За поздним чтением
В ночи, ближе к двум
Мой ленный ожиревший ум,
Прямолинейный, как стропила,
Отстыкован,
Стерилизован.
Сам у себя, как на ладони,
Нон-стоп покоюсь
Многотонно.
Себе не рад.
И наугад,
От безысходства, открываю книгу,
Пытаюсь
Погрузиться в чтенье,
А плавности у строчек нет.
Буквы-балерины тягомотят
Какой-то кирзовый балет.
Походу,
Здесь втирают мне вторичность...
Сюжет воспринимаю
Распавшимся в обрывки:
Натужные страстишки...
Галопом по парижам...
Папики с бездонною мошной...
Больной, сказавшийся здоровым,
Здоровый... Лучше б был больной...
Тени падают от выстрелов во тьме...
Стринги сдыбзили...
Из пальца вымученный микс.
Заосциллировал сюжет
От зыби к стилобату,
От рабства к власти,
От счастья без предоплаты
К предоплате без счастья.
Хватит!
Мозг ограждается - имеет право -
От лингвосели.
Винить себя
В внимании рассеянном?
А, может быть, гонясь, как я, за внешним лоском,
Писака просто упустил,
Что должен был сказать:
Я понимаю -
Демоны уносят.
Но я-то тут причём?
Писака, не забыл что мы вдвоём
С тобой сидим понять друг друга?
А ты... А я...
Короче,
Как обычно.
Останусь при своих.
