CALLING...

…жестокий охранитель – извини,

(верней – прости, – вины не прикасаться

крылом твоим), – и прочь порхали дни,

а если волей – целые абзацы.

Затем, порой – случались чудеса,

как то – стихи в конце передовицы,

(и – оглушен на целых полчаса;

наждачный слог, но – veni, vidi, vici...)

Ты покружи над вытертым столом,

где борзопись осталась на рецептах;

добром твоим – твоим священным злом, –

молва любая множится в акцентах.

Умерь меня. Умножь – мою юдоль,

моих червей затворничества жирных,

ещё – невероятное УДО,

капрон чулка, шуршащий из-за ширмы,

капризный ужас вящей немоты,

где рот забит фальшивыми крещендо…

Всё выскажу. Не я, тем паче – ты

караешь онемением, вообще-то...

Прими набор бесстыжего письма –

наивным умалением порока,

и не сведи сошедшего с ума

к себе во свет – до слова, и до срока…