Проблеск в Пути

Автобус одолел реки гравия, огрызки гранита, Плато Безмятежности, Край Обетованный, мили и километры. Ветра’ оставляли метки на корпусе увядавшем – и жители лесные, принимали весточку Ветра. Города проносились за окном – будто один: те же рабы в коробках, те же несчастные угощали себя свободой – платой за перенос цепи; но было и исключение.

Юноша. Мальчик. Дитя.

Автостопщик годов отроческих, отрёкся от мира – где идти некуда – и остался на побережьи развалин беззначного. Волосы - в пучок, фиолетово-чёрные. Истрёпан, но не сломлен, - быть может - по стойкости, быть может - по слабости, а быть может – не успелось.

Стопщик держал руку поднятой – без надежды, без знания, без напутствия; - когда пути иные, отброшены, что-то происходит и избранное, избирает. Экипажи и машины проносятся, сталкиваются и уносятся. Автобус остановился – радужный – и принял Отрешённым ушедшего от лжи и тщеславия, кому нет места в мире беззначия.

Автобус – дом, мир - панорама мира. Привязываться не к чему, не к кому и незачем. Ночь объяла прокажённых и лишила сил на костерии.

Трио созвалось в Островок Сознания – спина к спине. Озарения, Идеи и Участие сплетали сознания в первородное, чем человек современный быть престаёт в согласии первом, с суждениями: морали, мнений и напутствий.

Странница угостила шоколадкой. Путник сказал, оставайся сколь желаешь – ни слова укора. Остальные рассеивались по свету – экипаж сводился к троице.

Путнику претило однозначное, посредственное и диктатичное. Страннице наскучило бесчувственное. Отрешённого извлекли из реестров биомассы – одарили Свободой.

Мир поддаётся косновению пера и пересоздаётся по прихоти девочки-мечталецы. Ветерок дотронется Реки Времени и переменит направление к истоку. Возглас Разума услышан, а мир обывателя – осыпается блёстками обещания: социальной устроенности, завтрашнего дня и номера люкс в отеле “РаеАдо”.

~

Культивация насилия и привитие ничтожности. Система гибнет, в самоуспокоении; - пустоголовые стерилизованы от гена мятежа. Покойся с миром, Любовь, Непокорённость и Свобода.

Когда религия - врата к религиозному чувству, - остаётся быть спичкой в коробке', сгоревшей, отпользованной, отдавшей пламя на иллюзию остальным. Истлевать беззначием всем после, - действа - иначе чем от предвкушения "мне зачтётся", - тлей в аду рай богословский, причащайся в раю ад богословский, - богословам принадлежат и рай, и ад, культивированные. Задумайся.

Снег сыплется лепестами лилии, развевается в Ветру и уносит нематерии правд за берега притягательного – и чуждого. Красота – вне религий, мировоззрений и цинизмов. Красота протипоставится несокрушимому – и размечется по свету.

~

Мир обывателей дал червоточину. Воротнички, задумались, идя на услужение и предлагая органы в залог оплаты проживания - «Нужно ли мне?» - и Ветер дотронулся лиц тех, гладких и наивных, избавившихся от отупителей – но не успевших развеять отупление, что, возможно, займёт жизнь и, под стать системам, не отдаст.

Ребёнка отправляют в школу – но не сообщают и не возвращают годы отнятые. Учителя ли учителя? Система поставила исключительное на конвейер, вопреки Ветру Освобождения, - и расшатывается, иерархиезированная, в агрессии самонеприятия.

Мир изменяется – конструкция обрушится, и быть хаосу, и излиться сокрытому сквозь червоточину – листы сии – во благо преображения. Пласты Сознания, изойдут из летаргии литургий и инвестиций, - и изнанка мира, обнажится. Туман скатывается по нитям света новолунного.

«Ничто не помешает мне наслаждаться Жизнью – какой бы она ни приключалась» … Занавес