За поздним чтением

В ночи, ближе к двум

Мой ленный ожиревший ум,

Прямолинейный, как стропила,

Отстыкован,

Стерилизован.

Сам у себя, как на ладони,

Нон-стоп покоюсь

Многотонно.

Себе не рад.

И наугад,

От безысходства, открываю книгу,

Пытаюсь

Погрузиться в чтенье,

А плавности у строчек нет.

Буквы-балерины тягомотят

Какой-то кирзовый балет.

Походу,

Здесь втирают мне вторичность...

Сюжет воспринимаю

Распавшимся в обрывки:

Натужные страстишки...

Галопом по парижам...

Папики с бездонною мошной...

Больной, сказавшийся здоровым,

Здоровый... Лучше б был больной...

Тени падают от выстрелов во тьме...

Стринги сдыбзили...

Из пальца вымученный микс.

Заосциллировал сюжет

От зыби к стилобату,

От рабства к власти,

От счастья без предоплаты

К предоплате без счастья.

Хватит!

Мозг ограждается - имеет право -

От лингвосели.

Винить себя

В внимании рассеянном?

А, может быть, гонясь, как я, за внешним лоском,

Писака просто упустил,

Что должен был сказать:

Я понимаю -

Демоны уносят.

Но я-то тут причём?

Писака, не забыл что мы вдвоём

С тобой сидим понять друг друга?

А ты... А я...

Короче,

Как обычно.

Останусь при своих.