ФОТОКОММЕНТАРИЙ № 091 (ЗАМЕТКИ 4)

Книга «Свадебные заметки 4»

О ЗВОНЕ СВАДЕБНЫХ КОЛОКОЛОВ МЕЧТАЕТ ПАМЯТЬ

(К неопубликованным фотографиям Анны)

Фотокомментарий №091

 

 

Орнамента два золотых кольца — как знак

свадьбы-венчания — в углу расположились

на фотографии... и словно закружились

в прозрачности вуали, освящая брак —

 

семейных отношений будущую вязь —

звёзды, торжественность превознося момента...

и обернулась вдруг багетом шлейфа лента,

взмахами крыльев бабочек рисуя связь

 

орнамента с дымкой вуали и с желаньем

гирлянд из яблони цветов — узором стать

для фото Анны: так им хочется впитать

в белую снежность лепестков вкупе с признаньем

 

бабочек из металла солнечного цвета

Зверю за то, что красоту тел оживил,

трепетность плоти в золотую ртутность влил,

добавив в Анны мир очарованье лета,

 

коим теперь живёт судьба 3D-багета, —

впитать в себя, в мир яблоневых ощущений

словесный смысл эротических смещений

соблазнов Зверя в сторону женских смущений,

что в мужских ласках не нашли даже секрета,

 

о чём шептались два кольца близ туфель Анны,

любуясь отражением своим друг в друге...

но так, что ясно было слышно всей округе —

какие на сей час у Волкодлака планы...

 

(ведь вкус интимных строк присутствует всегда

в «Заметках свадебных» и в «Рукописях Длака»,

весь зодиак вводя в искус, только не Рака —

у Козерогов лишь с Ракинями беда)

 

и общий к теме интерес только возрос,

как только шёпот Зверя рифмой проявился —

настоль, что даже в ужас-страх не превратился,

чем, собственно, был удивлён Хищника нос,

 

не уловивший трепета повиновенья,

ни паники толпы, ни дрожи подчиненья —

все будто замерли в предчувствии мгновенья,

когда из звуков слов начнут коваться звенья

смысла, чтоб стать цепями Зверя вожделенья...

 

Взмахом ресниц прикрыв лучистость карих глаз,

Анна позволила коснуться поцелую...

себя отправив в прошлое, в жизнь былую,

иль в будущее, где супруга нет и фраз,

 

меж нами брака баррикадами возникших,

в тот день, когда впервые имя прозвучало

от Волкодлака — «Аннушка»... жаль, болью стало

после отказа Зверя, как для рук поникших

 

девичьих-женских, за потерянностью вслед

в лике возникшей, с разочарованьем быта:

видимо, в будущей семье сказка забыта

напрочь уже — во избежание тех бед,

 

кои сирены Одиссею напевали,

когда мифический герой Гомера плыл

к жене своей — не зря же уши он прикрыл

от зова сладострастья, что ему вливали...

 

Я с Анной в офисе, опять среди людей,

рядом сидящих или проходящих мимо;

к себе взгляд Анны уловив, включу незримо

ментал тантрический, словно маньяк-злодей...

 

и снова всё вокруг замрёт, окаменев

3D- фигурками создателя мульфильмов,

и камеры облёт любой из в экшн-фильмов

вновь станет вечным, сроки бытия презрев;

 

и — Волкодлаком — я скользну к Аннушки взгляду,

себе позволив Оборотня превращенье,

(к Чудовищам есть у Красавиц отвращенье?)

чтобы — мужчиной! — льнуть к её офис-наряду:

 

белая блузка, юбка тёмная, туфельки в тон...

Пальцев касаньем локоны вздрогнуть заставлю —

я ведь сейчас Аннушку — Женщиной! — восславлю:

так инструмент настраивает камертон...

 

Вдохнув в себя запах волос причёски женской,

в девичьи ушки шёпота соблазн волью,

и улыбнётся Анна: «Волкодлак, я сплю?»,

всецело покоряясь сущности вселенской,

 

которой облекаю, в кою вовлекаю

я Анны чувственность как женщины своей:

мы лишь — живые, среди замерших теней

всех тех, которых в Хищника мир не впускаю...

 

По запрокинутому вверх Анны лицу,

пальцы скользят с трепетной нежностью вуали —

они прекраснее ведь лика не встречали,

и так, оказывается, за ним скучали,

как пальчик девичий скучает по кольцу... —

 

бровей разлёт целуют, вкусной кожи тонкость,

ритмичную пульсацию вен на висках,

стыда румянец на чувствительных щеках

и вздохи женские приобретают звонкость

 

выдоха, чуть заметного пока для слуха

(он не насыщен ещё чувственностью тела),

но музыкальность струн души уже запела,

словно желая сердцу ни пера, ни пуха

 

в его стремлении — крови ток разбудить,

все части тела жаром страсти наполняя,

безумство мыслей с логикой разъединяя —

потом всё это можно будет осудить...

 

а чья-то властность уже губы поглотила,

нежностью поцелуя в стыд вливая сладость,

и птицей счастья ввысь взмывает радость:

«Меня целует тот, кого я полюбила?»

 

Краткость мгновений стала вечностью столетий...

и женским пальчикам так хочется самим

того коснуться, кто навеки стал любим,

кто шёпот слов сменил молчаньем междометий

 

(так украшает лист на цыпочках ушедший

смысл стихотворных строк безвестного поэта);

а век прикрытых дрожь тепло от силуэта

уж ощутила всласть... Стук сердца сумасшедший

 

стремится «счастья женского» звучаньем стать,

выскочить всякий раз стараясь из груди,

ведая словно — кто его ждёт впереди,

о ком боялся некогда и сон мечтать!

 

Впрочем, пора уже дать право многоточью:

у строчек всяких вариант есть продолженья,

если от Анны не поступит предложенья —

встретиться утром, вечером, днём или ночью...

 

Нет, разумеется, лишь с текстом, не со Зверем —

жена обязана хранить верность супругу:

это не стикеры вам слать втайне, как другу,

пусть даже бывшему, в его... инета «терем»!

 

Взмахом ресниц прикрыв лучистость карих глаз,

Анна позволила коснуться поцелую

лишь пальчиков своих... над коими колдую:

«Здравствуйте!», утром, в офисе, не напоказ —

 

ведь остальную близость практикует муж

уж десять лет, из года в год, изо дня в день!

«Записки сумасшедшего» писать уж лень...

иль обожает кто — из слов — интима тень?

Увы, не дюж бывает взявшийся за гуж...