Ваше благородие

Кой чёрт понёс меня в эдакую даль, да ещё вместе с приверженцами учения Иванова! Но, поразмыслив, я понял, что ругать-то себя и не за что: направила меня «по местам религиозной славы» Порфирия Корнеевича маленькая газетёнка с бойким названием «ЧП», где я корреспондентил в незабвенные 90-е. Судьба. Да и сам напросился: море люблю – грешен. А тут – халявная поездка в Сочи на автобусе с обещанной кормёжкой…

 

Впрочем, описывать весь маршрут не буду – не дождётесь; опущу целый ворох личных свидетельств ивановцев о том, как вылечило их от разных болезней обливание холодной водой; купание в Чёрном море (по незнанию – неподалёку от стоков городской канализации!); сотворение молитвы «учителю» перед едой; шёпот за моей спиной и изгнание из группы подозрительного корреспондента газеты с подозрительным названием, который отказывается молиться «учителю» и не обливается из ведра; свой опрометчивый отказ от предложенных денег, чтобы вернуться из Адлера в Воронеж; идиотская затея руководства детского оздоровительного лагеря «Орлёнок» отдать почести погибшим морякам в детском оздоровительном лагере, с бессонной для детей ночью, отплытием на шлюпках от берега, опусканием в воду венков и громом песен, посвящённых Великой Отечественной, это «…А сыновья уходят в бой», повторённое через мощные динамики раз пять за ночь, – всё это перемешалось в одной большой куче самых несообразных и, прямо скажу, громоздких и лишних впечатлений.

 

Оставим прошлое – прошлому. Но вот одна личность поразила меня более всего. Это был молодой мужчина, уже не парень, с хорошей, концертного вида, гитарой за спиной, с которой не расставался. Звали его Игорь. Или Олег? Не помню уже, но князем от него пёрло за версту.

 

При первой же возможности – между молитвой, обливанием и едой – Игорь-Олег брал в руки гитару и играл по-киношному, в строгом соответствии с нотами, аккордами и вступлением в нужных местах: «Ваше благородие, госпожа Удача!..» К ивановцам попал из-за беспробудного пьянства. В интервью признался: пить было на что – купил фуру и заработал кучу денег в начале 90-х на чартерных рейсах в бывшие союзные республики. Вывозил русских, которым угрожала смерть. От голода, от камня в голову или от пули – всё равно смерть. Но, встретив «братьев из общины», понял, что вот она – истина. Пить бросил, начал усердно молиться «учителю», само собой, обливаться; у него появилась постоянная женщина – красавица – тоже участница этого автобусного ивановского «хода» с пропагандой пользы от холодного обливания и вообще от учения Порфирия Корнеевича.

 

Его рассказы слушали с не меньшим интересом, чем его песню из «Белого солнца пустыни». Рассевшись на траве вокруг Игоря-Олега, молодые, большей частью девчонки и женщины, забрасывали его вопросами, а он рассказывал – неспешно и с пониманием собственной значимости. Рассказывал всё в подробностях, которых совершенно не стыдился и которыми даже бравировал.

 

- Ну, чё, приезжаю в Узбекистан – там люди на чемоданах, а уехать не могут: чурки им квартиру предлагают продать вообще за бесценок, вместе с мебелью. Ну, я помогаю им грузить пожитки в мою фуру и везу в Россию – куда скажут. Сдираю с них, конечно – а что, ведь и я своей башкой рисковал!..

Кто-то перебивает его:

 

- Всё?

 

- …Почти всё. Ну а вы представьте себе: на дорогах бандиты и блокпосты, на милицию надежд никаких, да и сами гаишники дерут – врагу не пожелаешь. Границы то ли есть, то ли нет… Неразбериха, короче. Ну а пассажиры мои зато получают безопасность и жизнь. Разве это не стоит денег и барахла? Да и расплачивались часто дорогой мебелью – жалко было оставлять, а платить за переезд нечем… Одну тётку помню: молодая ещё, орёт – муж пропал без вести, сын старшеклассник, в школу ходить перестал: по дороге туда и обратно местные на нём бойцовский удар оттачивали, ходит, короче, весь побитый, на улицу вечером, да и днём выйти боится – только в магазин за продуктами и обратно. Ну, отдала свои диваны и гарнитур из красного дерева, редкой работы, какие-то вазы невозможной редкости, китайские, драгоценности семейные. Так всё и отдала… Из Чечни семью вывозил – ветеран войны был, на Кавказе и воевал, фрицев бил в Чечне, Михаил Иванович такой… Тоже отдали почти все семейные сбережения – оставили только часть на покупку домика, а жил с семьёй, детьми и внуками в большом доме, с садом… Так пришли ночью с автоматами, дали два дня на сборы, пытался возражать – отмутузили мама не горюй. Сейчас в Воронеже живут…

 

Народ понимающе вздыхал, кивал, задавал вопросы и в целом восхищался "подвигами героя". Я же слушал эти рассказы с омерзением. И песня эта, когда-то покорившая мою душу, казалось, навсегда и без остатка, как-то уже не вдохновляла – как будто туча на солнце наползла. Спасибо, конечно, но...

 

Что вспомнил? Фильм «Индокитай» и общеизвестный исторический факт: Шарль де Голль за год решил проблемы французов, бежавших от восставших местных во Вьетнаме, Алжире и других бывших французских колониях. Да, поначалу было много неразберихи и бюрократической волокиты, но – за год! Люди получили жильё и работу в метрополии. Да, Франция не Россия, но там хоть что-то начали делать. В России же беженцы годами ютились в заброшенных и ветхих домах, в общежитиях – прежних колониях для «химиков»… Да, именно так в СССР в послевоенное время называли осужденных, которых начали активно использовать на стройках и вредных производствах, в том числе на химических предприятиях, откуда и пошло такое название.

 

Разве виноваты люди, обеспечивавшие процветание бывших республик, в том, что развалился Советский Союз, союзное руководство сложило свои полномочия, а новое, российское, не обеспокоилось судьбой своих соотечественников? И, да, потребовались сорвиголовы вроде Игоря-Олега, которые, рискуя жизнью и последней фурой, рванули спасать… или, что более вероятно, наживаться на спасении своих?

 

Не знаю. Но знаю одно: ой какая огромная пропасть между этими Игорями-Олегами и незабвенным светлым образом начальника погранзаставы Павла Верещагина, и крепко в память мою врезались совсем не киношные слова этого киношного героя: «Ты ведь знаешь, Абдула. Я мзду не беру – мне за державу обидно».

 

И думал я тогда: «Тебе ли, шакал, про благородие петь? Нет в твоей сраной душонке никакого благородия. И никогда не было».

(28 апреля 2021)