Внезапные воспоминания

Если на увядающих ветвях твоей надежды

вьёт гнездо чёрная птица боли,

это всего лишь повод вспомнить о жизни, -

так сказал мне один мудрец.

 

О какой жизни говорил он?

О той, не моей,

вскормившей моё сознание молоком лжи,

что вытекала их глазниц умирающей эпохи,

плачущей на могилах пасынков?

 

Или он намекнул о старике,

который потратил свои лучшие годы

на то, что растил в своём садике яблоню,

и теперь тянет к её плодам обессилевшие руки,

но не может дотянуться и до листьев?

 

О, я совсем ничего не знаю!

Мой мозг - это совесть,

изрезанная лабиринтом вины.

Моё сердце - губка с Голгофы,

пропитанная уксусом прошлого.

 

Эй, сердце, слышишь ли ты голос разума?

Ответь мне, что же такое моя жизнь?

Молчишь...

Ну, что ж, я понимаю тебя,

обезумевший молоток судьи.

На то ты и сердце,

чтобы биться головой о стены мрака.

Ни на что ты уже не годишься...

А ведь я ещё помню,

как превращалась в дым

любовь на твоих обожжённых ладонях...

 

Нет, я тебя не виню, маятник прошедшего времени.

Ты продолжаешь делать то, что умеешь.

Как знать, может быть, не зря

ты простукиваешь кирпичи безмолвия,

надеясь услышать с той стороны

ответ неведомого друга.

 

Что ж, продолжай стучаться -

авось, проломишь дыру

в мутном стекле моего одиночества.

Повезёт - просочишься

сквозь игольное ушко блаженства.

 

И всё же о чём говорил философ,

глядя, как с ветвей моей старости

падают последние мысли о солнце?

 

А вдруг он приоткрыл мне тайну растений, детей и ангелов -

всех тех, кто в поисках тепла и света

тянется к небу,

то есть растёт и летает?

 

А я?

О Боже,

неужели нет во мне жизни -

той субстанции, о которой я должен вспомнить?

Или есть, но она просто устала

спотыкаться о мои настырные сомнения?

Ох, уж мне эти сомнения!

Они с ходу отвергают все веры и атеизмы!

И лишь изредка,

на детских улыбках,

находят отблески истины.

 

Вот так, на ладонях старухи,

когда-то звавшейся моей жизнью,

дрожит, сыплясь сквозь пальцы, горстка земли,

и это вся её родина.

Что ей до небес и до Бога?

Она ищет тропку,

по которой ушли от неё -

весна за весной -

призраки счастья.

Она мечтает взглянуть напоследок

на пересохший родник:

когда-то она бросила в него монетку радости.

 

Мне жалко тебя, сгорбленная красота!

Не хочу знаться с тобою,

свобода, изуродованная на дыбе времени!

Уходи в поисках ржавой луны.

Возможно, и найдёшь зелёный обол,

который когда-то был солнечным зайчиком.

 

Как же мне больно думать о жизни!

О, моё сердце,

как страшно в твоей темнице!

А вдруг за той, последней, дверью,

в которую ты так долго и упорно билось,

нет ничего, кроме скучающей по тебе пустоты?

 

Как же темно в этом дремучем лесу,

где заблудилась моя надежда на вечность,

где дряхлая память плюётся дёгтем

в беззащитный мёд моих снов и песен.

 

Ну конечно, я помню,

и не умом, а болью!

Я всё ещё помню,

как доверчивому ребёнку

этот справедливый мир ампутировал крылья.

 

О какой ещё жизни я должен вспомнить,

мудрец?