Вечер падал в закат...
Вечер падал в закат… фиалетово дыбилось небо...
А засохшие губы чуть слышно молитву твердят,
Третьи сутки в горах и уже без воды и без хлеба.
Онемевшие пальцы сжимают в руках автомат.
Побыстрее бы ночь, темнота бы на время укрыла,
Перестанут стрелять, может быть отдохнём хоть чуток,
А под нами скала очень быстро без солнца остыла,
Пробивается к сердцу щемящий и злой холодок.
А в родном уголке где-то мама уставшая плачет,
Переделала к вечеру вроде по дому дела,
Получила письмо, сын был жив, для неё это значит,
Но когда лишь писал, а уже ведь неделя прошла...
Вечер падал в закат… фиалетово дыбилось небо...
Только трудно солдату с чужими горами дружить,
Очень хочется к маме, давно уже дома он не был,
Но для этого надо хотя бы до завтра дожить.
А засохшие губы чуть слышно молитву твердят,
Третьи сутки в горах и уже без воды и без хлеба.
Онемевшие пальцы сжимают в руках автомат.
Побыстрее бы ночь, темнота бы на время укрыла,
Перестанут стрелять, может быть отдохнём хоть чуток,
А под нами скала очень быстро без солнца остыла,
Пробивается к сердцу щемящий и злой холодок.
А в родном уголке где-то мама уставшая плачет,
Переделала к вечеру вроде по дому дела,
Получила письмо, сын был жив, для неё это значит,
Но когда лишь писал, а уже ведь неделя прошла...
Вечер падал в закат… фиалетово дыбилось небо...
Только трудно солдату с чужими горами дружить,
Очень хочется к маме, давно уже дома он не был,
Но для этого надо хотя бы до завтра дожить.