Метель

Снегом вспучилась, белой пеною,

Степь зимою той, да с изменою -

Угадай поди, где что таится,

Коль метель в лицо всё бросается.

 

Ни видать ни зги, мир запружило,

По глазам сечёт снега кружево,

На ресницах лёд, губы скованны,

И лицо в снегу, как оплёвано.

 

Ни души вокруг - все попрятались,

Знать мороз с пургой тут сосватались.

Коченеет плоть, обжигается,

Стынет в ней душа, вся сжимается.

 

Ноги не идут, не сгибаются,

Силы в жилах нет, все кончаются.

И коварно сон давит слабостью,

Мол, вкуси меня, смерти радуйся.

 

Слева чья-то тень. Аль мерещится?

Видно кончилась жизни лествица!

Раз метель всю жизнь почти выдула,

Смерть уж тут как тут, ей всё выгода.

 

"Что ж не ласкова, да ты Мать-Земля?

Иль обидел чем, был несносен я?

Ветер гнёт к тебе, велит кланяться,

Или заметёт, - с него станется.

 

Коли виноват - отмолю свой грех,

Для меня ты Мать и милее всех.

От тебя приму я любой ответ,

Но идти уже больше силы нет".

 

И закончился в круговерти бег.

Как расстрел ответ - в спину залпом снег.

Сбитый ветром с ног, утонул в нём я,

Словно позвала меня Мать-земля.

 

Понял я её : «Дальше не ходи!»

Раскопал сугроб и припал к груди.

Холодна та грудь, сильно стылая.

Ну да мне она всегда милая.

 

Но припав к Земле, словно жизнью сыт,

Вдруг услышал я слабый стук копыт.

Коль не бред, не сон и не смерть моя,

Значит буду жить ещё долго я.

 

Землю-мать свою я облобызал,

Весь в снегу с неё как покойник встал.

Хоть заледенел - норов мой сильней!

Смерти вопреки ждал я лошадей.

 

Встретил как родню, что искал сто лет,

Разглядеть бы их, да уж мочи нет.

Только тень от них, в снежном крошеве,

И ямщик в санях, запорошенный.