СВЕТЛАНА . (сказка в стихах). Часть третья.
Спешат глаза за строчками вдогонку –
Меня не оторвать, опять приник.
Пусть слёзы в жизни падают солонку,
Но дочитаю фрау я дневник.
Бывает, что и тихо улыбаюсь,
Глаз начинает радостно цвести.
Я с фрау Вам читатель постараюсь
Интригу до конца всю расплести.
1.
Над парком ночь. Серебряной монеткой
Отсвечивает полная луна.
Росу с травы сбивает Пётр веткой
И фрау тень за ним едва видна.
Идут они куда-то по тропинке,
Аллеи стороною обходя,
И держатся за ручки по-старинке,
Себя под лунным светом молодя.
Они вдруг стали: в ближней из беседок
Послышался неясный шорох, смех,
Что ночью в парке был довольно редок.
Там, не иначе, намечался грех.
Но фрау наша Лешего узнала –
Так, значит, вот где прячется мадам.
А та Ван Гога в губы целовала,
Не почитая поцелуй за срам.
Она давно вкруг Лешего кружилась,
Ему о чувствах, правда, не твердя,
А, вроде как, художествам училась.
А чувства сами вспыхнут, походя.
- Гляди, какая цельная картина:
Художник с ученицею урок,
Однако же, свой завершают длинный,
Найдя себе укромный уголок.
- Ах, фрау, если б только можно было,
Я Вас давно уже поцеловал.
- Петруша, во мне чувства пробудило
Одно лишь то, как это ты сказал!
Мы столько лет с тобой уже знакомы –
Ты всё на «Вы» со мною до сих пор.
Сама не знаю, чем к тебе влекома,
Но вот люблю, всему наперекор.
- А, может быть, Вы любите лишь память
О том, кто только на меня похож?
- Зачем меня пытаешься ты ранить?
Ты только, Петя, в моё сердце вхож!
Настанет время – мы соединимся
И будем уже вместе на века.
Друг другом мы по праву насладимся.
- Ну, что же, фрау, вот моя рука!
Пойдёмте дальше. Я готов услышать,
Как у Светланы Вашей там дела.
Вы говорили, что она в свет вышла?
Как Света это общество нашла?
- Не представляешь, Пётр, как по маслу
Прошло. Конечно же, не, как всегда:
Звезда красавиц многих там погасла –
На небосклоне новая звезда.
Она переворот там совершила…
Прости за неудачный каламбур!
- Нет, ничего. И что она решила?
- В головке у неё ещё сумбур.
Но я уже ей жертву намечаю –
Пока возьмусь легонько за князей.
Их знаками своими отличаю.
- Надеюсь, выберете жертву посвежей?
- Как раз и нет. Зачем нам молодая?
Наоборот, нам надобен старик,
Который сам пока ещё не знает,
Что выбирает себе смерти лик.
- И что, Светлана, с Вами согласилась?
Пойдёт она для Вас за старика?
- А как же! Титул – это уже сила!
Которому замены нет пока.
Помучается пару месячишек,
Заглядывая в глазки муженька.
- И дальше что? Возьмётесь за мальчишек?
- Нет – выше, за Великого князька!
Светлану, как Великую княгиню
Я только и могу вообразить.
Надеюсь, нас удача не покинет.
- Хотел я кое-что у Вас спросить.
Зачем Вам, фрау, эта свистопляска?
Вы лезете по трупам в высший свет.
А не боитесь, что придёт развязка?
Что Вас раскусят, арестуют?
- Нет.
Не для того я столько сил вложила
В Светлану, чтобы где-то прозябать.
Мы ведьмы с ней и с нами вражья сила.
Нам Дьявол помогает побеждать!
- А в Вашем списке, фрау, нет Орловых?
- Петруша! Неужели это месть?
Я посмотрю, намечу себе новых.
И просьбу постараюсь я учесть.
Когда бы всех творцов переворотов
Сейчас к ответу стала призывать,
Пришлось бы, как осе, мне души в сотах,
Виновные в смертях, замуровать.
Но для тебя, Петруша, постараюсь.
Наследников убийц твоих найду.
За скорость, правда, Петя, не ручаюсь.
- Ну, ничего. Я, фрау, подожду.
Ступала ночь неслышными шагами
За нашими героями вослед,
И, прячась за неясными тенями,
Глотала тайну тихих их бесед.
Любила ночь такие посещенья,
Храня во мраке тайну этих встреч.
Лишь иногда при лунном освещеньи
Пыталась к ним внимание привлечь
Деревьев статных, ветерка ночного,
Далёких звёзд, глядящих свысока.
Когда в аллею вновь вела дорога,
Их накрывала тёмная рука.
Следила ночь и тайну покрывала,
Лишь листьями деревьев трепеща,
И снова их до дома провожала,
Где двери зев две тени поглощал.
В беседке же другие были двое
Интимными делами заняты.
Оставить не могли себя в покое,
В быль превращали шалые мечты.
Мадам и Леший нежно целовались.
Впервые Леший женщин целовал.
Кикиморы над ним всегда смеялись –
Как с женщиной вести себя не знал.
А тут, когда художником случилось
Ему сейчас по воле фрау стать,
Всё как-то быстро сразу закружилось,
Решил себя рукам судьбы отдать.
Тем более, мадам его желала,
Чего он никогда не ожидал.
Уроки чувств ему преподавала,
А он мадам рисунку обучал.
Он помнил, как над бабами глумился,
Их в чащу заводя – он их блудил.
Теперь же в ихней шкуре очутился –
Ему пришлось испробовать удил.
Кикиморы водили хороводы
С лягушками. Ныряли, гомоня,
В глубокие серебряные своды,
Смывая скуку канувшего дня.
Одна Светлана мирно отдыхала
В своей постели, дочитав роман.
И даже мысль её не посещала,
Какой ждёт впереди ещё туман.
Что фрау там ещё ей уготовит,
Откроет створки у каких дверей.
Сейчас наш слух дыханье её ловит
И мы закроем спальню поскорей.
2.
А сколько дней забвению предались?
Быть может, месяц, может, даже два.
Считать специально даже не старались.
Без этого уж кругом голова.
Входил Ван Гог наш постепенно в моду –
Ценители им даже занялись,
(Ох, знали бы они его природу?)
Картинами уже обзавелись.
Был приглашён в семейства на сеансы
Он знатные, портреты рисовал.
Кикиморы же, разучив романсы,
Ему сопутствовали, чтобы не скучал.
Для фрау Леший, списки составляя,
Кого уже в столице посетил,
Как секретарь стал: всё и про всех зная.
Он две кандидатуры предложил:
- Орлова, князя. Да, из тех – потомок.
Заслуженный, и даже был послом.
Здоровьем слабый, как пучок соломы,
Истлеет быстро.
- Вспомним мы о нём!
- Он за границу, кстати, собирался,
Для плоти исцеления искать.
- Ты потяни, чтоб здесь пока остался.
Светлане надо мне о нём сказать.
- Второй – старик…
- Ненадобно второго.
Решила я – Орловой Свете быть.
Для друга постараюсь дорогого.
И не забудь картину предложить.
Побалуется пусть наш князь невестой,
Которую не знает он пока.
Надеюсь, ему будет интересно,
Порадуем «Светланой» старика.
Пускай сначала Свету обвенчают,
А там уже, куда похочет князь.
Но вряд ли за границей полегчает,
Целебною уже не станет грязь.
Прокатится Светлана по Европе,
Столицы там, какие посетит.
И князь пускай не думает о гробе,
Пусть смерть его нежданно навестит.
- А, может быть, ему ещё "Купанье"
Преподнести?
- Не надобно. Зачем?
«Светлана» нам окупит все старанья.
Сам говоришь, что слабый он совсем.
Бумага тлеет, тает лёд, а время…
Идёт себе, где тихо, где быстрей,
Проскальзывая тенью между всеми,
Не глядя на стареющих людей.
Ах, молодость! Да, вроде бы, и зрелость
Была всего попробовать не прочь.
А старость? Где осталась наша смелость?
Заснёшь - и вечная настигнет ночь.
Спешим, бежим куда-то молодые,
Когда ещё всё только впереди,
Когда преграды мы берём любые.
Сказать бы: «Молодость, прошу, не уходи!»
Но мы об этом и не помышляем,
И время наше пущено в намёт,
Не мальчика, но мужа мы встречаем,
Который нас по жизни поведёт
Уверенной, уже степенной рысью.
Оценен и предсказан каждый шаг,
Покинули безумные нас мысли
И уважает даже близкий враг.
Здоровье тоже силою не блещет,
Его снедает боль от старых ран,
Шампанское, как молодой, не хлещешь,
Стараешься пополнить свой карман.
Тут – старость! Или только показалось?
Да, нет – волос уж меньше, чем морщин.
Записки только нам писать осталось
Про молодость стареющих мужчин.
Но вдруг тряхнёт седою бородою,
А тут, как раз, ему и бес в ребро.
Что сделать сможет он тогда с собою,
Когда получено от Дьявола добро.
И вот уже любовью он снедаем,
И молодится из последних сил.
Всё это, к сожалению, мы знаем.
Но как вернуть нам молодости пыл?
И получается: от церкви – до погоста,
От свадьбы и до пышных похорон
Нам в старости добраться очень просто.
Кто думает об этом? Он – влюблён…
Вот отступил я от повествованья.
Но просто показал вам тот итог,
Что не доходит князю до сознанья.
А, впрочем, и дойти уже не мог.
Светлана здесь стояла у порога.
Сам князь её на улице встречал.
И было комплиментов очень много,
И ручки неустанно целовал.
Картина своё действо возымела –
Судьба его была предрешена.
Входила в особняк Светлана смело:
Почти невеста и почти жена.
А сзади тенью фрау улыбалась,
Ван Гог за нею и модели с ним.
Одна мадам вновь где-то затерялась,
Но мы об этом лучше промолчим.
Все в дом вошли, разделись церемонно.
Парадный ход весь золотом сверкал.
Себя Светлана держит очень скромно,
А князь, как мотылёк вокруг порхал.
И он – больной? Кто вам сказал такое?
Да, он ещё способен хоть куда.
И только наши скромные герои
Все знали – через месяц ждёт беда.
Не их, а князя. Но пока он нужен,
Чтоб Свете титул княжеский поднёс.
Вот скоро станет он Светлане мужем,
Тогда другой встаёт уже вопрос.
- Светлана, я прошу Вас, проходите!
Ну, что Вы стали? Я, прошу, сюда.
Эй, люди, в зал ещё свечей несите!
Да, следуйте за нами, господа!
Так рад, так рад! Вы – идеал, Светлана!
Картина что? Когда оригинал
Излечит мне в душе любую рану.
Чудесно всё же, что я Вас позвал.
Винсент со мной так не хотел делиться.
Ха-ха! Но всё же я его уговорил.
Хотел по-царски я с ним расплатиться –
Так он в обиду: «Я же подарил!»
- Винсент такой – когда ему по нраву
Хоть кто, тому он дарит всё подряд, -
Из-за Ван Гога высунулась фрау:
- Ты рад, Винсент?
- Когда хозяин рад!
Почту за честь уже я с ним знакомство.
- Весьма польщён я, господин Ван Гог!
Останется картина для потомства.
- Я очень рад, что в этом Вам помог.
- Прошу вас, мои гости дорогие, -
Князь сделал приглашающий всех жест.
Кикиморы застыли чуть живые,
Как только выйдя из болотных мест.
И лишь глаза забегали их шустро –
На них зал впечатленье произвёл:
Сверкала светом золотая люстра,
Ломился угощениями стол.
А дальше всё, как должно покатилось:
Тосты лились, как и вино – рекой.
О чём тут только и не говорилось.
Светлана была вечера душой.
Кокетничая с князем, улыбалась,
Вела себя то скромно, то в разнос.
А фрау манекеном оставалась,
Но пО ветру её направлен нос.
Она за всем подчёркнуто следила,
Как будто здесь хозяйкою была,
Не забывая улыбаться мило:
«Всё хорошо! Идут у нас дела!»
В покое вечеринку мы оставим,
И завтра подведём свой результат.
Но в рацион рассольчика добавим –
Бывает - утром головы болят.
3.
Был Леший рад – его глаза открылись,
А голова под топором трещит.
Глаза на столике остановились,
И он к графину с водкою спешит:
- Как люди пьют? Ну, хорошо, ты выпил,
Повеселел, и стало хорошо…
Ой, голова! Сейчас мозги рассыплет…
Всё. Вот и до графинчика дошёл.
Присел на стул, налил себе он шкалик –
Едва попал – и выпил, весь трясясь:
- Да-а! Хорошо вчера мы отмечали.
Вот интересно, как сейчас там князь?
Себя поправив, к завтраку спустился.
Кикиморы сидели за столом.
Он рядом с ними тоже примостился.
- Привет, Винсент! Как утро?
- Всё потом.
Графин с собою рядышком поставил
(Его из спальни тоже прихватил),
Налил себе и плечи он расправил –
Сейчас наступит равновесье сил.
Кикиморы хихикали, любуясь,
Как Леший утром водку поглощал,
В остротах меж собою соревнуясь.
Он пил один и их не угощал.
Они себе рассольчика налили.
Тут фрау со Светланой подошли,
Мадам за ними следом – не забыли
Позвать с собой, а тоже ведь могли.
Все, хоть немного, но ещё «болели».
Шампанского всем фрау поднесла:
- Вчера мы с вами всё-таки сумели
Направить в русло нужное дела.
Светлана, скоро станешь ты княжною.
Орлова! А, по-моему, звучит!
- Надеюсь, вы останетесь со мною?
- Ну, если муженёк твой разрешит.
- Наверное, поедет за границу –
Он что-то говорил про Фонтенбло.
- Скорей всего, что будет там лечиться.
Ему поможем, чтоб не помогло.
А Леший, развалившийся вальяжно –
Уже пришедший в благосклонный дух –,
Глазами стол обвёл, зевнул протяжно.
Кикиморам: - Люблю я молодух!
Все на него воззрились с интересом,
Кикиморы свои открыли рты,
Как в первый раз лохматого повесу
Увидели: - Неужто, бабник ты?
- Скажите, что мужчинам не хватает?
Возьмём меня: из леса вышел я,
Но страсти и меня обуревают.
У всех есть точка зрения своя.
Вокруг меня компания из женщин.
Один сижу, мужчина, среди вас.
Мне хорошо. Так почему трепещем,
Когда встречаемся с глазу на глаз.
Тут есть одна (мадам глаза прикрыла),
Что захватила мою душу в плен.
Настойчиво она за мной ходила –
Готов теперь я не вставать с колен.
И я не пьян, глазами не сверлите.
Немного выпил, но здоровья для.
И делайте со мною, что хотите –
Душа из леса вышла на поля.
Мадам, прошу, глаза свои не прячьте,
Итак все знают с Вами наш секрет.
Прошу Вас – для меня всё больше значьте.
Кикиморы: - Ах, как хорош сюжет!
Мадам сидела, опустив взгляд долу,
Ища чего-то молча под столом.
Естественно, что не пила рассолу –
Шампанского коснулась язычком.
- Мадам, для Вас я душу открываю
И говорю сегодня здесь при всех,
Что Вас своей невестой называю!
Надеюсь, выпьем с Вами за успех!
- Ах, Леший, я же к Вам не равнодушна,
И знаете об этом Вы давно.
Кикиморы: - Так будьте же послушны!
А то погубит Лешего вино.
- Цыц, зелень! Вам шутить со мной опасно.
Мадам! Каков же будет Ваш ответ?
- Винсент, отвечу Вам, что я согласна!
Кикиморы: - Она не знает слова «нет»,
Когда заводит речи о Ван Гоге.
- Возвышенны всегда её тона!
- Слетает с уст он в превосходном слоге!
- И чувствами всегда она полна!
- Кикиморы, ах, право, перестаньте.
Заставили меня вы покраснеть.
- Мадам, прошу, ещё раз сердце раньте –
Ваш поцелуй…. Как хочет душа петь!
Светлана с фрау молча наблюдали
За этим ранним проявленьем чувств.
Глаза Светланы счастья им желали –
Мадам и представителю искусств.
- Ура! – сказала фрау, - за Богему!
Винсент, небось, наслушался вчера?
Сегодня взялся ты решить дилемму.
Не выдержал, и начал прям с утра?
Что ж, поздравляю вас я с обрученьем.
А это вам – мой маленький сюрприз.
Воспользуюсь я, так сказать, мгновеньем –
Колечки вам. Вот мой любовный приз!
С утра веселье пик перешагнуло,
И радости всех не было конца.
К их окнам даже солнышко прильнуло –
Осеннею улыбкою лица.
Про князя даже и не вспоминали
(Был нужен им пока что лишь вчера).
Сегодня обрученье отмечали.
А князь? Ещё придёт его пора.
Отец опять был поглощён делами –
А так стремился при знакомстве быть.
Не мог он даже выразить словами:
На дочке князя целого женить!
Но… срочно он уехал за границу.
Опять зовут дела, дела, дела.
На фрау, как всегда, мог положиться.
Конечно, та его не подвела.
Как Фигаро, отец в страны масштабе:
То там, то здесь, а то – незнамо где.
И было утешеньем только слабым –
Наследство не оставит дочь в беде.
Его Светлана не должна нуждаться
Ни в чём. Тут подвернулся этот князь –
Поможет его дочери подняться,
Лицом Светлана не ударит в грязь.
Всё хорошо, как пишется в романах.
Довольны все таким теченьем дел.
И фрау за собой ведёт Светлану –
Я рассказать об этом порадел.
4.
И снова ночь окутала аллеи,
Гуляет в парке лёгкий ветерок.
Конечно, днём гуляем здесь смелее –
Заблудимся ли ночью между строк?
Давно уже и листья пожелтели,
Покрыли землю лоскутным ковром.
И птицы свой прощальный гимн пропели.
И я сижу под лампой за столом.
Не трудно осень мне себе представить –
Глаза твои в унылый сад глядят.
Но хорошо, что я могу поправить,
Представить эти ночи без дождя.
Итак все дни с утра здесь моросило,
И ветром поднимало вверх листву.
Но вновь дождём её к земле прибило –
Ещё один листок я оторву.
Гуляла осень по ночному парку
И провожала парочку теней.
Мы помним их, когда здесь было жарко:
Гуляли фрау и царь Пётр с ней.
Царь, походя, листву сшибая тростью,
Ботфортами её же загребал,
Слегка свою поддерживая гостью,
И вслушивался, не перебивал.
Ступала фрау ножкой осторожно,
И юбками умеренно шурша,
Поглядывала на Петра тревожно,
Как он в уме работу совершал.
Сейчас он думал над её словами,
Что вывела она Светлану в свет.
- Но, фрау, это только между нами:
Об этом Вы мне говорили. Нет?
- Петруша, вспомни, то, что было летом,
Нельзя знакомством даже нам назвать.
Так, лёгкое мельканье перед светом,
Лишь интерес к Светланочке поднять.
- Но – говорили Вы – она затмила
Тогда красавиц…
- Кто она была?
Провинциалка. Рядом походила,
А ветер дунул, снова уплыла.
Нам надо было стать тяжеловесом,
Чтоб не бояться ветров никаких.
К чему нам там какие-то повесы?
Нам нужно совершеннейше других!
- Ты помнишь, Петя, я же говорила:
Подыскиваем Свете мы князей.
Вот и помог нам Леший, вражья сила, –
Нашёл нам пару из когорты сей.
Стремиться вверх, не значит лезть наружу –
Не стали мы об этом объявлять.
Для титула же князь нам только нужен.
Отцу Светланы тоже нужен зять,
Который своим титулом поможет
Тому в его коммерческих делах.
Чуть-чуть. И голову свою положит,
И предадим земле мы князя прах.
- Да, фрау, Вы сюжетец закрутили!
Себя, конечно, не могли забыть?
Останетесь при Свете, как и были?
- А где же мне, как не со Светой быть?
Но это, Петя, только предисловье.
Не помнишь ты, о чём меня просил?
- Я, кажется, просил Вас об Орлове.
Орлов ли эту участь заслужил?
- Вот, Петя, как тебе и обещала,
О просьбе этой вспомнила твоей.
Орловский он потомок – узнавала.
- Не терпится. А можно поскорей?
- Ты столько ждал. За смерть ответит смертью
Пусть он один.
- Да, пусть хотя бы он!
Ах, фрау, ангел мой, прошу, поверьте,
Душой теперь я буду исцелён.
Хоть кто-то за мою смерть, но наказан.
Как братцы издевались надо мной.
А я на царство, фрау, был помазан –
Помехой стал меж троном и женой.
Увы, воспоминания так зыбки.
И я от них порою устаю.
Хотите, я сыграю Вам на скрипке?
Тогда пройдёмте в комнату мою.
И снова осень сумрачно шуршала,
Пытаясь ноги в листья обернуть.
До дома их с луною провожала,
Холодным светом озаряя путь.
Они в тень дома, подходя, нырнули,
И двери зев их словно проглотил.
С тропинки этой с вами мы свернули –
Вон, кто-то свет в окне не погасил.
5.
Светлана в своей комнате лежала,
Пока свиданью фрау отдалась.
Виденья свои с мыслями мешала –
Стоял перед глазами старый князь.
"Светлана, ты же этого хотела.
Открыла ты дорогу в высший свет.
И столько ты уже перетерпела.
Отцу лишь не открыла свой секрет.
И снова правда фрау победила,
Свершилось предсказание её.
Уже и князя ведь уговорила
Светлану взять под крылышко своё.
Хотя тот подготовлен был картиной,
От Лешего приняв его презент.
А князь-то был в командировке длинной –
Удачно был подгадан и момент.
Когда он ненадолго возвратился,
Ван Гог с картиной уже тут, как тут.
Всё сделано: в Светлану князь влюбился.
Теперь к венцу Светлану поведут.
И, главное, что вышло всё без шума –
Никто не знает, что собрался князь
Жениться. Фрау-то благоразумна –
Всё делает, особо не светясь.
А то пойдёт по городу шумиха –
Хотя кого сегодня удивишь? –
Невеста окрутила князя лихо.
За титулом, голубушка спешишь?
Спешу, конечно. Что же здесь такого?
Не вам меня сегодня осуждать.
Я – ведьма – на себе женю любого,
А фрау сзади будет подметать.
Про совесть я свою совсем забыла.
А есть ли эта совесть у меня?
И кровь моя давно уже остыла –
Мне не вернуться к папеньким корням.
А матери своей я и не помню.
Был матерью моей всегда отец.
Его любовью я себя наполню –
Папа’ пусть будет счастлив, наконец.
Что дочка стала всё-таки княжною.
И он при князе тоже будет – тесть.
А там уже я стану и вдовою,
Но титул-то, как был он, так и есть.
Желаю только папеньке здоровья,
Сопутствует успех пускай в делах.
Теперь-то он дворянского сословья –
Свой человек и в деловых кругах.
Зовут дела его и за границу –
Я вижу – развернулся там во всю.
Но он переживает за девицу –
Единственную доченьку свою.
А дочь его единственная – ведьма.
Я выбор этот сделала сама.
Да, многое могли бы захотеть мы,
И благодарна фрау я весьма.
Хотя она немного кровожадна –
Жизнь человека для неё – ничто.
Привыкну, пусть немного и досадно…
А ей уже, наверное, под сто?
А вот по виду сразу и не скажешь.
И бегает всё за своим Петром.
Зато, ей в постоянстве не откажешь.
Я тоже побежала б за царём.
Хотя, о чём? Ведь Пётр – привиденье.
Как можно привидение любить?
У женщин смысла нет в их поведеньи –
Не знаем мы, что можем совершить.
Мадам – ещё одна из нашей стаи –
Смогла лесную нежить полюбить.
Смотреться вместе даже лучше стали –
Решили предрассудки победить?
Яга мадам останется довольна –
Ей родственницы лучше не сыскать –
Была она французской птицей вольной,
Теперь за лесом будет наблюдать.
Кикиморы одни собой остались.
Хотя и те за модой погнались –
Как вихрь по лавкам городским промчались,
По магазинам тоже ведь прошлись.
Котами же столица оскудела:
Про чёрных в Петербурге – позабыть.
А Ораниенбаум можно смело
Столицею кошачьей объявить.
Но стану я Светланою Орловой!
Княгиня! А могла ли я мечтать?
И жизнь свою начну как будто снова.
Мне фрау с Лешим будут помогать.
И Леший уже в городе прижился,
Хотя в глазах по лесу есть тоска.
Но, раз уж ты со мною очутился,
Придётся потерпеть тебе пока.
Мадам пока досуг Ван Гогу скрасит,
Не даст топить ему тоску в вине,
И тягу к лесу Лешего погасит.
Ещё картину Леший должен мне!
Пусть тешатся они своею страстью,
Что у обоих светится в глазах.
А фрау…. Будет козырною мастью
Во всех моих теперешних делах".
Сидела фрау у Петра в подвале,
Игрою скрипки услаждая слух.
Ей звуки о былом напоминали.
В былом она витала словно пух.
Умел своей игрою вынуть душу
Её необычайный музыкант.
Так мог играть один её Петруша –
Лишь для неё одной его талант.
Бежало время где-то за стенами –
Его там было не остановить.
Здесь музыка одна была меж вами –
И не хватало времени любить.
Здесь время в этой музыке витало
Былого, словно призрачный туман.
Оно здесь от теченья отставало
И говорило, что оно – обман.
Его здесь можно было только слушать.
И было всё уже не в первый раз –
Играл для фрау её царь – Петруша.
А мы потом продолжим свой рассказ.
6.
Лицо у фрау радостно светилось –
Сбывалась долгожданная мечта:
Светлана замуж скоро выходила,
Что не смогла она в её года.
Всё чинно, без столичной же шумихи,
И с князем было обговорено –
Их обвенчают благородно, тихо,
И будет счастье рядом – вот оно.
Ватага их - со стороны невесты.
У князя обещал приехать сын –
В столице был он личностью известной,
В верхах, имел уже какой-то чин.
Церквушку подобрали сообразно
Их действу – на отшибе. Ввечеру
Свершится таинство, пускай и праздно,
Зато продолжить сможем мы игру.
Хотела фрау что-то сделать с сыном,
Но, впрочем, передумала сама:
- Нет, душу я из князя только выну.
Нам ни к чему большая кутерьма.
Светлана была полностью согласна
С решеньем фрау: - Ну, зачем нам сын?
Вдруг интерес поднимется опасный?
Ответит князь перед Петром один.
И, правда, собирается уехать,
Венчавшись, князь с женою в Фонтенбло.
- Светлана, что ж, желаю я успеха,
Раз с князем нам так крупно повезло.
Но это – днями. А пока ватага
Ягу в лесу решила навестить.
- Давно её не пробовала браги.
Да, и папа’ уж скоро должен быть.
Из-за границы он спешил, конечно.
Такого дня не мог же пропустить,
Когда его последний друг сердечный
Решила шаг серьёзный совершить.
Светлане вёз немного украшений.
Немного пусть, но вот, зато, каких!
Княгиня? Так явленье из явлений –
Купил Светлане самых дорогих.
Папа’ спешил. Компания спешила
Отметить у бабули этот день.
- Ну, что? Пропьём Светлану, вражья сила?
- Виват! Виват! Мозги все набекрень!
- Гуляют все! – и ночью улетели
Они свой праздник общий отмечать.
А Вы, читатель, что ещё хотели –
Души размах у русских не отнять!
Сидел Горыныч молча на крылечке
И голых веток танец созерцал.
Яга в избушке стряпала у печки.
Давненько к ним никто не залетал.
Осенний лес, переплетясь ветвями,
Вокруг избушки танец совершал,
Луна укрылась спать за облаками,
И кто-то по листве в лесу шуршал.
А кроме облаков, садились тучи
На острые верхушки игл-стволов,
Зелёных елей островок колючий
И тот был тёмным. Чёрен ночи кров.
Хоть без дождя. Но скоро уже иней
Украсит все деревья по утрам
Стеклярусом прозрачно-бело-синим.
Да, скоро отдаваться холодам.
Сидел Горыныч, брагою балуясь –
Чем заниматься в этой-то глуши?
Взгляд кверху вдруг поднял, интересуясь,
А ктой-то к нам по воздуху спешит?
Подарок! Ба! А вот и вражье племя
Спускается на лёгком ветерке.
Эх, молодцы, нашли-таки же время
И вспомнили о бабушке Яге.
А кто это тут в подвенечном платье?
Да, это же Светлана! Вот те на?
За нею – все наряжены – собратья.
Вот интересно, что за времена?
- Горынычу привет!
- Здорово, Леший!
А кто это тебя сюда донёс? –
Горыныч даже, вроде как, опешил.
- Мадам моя! А чтой-то за допрос? –
Встречай гостей. Решили вот отметить
Венчание Светланы всей гурьбой –
Проводим девку, чтоб княгиню встретить.
Девичник мы устроим меж собой.
А так, как мы с тобою здесь мужчины,
То будем наших дам оберегать.
Не кисни, дамы не найдут причины,
Чтоб нас с тобой к столу не допускать.
В избушке дверь со скрипом отворилась.
Яга в проёме – улыбался лик.
Она уже успела – нарядилась,
Пока тут Леший свой язык чесал.
- Красавицы! Ой, бабушки, Светлана!
Как платье-то тебе идёт. К лицу!
Вот только не оделась ли ты рано?
А, всё равно. Всё к одному концу!
- Да, вот тебе хотела показаться.
А предрассудки – это не по мне.
Для бабушки готова постараться.
- И хорошо, и рада я вдвойне!
Яга смотрела на неё умильно.
Тут Леший снова выступил вперёд:
- Яга, сегодня погуляем сильно.
Ещё есть повод. Но всё в свой черёд.
А, впрочем, ладно. Мы с мадам решили
Связать себя… ну, этим, так сказать,
Ну, браком! В общем с нею согрешили.
Теперь уже нам нечего терять.
- Ай, Леший! Вот пусти такого в город.
Да приодень. И что в итоге нам?
- Ну, это… так ещё же повод!
Скажите же! Ну, право! Ну, мадам!
Вот, так сказать, и есть моя невеста.
Когда вернёмся, будет помогать.
Надеюсь, что в избушке 0хватит места?
- Конечно, Леший! Что же тут решать?
А где мои болотные шалуньи?
Что прячетесь? Ой, право, что за вид?
И соболя, и бархат… шляпки куньи…
Бриллианты, жемчуг…. В общем – колорит!
Всё так и занимаетесь котами?
- Бабуля, фи! Все кончились давно.
- Поём романсы. Занялись стихами.
- Бездельничаем, значит, всё равно?
- Бабуленька! А ты сама попробуй?
- В стихах так сложно рифму подобрать.
- Да, ладно, верю. Говорил мне кто бы.
А вас уже не перевоспитать.
Болтая, все давно вошли в избушку.
- А фрау, что у нас ещё молчит?
Порадовать ли нечем нам старушку?
- Устала просто. Бабушка простит?
Одна же я, всё свадьбой занималась.
Всё некогда мне было помогать:
Мадам за Лешим бегала, влюблялась,
Кикиморам – всё больше щеголять.
Отец Светланы тоже – за границей.
Оттуда только указанья шлёт.
А я мечусь тут загнанной лисицей:
То это надо, в этом недочёт…
Всё хватит! Оторвусь от дел сегодня.
Винсент, вина!.. Нет, водки нам подай!
Кутнём, бабуля? Вдрызг напьётся сводня.
Давайте скажем девушке: «Прощай!»
7.
- Беседы не получится, я вижу? –
Стояла фрау молча у дверей.
- Болеет, видите ли, он! Ах, ты, бесстыжий!
Я выпила не меньше.
- Так, болей!
Ну, фрау, шкалик! Я, прошу, налейте!
Встать не могу.
- И мы его несли!
А надо было бросить.
- Ох, не смейтесь!
Как ноженьки мои ещё дошли?
- О чём ты? Нас Горыныч всех доставил.
Тебя до дома даже проводил.
А ты в полёте им ещё и правил:
«Горынычу, мол, надобно удил!»
Скажи «спасибо», что тебя не скинул.
- Спасибо, Змей! Надеюсь, он поймёт.
Я по утру чуть корешки не двинул.
Всё ждал, что кто-то водочки нальёт.
Налейте, фрау!
- Где ж твоя невеста?
-Меня Вы, фрау, первая нашли.
Ой, голова! Ну, почему так тесно?
Сейчас всё треснет. Фрау…
- Не скули! -
И фрау чинно подошла к графину,
И медленно две стопки налила:
- А хочешь, Леший, твою душу выну? –
И из одной немного отпила.
- Умру сейчас! Ну, дайте же мне водки!
Так издеваться! Сил нет никаких.
Она дала, он выпил обе стопки.
Упал опять. На время, но затих.
- Теперь, надеюсь, сам себя обслужит?
Пойду-ка я, схожу ещё к мадам.
Она сегодня с головой не дружит –
Положено так творческим кругам.
Мадам вальяжно на полу застыла,
Буквально не дойдя и двух шагов.
Вчера вот сколько лишних рюмок было?
Когда сегодня наш итог таков.
И фрау наша к Лешему вернулась:
- Винсент! Не хочешь ли мадам помочь?
Она, бедняжка, на полу уснула.
А мне одной её поднять не в мочь.
Поднялся Леший и опять к графину:
- Сейчас я равновесие верну.
Почувствую в себе опять мужчину,
Свою любимую и подниму.
Они пришли, мадам уже сидела,
Но на полу, спиною на кровать.
И мимо них куда-то вдаль глядела,
Как мумия, ну вот ни дать, ни взять.
Винсент и фрау молча подхватили
Безжизненное тело и пошли.
В столовую они мадам спустили,
Фужер шампанского ей поднесли.
С глотками её тело оживало,
Лицо краснело, осмыслялся взгляд.
Шампанского ей фрау подливала,
А Леший ей помочь был очень рад.
Своё здоровье он уже поправил,
Сейчас вокруг мадам своей кружил.
И фрау на путь истинный направил:
- Идите, фрау, к Свете!
- Не спеши!
Мадам ещё в себя придёт немного:
Я – к Свете, Ты – к кикиморам пойдёшь.
Была в сознании под утро недотрога.
В столовую пиявок приведёшь.
Ведь к вечеру отца все ожидали –
Приемлемый принять всем надо вид,
Поэтому сидели, выпивали.
Все были хороши – и без обид.
Вчера девичник удался на славу,
Пропили они Свету хорошо.
Яге мадам и та пришлась по нраву.
К утру же лёгкий дождичек пошёл.
Горыныча тогда все оседлали.
Змей через Финский полетел залив.
Он тоже пил, но дело крылья знали,
И прибыл, никого не уронив.
Единственно, напуган был садовник,
Которого Змей чуть не задавил.
А, может, это чей-то был любовник?
Короче, он упал, лишившись сил.
Горыныч приземлился возле дома
И, сняв с себя свой драгоценный груз,
Унёсся вдаль, назад, к Яге влекомый,
Чтоб новый не случился с ним конфуз.
А вечером все вырвались наружу,
Отца своей княгинюшки встречать.
Приехал он. Немного был простужен.
Ему давай все чаю предлагать.
И повели отца скорей к камину,
Чтоб он себя с дороги отогрел.
Он благодарным взором всех окинул
И взгляд его заметно потеплел.
Спросил: - А все подарки разгрузили?
В гостиную пускай их занесут.
Ну, как приготовленья завершили?
Моя вам помощь пригодится тут?
К нему с отчётом фрау подступила,
По полкам разложила весь бюджет.
И список приглашённых огласила –
Как таковых, которых, впрочем, нет.
Отец докладом фрау был доволен.
И все толпой пошли в гостиный зал,
Заваленный подарками. Их долю
Папа’ всем лично тут же показал.
Кикиморы косметикой хвалились
И разноцветным праздничным тряпьём.
Они в нём перед зеркалом крутились.
В охапку всё: - К себе делить пойдём.
Ван Гогу, как художнику, иное
Папа’ привёз и отнести помог.
Там полотно имелось небольшое,
Где значилось, что автором: Ван Гог.
«Вот, значит, прототип его как пишет.
Что ж, нравится! Но лучше я могу.
Пусть он пока там заграницей дышит.
А этот холст я всё же сберегу!».
И Леший его в комнате повесил –
Пусть памятью окажется о днях,
Художником когда покуролесил,
И фрау помогал в её делах.
А фрау украшенья примеряла.
Да, кое-что и ей папа’ привёз.
Особенно же немку умиляла
Прекрасная заколка для волос.
И платье для торжественных приёмов
Ей тоже, кстати, впору подошло.
И для мадам – два платья из салонов
Парижских. Всё в восторг их привело.
Довольны все таким к себе вниманьем
Осталися в компании вполне.
И разошлись, конечно, с пониманьем,
Оставив дочь с отцом наедине.
- Светлана, а не странен ли твой выбор?
За старика идти не принуждал.
- Ах, папенька, всё хорошо. И ты бы
Душой своей об этом не страдал.
Своей судьбой сама я занимаюсь –
Открылась мне дорога в высший свет.
Опять же я для нас с тобой стараюсь.
Тебе же легче будет. Разве, нет?
Когда уже ты станешь князю зятем,
Все по-другому взглянут на тебя.
А хочешь, в Фонтенбло поедем вместе?
- А как же жить ты будешь, не любя?
Скажи же правду – ты его не любишь?
Лишь титул в этой светлой голове?
Но молодость свою ты, Света, губишь!
- Папа’, Князь распрекрасный человек!
Не так он стар – и это лишь, во-первых.
Не плох собой – и это, во-вторых.
Папа’, ты лучше поберёг бы нервы.
Он даже лучше многих молодых!
И как могла отцу она сознаться,
Что жизни путь для князя предрешён!
Пусть кажется, как и должно казаться –
Согласием совместным двух сторон.
Пусть счастье видит на обоих лицах,
Когда пойдёт Светлана под венец.
Пусть лучше своей дочерью гордится,
И знает, что ей дорог он – отец!
8.
Мы с вами большей частию ночами
Встречаемся. Особенно с Петром.
Он – привиденье. Только между нами –
Сегодня тоже мы за ним пойдём.
Хотите же услышать вы про свадьбу?
Я тоже, так как не был я на ней.
Вот и ходил, искал, где мне узнать бы
Про этот – изо всех прошедших дней.
Кто, как не фрау, лучше всех расскажет?
Кому? Конечно, своему Петру.
Нас ни к чему всё это не обяжет –
Послушаем, передадим перу.
Так вот. Вновь ночь. И осень стала поздней,
Пытался падать даже первый снег.
Шли по ступеням, забивая гвозди,
Ботфорты. Ну, а где же человек?
Ботфорты поднимались из подвала
На выход. Ночь промозглая ждала
Снаружи их. Там фрау поджидала,
И гренадёром двери стерегла.
Листвой намокшей был весь парк залеплен –
И не ковёр, а тряпка для мытья
Полов. Строений очертания поблекли.
И чёрный пруд, как форма для литья.
Похолодало. Впрочем, как и должно.
Зима уж скоро. Поборов тепло,
Всё дальше, пробираясь осторожно,
Раскладывает лужами стекло.
Холодная окутывает сырость,
На окнах оставляя следы слёз.
С уютом и теплом давно простилась
И ждёт уже, когда придёт мороз.
Стояла фрау, кутаясь в накидку –
Петра ждала. Услышала шаги –
В своей душе почувствовала скрипку,
По струнам быстро бегали смычки.
Открылась дверь. И вот под лунным светом,
В ботфортах, появилась тень Петра.
В мундире был, в котором был и летом –
Без разницы, какая тут пора.
- Ах, здравствуйте,- к губам подносит ручку. –
Так, фрау, рад я снова видеть Вас.
- Петруша, здравствуй. Мне природа взбучку
Дала, пока ждала тебя сейчас.
Так холодно.
- Так что ж, Вы, не спустились
Ко мне в апартаменты. Мы бы там
Свободно с Вами и наговорились.
- Сглупила я. Ну, вся пошла в мадам.
Мне помнится, что и вино там было?
- Да, рейнское. Ещё с былых времён.
- Согрей меня, а то я так остыла.
Они пришли к согласью двух сторон.
Спустились вниз. За рейнского бокалом
Сидела фрау в комнате Петра.
Конечно, не сравнишь с гостиным залом,
Но, всё равно. Здесь – только до утра.
- Согрелись, фрау? Я весь в нетерпеньи
Услышать о венчании рассказ.
Как всё прошло? Какие-то сомненья
Не выказал наш благородный князь?
- Прошло, скажу тебе, всё идеально.
Мы прибыли в церквушку, хоронясь.
Лишь стали, тут же, моментально,
К ней прибыл и жених. Ну, да – наш князь.
У батюшки там было всё готово.
Не стали мы процессию тянуть.
Сказали благодарственное слово,
Князь – ассигнаций. И в обратный путь.
Здесь молодые ехали отдельно –
Извозчик им попался удалой.
Отстали мы, но это не смертельно.
И в этом даже был и плюс большой –
Внимания к себе не привлекали.
Приехали мы к князю в особняк. –
Зато уже, как там мы погуляли –
Князёк в конце совсем уже обмяк.
Сынок его ещё там с другом прибыл.
Но эти так: побыли и ушли.
А как Светлана хороша-то: видел ты бы,
Как шла она, как под венец вели.
Как князь вокруг неё весь вечер вился –
С какой к ней подкатиться стороны?
Как сын уехал, быстро он напился.
От счастья что ли? Нет моей вины.
А сын уехал – так заела зависть:
Ну, как – отцу и лакомый кусок!
Но всё-таки джентльменами остались,
Когда им предложила посошок.
Мне сын сказал, что рад он за папашу –
Он чувствует любовь к нему жены.
Не раскусил сынок Светлану нашу,
Промашка вышла с этой стороны.
Сказал: теперь он за отца спокоен,
Но пусть здоровье едет поправлять;
Что будет быт его теперь устроен,
А лучшего и не могу желать.
Всё хорошо, Петруша, вражья сила!
Сынок Светлану заподозрить мог,
Но этого она не допустила,
И не последней ролью был Ван Гог!
Когда с тобой такая знаменитость
(Он, кстати, сыну холстик преподнёс),
Душа сама играет на открытость.
А дальше мы решим уже вопрос.
- Теперь Вы, фрау, друг самой княгини!
- Орловой! Друг, мой! И не забывай,
Что через месяц, как он только минет,
Садись за стол, поминки накрывай.
- Не рано ли? Не заподозрят Свету?
- Там видно будет. Съездим в Фонтенбло –
Для всех в здоровье князя нет секретов.
А что женился – просто повезло.
Он, между прочим, сам всё и устроил.
Ван Гог его, конечно, подтолкнул.
Но был слушок, что сватались к нам трое.
Об этом князю Леший намекнул.
Картина своё действо возымела,
И этот, всуе пущенный слушок –
И вот наш князь уже ступает смело,
Готов на всё наш старый петушок.
Светлана только тихо согласилась.
Её отец – и тот был в стороне.
Вот так всё тихо, мирно завершилось.
Намёка никакого обо мне.
- Спасибо, фрау, Вам за Вашу службу!
Интригу только Вы могли так свить.
- Петруша, всё во имя нашей дружбы!
И, если разрешишь, то и любви!
- Теперь я со Светланою Орловой
И словом «месть» поставлю общий знак.
Вы, знаю, для меня на всё готовы.
Ну, пейте же за нас! Да, будет так!
9.(Фонтенбло)
(Откровения Лешего)
История с тринадцатого века –
Здесь начинала ты великий путь,
И своего не замедляла бега.
И вспять её уже не повернуть.
Чудесный ли здесь был открыт источник1.
Наверное, что кто-то смыслил в том,
Но сам король был до зверей охочий,
И для него здесь был построен дом.
А, может, два в одном объединили –
Источник с домом. Всё для короля.
Так короли потом здесь и зажили.
Дворцом сия прославилась земля.
Всё началось с Людовика седьмого,
Что крепость здесь свою соорудил.
Потом – Франциск2, себя для, дорогого
Дворец построил новый. В нём зажил.
Строительство его сынок3 продолжил,
Влюблённый в фаворитку – Пуатье.
И в замке, за её, держась, подол жил.
Жена4 ж павлинов привезла себе5
Потом сюда уже пришли Бурбоны6.
Они и перестроили дворец.
Один же из держателей короны7
Версаль построил – и пришёл конец…
Дождался Фонтенбло Наполеона,
Который его снова возродил.
Бывал до отречения от трона,
И с гвардией прощаться приходил.
Сюда Наполеон вернулся третий
И прежнее значение вернул
Дворцу. Вольнолюбивый дух столетья
Его отсюда, к сожаленью, сдул.
И вот теперь в каком всё запустеньи –
Республика – разграбить, ободрать.
А столько королевских поколений
Старалось это всё сюда собрать.
И здесь «дом королевский, настоящий.
Пристанище веков». Наполеон
Так говорил. Его орёл летящий
Здесь был приёмом тёплым окружён.
О призраке маркиза Мональдески
Оленья галерея говорит.
Был по приказу королевы шведской –
Любовницы своей – он здесь убит.
И бродит возле галереи этой,
К молоденьким девчатам пристаёт.
Старинный замок, временем воспетый,
В себе историй множество несёт.
Я одного никак не понимаю,
И жалко стало, Света, мне людей:
Одни настроят, а потом ломают,
Чтоб не найти уже своих корней.
Зачем ломать? Потом опять же строить!
Грабёж ли в них заложен с детства был.
Историю не надо беспокоить –
Не ты же строил, и не ты нажил.
Дворец сломаешь – выстроишь хибару.
В хибаре, что же, нужен будет трон?
И трон ломает он с дворцом на пару.
Ломать – не делать: у него закон.
И – легче, да, и можно поживиться,
А можно ещё проще – сжечь!
А завтра может снова появиться
Желанье, что осталось, то стеречь.
А послезавтра – может восстановим,
Что стёрли мы уже с земли лица?
Хозяева! И их желанья ловим.
И так в веках все люди без конца.
Я вас – людей, увы, не понимаю.
Не знаю, может быть, и не пойму.
Я – нежить, но свой лес оберегаю
И тронуть не позволю никому.
Вот твой отец – он Ораниенбаум
Отстроил. Только то, что откупил.
Гордишься ты, Светлана, им по праву –
Он сделал всё по мере своих сил.
Я одинок и в прошлые столетья
Чесал язык лишь с бабушкой Ягой.
Но вот несправедливость где заметь я
Над лесом, то несусь туда стрелой.
Пугаю, завожу, кого плутаю,
Бывало, что кого и погублю.
Но лес, Светлана, очень уважаю.
И можно так сказать: его люблю.
Во всём вы сами – люди – виноваты,
Не бережёте старины своей.
Разрушить? Да! На это вы богаты.
Не уважаете себя – людей!
А, впрочем…. Что-то я разговорился.
В чужую шкуру, сразу видно, влез.
Лишь понял я, когда в ней очутился:
Людская жизнь короткая – в обрез!
=================
1 Fontainebleau (фр.) – чудесный источник, прекрасный фонтан.
2 Франциск I
3 Генрих II. Оборудовал великолепный бальный зал фресками
с изображениями сцен охоты богини Дианы, посвятив это
Диане де Пуатье.
4 Екатерина Медичи – законная жена Генриха II
5 Е. Медичи привезла в замок павлинов, к которым привыкла
на родине – в Италии.
6 Генрих IV – родоначальник династии.
Начал полную реставрацию дворца.
7 Людовик XIV – через некоторое время переехал в Версаль.
10.
- Твоими откровеньями, пожалуй,
Была Светлана так удивлена.
Ты больше так нервишками не балуй –
Придётся душу соскребать со дна.
Я так, Винсент, тобою удивилась.
Где ты набрался этого всего?
- Ах, Света, как-то всё само явилось.
Всё это – только жизни естество.
Про Фонтенбло я в городе набрался –
Попался тут один седой старик.
Портретом перед ним я отчитался,
А он меня историей проник.
Рассказывал он так всё вдохновенно,
Что не запомнить – просто я не мог.
- И ты всё преподнёс мне откровенно.
В конце в тебе заговорил Ван Гог.
Ну, разве скажешь, что лесная нежить
Стоит перед тобой. Да, никогда!
Как впечатленья были твои свежи!
Ты прав, что в людях, нас самих – беда!
- Ты извини, Я, может, горячился,
Но что-то вдруг взыграло на душе.
- Оставь, Винсент. Ты правдой отличился.
Не переделать нас людей уже.
Кикиморы опять в Париж махнули?
Мадам и фрау тоже подались?
- Все магазины в нём перетряхнули.
Теперь за рестораны принялись.
Хотел я с ними тоже прокатиться,
Но фрау запретила – здесь сиди!
Вдруг с князем что-нибудь случится –
Покарауль. За князем последи.
Уже итак припадки с ним бывали.
- И скоро, чую, с миром отойдёт.
- Да, сроки фрау спутает едва ли.
Сказала – месяц! И произойдёт!
Князь – не жилец. Лежит себе в постели.
Что, Света, а не жалко муженька?
- Жалеть того, кого убить хотели?
Себе позволить не могу пока.
- Я вижу, как его ты обиходишь,
Но он сгорает прямо изнутри.
- Ты тоже с ним дискуссии проводишь.
- Сам просит он: «Винсент, поговори!»
Тобой, Светлана, до сих пор гордится,
Хоть месяц этот только и прожил.
И говорит: «Со мною что случится –
Из нас, чтоб каждый Светой дорожил!»
Уже ведь написал и завещанье –
Он это по секрету мне сказал.
И в нём письмо – к тебе в любви признанье.
Свою любовь тебе он завещал.
Его, Светлана, я порой жалею,
Хотя здоровьем князь и не блистал.
- Сама переживаю, как умею.
Но Дьявол своё слово нам сказал.
И над судьбою князя я не властна.
Предуготовлен мне другой удел:
В меня влюбиться должен будет страстно
Великий князь. Он этого хотел.
- Да, знаю я. А ты сама не хочешь
Себе избрать совсем обратный путь?
- Нет. На ходу ты на коня не вскочишь.
Судьбы своей уже не обмануть.
Да и сама я этого хотела –
Не зря же фрау выбрала меня.
Что говорить, когда готово дело.
- Поплачешь хоть, ты князя хороня?
- Народ коль будет – всё равно придётся
Сказать ему последнее прости.
Ещё как в Петербурге обернётся?
И не скрестятся с сыном ли пути?
Хотя, навряд. Он видел, как любила
Я князя и, как он меня любил.
Сыновняя любовь в нём не остыла,
И князь меня ведь с миром отпустил.
- И, кстати, первый он по завещанью –
Ему сверх половины отойдёт.
Благодаря отца его старанью,
К тебе он за ответом не придёт.
- Гляди-ка, наши девицы вернулись –
Коляска у подъезда замерла.
Ты, Леший, встреть их,- и чуть-чуть волнуясь,
- Наверх я к мужу своему пошла.
Кикимор каблучки уже стучали,
Мадам и фрау сзади них плелись.
- А почему никто нас не встречает?
Должны сказать мы двери: «Отворись!»?
И перед ними тут же дверь открылась
Сама собою настежь, до конца.
За нею тень Ван Гога появилась.
- Одень улыбку! Прочь печаль с лица!
Мадам и та, немножечко шатаясь,
Шептала что-то фрау на ушко.
Кикиморы за животы хватаясь,
Вокруг смех лили живо и легко.
Все знали, что до князя не доходит
Весь этот неумолчный балаган.
Пусть Света его снова в сон проводит.
- А где Светлана, хитрый интриган? –
Кикиморы как будто и не знали –
Светлана там, у князя, наверху.
- Вот пусть и будет верх – причал печали,
А здесь внизу – веселье на слуху.
- Ой, где сегодня только не бывали.
Но слякотно. Погода просто дрянь.
И всё таки, Винсентик, не скучали,
И посетили лучший ресторан.
Мадам Ван Гогу мило улыбалась:
- Не буду разводить я канитель.
Но всё равно бы там я не осталась –
А кто же будет разбирать постель?
Кикиморы – те в голос засмеялись:
- А про постель могли бы промолчать.
Причины и другие оставались.
Ну, что, Винсент, ты будешь нас встречать?
И леший всех в гостиную направил:
- Вы, что собрались, дамы, продолжать?
Но всё поняв, он уважать заставил
Себя – стал стол в гостиной накрывать.
К мадам и фрау за столом подсела,
Кикиморы шампанским занялись.
Кидала фрау взгляды то и дело
На лестницу: «Да, Света, это жизнь!»
Винсент вокруг мадам своей крутился –
То сзади подойдёт, вина нальёт,
То сбоку… на коленях очутился,
И было чувство, что он запоёт.
Но не запел. А только на колени
Мадам он свои кудри положил.
Кикиморы: - Мадам, у нас мигрени!
- Нельзя же так тянуть из нас сто жил!
- Кому же будет и до нас охота?
Любимыми когда нас назовут?
- И что же, поведёте на болота?
- А что? Сейчас, где только не живут!
Тут, неожиданно для всех, вдруг фрау встала,
На пальце нервно теребя кольцо:
По лестнице Светлана вниз ступала,
В ладонях прятала она своё лицо.
Спустилась вниз. Тут начались нападки:
- Что, Света? Ты не можешь говорить?
- Не знаю я, какие здесь порядки,
Но муж мой приказали долго жить.
Глаза у фрау сразу загорелись
И торжество сияет на лице.
У Светы щёки пламенно зарделись:
- Ну, кто-нибудь тут вспомнит о винце!
И улыбнулась: - Дайте же бокалы!
Отметим быстро смерти торжество –
Теперь ведь я ни много и ни мало –
Княгиня! Я добилась своего!
- Виват! – куда-то полетела пробка.
Шампанское рекою полилось.
Мадам одна стояла как-то робко –
Смерть праздновать впервые довелось!
А дальше всё случилось, как и должно –
Отцом был пышно похоронен зять.
Всё описать, конечно, было можно.
Зачем внимание на этом заострять?
ЭПИЛОГ.
Сегодня, к сожаленью, не убавишь –
Картину заменяет силикон.
Но душу себе новую не вставишь –
Её вам не заменит даже он.
Встречаю силиконовые души
Я, впрочем. Даже и не иногда.
Вам из ладошки яда даст искушать
И вы проститесь с нею навсегда.
Покажутся милей вам: привиденье
И даже нежить, что тревожит лес.
Такое вот сейчас у нас явленье –
Кто лучше и не знаешь: ангел? бес?
Для Барби мы заказываем ужин,
Роскошный покупаем лимузин,
Квартиру, замок…. Ты уже не нужен –
Ей приглянулся новый господин.
А хочется во власть отдаться ведьмы,
Что чёрных не отводит своих глаз.
Не знали бы, что делать? , когда средь мы
Них оказались в свой полночный час.
Картина мне сегодня не мешает.
За взгляд её я душу заложу.
И пусть тогда она уже решает.
Я только по себе сейчас сужу.
Пускай и не зовут тебя Светланой,
Но всё я посвящаю лишь тебе.
Душа пускай все жизни будет пьяной,
Что даришь ты всего одной судьбе.
С тобой прожил уже я столько жизней –
Ещё не против столько же прожить.
И пусть на волоске моя повиснет,
Я всё равно хочу тебя любить.
Ты ведьма? Да, скажу, сейчас, наверно.
Меня околдовал твой сразу взгляд.
Ты не была желанием чрезмерным,
Но не пустила ты меня назад.
И вместе мы шагаем вдаль за счастьем,
Где солнце пролилось за горизонт.
Червовые нам выпадают масти,
Где сами мы себе всегда бомонд.
Такое лишь раз в жизни выпадает.
Ты в жизни у меня всего одна.
Пусть у других такого не бывает,
Но мне закономерность здесь видна.
Досталась мне судьбой закономерной,
Моя закономерная жена.
Один я у тебя и – не наверно,
Ты – не наверно, у меня одна.
Пусть наше счастье в танце, в ритме вальса,
Скользит паркетом через жизни зал –
И лишь прикосновениями пальцев
В душе моей одна ты правишь бал.
КОНЕЦ
ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ.
Меня не оторвать, опять приник.
Пусть слёзы в жизни падают солонку,
Но дочитаю фрау я дневник.
Бывает, что и тихо улыбаюсь,
Глаз начинает радостно цвести.
Я с фрау Вам читатель постараюсь
Интригу до конца всю расплести.
1.
Над парком ночь. Серебряной монеткой
Отсвечивает полная луна.
Росу с травы сбивает Пётр веткой
И фрау тень за ним едва видна.
Идут они куда-то по тропинке,
Аллеи стороною обходя,
И держатся за ручки по-старинке,
Себя под лунным светом молодя.
Они вдруг стали: в ближней из беседок
Послышался неясный шорох, смех,
Что ночью в парке был довольно редок.
Там, не иначе, намечался грех.
Но фрау наша Лешего узнала –
Так, значит, вот где прячется мадам.
А та Ван Гога в губы целовала,
Не почитая поцелуй за срам.
Она давно вкруг Лешего кружилась,
Ему о чувствах, правда, не твердя,
А, вроде как, художествам училась.
А чувства сами вспыхнут, походя.
- Гляди, какая цельная картина:
Художник с ученицею урок,
Однако же, свой завершают длинный,
Найдя себе укромный уголок.
- Ах, фрау, если б только можно было,
Я Вас давно уже поцеловал.
- Петруша, во мне чувства пробудило
Одно лишь то, как это ты сказал!
Мы столько лет с тобой уже знакомы –
Ты всё на «Вы» со мною до сих пор.
Сама не знаю, чем к тебе влекома,
Но вот люблю, всему наперекор.
- А, может быть, Вы любите лишь память
О том, кто только на меня похож?
- Зачем меня пытаешься ты ранить?
Ты только, Петя, в моё сердце вхож!
Настанет время – мы соединимся
И будем уже вместе на века.
Друг другом мы по праву насладимся.
- Ну, что же, фрау, вот моя рука!
Пойдёмте дальше. Я готов услышать,
Как у Светланы Вашей там дела.
Вы говорили, что она в свет вышла?
Как Света это общество нашла?
- Не представляешь, Пётр, как по маслу
Прошло. Конечно же, не, как всегда:
Звезда красавиц многих там погасла –
На небосклоне новая звезда.
Она переворот там совершила…
Прости за неудачный каламбур!
- Нет, ничего. И что она решила?
- В головке у неё ещё сумбур.
Но я уже ей жертву намечаю –
Пока возьмусь легонько за князей.
Их знаками своими отличаю.
- Надеюсь, выберете жертву посвежей?
- Как раз и нет. Зачем нам молодая?
Наоборот, нам надобен старик,
Который сам пока ещё не знает,
Что выбирает себе смерти лик.
- И что, Светлана, с Вами согласилась?
Пойдёт она для Вас за старика?
- А как же! Титул – это уже сила!
Которому замены нет пока.
Помучается пару месячишек,
Заглядывая в глазки муженька.
- И дальше что? Возьмётесь за мальчишек?
- Нет – выше, за Великого князька!
Светлану, как Великую княгиню
Я только и могу вообразить.
Надеюсь, нас удача не покинет.
- Хотел я кое-что у Вас спросить.
Зачем Вам, фрау, эта свистопляска?
Вы лезете по трупам в высший свет.
А не боитесь, что придёт развязка?
Что Вас раскусят, арестуют?
- Нет.
Не для того я столько сил вложила
В Светлану, чтобы где-то прозябать.
Мы ведьмы с ней и с нами вражья сила.
Нам Дьявол помогает побеждать!
- А в Вашем списке, фрау, нет Орловых?
- Петруша! Неужели это месть?
Я посмотрю, намечу себе новых.
И просьбу постараюсь я учесть.
Когда бы всех творцов переворотов
Сейчас к ответу стала призывать,
Пришлось бы, как осе, мне души в сотах,
Виновные в смертях, замуровать.
Но для тебя, Петруша, постараюсь.
Наследников убийц твоих найду.
За скорость, правда, Петя, не ручаюсь.
- Ну, ничего. Я, фрау, подожду.
Ступала ночь неслышными шагами
За нашими героями вослед,
И, прячась за неясными тенями,
Глотала тайну тихих их бесед.
Любила ночь такие посещенья,
Храня во мраке тайну этих встреч.
Лишь иногда при лунном освещеньи
Пыталась к ним внимание привлечь
Деревьев статных, ветерка ночного,
Далёких звёзд, глядящих свысока.
Когда в аллею вновь вела дорога,
Их накрывала тёмная рука.
Следила ночь и тайну покрывала,
Лишь листьями деревьев трепеща,
И снова их до дома провожала,
Где двери зев две тени поглощал.
В беседке же другие были двое
Интимными делами заняты.
Оставить не могли себя в покое,
В быль превращали шалые мечты.
Мадам и Леший нежно целовались.
Впервые Леший женщин целовал.
Кикиморы над ним всегда смеялись –
Как с женщиной вести себя не знал.
А тут, когда художником случилось
Ему сейчас по воле фрау стать,
Всё как-то быстро сразу закружилось,
Решил себя рукам судьбы отдать.
Тем более, мадам его желала,
Чего он никогда не ожидал.
Уроки чувств ему преподавала,
А он мадам рисунку обучал.
Он помнил, как над бабами глумился,
Их в чащу заводя – он их блудил.
Теперь же в ихней шкуре очутился –
Ему пришлось испробовать удил.
Кикиморы водили хороводы
С лягушками. Ныряли, гомоня,
В глубокие серебряные своды,
Смывая скуку канувшего дня.
Одна Светлана мирно отдыхала
В своей постели, дочитав роман.
И даже мысль её не посещала,
Какой ждёт впереди ещё туман.
Что фрау там ещё ей уготовит,
Откроет створки у каких дверей.
Сейчас наш слух дыханье её ловит
И мы закроем спальню поскорей.
2.
А сколько дней забвению предались?
Быть может, месяц, может, даже два.
Считать специально даже не старались.
Без этого уж кругом голова.
Входил Ван Гог наш постепенно в моду –
Ценители им даже занялись,
(Ох, знали бы они его природу?)
Картинами уже обзавелись.
Был приглашён в семейства на сеансы
Он знатные, портреты рисовал.
Кикиморы же, разучив романсы,
Ему сопутствовали, чтобы не скучал.
Для фрау Леший, списки составляя,
Кого уже в столице посетил,
Как секретарь стал: всё и про всех зная.
Он две кандидатуры предложил:
- Орлова, князя. Да, из тех – потомок.
Заслуженный, и даже был послом.
Здоровьем слабый, как пучок соломы,
Истлеет быстро.
- Вспомним мы о нём!
- Он за границу, кстати, собирался,
Для плоти исцеления искать.
- Ты потяни, чтоб здесь пока остался.
Светлане надо мне о нём сказать.
- Второй – старик…
- Ненадобно второго.
Решила я – Орловой Свете быть.
Для друга постараюсь дорогого.
И не забудь картину предложить.
Побалуется пусть наш князь невестой,
Которую не знает он пока.
Надеюсь, ему будет интересно,
Порадуем «Светланой» старика.
Пускай сначала Свету обвенчают,
А там уже, куда похочет князь.
Но вряд ли за границей полегчает,
Целебною уже не станет грязь.
Прокатится Светлана по Европе,
Столицы там, какие посетит.
И князь пускай не думает о гробе,
Пусть смерть его нежданно навестит.
- А, может быть, ему ещё "Купанье"
Преподнести?
- Не надобно. Зачем?
«Светлана» нам окупит все старанья.
Сам говоришь, что слабый он совсем.
Бумага тлеет, тает лёд, а время…
Идёт себе, где тихо, где быстрей,
Проскальзывая тенью между всеми,
Не глядя на стареющих людей.
Ах, молодость! Да, вроде бы, и зрелость
Была всего попробовать не прочь.
А старость? Где осталась наша смелость?
Заснёшь - и вечная настигнет ночь.
Спешим, бежим куда-то молодые,
Когда ещё всё только впереди,
Когда преграды мы берём любые.
Сказать бы: «Молодость, прошу, не уходи!»
Но мы об этом и не помышляем,
И время наше пущено в намёт,
Не мальчика, но мужа мы встречаем,
Который нас по жизни поведёт
Уверенной, уже степенной рысью.
Оценен и предсказан каждый шаг,
Покинули безумные нас мысли
И уважает даже близкий враг.
Здоровье тоже силою не блещет,
Его снедает боль от старых ран,
Шампанское, как молодой, не хлещешь,
Стараешься пополнить свой карман.
Тут – старость! Или только показалось?
Да, нет – волос уж меньше, чем морщин.
Записки только нам писать осталось
Про молодость стареющих мужчин.
Но вдруг тряхнёт седою бородою,
А тут, как раз, ему и бес в ребро.
Что сделать сможет он тогда с собою,
Когда получено от Дьявола добро.
И вот уже любовью он снедаем,
И молодится из последних сил.
Всё это, к сожалению, мы знаем.
Но как вернуть нам молодости пыл?
И получается: от церкви – до погоста,
От свадьбы и до пышных похорон
Нам в старости добраться очень просто.
Кто думает об этом? Он – влюблён…
Вот отступил я от повествованья.
Но просто показал вам тот итог,
Что не доходит князю до сознанья.
А, впрочем, и дойти уже не мог.
Светлана здесь стояла у порога.
Сам князь её на улице встречал.
И было комплиментов очень много,
И ручки неустанно целовал.
Картина своё действо возымела –
Судьба его была предрешена.
Входила в особняк Светлана смело:
Почти невеста и почти жена.
А сзади тенью фрау улыбалась,
Ван Гог за нею и модели с ним.
Одна мадам вновь где-то затерялась,
Но мы об этом лучше промолчим.
Все в дом вошли, разделись церемонно.
Парадный ход весь золотом сверкал.
Себя Светлана держит очень скромно,
А князь, как мотылёк вокруг порхал.
И он – больной? Кто вам сказал такое?
Да, он ещё способен хоть куда.
И только наши скромные герои
Все знали – через месяц ждёт беда.
Не их, а князя. Но пока он нужен,
Чтоб Свете титул княжеский поднёс.
Вот скоро станет он Светлане мужем,
Тогда другой встаёт уже вопрос.
- Светлана, я прошу Вас, проходите!
Ну, что Вы стали? Я, прошу, сюда.
Эй, люди, в зал ещё свечей несите!
Да, следуйте за нами, господа!
Так рад, так рад! Вы – идеал, Светлана!
Картина что? Когда оригинал
Излечит мне в душе любую рану.
Чудесно всё же, что я Вас позвал.
Винсент со мной так не хотел делиться.
Ха-ха! Но всё же я его уговорил.
Хотел по-царски я с ним расплатиться –
Так он в обиду: «Я же подарил!»
- Винсент такой – когда ему по нраву
Хоть кто, тому он дарит всё подряд, -
Из-за Ван Гога высунулась фрау:
- Ты рад, Винсент?
- Когда хозяин рад!
Почту за честь уже я с ним знакомство.
- Весьма польщён я, господин Ван Гог!
Останется картина для потомства.
- Я очень рад, что в этом Вам помог.
- Прошу вас, мои гости дорогие, -
Князь сделал приглашающий всех жест.
Кикиморы застыли чуть живые,
Как только выйдя из болотных мест.
И лишь глаза забегали их шустро –
На них зал впечатленье произвёл:
Сверкала светом золотая люстра,
Ломился угощениями стол.
А дальше всё, как должно покатилось:
Тосты лились, как и вино – рекой.
О чём тут только и не говорилось.
Светлана была вечера душой.
Кокетничая с князем, улыбалась,
Вела себя то скромно, то в разнос.
А фрау манекеном оставалась,
Но пО ветру её направлен нос.
Она за всем подчёркнуто следила,
Как будто здесь хозяйкою была,
Не забывая улыбаться мило:
«Всё хорошо! Идут у нас дела!»
В покое вечеринку мы оставим,
И завтра подведём свой результат.
Но в рацион рассольчика добавим –
Бывает - утром головы болят.
3.
Был Леший рад – его глаза открылись,
А голова под топором трещит.
Глаза на столике остановились,
И он к графину с водкою спешит:
- Как люди пьют? Ну, хорошо, ты выпил,
Повеселел, и стало хорошо…
Ой, голова! Сейчас мозги рассыплет…
Всё. Вот и до графинчика дошёл.
Присел на стул, налил себе он шкалик –
Едва попал – и выпил, весь трясясь:
- Да-а! Хорошо вчера мы отмечали.
Вот интересно, как сейчас там князь?
Себя поправив, к завтраку спустился.
Кикиморы сидели за столом.
Он рядом с ними тоже примостился.
- Привет, Винсент! Как утро?
- Всё потом.
Графин с собою рядышком поставил
(Его из спальни тоже прихватил),
Налил себе и плечи он расправил –
Сейчас наступит равновесье сил.
Кикиморы хихикали, любуясь,
Как Леший утром водку поглощал,
В остротах меж собою соревнуясь.
Он пил один и их не угощал.
Они себе рассольчика налили.
Тут фрау со Светланой подошли,
Мадам за ними следом – не забыли
Позвать с собой, а тоже ведь могли.
Все, хоть немного, но ещё «болели».
Шампанского всем фрау поднесла:
- Вчера мы с вами всё-таки сумели
Направить в русло нужное дела.
Светлана, скоро станешь ты княжною.
Орлова! А, по-моему, звучит!
- Надеюсь, вы останетесь со мною?
- Ну, если муженёк твой разрешит.
- Наверное, поедет за границу –
Он что-то говорил про Фонтенбло.
- Скорей всего, что будет там лечиться.
Ему поможем, чтоб не помогло.
А Леший, развалившийся вальяжно –
Уже пришедший в благосклонный дух –,
Глазами стол обвёл, зевнул протяжно.
Кикиморам: - Люблю я молодух!
Все на него воззрились с интересом,
Кикиморы свои открыли рты,
Как в первый раз лохматого повесу
Увидели: - Неужто, бабник ты?
- Скажите, что мужчинам не хватает?
Возьмём меня: из леса вышел я,
Но страсти и меня обуревают.
У всех есть точка зрения своя.
Вокруг меня компания из женщин.
Один сижу, мужчина, среди вас.
Мне хорошо. Так почему трепещем,
Когда встречаемся с глазу на глаз.
Тут есть одна (мадам глаза прикрыла),
Что захватила мою душу в плен.
Настойчиво она за мной ходила –
Готов теперь я не вставать с колен.
И я не пьян, глазами не сверлите.
Немного выпил, но здоровья для.
И делайте со мною, что хотите –
Душа из леса вышла на поля.
Мадам, прошу, глаза свои не прячьте,
Итак все знают с Вами наш секрет.
Прошу Вас – для меня всё больше значьте.
Кикиморы: - Ах, как хорош сюжет!
Мадам сидела, опустив взгляд долу,
Ища чего-то молча под столом.
Естественно, что не пила рассолу –
Шампанского коснулась язычком.
- Мадам, для Вас я душу открываю
И говорю сегодня здесь при всех,
Что Вас своей невестой называю!
Надеюсь, выпьем с Вами за успех!
- Ах, Леший, я же к Вам не равнодушна,
И знаете об этом Вы давно.
Кикиморы: - Так будьте же послушны!
А то погубит Лешего вино.
- Цыц, зелень! Вам шутить со мной опасно.
Мадам! Каков же будет Ваш ответ?
- Винсент, отвечу Вам, что я согласна!
Кикиморы: - Она не знает слова «нет»,
Когда заводит речи о Ван Гоге.
- Возвышенны всегда её тона!
- Слетает с уст он в превосходном слоге!
- И чувствами всегда она полна!
- Кикиморы, ах, право, перестаньте.
Заставили меня вы покраснеть.
- Мадам, прошу, ещё раз сердце раньте –
Ваш поцелуй…. Как хочет душа петь!
Светлана с фрау молча наблюдали
За этим ранним проявленьем чувств.
Глаза Светланы счастья им желали –
Мадам и представителю искусств.
- Ура! – сказала фрау, - за Богему!
Винсент, небось, наслушался вчера?
Сегодня взялся ты решить дилемму.
Не выдержал, и начал прям с утра?
Что ж, поздравляю вас я с обрученьем.
А это вам – мой маленький сюрприз.
Воспользуюсь я, так сказать, мгновеньем –
Колечки вам. Вот мой любовный приз!
С утра веселье пик перешагнуло,
И радости всех не было конца.
К их окнам даже солнышко прильнуло –
Осеннею улыбкою лица.
Про князя даже и не вспоминали
(Был нужен им пока что лишь вчера).
Сегодня обрученье отмечали.
А князь? Ещё придёт его пора.
Отец опять был поглощён делами –
А так стремился при знакомстве быть.
Не мог он даже выразить словами:
На дочке князя целого женить!
Но… срочно он уехал за границу.
Опять зовут дела, дела, дела.
На фрау, как всегда, мог положиться.
Конечно, та его не подвела.
Как Фигаро, отец в страны масштабе:
То там, то здесь, а то – незнамо где.
И было утешеньем только слабым –
Наследство не оставит дочь в беде.
Его Светлана не должна нуждаться
Ни в чём. Тут подвернулся этот князь –
Поможет его дочери подняться,
Лицом Светлана не ударит в грязь.
Всё хорошо, как пишется в романах.
Довольны все таким теченьем дел.
И фрау за собой ведёт Светлану –
Я рассказать об этом порадел.
4.
И снова ночь окутала аллеи,
Гуляет в парке лёгкий ветерок.
Конечно, днём гуляем здесь смелее –
Заблудимся ли ночью между строк?
Давно уже и листья пожелтели,
Покрыли землю лоскутным ковром.
И птицы свой прощальный гимн пропели.
И я сижу под лампой за столом.
Не трудно осень мне себе представить –
Глаза твои в унылый сад глядят.
Но хорошо, что я могу поправить,
Представить эти ночи без дождя.
Итак все дни с утра здесь моросило,
И ветром поднимало вверх листву.
Но вновь дождём её к земле прибило –
Ещё один листок я оторву.
Гуляла осень по ночному парку
И провожала парочку теней.
Мы помним их, когда здесь было жарко:
Гуляли фрау и царь Пётр с ней.
Царь, походя, листву сшибая тростью,
Ботфортами её же загребал,
Слегка свою поддерживая гостью,
И вслушивался, не перебивал.
Ступала фрау ножкой осторожно,
И юбками умеренно шурша,
Поглядывала на Петра тревожно,
Как он в уме работу совершал.
Сейчас он думал над её словами,
Что вывела она Светлану в свет.
- Но, фрау, это только между нами:
Об этом Вы мне говорили. Нет?
- Петруша, вспомни, то, что было летом,
Нельзя знакомством даже нам назвать.
Так, лёгкое мельканье перед светом,
Лишь интерес к Светланочке поднять.
- Но – говорили Вы – она затмила
Тогда красавиц…
- Кто она была?
Провинциалка. Рядом походила,
А ветер дунул, снова уплыла.
Нам надо было стать тяжеловесом,
Чтоб не бояться ветров никаких.
К чему нам там какие-то повесы?
Нам нужно совершеннейше других!
- Ты помнишь, Петя, я же говорила:
Подыскиваем Свете мы князей.
Вот и помог нам Леший, вражья сила, –
Нашёл нам пару из когорты сей.
Стремиться вверх, не значит лезть наружу –
Не стали мы об этом объявлять.
Для титула же князь нам только нужен.
Отцу Светланы тоже нужен зять,
Который своим титулом поможет
Тому в его коммерческих делах.
Чуть-чуть. И голову свою положит,
И предадим земле мы князя прах.
- Да, фрау, Вы сюжетец закрутили!
Себя, конечно, не могли забыть?
Останетесь при Свете, как и были?
- А где же мне, как не со Светой быть?
Но это, Петя, только предисловье.
Не помнишь ты, о чём меня просил?
- Я, кажется, просил Вас об Орлове.
Орлов ли эту участь заслужил?
- Вот, Петя, как тебе и обещала,
О просьбе этой вспомнила твоей.
Орловский он потомок – узнавала.
- Не терпится. А можно поскорей?
- Ты столько ждал. За смерть ответит смертью
Пусть он один.
- Да, пусть хотя бы он!
Ах, фрау, ангел мой, прошу, поверьте,
Душой теперь я буду исцелён.
Хоть кто-то за мою смерть, но наказан.
Как братцы издевались надо мной.
А я на царство, фрау, был помазан –
Помехой стал меж троном и женой.
Увы, воспоминания так зыбки.
И я от них порою устаю.
Хотите, я сыграю Вам на скрипке?
Тогда пройдёмте в комнату мою.
И снова осень сумрачно шуршала,
Пытаясь ноги в листья обернуть.
До дома их с луною провожала,
Холодным светом озаряя путь.
Они в тень дома, подходя, нырнули,
И двери зев их словно проглотил.
С тропинки этой с вами мы свернули –
Вон, кто-то свет в окне не погасил.
5.
Светлана в своей комнате лежала,
Пока свиданью фрау отдалась.
Виденья свои с мыслями мешала –
Стоял перед глазами старый князь.
"Светлана, ты же этого хотела.
Открыла ты дорогу в высший свет.
И столько ты уже перетерпела.
Отцу лишь не открыла свой секрет.
И снова правда фрау победила,
Свершилось предсказание её.
Уже и князя ведь уговорила
Светлану взять под крылышко своё.
Хотя тот подготовлен был картиной,
От Лешего приняв его презент.
А князь-то был в командировке длинной –
Удачно был подгадан и момент.
Когда он ненадолго возвратился,
Ван Гог с картиной уже тут, как тут.
Всё сделано: в Светлану князь влюбился.
Теперь к венцу Светлану поведут.
И, главное, что вышло всё без шума –
Никто не знает, что собрался князь
Жениться. Фрау-то благоразумна –
Всё делает, особо не светясь.
А то пойдёт по городу шумиха –
Хотя кого сегодня удивишь? –
Невеста окрутила князя лихо.
За титулом, голубушка спешишь?
Спешу, конечно. Что же здесь такого?
Не вам меня сегодня осуждать.
Я – ведьма – на себе женю любого,
А фрау сзади будет подметать.
Про совесть я свою совсем забыла.
А есть ли эта совесть у меня?
И кровь моя давно уже остыла –
Мне не вернуться к папеньким корням.
А матери своей я и не помню.
Был матерью моей всегда отец.
Его любовью я себя наполню –
Папа’ пусть будет счастлив, наконец.
Что дочка стала всё-таки княжною.
И он при князе тоже будет – тесть.
А там уже я стану и вдовою,
Но титул-то, как был он, так и есть.
Желаю только папеньке здоровья,
Сопутствует успех пускай в делах.
Теперь-то он дворянского сословья –
Свой человек и в деловых кругах.
Зовут дела его и за границу –
Я вижу – развернулся там во всю.
Но он переживает за девицу –
Единственную доченьку свою.
А дочь его единственная – ведьма.
Я выбор этот сделала сама.
Да, многое могли бы захотеть мы,
И благодарна фрау я весьма.
Хотя она немного кровожадна –
Жизнь человека для неё – ничто.
Привыкну, пусть немного и досадно…
А ей уже, наверное, под сто?
А вот по виду сразу и не скажешь.
И бегает всё за своим Петром.
Зато, ей в постоянстве не откажешь.
Я тоже побежала б за царём.
Хотя, о чём? Ведь Пётр – привиденье.
Как можно привидение любить?
У женщин смысла нет в их поведеньи –
Не знаем мы, что можем совершить.
Мадам – ещё одна из нашей стаи –
Смогла лесную нежить полюбить.
Смотреться вместе даже лучше стали –
Решили предрассудки победить?
Яга мадам останется довольна –
Ей родственницы лучше не сыскать –
Была она французской птицей вольной,
Теперь за лесом будет наблюдать.
Кикиморы одни собой остались.
Хотя и те за модой погнались –
Как вихрь по лавкам городским промчались,
По магазинам тоже ведь прошлись.
Котами же столица оскудела:
Про чёрных в Петербурге – позабыть.
А Ораниенбаум можно смело
Столицею кошачьей объявить.
Но стану я Светланою Орловой!
Княгиня! А могла ли я мечтать?
И жизнь свою начну как будто снова.
Мне фрау с Лешим будут помогать.
И Леший уже в городе прижился,
Хотя в глазах по лесу есть тоска.
Но, раз уж ты со мною очутился,
Придётся потерпеть тебе пока.
Мадам пока досуг Ван Гогу скрасит,
Не даст топить ему тоску в вине,
И тягу к лесу Лешего погасит.
Ещё картину Леший должен мне!
Пусть тешатся они своею страстью,
Что у обоих светится в глазах.
А фрау…. Будет козырною мастью
Во всех моих теперешних делах".
Сидела фрау у Петра в подвале,
Игрою скрипки услаждая слух.
Ей звуки о былом напоминали.
В былом она витала словно пух.
Умел своей игрою вынуть душу
Её необычайный музыкант.
Так мог играть один её Петруша –
Лишь для неё одной его талант.
Бежало время где-то за стенами –
Его там было не остановить.
Здесь музыка одна была меж вами –
И не хватало времени любить.
Здесь время в этой музыке витало
Былого, словно призрачный туман.
Оно здесь от теченья отставало
И говорило, что оно – обман.
Его здесь можно было только слушать.
И было всё уже не в первый раз –
Играл для фрау её царь – Петруша.
А мы потом продолжим свой рассказ.
6.
Лицо у фрау радостно светилось –
Сбывалась долгожданная мечта:
Светлана замуж скоро выходила,
Что не смогла она в её года.
Всё чинно, без столичной же шумихи,
И с князем было обговорено –
Их обвенчают благородно, тихо,
И будет счастье рядом – вот оно.
Ватага их - со стороны невесты.
У князя обещал приехать сын –
В столице был он личностью известной,
В верхах, имел уже какой-то чин.
Церквушку подобрали сообразно
Их действу – на отшибе. Ввечеру
Свершится таинство, пускай и праздно,
Зато продолжить сможем мы игру.
Хотела фрау что-то сделать с сыном,
Но, впрочем, передумала сама:
- Нет, душу я из князя только выну.
Нам ни к чему большая кутерьма.
Светлана была полностью согласна
С решеньем фрау: - Ну, зачем нам сын?
Вдруг интерес поднимется опасный?
Ответит князь перед Петром один.
И, правда, собирается уехать,
Венчавшись, князь с женою в Фонтенбло.
- Светлана, что ж, желаю я успеха,
Раз с князем нам так крупно повезло.
Но это – днями. А пока ватага
Ягу в лесу решила навестить.
- Давно её не пробовала браги.
Да, и папа’ уж скоро должен быть.
Из-за границы он спешил, конечно.
Такого дня не мог же пропустить,
Когда его последний друг сердечный
Решила шаг серьёзный совершить.
Светлане вёз немного украшений.
Немного пусть, но вот, зато, каких!
Княгиня? Так явленье из явлений –
Купил Светлане самых дорогих.
Папа’ спешил. Компания спешила
Отметить у бабули этот день.
- Ну, что? Пропьём Светлану, вражья сила?
- Виват! Виват! Мозги все набекрень!
- Гуляют все! – и ночью улетели
Они свой праздник общий отмечать.
А Вы, читатель, что ещё хотели –
Души размах у русских не отнять!
Сидел Горыныч молча на крылечке
И голых веток танец созерцал.
Яга в избушке стряпала у печки.
Давненько к ним никто не залетал.
Осенний лес, переплетясь ветвями,
Вокруг избушки танец совершал,
Луна укрылась спать за облаками,
И кто-то по листве в лесу шуршал.
А кроме облаков, садились тучи
На острые верхушки игл-стволов,
Зелёных елей островок колючий
И тот был тёмным. Чёрен ночи кров.
Хоть без дождя. Но скоро уже иней
Украсит все деревья по утрам
Стеклярусом прозрачно-бело-синим.
Да, скоро отдаваться холодам.
Сидел Горыныч, брагою балуясь –
Чем заниматься в этой-то глуши?
Взгляд кверху вдруг поднял, интересуясь,
А ктой-то к нам по воздуху спешит?
Подарок! Ба! А вот и вражье племя
Спускается на лёгком ветерке.
Эх, молодцы, нашли-таки же время
И вспомнили о бабушке Яге.
А кто это тут в подвенечном платье?
Да, это же Светлана! Вот те на?
За нею – все наряжены – собратья.
Вот интересно, что за времена?
- Горынычу привет!
- Здорово, Леший!
А кто это тебя сюда донёс? –
Горыныч даже, вроде как, опешил.
- Мадам моя! А чтой-то за допрос? –
Встречай гостей. Решили вот отметить
Венчание Светланы всей гурьбой –
Проводим девку, чтоб княгиню встретить.
Девичник мы устроим меж собой.
А так, как мы с тобою здесь мужчины,
То будем наших дам оберегать.
Не кисни, дамы не найдут причины,
Чтоб нас с тобой к столу не допускать.
В избушке дверь со скрипом отворилась.
Яга в проёме – улыбался лик.
Она уже успела – нарядилась,
Пока тут Леший свой язык чесал.
- Красавицы! Ой, бабушки, Светлана!
Как платье-то тебе идёт. К лицу!
Вот только не оделась ли ты рано?
А, всё равно. Всё к одному концу!
- Да, вот тебе хотела показаться.
А предрассудки – это не по мне.
Для бабушки готова постараться.
- И хорошо, и рада я вдвойне!
Яга смотрела на неё умильно.
Тут Леший снова выступил вперёд:
- Яга, сегодня погуляем сильно.
Ещё есть повод. Но всё в свой черёд.
А, впрочем, ладно. Мы с мадам решили
Связать себя… ну, этим, так сказать,
Ну, браком! В общем с нею согрешили.
Теперь уже нам нечего терять.
- Ай, Леший! Вот пусти такого в город.
Да приодень. И что в итоге нам?
- Ну, это… так ещё же повод!
Скажите же! Ну, право! Ну, мадам!
Вот, так сказать, и есть моя невеста.
Когда вернёмся, будет помогать.
Надеюсь, что в избушке 0хватит места?
- Конечно, Леший! Что же тут решать?
А где мои болотные шалуньи?
Что прячетесь? Ой, право, что за вид?
И соболя, и бархат… шляпки куньи…
Бриллианты, жемчуг…. В общем – колорит!
Всё так и занимаетесь котами?
- Бабуля, фи! Все кончились давно.
- Поём романсы. Занялись стихами.
- Бездельничаем, значит, всё равно?
- Бабуленька! А ты сама попробуй?
- В стихах так сложно рифму подобрать.
- Да, ладно, верю. Говорил мне кто бы.
А вас уже не перевоспитать.
Болтая, все давно вошли в избушку.
- А фрау, что у нас ещё молчит?
Порадовать ли нечем нам старушку?
- Устала просто. Бабушка простит?
Одна же я, всё свадьбой занималась.
Всё некогда мне было помогать:
Мадам за Лешим бегала, влюблялась,
Кикиморам – всё больше щеголять.
Отец Светланы тоже – за границей.
Оттуда только указанья шлёт.
А я мечусь тут загнанной лисицей:
То это надо, в этом недочёт…
Всё хватит! Оторвусь от дел сегодня.
Винсент, вина!.. Нет, водки нам подай!
Кутнём, бабуля? Вдрызг напьётся сводня.
Давайте скажем девушке: «Прощай!»
7.
- Беседы не получится, я вижу? –
Стояла фрау молча у дверей.
- Болеет, видите ли, он! Ах, ты, бесстыжий!
Я выпила не меньше.
- Так, болей!
Ну, фрау, шкалик! Я, прошу, налейте!
Встать не могу.
- И мы его несли!
А надо было бросить.
- Ох, не смейтесь!
Как ноженьки мои ещё дошли?
- О чём ты? Нас Горыныч всех доставил.
Тебя до дома даже проводил.
А ты в полёте им ещё и правил:
«Горынычу, мол, надобно удил!»
Скажи «спасибо», что тебя не скинул.
- Спасибо, Змей! Надеюсь, он поймёт.
Я по утру чуть корешки не двинул.
Всё ждал, что кто-то водочки нальёт.
Налейте, фрау!
- Где ж твоя невеста?
-Меня Вы, фрау, первая нашли.
Ой, голова! Ну, почему так тесно?
Сейчас всё треснет. Фрау…
- Не скули! -
И фрау чинно подошла к графину,
И медленно две стопки налила:
- А хочешь, Леший, твою душу выну? –
И из одной немного отпила.
- Умру сейчас! Ну, дайте же мне водки!
Так издеваться! Сил нет никаких.
Она дала, он выпил обе стопки.
Упал опять. На время, но затих.
- Теперь, надеюсь, сам себя обслужит?
Пойду-ка я, схожу ещё к мадам.
Она сегодня с головой не дружит –
Положено так творческим кругам.
Мадам вальяжно на полу застыла,
Буквально не дойдя и двух шагов.
Вчера вот сколько лишних рюмок было?
Когда сегодня наш итог таков.
И фрау наша к Лешему вернулась:
- Винсент! Не хочешь ли мадам помочь?
Она, бедняжка, на полу уснула.
А мне одной её поднять не в мочь.
Поднялся Леший и опять к графину:
- Сейчас я равновесие верну.
Почувствую в себе опять мужчину,
Свою любимую и подниму.
Они пришли, мадам уже сидела,
Но на полу, спиною на кровать.
И мимо них куда-то вдаль глядела,
Как мумия, ну вот ни дать, ни взять.
Винсент и фрау молча подхватили
Безжизненное тело и пошли.
В столовую они мадам спустили,
Фужер шампанского ей поднесли.
С глотками её тело оживало,
Лицо краснело, осмыслялся взгляд.
Шампанского ей фрау подливала,
А Леший ей помочь был очень рад.
Своё здоровье он уже поправил,
Сейчас вокруг мадам своей кружил.
И фрау на путь истинный направил:
- Идите, фрау, к Свете!
- Не спеши!
Мадам ещё в себя придёт немного:
Я – к Свете, Ты – к кикиморам пойдёшь.
Была в сознании под утро недотрога.
В столовую пиявок приведёшь.
Ведь к вечеру отца все ожидали –
Приемлемый принять всем надо вид,
Поэтому сидели, выпивали.
Все были хороши – и без обид.
Вчера девичник удался на славу,
Пропили они Свету хорошо.
Яге мадам и та пришлась по нраву.
К утру же лёгкий дождичек пошёл.
Горыныча тогда все оседлали.
Змей через Финский полетел залив.
Он тоже пил, но дело крылья знали,
И прибыл, никого не уронив.
Единственно, напуган был садовник,
Которого Змей чуть не задавил.
А, может, это чей-то был любовник?
Короче, он упал, лишившись сил.
Горыныч приземлился возле дома
И, сняв с себя свой драгоценный груз,
Унёсся вдаль, назад, к Яге влекомый,
Чтоб новый не случился с ним конфуз.
А вечером все вырвались наружу,
Отца своей княгинюшки встречать.
Приехал он. Немного был простужен.
Ему давай все чаю предлагать.
И повели отца скорей к камину,
Чтоб он себя с дороги отогрел.
Он благодарным взором всех окинул
И взгляд его заметно потеплел.
Спросил: - А все подарки разгрузили?
В гостиную пускай их занесут.
Ну, как приготовленья завершили?
Моя вам помощь пригодится тут?
К нему с отчётом фрау подступила,
По полкам разложила весь бюджет.
И список приглашённых огласила –
Как таковых, которых, впрочем, нет.
Отец докладом фрау был доволен.
И все толпой пошли в гостиный зал,
Заваленный подарками. Их долю
Папа’ всем лично тут же показал.
Кикиморы косметикой хвалились
И разноцветным праздничным тряпьём.
Они в нём перед зеркалом крутились.
В охапку всё: - К себе делить пойдём.
Ван Гогу, как художнику, иное
Папа’ привёз и отнести помог.
Там полотно имелось небольшое,
Где значилось, что автором: Ван Гог.
«Вот, значит, прототип его как пишет.
Что ж, нравится! Но лучше я могу.
Пусть он пока там заграницей дышит.
А этот холст я всё же сберегу!».
И Леший его в комнате повесил –
Пусть памятью окажется о днях,
Художником когда покуролесил,
И фрау помогал в её делах.
А фрау украшенья примеряла.
Да, кое-что и ей папа’ привёз.
Особенно же немку умиляла
Прекрасная заколка для волос.
И платье для торжественных приёмов
Ей тоже, кстати, впору подошло.
И для мадам – два платья из салонов
Парижских. Всё в восторг их привело.
Довольны все таким к себе вниманьем
Осталися в компании вполне.
И разошлись, конечно, с пониманьем,
Оставив дочь с отцом наедине.
- Светлана, а не странен ли твой выбор?
За старика идти не принуждал.
- Ах, папенька, всё хорошо. И ты бы
Душой своей об этом не страдал.
Своей судьбой сама я занимаюсь –
Открылась мне дорога в высший свет.
Опять же я для нас с тобой стараюсь.
Тебе же легче будет. Разве, нет?
Когда уже ты станешь князю зятем,
Все по-другому взглянут на тебя.
А хочешь, в Фонтенбло поедем вместе?
- А как же жить ты будешь, не любя?
Скажи же правду – ты его не любишь?
Лишь титул в этой светлой голове?
Но молодость свою ты, Света, губишь!
- Папа’, Князь распрекрасный человек!
Не так он стар – и это лишь, во-первых.
Не плох собой – и это, во-вторых.
Папа’, ты лучше поберёг бы нервы.
Он даже лучше многих молодых!
И как могла отцу она сознаться,
Что жизни путь для князя предрешён!
Пусть кажется, как и должно казаться –
Согласием совместным двух сторон.
Пусть счастье видит на обоих лицах,
Когда пойдёт Светлана под венец.
Пусть лучше своей дочерью гордится,
И знает, что ей дорог он – отец!
8.
Мы с вами большей частию ночами
Встречаемся. Особенно с Петром.
Он – привиденье. Только между нами –
Сегодня тоже мы за ним пойдём.
Хотите же услышать вы про свадьбу?
Я тоже, так как не был я на ней.
Вот и ходил, искал, где мне узнать бы
Про этот – изо всех прошедших дней.
Кто, как не фрау, лучше всех расскажет?
Кому? Конечно, своему Петру.
Нас ни к чему всё это не обяжет –
Послушаем, передадим перу.
Так вот. Вновь ночь. И осень стала поздней,
Пытался падать даже первый снег.
Шли по ступеням, забивая гвозди,
Ботфорты. Ну, а где же человек?
Ботфорты поднимались из подвала
На выход. Ночь промозглая ждала
Снаружи их. Там фрау поджидала,
И гренадёром двери стерегла.
Листвой намокшей был весь парк залеплен –
И не ковёр, а тряпка для мытья
Полов. Строений очертания поблекли.
И чёрный пруд, как форма для литья.
Похолодало. Впрочем, как и должно.
Зима уж скоро. Поборов тепло,
Всё дальше, пробираясь осторожно,
Раскладывает лужами стекло.
Холодная окутывает сырость,
На окнах оставляя следы слёз.
С уютом и теплом давно простилась
И ждёт уже, когда придёт мороз.
Стояла фрау, кутаясь в накидку –
Петра ждала. Услышала шаги –
В своей душе почувствовала скрипку,
По струнам быстро бегали смычки.
Открылась дверь. И вот под лунным светом,
В ботфортах, появилась тень Петра.
В мундире был, в котором был и летом –
Без разницы, какая тут пора.
- Ах, здравствуйте,- к губам подносит ручку. –
Так, фрау, рад я снова видеть Вас.
- Петруша, здравствуй. Мне природа взбучку
Дала, пока ждала тебя сейчас.
Так холодно.
- Так что ж, Вы, не спустились
Ко мне в апартаменты. Мы бы там
Свободно с Вами и наговорились.
- Сглупила я. Ну, вся пошла в мадам.
Мне помнится, что и вино там было?
- Да, рейнское. Ещё с былых времён.
- Согрей меня, а то я так остыла.
Они пришли к согласью двух сторон.
Спустились вниз. За рейнского бокалом
Сидела фрау в комнате Петра.
Конечно, не сравнишь с гостиным залом,
Но, всё равно. Здесь – только до утра.
- Согрелись, фрау? Я весь в нетерпеньи
Услышать о венчании рассказ.
Как всё прошло? Какие-то сомненья
Не выказал наш благородный князь?
- Прошло, скажу тебе, всё идеально.
Мы прибыли в церквушку, хоронясь.
Лишь стали, тут же, моментально,
К ней прибыл и жених. Ну, да – наш князь.
У батюшки там было всё готово.
Не стали мы процессию тянуть.
Сказали благодарственное слово,
Князь – ассигнаций. И в обратный путь.
Здесь молодые ехали отдельно –
Извозчик им попался удалой.
Отстали мы, но это не смертельно.
И в этом даже был и плюс большой –
Внимания к себе не привлекали.
Приехали мы к князю в особняк. –
Зато уже, как там мы погуляли –
Князёк в конце совсем уже обмяк.
Сынок его ещё там с другом прибыл.
Но эти так: побыли и ушли.
А как Светлана хороша-то: видел ты бы,
Как шла она, как под венец вели.
Как князь вокруг неё весь вечер вился –
С какой к ней подкатиться стороны?
Как сын уехал, быстро он напился.
От счастья что ли? Нет моей вины.
А сын уехал – так заела зависть:
Ну, как – отцу и лакомый кусок!
Но всё-таки джентльменами остались,
Когда им предложила посошок.
Мне сын сказал, что рад он за папашу –
Он чувствует любовь к нему жены.
Не раскусил сынок Светлану нашу,
Промашка вышла с этой стороны.
Сказал: теперь он за отца спокоен,
Но пусть здоровье едет поправлять;
Что будет быт его теперь устроен,
А лучшего и не могу желать.
Всё хорошо, Петруша, вражья сила!
Сынок Светлану заподозрить мог,
Но этого она не допустила,
И не последней ролью был Ван Гог!
Когда с тобой такая знаменитость
(Он, кстати, сыну холстик преподнёс),
Душа сама играет на открытость.
А дальше мы решим уже вопрос.
- Теперь Вы, фрау, друг самой княгини!
- Орловой! Друг, мой! И не забывай,
Что через месяц, как он только минет,
Садись за стол, поминки накрывай.
- Не рано ли? Не заподозрят Свету?
- Там видно будет. Съездим в Фонтенбло –
Для всех в здоровье князя нет секретов.
А что женился – просто повезло.
Он, между прочим, сам всё и устроил.
Ван Гог его, конечно, подтолкнул.
Но был слушок, что сватались к нам трое.
Об этом князю Леший намекнул.
Картина своё действо возымела,
И этот, всуе пущенный слушок –
И вот наш князь уже ступает смело,
Готов на всё наш старый петушок.
Светлана только тихо согласилась.
Её отец – и тот был в стороне.
Вот так всё тихо, мирно завершилось.
Намёка никакого обо мне.
- Спасибо, фрау, Вам за Вашу службу!
Интригу только Вы могли так свить.
- Петруша, всё во имя нашей дружбы!
И, если разрешишь, то и любви!
- Теперь я со Светланою Орловой
И словом «месть» поставлю общий знак.
Вы, знаю, для меня на всё готовы.
Ну, пейте же за нас! Да, будет так!
9.(Фонтенбло)
(Откровения Лешего)
История с тринадцатого века –
Здесь начинала ты великий путь,
И своего не замедляла бега.
И вспять её уже не повернуть.
Чудесный ли здесь был открыт источник1.
Наверное, что кто-то смыслил в том,
Но сам король был до зверей охочий,
И для него здесь был построен дом.
А, может, два в одном объединили –
Источник с домом. Всё для короля.
Так короли потом здесь и зажили.
Дворцом сия прославилась земля.
Всё началось с Людовика седьмого,
Что крепость здесь свою соорудил.
Потом – Франциск2, себя для, дорогого
Дворец построил новый. В нём зажил.
Строительство его сынок3 продолжил,
Влюблённый в фаворитку – Пуатье.
И в замке, за её, держась, подол жил.
Жена4 ж павлинов привезла себе5
Потом сюда уже пришли Бурбоны6.
Они и перестроили дворец.
Один же из держателей короны7
Версаль построил – и пришёл конец…
Дождался Фонтенбло Наполеона,
Который его снова возродил.
Бывал до отречения от трона,
И с гвардией прощаться приходил.
Сюда Наполеон вернулся третий
И прежнее значение вернул
Дворцу. Вольнолюбивый дух столетья
Его отсюда, к сожаленью, сдул.
И вот теперь в каком всё запустеньи –
Республика – разграбить, ободрать.
А столько королевских поколений
Старалось это всё сюда собрать.
И здесь «дом королевский, настоящий.
Пристанище веков». Наполеон
Так говорил. Его орёл летящий
Здесь был приёмом тёплым окружён.
О призраке маркиза Мональдески
Оленья галерея говорит.
Был по приказу королевы шведской –
Любовницы своей – он здесь убит.
И бродит возле галереи этой,
К молоденьким девчатам пристаёт.
Старинный замок, временем воспетый,
В себе историй множество несёт.
Я одного никак не понимаю,
И жалко стало, Света, мне людей:
Одни настроят, а потом ломают,
Чтоб не найти уже своих корней.
Зачем ломать? Потом опять же строить!
Грабёж ли в них заложен с детства был.
Историю не надо беспокоить –
Не ты же строил, и не ты нажил.
Дворец сломаешь – выстроишь хибару.
В хибаре, что же, нужен будет трон?
И трон ломает он с дворцом на пару.
Ломать – не делать: у него закон.
И – легче, да, и можно поживиться,
А можно ещё проще – сжечь!
А завтра может снова появиться
Желанье, что осталось, то стеречь.
А послезавтра – может восстановим,
Что стёрли мы уже с земли лица?
Хозяева! И их желанья ловим.
И так в веках все люди без конца.
Я вас – людей, увы, не понимаю.
Не знаю, может быть, и не пойму.
Я – нежить, но свой лес оберегаю
И тронуть не позволю никому.
Вот твой отец – он Ораниенбаум
Отстроил. Только то, что откупил.
Гордишься ты, Светлана, им по праву –
Он сделал всё по мере своих сил.
Я одинок и в прошлые столетья
Чесал язык лишь с бабушкой Ягой.
Но вот несправедливость где заметь я
Над лесом, то несусь туда стрелой.
Пугаю, завожу, кого плутаю,
Бывало, что кого и погублю.
Но лес, Светлана, очень уважаю.
И можно так сказать: его люблю.
Во всём вы сами – люди – виноваты,
Не бережёте старины своей.
Разрушить? Да! На это вы богаты.
Не уважаете себя – людей!
А, впрочем…. Что-то я разговорился.
В чужую шкуру, сразу видно, влез.
Лишь понял я, когда в ней очутился:
Людская жизнь короткая – в обрез!
=================
1 Fontainebleau (фр.) – чудесный источник, прекрасный фонтан.
2 Франциск I
3 Генрих II. Оборудовал великолепный бальный зал фресками
с изображениями сцен охоты богини Дианы, посвятив это
Диане де Пуатье.
4 Екатерина Медичи – законная жена Генриха II
5 Е. Медичи привезла в замок павлинов, к которым привыкла
на родине – в Италии.
6 Генрих IV – родоначальник династии.
Начал полную реставрацию дворца.
7 Людовик XIV – через некоторое время переехал в Версаль.
10.
- Твоими откровеньями, пожалуй,
Была Светлана так удивлена.
Ты больше так нервишками не балуй –
Придётся душу соскребать со дна.
Я так, Винсент, тобою удивилась.
Где ты набрался этого всего?
- Ах, Света, как-то всё само явилось.
Всё это – только жизни естество.
Про Фонтенбло я в городе набрался –
Попался тут один седой старик.
Портретом перед ним я отчитался,
А он меня историей проник.
Рассказывал он так всё вдохновенно,
Что не запомнить – просто я не мог.
- И ты всё преподнёс мне откровенно.
В конце в тебе заговорил Ван Гог.
Ну, разве скажешь, что лесная нежить
Стоит перед тобой. Да, никогда!
Как впечатленья были твои свежи!
Ты прав, что в людях, нас самих – беда!
- Ты извини, Я, может, горячился,
Но что-то вдруг взыграло на душе.
- Оставь, Винсент. Ты правдой отличился.
Не переделать нас людей уже.
Кикиморы опять в Париж махнули?
Мадам и фрау тоже подались?
- Все магазины в нём перетряхнули.
Теперь за рестораны принялись.
Хотел я с ними тоже прокатиться,
Но фрау запретила – здесь сиди!
Вдруг с князем что-нибудь случится –
Покарауль. За князем последи.
Уже итак припадки с ним бывали.
- И скоро, чую, с миром отойдёт.
- Да, сроки фрау спутает едва ли.
Сказала – месяц! И произойдёт!
Князь – не жилец. Лежит себе в постели.
Что, Света, а не жалко муженька?
- Жалеть того, кого убить хотели?
Себе позволить не могу пока.
- Я вижу, как его ты обиходишь,
Но он сгорает прямо изнутри.
- Ты тоже с ним дискуссии проводишь.
- Сам просит он: «Винсент, поговори!»
Тобой, Светлана, до сих пор гордится,
Хоть месяц этот только и прожил.
И говорит: «Со мною что случится –
Из нас, чтоб каждый Светой дорожил!»
Уже ведь написал и завещанье –
Он это по секрету мне сказал.
И в нём письмо – к тебе в любви признанье.
Свою любовь тебе он завещал.
Его, Светлана, я порой жалею,
Хотя здоровьем князь и не блистал.
- Сама переживаю, как умею.
Но Дьявол своё слово нам сказал.
И над судьбою князя я не властна.
Предуготовлен мне другой удел:
В меня влюбиться должен будет страстно
Великий князь. Он этого хотел.
- Да, знаю я. А ты сама не хочешь
Себе избрать совсем обратный путь?
- Нет. На ходу ты на коня не вскочишь.
Судьбы своей уже не обмануть.
Да и сама я этого хотела –
Не зря же фрау выбрала меня.
Что говорить, когда готово дело.
- Поплачешь хоть, ты князя хороня?
- Народ коль будет – всё равно придётся
Сказать ему последнее прости.
Ещё как в Петербурге обернётся?
И не скрестятся с сыном ли пути?
Хотя, навряд. Он видел, как любила
Я князя и, как он меня любил.
Сыновняя любовь в нём не остыла,
И князь меня ведь с миром отпустил.
- И, кстати, первый он по завещанью –
Ему сверх половины отойдёт.
Благодаря отца его старанью,
К тебе он за ответом не придёт.
- Гляди-ка, наши девицы вернулись –
Коляска у подъезда замерла.
Ты, Леший, встреть их,- и чуть-чуть волнуясь,
- Наверх я к мужу своему пошла.
Кикимор каблучки уже стучали,
Мадам и фрау сзади них плелись.
- А почему никто нас не встречает?
Должны сказать мы двери: «Отворись!»?
И перед ними тут же дверь открылась
Сама собою настежь, до конца.
За нею тень Ван Гога появилась.
- Одень улыбку! Прочь печаль с лица!
Мадам и та, немножечко шатаясь,
Шептала что-то фрау на ушко.
Кикиморы за животы хватаясь,
Вокруг смех лили живо и легко.
Все знали, что до князя не доходит
Весь этот неумолчный балаган.
Пусть Света его снова в сон проводит.
- А где Светлана, хитрый интриган? –
Кикиморы как будто и не знали –
Светлана там, у князя, наверху.
- Вот пусть и будет верх – причал печали,
А здесь внизу – веселье на слуху.
- Ой, где сегодня только не бывали.
Но слякотно. Погода просто дрянь.
И всё таки, Винсентик, не скучали,
И посетили лучший ресторан.
Мадам Ван Гогу мило улыбалась:
- Не буду разводить я канитель.
Но всё равно бы там я не осталась –
А кто же будет разбирать постель?
Кикиморы – те в голос засмеялись:
- А про постель могли бы промолчать.
Причины и другие оставались.
Ну, что, Винсент, ты будешь нас встречать?
И леший всех в гостиную направил:
- Вы, что собрались, дамы, продолжать?
Но всё поняв, он уважать заставил
Себя – стал стол в гостиной накрывать.
К мадам и фрау за столом подсела,
Кикиморы шампанским занялись.
Кидала фрау взгляды то и дело
На лестницу: «Да, Света, это жизнь!»
Винсент вокруг мадам своей крутился –
То сзади подойдёт, вина нальёт,
То сбоку… на коленях очутился,
И было чувство, что он запоёт.
Но не запел. А только на колени
Мадам он свои кудри положил.
Кикиморы: - Мадам, у нас мигрени!
- Нельзя же так тянуть из нас сто жил!
- Кому же будет и до нас охота?
Любимыми когда нас назовут?
- И что же, поведёте на болота?
- А что? Сейчас, где только не живут!
Тут, неожиданно для всех, вдруг фрау встала,
На пальце нервно теребя кольцо:
По лестнице Светлана вниз ступала,
В ладонях прятала она своё лицо.
Спустилась вниз. Тут начались нападки:
- Что, Света? Ты не можешь говорить?
- Не знаю я, какие здесь порядки,
Но муж мой приказали долго жить.
Глаза у фрау сразу загорелись
И торжество сияет на лице.
У Светы щёки пламенно зарделись:
- Ну, кто-нибудь тут вспомнит о винце!
И улыбнулась: - Дайте же бокалы!
Отметим быстро смерти торжество –
Теперь ведь я ни много и ни мало –
Княгиня! Я добилась своего!
- Виват! – куда-то полетела пробка.
Шампанское рекою полилось.
Мадам одна стояла как-то робко –
Смерть праздновать впервые довелось!
А дальше всё случилось, как и должно –
Отцом был пышно похоронен зять.
Всё описать, конечно, было можно.
Зачем внимание на этом заострять?
ЭПИЛОГ.
Сегодня, к сожаленью, не убавишь –
Картину заменяет силикон.
Но душу себе новую не вставишь –
Её вам не заменит даже он.
Встречаю силиконовые души
Я, впрочем. Даже и не иногда.
Вам из ладошки яда даст искушать
И вы проститесь с нею навсегда.
Покажутся милей вам: привиденье
И даже нежить, что тревожит лес.
Такое вот сейчас у нас явленье –
Кто лучше и не знаешь: ангел? бес?
Для Барби мы заказываем ужин,
Роскошный покупаем лимузин,
Квартиру, замок…. Ты уже не нужен –
Ей приглянулся новый господин.
А хочется во власть отдаться ведьмы,
Что чёрных не отводит своих глаз.
Не знали бы, что делать? , когда средь мы
Них оказались в свой полночный час.
Картина мне сегодня не мешает.
За взгляд её я душу заложу.
И пусть тогда она уже решает.
Я только по себе сейчас сужу.
Пускай и не зовут тебя Светланой,
Но всё я посвящаю лишь тебе.
Душа пускай все жизни будет пьяной,
Что даришь ты всего одной судьбе.
С тобой прожил уже я столько жизней –
Ещё не против столько же прожить.
И пусть на волоске моя повиснет,
Я всё равно хочу тебя любить.
Ты ведьма? Да, скажу, сейчас, наверно.
Меня околдовал твой сразу взгляд.
Ты не была желанием чрезмерным,
Но не пустила ты меня назад.
И вместе мы шагаем вдаль за счастьем,
Где солнце пролилось за горизонт.
Червовые нам выпадают масти,
Где сами мы себе всегда бомонд.
Такое лишь раз в жизни выпадает.
Ты в жизни у меня всего одна.
Пусть у других такого не бывает,
Но мне закономерность здесь видна.
Досталась мне судьбой закономерной,
Моя закономерная жена.
Один я у тебя и – не наверно,
Ты – не наверно, у меня одна.
Пусть наше счастье в танце, в ритме вальса,
Скользит паркетом через жизни зал –
И лишь прикосновениями пальцев
В душе моей одна ты правишь бал.
КОНЕЦ
ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ.
