Новые бесы

Левыкин Вячеслав

НОВЫЕ БЕСЫ

Закружились бесы разны…

А. Пушкин

Горечь мучает сознанье,

Что сложилась жизнь не так,

Улетает в мирозданье,

Пропадает за пятак.

Кто нас всех к черте поставил,

Где лишь голода оскал?

Кто нас проклял и ославил,

Затянул страну в провал?

В иномарках бесов рожи,

В золотых цепях кресты.

Ты, поэт, теперь заложник

Их финансовой среды.

Что им Пушкин или Бунин,

Мало прибыли от них.

Ночи оргий в полнолунье,

Песни авторов блатных.

Ведьмы их, а в прошлом шлюхи,

Злобно смотрят за порог:

Мол, держи вострее ухо,

Изо рта сопрут кусок.

Бесы, бесы… Вы откуда,

Из какой явились тьмы?

Кто доносчик? Кто Иуда?

Кто тянул срок Колымы?

Вы желали перемены,

Заграничную жратву.

Уж вскрывают дети вены

Не во сне, а наяву.

Побираются старухи,

Засухи и недород.

Перестрелки, заварухи

Изо дня в день – каждый год.

Там Кавказ бурлит, как лава,

Вспоминая Шамиля.

Тускнет крымская земля,

Севастопольская слава.

Есть развал, а созиданье

Не предвидится уже.

Нам Чернобыль – в наказанье

За безверие в душе.

Нам ещё такое будет,

Что уж лучше промолчать.

Будет, будет. Бог осудит!

Всем придётся отвечать.

Жизнь такая муторная штука,

Только радость, что писать стихи.

Поневоле станешь злобным букой:

Цены прут, как в грозы лопухи.

Стал народ циничней и коварней,

Развалив огромную страну.

Наплодив по паре всякой твари,

Избираем властвовать шпану.

Разгулялись бесы на просторе,

Не боятся гнева и суда.

Им с валютой по колено море,

Все они для Ниццы господа.

Приглядитесь, рыла в «Мерседесах»

Шастают то вдоль, то поперёк

Якобы в народных интересах,

И патруль берёт под козырёк.

Но, в помойке роясь безутешно,

Вдруг в сердцах плюётся ветеран.

Он пальнул бы вслед, когда б поспешно

Не изъяли именной наган.

Он давно с тоской седой жалеет,

Что впустую, видно, воевал.

Даты над могилами тускнеют,

Кто своею смертью смерть попрал.

Тары-бары, растабары,

Наши бесы из рекламы

Вылезают в пиджаках

Красных и малиновых.

Обязательно в руке

Телефон их сотовый,

А на выях бугаёв

Толщиною якорной

Цепь и крест, цепь и крест

Золота червонного.

А вокруг мальчонка вьётся,

Он у них шестёрка,

И снимает видео:

Как проходят силачи,

Где уж там Поддубному,

Вдоль по Монте-Карло.

Знай, собака, русских!

Где рулетка тут такая

Самая известная?

Открывай её, француз!

Шарик бегает шальной…

Пальцы волосатые

С бриллиантом в пять карат

Трескают орехи.

Чёт и нечет, на зеро

Нет болванов ставить.

Ну, продули…Пустяки!

Сорок тысяч баксами.

Но в шампанское «Смирновской»

Всё-таки плеснули.

Фигли ваши брюты!

Новый русский, чёрт возьми,

Тоже – патриот.

А на горочке дворец,

Вдовый князь там проживает,

Дочь его – певица,

Бывшая теперь уж.

Вот её б облапить!

Остальное, тьфу, говно.

Город, как картинка,

Помочиться негде.

Пусть «Диор», ещё «Карден»

Или «Валентино».

Если б нам свободу дали,

Мы бы их салоны

Под Москвою в Солнцево

Запросто открыли.

Слышь, мальчонка, не кружи,

А снимай на фоне

Казино и оперы.

Знаем, знаем с лагерей:

Модельеры – педики.

Спид от них пошёл по свету

И скосил Нуриева.

Надо остров откупить

У его наследников.

Так идут по Монте-Карло,

Как ночным дозором,

И орехи щёлкают.

Прямо три богатыря

Из картины Васнецова,

Но державу не хранят,

Только пропивают.

А прохожие смурны,

Траур для богемы:

Умер Фредди Меркьюри.

К новым бесам девки льнут,

Стать богатой каждой снится.

Если замуж не возьмут,

То сумеют откупиться

За измятую постель,

За подаренную ласку.

В Петербурге прёт метель

С детворою на салазках.

«Шоколад Миньон жрала…»

- Эка дура сивая!

Я коньяк «Мартель» пила,

Заедая сливою.

(Катькой Блок её назвал

в школьной хрестоматии).

Мне Япончик обещал

Из Нью-Йорка сватию.

А его иркутский друг,

Вор в законе, кажется,

Ехать на альпийский луг.

Может быть отважиться?

Нас фартовые любили

И ни капли не сгубили!

Обещали мне авто,

Серьги с бриллиантами.

Мымры к «Русскому лото»

Тянутся талантами.

Поле их чудес – кураж

Показаться в телеке.

Жаль, Япончик за шантаж

Сел в тюрьму Америки.

Так серёжек не купил,

Купит, слово сдержится.

Друг его мента убил

И в бегах содержится.

Меня киллеры любили

И ни капли не сгубили!

Мне ль, младой, вора жалеть,

Слёзы лить дебелые?

Я таких, как он, иметь

Пачками сумела бы.

Я банкира подцеплю

Жирненького, сдобного.

Своей лаской удивлю

Для растрат удобного.

Про семью забудет он,

У меня поселится.

У меня банкирский сон

Из батиста стелется.

В ресторане дорогом

Каждый вечер ужинать

За откупленным столом

Буду с ихним суженым.

Негры там – швейцарами.

Мне не жаль его карман,

Мне бы розы алые.

У Тишинки – самый смак

Под омара с зеленью.

Негр таращится, мудак,

На ноги с коленями.

Меня папеньки любили

И ни капли не сгубили!-

Девка, вправду, хороша,

Спора быть не может.

На такую, не дыша,

Каждый смотрит с дрожью.

Бровь – соболья, а глаза

Зеленей, чем море.

Как сентябрьская гроза,

Предвещает горе.

Всё размоет, все плоды

Наземь покидает.

И не ждать тогда страды,

Пахарь голодает.

От такой напасть одна,

Ведьм напоминает.

Оглянитесь, не она

В Ялте отдыхает?

Загорает, в чём её

Мать на свет рожала.

Рядом боров соловьём

Шкваркает, как сало:

- Отобьют тебя боюсь,

Вон юнец маячит…-

В «Ореанде» номер люкс

Им с лихвой оплачен.

Ночь с мускатом под зонтом,

Плыл закат на славу.

На бобровое манто

Выклянчит лукаво.

Он – строитель пирамид

Из народных вкладов.

Сел и вышел, не сбежит,

В лапу дал, где надо.

Ведь за ним стоят верха

Избранные нами.

Дескать, все не без греха:

Сами мы с усами!

Бесы новые – не люди,

Мертвецы они давно.

Сколько душ ещё погубят?

Нам узнать не суждено!

1993 г., Москва - Ялта