ОТ ЧЕГО ОТКАЗАЛСЯ ЕСЕНИН-17

ОТ ЧЕГО ОТКАЗАЛСЯ ЕСЕНИН

 

Литературный анализ

 

(Продолжение)

 

* * *

 

Говорят, Есенин раньше всех тогдашних поэтов начал писать о Ленине. По крайней мере, раньше Маяковского. Я это проверил. Но не об этом сегодня речь. Если есенинский цикл стихов и поэм о вожде революции сравнить с его же произведениями 1924-1925 годов, то даже не дока в поэтических тонкостях заметит, что он крепко проигрывает лирике поэта, и даже политической, к которой принадлежат вещи о переустройстве российской жизни. В чём же дело? Ведь и те, и другие относятся к одному творческому периоду нашего героя, периоду более зрелому, периоду, когда идёт более глубинное постижение земной жизни.

 

Есть укрепившееся с приходом серебряного века ложно-эстетское мнение, что политика и трудовые процессы не для высокой поэзии, что они не поддаются литературному слову и что за темы эти и браться не следует — всё равно ничего не получится. Но это такой же обман, как всё, что пытаются объяснить человеки без знания и применения в житье-бытье Истины Христовой. Великие поэты опровергают нигилистов с лёгкостью необыкновенной.

 

Пушкин — стихами «Во глубине сибирских руд…», «Деревня», «Пророк», «Странник», романом «Капитанская дочка», трагедией «Борис Годунов», «Повестями Белкина». Гоголь — поэмой «Мёртвые души», «Петербургскими повестями», отрывком из романа «Рим». Лермонтов — стихами «На смерть поэта», «Пророк», «Прощай, немытая Россия…», поэмой «Песня про царя Ивана Васильевича…», романом «Печорин». Тютчев — стихами «Умом Россию не понять…», «Ты долго ль будешь за туманом…», «Над этой тёмною толпой…», «О вещая душа моя!..», «Эти бедные селенья. Тургенев — «Записками охотника» и романами «Отцы и дети», «Дворянское гнездо». «Гончаров — романом «Обломов», Блок — поэмой «Двенадцать», Маяковский — вступлением в поэму «Во весь голос». В этот ряд ставим мы и Есенина, о котором наш литературный анализ и который пока далёк ещё до окончания. Хотя уже сейчас мы можем назвать лучшие его «политические» произведения, их очень много, но я навскидку ограничусь такими — стихи «Наша вера не погасла…», «Не напрасно дули ветры…», «Исповедь хулигана», «Мир таинственный, мир мой древний…», «Не ругайтесь. Такое дело!..», «Годы молодые с забубённой славой…», «Письмо матери», «Пушкину», «До свиданья, друг мой, до свиданья…», «Русь советская», «На Кавказе», «Стансы» и другие маленькие поэмы о жизни советской, драматические поэмы «Пугачёв» «Страна негодяев», поэмы «Анна Снегина» и «Чёрный человек».

 

Но сейчас мы говорим об одном, на первый взгляд, загадочном моменте в творчестве Сергея Александровича. О том, почему, почти уже на самой высокой точке его взлёта, «ленинские стихи и поэмы» не получились, не достигли уровня других «политических» произведений двух последних лет. Мы называем их «политическими» потому, что они вскрывают основы жизни России той поры, рассказывают о главном и судьбоносно важном, а жизнь без политики немыслима.

 

Итак, причины «хужести» Ленинианы (от «хужее» — любимого слова нашего героя). Их, причин, много. Однако попробуем привести разнообразные огрехи к общему знаменателю. По нашему мировоззрению, а вырабатывали мы его согласно с вечными правилами Истины, существует три основных корня, от которых отходят побеги творческих ошибок. Это — нарушения закономерностей формы, содержания и Божественной Истины.

 

Обратимся к первой категории — к форме. Нетрудно заметить, что, к удивлению, очень часто манеры повествования новых по теме стихов и поэм неестественны, надуманы, модернистски вычурны, не соответствуют тому, о чем хочет сказать автор.

 

Для доказательства наших «крамольных» утверждений, а «крамолы» такие сам Есенин любил и всю жизнь неизменно им следовал, — возьмём «Балладу о двадцати шести» и небольшую поэму «Возвращение на родину», написанные в 1924 году, с разрывом всего в два месяца. Поэму Есенин начинает так:

 

Я посетил родимые места,

Ту сельщину,

Где жил мальчишкой,

Где каланчой с березовою вышкой

Взметнулась колокольня без креста.

 

Здесь всё душевно, понятно, правдиво. А короткое словосочетание «колокольня без креста» сразу вводит нас в советский послереволюционный быт, когда нагло сбрасывались с церквей кресты, или больше того — Дома Божьи вовсе яростно разрушались. Повествование пронизано исповедальностью и доверительностью. Стихам веришь с первой строки.

 

Не так воспринимаешь «Балладу о двадцати шести»:

 

Пой песню, поэт,

Пой.

Ситец неба такой

Голубой.

Море тоже рокочет

Песнь.

Их было

26.

 

Этакое бодрое начало под ситцем голубого неба. Как будто праздник какой на носу. А на деле — трагический рассказ о гибели двадцати шести Бакинских комиссаров. Реквием бы здесь уместен был, по тогдашним убеждениям поэта, с захватывающей сердце мелодией. Но, как начинаешь понимать, и он бы не понадобился при встающей их следующих слов картины:

 

Над пустыней костлявый

Стук.

Вон ещё 50

Рук

Вылезают, стирая

Плеснь.

26 их было,

26.

 

Мало кто не согласится — манера повествования напоминает гоголевского «Вия», мистика и ужас, и навряд ли подходит она для «воспевания» героев революции.

 

В этой же балладе есть такая строфа:

 

Коммунизм —

Знамя всех свобод.

Ураганом вскипел

Народ.

На империю встали

В ряд

И крестьянин

И пролетариат.

 

Здесь уже не манера, стиль повествования, а другое нарушение формы произведения, целый набор назойливых штампов политической агитации той, да и более поздней советской поры — знамя всех свобод, революционный ураган, встали в ряд на империю, крестьяне и пролетариат.

 

Кстати, здесь же находим частую стилистическую ошибку — подмену вида родом и наоборот. Неизменное правило для всех пишущих и говорящих по-русски: в перечислении слов нельзя употреблять вместе слова родовые (в данном случае пролетариат) и видовые (крестьянин). Надо было сказать: и крестьянин, и пролетарий, или: и крестьянство, и пролетариат. Причём, слова должны быть в одном и том же числе.

 

В «Балладе» найдём ещё с десяток ошибок всех трёх категорий. Не обошлось и без ошибочных выводов, нарушающих Истину. Вот эти лжеоптимистические слова. Шаумян говорит Джапаридзе:

 

«Паровозы кругом...

Корабли...

И во все корабли,

В поезда

Вбита красная наша

Звезда».

 

Джапаридзе в ответ:

«Да, есть.

Это очень приятная

Весть.

Значит, крепко рабочий

Класс

Держит в цепких руках

Кавказ».

 

Вскоре из цепких пролетарских рук власть перекочует в ещё более цепкие управленческие, большевистские, нетрудовые ручищи, и рабочий класс перейдёт в привычный рабский разряд. Но вернёмся вновь к маленькой поэме о родине поэта, которую захлестнула красная эпоха: вернёмся, чтобы убедиться, что в «политической» лирике, не посвящённой Ленину, поэтический уровень заметно приблизился к идеальному, истинному, полному.

 

С поэтом разговаривает дедушка:

 

Он говорит, а сам все морщит лоб.

«Да!.. Время!..

Ты не коммунист?»

«Нет!..»

«А сестры стали комсомолки.

Такая гадость! Просто удавись!

Вчера иконы выбросили с полки,

На церкви комиссар снял крест.

Теперь и Богу негде помолиться.

Уж я хожу украдкой нынче в лес,

Молюсь осинам…

Может, пригодится…

 

Удивительно, но здесь и оценка вождю даётся без возведения его в гении из гениев:

 

Конечно, мне и Ленин не икона,

Я знаю мир…

Люблю мою семью…

Но отчего-то всё-таки с поклоном

Сажусь на деревянную скамью…

 

Увы! Эта главка стремительно разрастается в громадную статью, но нам следует идти к завершению исследования, и потому я пойду на небольшую хитрость. Внимательно пересмотрю весь ленинский цикл и отмечу лишь значимые его огрехи. Вот просмотренные стихи и поэмы — «Русь советская», «Издатель славный! В этой книге…», «Баллада о двадцати шести», «Русь уходящая», «Русь бесприютная», «Поэтам Грузии», «Ответ», «Цветы», «Капитан земли», «Ленин», «Песнь о великом походе». Написаны они в 1924-1925 годах, в хронологическом порядке.

 

«РУСЬ СОВЕТСКАЯ». — «Но и тогда, Когда на всей планете Пройдёт вражда племён, Исчезнет ложь и грусть,— Я буду воспевать Всем существом в поэте Шестую часть земли С названьем кратким «Русь». Утопическая вера в возможность построения на Земле коммунизма. (Искажение Истины).

 

«ИЗДАТЕЛЬ СЛАВНЫЙ! В ЭТОЙ КНИГЕ…» — «Учусь постигнуть в каждом миге Коммуной вздыбленную Русь». Как поначалу Русь была вздыблена, так потом и развалилась. (Искажение Истины).

 

«БАЛЛАДА О ДВАДЦАТИ ШЕСТИ» — «Буржуа всех стран», «Тяжёл был коммуне удар, Не вынес сей край и пал». (Заезженные газетные штампы). «То не ветер шумит, Не туман». Неточное словоупотребление: туман шуметь не может, он беззвучен. Образ получается неточным, расплывчатым, непонятным. (Стилистические ошибки).

 

«РУСЬ УХОДЯЩАЯ». — «Питомцы ленинской победы». Победа оказалась пирровой. «Знать, оттого так хочется и мне, Задрав штаны, бежать за комсомолом». Желания такого поэту хватило ненадолго. «Ну, где же старикам за юношами гнаться? Они несжатой рожью на корню Остались догнивать и осыпаться». Догнивающие старики пронесли сквозь сгнившую советятину и спасли православную веру. «И я, я сам, не молодой, не старый Для времени навозом обречён». Слава Богу, предчувствия поэта не оправдались — он и по сии времена лучший российский поэт, пушкинского уровня. А вот в цитату, обидно, ошибка вкралась: правильно — обречён стать (быть) навозом. Нарушение неизменяемого словосочетания. (В этих строках сразу и стилистический огрех и нарушение Истины).

 

«РУСЬ БЕСПРИЮТНАЯ». — «Знать, потому теперь попы и дьяконы О здравье молятся всех членов Совнаркома». Далеко не все молились. Тысячи в борьбе с кровавой властью стали священномучениками. (Искажение Истины). Но зато посмотрите, что за прелесть эти строчки, несмотря на недосказанность мысли во второй строке: «И потому крестьянин с водки штофа, Рассказывая сродникам своим (?), Глядит на Маркса, как на Саваофа, Пуская Ленину в глаза табачный дым». (Во второй строке — невысканность мысли).

 

«ПОЭТАМ ГРУЗИИ». — «В век наш величавый». Величавость была липовая, с людской кровью смешанная. «Людская речь в один язык сольётся». Даже в последнюю обобществлённую эру на земле, эру антихриста, ему не удастся создать один общий язык — трёх с половиной лет для этого не хватит. «Самодержавный русский гнёт Сжимал всё лучшее за горло, Его мы кончили — и вот Свобода крылья рапростёрла». Свобода оказалась свободой от высокой нравственности, свободой вседозволенности и гибельной анархии, от которых нам долго предстоит избавляться ценой долгих невероятных усилий. (Нарушение Истины Христовой).

 

«ОТВЕТ». — «Но ту весну, которую люблю, Я революцией великой называю! И лишь о ней Страдаю и скорблю, Её одну я жду и призываю!» Скорбеть и страдать долго поэту не пришлось (Искажение Истины).

 

«ЦВЕТЫ». — «Цветы сражалися друг с другом, И красный цвет был всех бойчей. Их больше падало под вьюгой, Но всё же мощностью упругой Они сразили палачей». Здесь две ошибки. Революция оказалась победительницей в России лишь временно: жизнь показала её несостоятельность. И потом народная демократия — не стоит и мизинца власти царско-православной, которая искренне СЛУЖИЛА Богу, отечеству, вере. (Ошибка, связанная с искажением Истины).

 

«КАПИТАН ЗЕМЛИ». — «С рукой своей воздетой». Штамп, заезженное словосочетание. «Он много мыслил по-марксистски, совсем по-ленински творил». (Штамп). «Он никого не ставил к стенке». Есенин не знал о приказе Ленина уничтожить царскую семью и целую армию священников. Не знал и о других злодеяниях вождя. (Искажение Истины).

 

«ЛЕНИН».— «Одно в убийстве он любил — Перепелиную охоту». К великому сожалению и горю и своему и народному — не только. «Я не пойму, какою силой Сумел потрясть он шар земной? Но он потряс…» Здесь не восторгаться надо, а возмущаться (Нарушении Истины). «Шуми и вей! Крути свирепей, непогода. Смывай с несчастного народа Позор острогов и церквей». Большевистская непогода смыла не только позор острогов и церквей, но и с лица страны миллионы граждан. Не дай Бог никому такого кровавого ненастья. (Искажение истинного положения дел).

 

«ПЕСНЬ О ВЕЛИКОМ ПОХОДЕ». — «Но сильней всего Те встревожены, Что ночьми не спят В куртках кожаных, Кто за бедный люд Жить и сгибнуть рад…» А точнее — кто потом превратил бедный люд в безмолвных рабов, отдающих жизни за земное счастье управленцев. (Снова нарушение Истины).

 

Еще раз уточню, что в ленинский цикл Есенина я включил и некоторые значимые его вещи, в которых имя вождя не называется, но где идёт объективный, безошибочный рассказ о революции. И хорошо сделал. Потому что при анализе этой подборки обнаруживается любопытная вещь — самые слабые места в этих стихах и поэмах именно там, где поэт рассказывает о Ленине, выражает свои тогдашние эмоции и даёт оценки «самому человечному человеку» (образ Маяковского). Понятно, что всё это ошибочно и не нуждается в доказательствах. Однако весьма поучительно: в Лениниане самое великое средоточие всевозможных ошибок. И читатель, не искушённый безверием отчётливо понимает, что всё дело в том, что во время работы поэта над образом Святой Дух лишал его поддержки. У него оставалось только душевно-телесное вдохновение. А порой и оно Есенина покидало. Нельзя воспевать зло и способствовать его распространению среди грешного люда. Это пресекается Господом сразу или же, по Промыслу, потом. Примеров много. Есенинский — перед нами. Жаль, что он почти никого ничему не учит.

 

(Продолжение следует)