Белая сторона чёрного

Надгробием былого, на утёсе —

глупец-комедиант, забывший роль —

стою. И шторм, сшивая бездны, носит

проклятья волн и слёз бессильных соль.

Рвёт небо гром, но огненным алмазам

не шелохнуть сомкнувший тучи ад.

У ног ярится мрак, пытаясь смазать

рисунок, кровью вплавленный в базальт:

из рваных трещин, из шершавой кожи

скалы, ломая колыбель и склеп,

взлетает ангел, и взлететь не может —

один, как я, потерян, слаб и слеп —

двойник-во-мраке...

 

Я лица не вижу,

но узнаю сквозь бурю, дождь и мглу —

и сердце просит встать на шаг, но ближе,

и руку дать — помочь его крылу.

Тогда он, может, перестанет сниться,

умрёт во тьме, сгорит во взгляде дня,

а следом — я, божественная птица,

извечный враг, вторая часть меня:

жить? — трупом, изваянием из стали,

не зная звёзд и боли, рвущей грудь?

 

...Я завещаю, чтоб нарисовали

моей рукой нас рядом где-нибудь.

Пусть кисть солжёт, нам большего не надо:

бок о бок — молча — до скончанья лет

встать, пустоту раскрашивая взглядом,

вдыхая в мрак отчаянье и свет.