Задобрю мысли и приму таблетку
Задобрю мысли и приму таблетку,
Разглажу душу, чтоб мятой не была.
Я не нашла свою потёртую жилетку,
Которую для счастья берегла.
И потихоньку выбравшись из дома,
Который охраняет жирный кот,
Как всегда я испугаюсь грома,
Что зубы в небе скалит круглый год.
Я доберусь до старой той квартиры,
Где я была когда-то и был ты.
Но вместо комнат вижу одни дыры
И тень от перешагнутой черты.
Я поискала тебя чуточку, немного.
За тем прошлась по пыльной мостовой.
Завидев тень, я пошутила строго,
Отвесив ей притворное "постой".
Она ж не шелохнулась по привычке...
А горечь пробрала до самых ног -
Ведь помню я ещё все эти стычки,
И как нажал ты на решающий курок.
А я ведь знаю, как всё это трудно,
И говорю, что говорилось много раз.
У любви моей слова просты и скудны,
А ты всё ждал безумства и прикрас...
Но тишина меня спокойствием укрыла.
Кругом безлюдно и мне некуда спешить.
Всё между нами под конец остыло,
И незачем начало ворошить.
И странно - лишь сейчас я замечаю,
Что воздух сух, как сердце, и давно
Я миру этому немножко докучаю,
Да и мне уж что-то стало всё равно.
Разглажу душу, чтоб мятой не была.
Я не нашла свою потёртую жилетку,
Которую для счастья берегла.
И потихоньку выбравшись из дома,
Который охраняет жирный кот,
Как всегда я испугаюсь грома,
Что зубы в небе скалит круглый год.
Я доберусь до старой той квартиры,
Где я была когда-то и был ты.
Но вместо комнат вижу одни дыры
И тень от перешагнутой черты.
Я поискала тебя чуточку, немного.
За тем прошлась по пыльной мостовой.
Завидев тень, я пошутила строго,
Отвесив ей притворное "постой".
Она ж не шелохнулась по привычке...
А горечь пробрала до самых ног -
Ведь помню я ещё все эти стычки,
И как нажал ты на решающий курок.
А я ведь знаю, как всё это трудно,
И говорю, что говорилось много раз.
У любви моей слова просты и скудны,
А ты всё ждал безумства и прикрас...
Но тишина меня спокойствием укрыла.
Кругом безлюдно и мне некуда спешить.
Всё между нами под конец остыло,
И незачем начало ворошить.
И странно - лишь сейчас я замечаю,
Что воздух сух, как сердце, и давно
Я миру этому немножко докучаю,
Да и мне уж что-то стало всё равно.