Не желаю ни любви, ни славы...
* * *
Не желаю ни любви, ни славы,
А желаю только коньяка,
Без него привычные забавы
Скучноваты кажутся слегка.
Скучно и амуриться с любимой,
И с читателями говорить –
Надо в жидкости невыразимой
Панцирь отчужденья растворить.
Надо взгляд слегка замаслить, чтобы
Он замлел, зазолотился весь,
Чтобы из него исчезла злоба,
Утекла беспочвенная спесь.
И тогда к читателям, к любимой,
Да и к Богу тянется душа,
Охладев к действительности мнимой
И дербентским коньяком дыша.
* * *
Ах, эти лукавые карие глазки!
Сегодня-то в них я смотрю без опаски,
Сегодня-то я для любви устарел, –
А раньше с мольбой и слезами смотрел.
Конечно же, старость – хорошее дело,
Она ведь взирает на женское тело
Лишь как на картину, сиречь – артефакт,
При том сохраняя рассудок и такт.
Себя она чувствует словно в музее,
Где автор свои выставляет затеи,
Но их посетителям не выдает
(Хотя иногда продает, продает).
Бюджет стихоплёта пожившего хрупок,
И мне, разумеется, не до покупок:
Взглянул, восхитился – и вновь размышлять,
Кому поручить стихотворную кладь.
Таких, к сожалению, мало на свете –
Кто не подведет и не пустит на ветер
Того, что оплачено жизнью моей, –
Отъехать непросто без верных людей.
Чаруйте же юных, веселые глазки,
А я уже смазал такие салазки,
Которые мчат пожилых рифмачей
Из мира и женщин, и прочих вещей.