КАРАНТИН (часть девятнадцатая)
Утром следующего дня шеф заглянул в кабинет Сугробова.
Они немного поговорили о делах, а потом Уткин как бы невзначай спросил, нормально ли Сугробов довёз Катю домой. Сугробов немного удивился, что шеф всё ещё помнит практикантку, и ответил, что всё в порядке, что он отвёз Катю и высадил её прямо у подъезда.
- Знаешь, Саня, - как-то отстранённо сказал Уткин. - Только это сугубо между нами, девушка эта, Катя, дорога мне очень,- и, понизив голос, добавил. - Любим мы с ней друг друга. Конечно, если бы не Аня, всё было бы много проще.
Сугробов едва не поперхнулся.
Он вспоминал прошедший вечер с Катей, её податливые губы, её объятия и страстное желание голодной (давно неудовлетворённой) женщины, и не мог поверить услышанному. Конечно, он (как и вся редакция) прекрасно знал слабость Уткина по отношению к женскому полу вообще и к молоденьким практиканткам - в частности. Каждый год шеф заводил интрижки со студентками, которые, как правило, так же быстро и заканчивались. Стажёрки, как бабочки на огонь, с готовностью летели навстречу желаниям любвеобильного и щедрого на подарки Носорога, по-видимому, рассчитывая таким образом заполучить в дальнейшем местечко в популярном издательстве. Но вскоре они исчезали, так же неожиданно, как и появлялись.
Но это никак не могло относиться к Кате, теперь уже его, Сугробова, Кате.
Или всё произошедшее между ними было лишь результатом выпитого Катей алкоголя?
Он решил ничего не выяснять по телефону.
Но когда им вновь удалось встретиться в Катиной квартирке, а произошло это только через неделю после первой встречи, он, испытывающе глядя на девушку, слово в слово пересказал Кате свой разговор с шефом.
Её ответ поразил Сугробова.
- Понимаешь, милый, я не могу тебе рассказать всё, что ты хочешь знать, не могу, потому что боюсь. Но если ты меня любишь, как говоришь, то поверь, что никаких чувств к Уткину у меня нет и никогда не было. Ну да, я действительно переспала с ним. И даже не один раз. Так было надо, понимаешь? И в ближайшем будущем, возможно, мне иногда придётся быть с ним. Ты должен к этому отнестись спокойно.
В конце концов, я же не претендую на тебя и ничего не спрашиваю про твою жену.
Сугробов отказывался её понимать.
- Милый, у меня с Носорогом просто секс. Без любви и без каких-либо чувств с моей стороны. Это когда-нибудь закончится, но сейчас я не могу ничего изменить.
На громкие возражения Сугробова она ответила просто. - Если тебя не устраивает такая ситуация, то нам придётся расстаться. Хотя я этого вовсе не хочу.
- Что ты такое говоришь? Ты хочешь сказать, что Носорог принуждает тебя к сексу?
Он тебе угрожает?
Лицо Кати тронула едва заметная улыбка.
- Дурачок, ты меня не слушаешь, Носорог здесь ни при чём. Он меня любит и думает, что и я его тоже люблю. А мне приходится ему врать и притворяться.
Сашка, мне ТЫ нравишься, и я тебя не хочу обманывать, поэтому тебе единственному и рассказала всё как есть. Но больше тебе знать не надо, это может быть опасно для нас обоих. Пообещай мне не возвращаться к этой теме,- закончила она. - Ведь нам так хорошо вдвоём, зачем же всё портить?
Так и продолжались их отношения вот уже несколько месяцев.
Сугробов больше никогда не задавал Кате вопросов, а она тоже ничего ему не рассказывала. Примерно раз в месяц Уткин уезжал в командировки, и одновременно исчезала Катя. То - на больничный, то у неё были зачёты.
Но Сугробов понимал, что в эти дни она с шефом.
Свою продолжающуюся связь с Катей Сугробов, естественно, тщательнейшим образом скрывал ото всех. В самом страшном сне он не мог представить себе, что будет, если Носорог узнает о них.
Его мысли прервал ароматный запах свежеприготовленной арабики.
И тогда за чашечкой кофе Сугробов без спешки рассказал Кате всё, что услышал сегодня из уст вернувшегося Валентина.
- Бедный Лёша, - искренне пожалела его Катя. Сугробова даже кольнула ревность от этих слишком сочувственно сказанных слов. Но он промолчал. - Когда же он сможет теперь вернуться?
- Ну в тюрьме-то он, конечно, не задержится, - уверенно ответил Сугробов. - Но вот как ему теперь до Москвы добраться, непонятно. Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться тому, что шеф застрял в Африке. С одной стороны, мы с тобой можем без риска встречаться хоть каждый день, но с другой - без Носорога не двигаются дела в издательстве. А время сейчас, ты сама понимаешь, тревожное.
Она молча кивнула в ответ и, опустившись к нему на колени, чмокнула в щёку.
* Снимок сделан Ксюшей - дочкой Юры Одинокова.
