От чего отказался Есенин-10
ОТ ЧЕГО ОТКАЗАЛСЯ ЕСЕНИН
Литературный анализ
(Заново отредактированная глава)
Живёт в моих незабвенных енисейских местах по-сибирски грубоватая, но удивительно ёмкая и точная поговорка — «пляши от печки». Начнём и мы «от печки», то есть от главного, от основного, без чего все рассуждения уведут от Истины и растворятся в многословном тумане.
Итак, что такое поэзия — в высшем её понимании?
Бог создал человека , а по нашим догадкам и весь мир, — по образу Своему и подобию. Но поскольку Сам Создатель существо идеальное, абсолютное, то и Творение Его, Вселенная и всё на Земле, после приобщения к вечному бытию обладало безукоризненным совершенством. Оно и до сих пор оставалось бы совершенством, если бы не нравственное падение трети ангелов и Адама с Евой, что открыло дорогу злу и разрушению первозданного единства. Все качества духовно-материального мира до возникновения зла обозначим словом Красота, а качества, появившиеся от воздействий зла, назовем Разрушением Красоты — они и в самом деле являются разрушением Божественного Идеала.
Создавая благодатное бытие, Господь предусмотрел, чтобы жизнь ангелов и людей была такой же радостной и благодатной. Требовалось наделить разумные творения пониманием, ощущением и глубоким чувствованием, душевным переживанием Красоты. И дети Божьи дары эти получили. Но получили и гораздо большее. Способность творить, то есть отображать мысли, чувства и образы в словах, в музыке, а земные жители позднее — закреплять отображения в рисунках, в скульптурах, в научных и философских открытиях. И вместе с этой способностью — великую возможность наслаждаться удачными опусами и радовать ими других. Возникли предусмотренные Творцом искусства — поэзия, музыка, живопись, проза, философия, разветвлённая сеть наук и других ростков-образований из общего единства. По свидетельству Библии, поэзия и музыка появились до возникновения рая — ангелы пели гимны, прославляя Любовь и Всемогущество Бога.
Из возникшего множества сегодня нас интересует поэзия, и поэтому мы подробно остановимся лишь на этом, по точному определению Белинского — «главном виде искусств» (главном, потому что он возник раньше всех и содержит в себе все свойства остальных). Так в чём же суть поэзии, какие у неё задачи и какова цель?
Поэзия — это одно из самых действенных СРЕДСТВ понимания Красоты Божьего Мира; полного выражения мыслей и чувств этого постижения; прославления Отца Небесного за бесценный дар и помощи людям в понимании Красоты и духовном росте; в понимании и отчётливом видении искажений и разрушений Красоты; в обличении этого зла и в нравственной помощи соотечественникам: борясь за ученье Христа, становиться лучше.
Поэзия — могучее средство постепенного расширения понимания земной греховности и активной борьбы с нею; проявления совести — Божественного присутствия в человеке, которая побуждает стремиться к более глубокому постижению Истины.
Наконец, поэзия — одно из возможностей достижения главной цели: познав Истину, благодатно жить в Боге на Земле и в Вечности.
Теперь рассмотрим, что такое поэтический талант и каким образом он связан с поэзией.
Мы сказали, что Господь создал поэзию как средство познания Красоты мира, а если это так, то позаботился Он и о тех, кто в течение веков должны были наполнять поэтический протос (земное воплощение небесного логоса, то есть извечной идеи Создателя о поэзии) всё новым и новым содержанием. Понятно, каждый из них должен был обладать немалыми способностями выполнять свою миссию. А для этого необходим талант, поскольку бесталанные поделки не тронут сердца читателей и слушателей. (Исключение, кажется, составляет только наше гиблое толерантное, постмодернистское общество, в котором почти совсем потеряно понимание настоящего, высокого, то есть Божественного искусства). Иными словами, мы говорим о настоящем таланте и его реализации, утверждении в жизни человеческой. И жизнь показывает, что Отец небесный щедро одаривал и одаривает поэтическими способностями своих служителей — Гомер, Данте, Шекспир и длинная цепочка поэтов, замыкают которую наши современники Николай Рубцов, Анатолий Жигулин и Евгений Евтушенко.
Итак, талант. Это данный свыше дар познания Красоты и антикрасоты мира, способность отражать жизнь, мысли и чувства в поэзии, воздействовать на откружающих в нравственном воспитании, постигать Истину и стремиться к жизни в Боге, в Его заповедях, то есть в неизменяемой и постоянно проявляющейся по-новому Красоте.
Здесь, в целом, — полнота, высшая степень поэтического таланта, который, как мы уже отмечали, развивается постепенно, многоступенчато, повышаясь и углубляясь по мере постижения Истины и применения Её законов в жизни. Впрочем, не всем дано достичь полноты в развитии таланта и поэзии. К великим неудачникам можно отнести Овидия, Данте, Гёте, Байрона, Гейне, Маяковского, Ахматову, Цветаеву, Бродского, многих других поэтов, так и не поднявшихся к пониманию подлинного православного учения.
Из первых русских поэтов, интересовавшихся Истиной или овладевших Ею в той или иной степени, назовём автора «Слова о полку Игореве», митрополита Илариона («Слово о законе и благодати»), Даниила Заточника, Владимира Мономаха, создателей «Повести временных лет» и «Задонщины», Державина, Ломоносова, Жуковского. К сожалению, отсутствие в те времена развитого литературного языка помешало им встать в ряд лучших русских классиков. И пьедестал первого поэта по праву достался создателю современной словесности, гению всех веков и народов, преодолевшему могучие революционно-либеральные влияния 18-19 веков, отказавшемуся от безнравственной тематики и мелкотемья, уводивших от Божественной Красоты, и после осознанного прихода в православие создавшего подлинные образцы поэзии, критериями которой стали строгие требования Истины.
Не буду перечислять положения теории стихосложения, высокой поэзии и самодостаточного полного таланта (их читатели могут просмотреть в прошлых главах анализа), скажу только, что все они, без исключения, вошли в сокровищницу творческих средств Пушкина, причём многие из них проявились в стихах и поэмах даже тех лет, когда с Богом Александр Сергеич был далеко не в тех ладах, в каких стал, скажем, при создании «Пророка», «Памятника», «Странника», «Бориса Годунова» и маленьких трагедий. Помогла (да, читатель, вы правы!) бессонная совесть поэта, а по большому счёту — благодатная помощь Творца в делах великого стихотворца.
После сказанного нетрудно ответить на наш последний вопрос: случайным или закономерным был есенинский прорыв, то есть отказ от назойливой, избыточной, излишней образности.
Выше мы упоминали о том, что Есенин с юношеских лет и на протяжении всей жизни соперничал с гениальным предшественником, стараясь создать свои стихи и поэмы не хуже тех пушкинских, которые принимал близко к сердцу и разуму. Бывало — соперничество проигрывал. А бывало — и нет. Вот лишь некоторые литературные параллели: «Монах» — «Инония», «К сестре» — «Письмо к сестре», «Воспоминания в Царском Селе» — «Песнь о великом походе», «Песнь о вещем Олеге» — «Песнь о Евпатии Коловрате», «Борис Годунов» — «Страна негодяев», «Моцарт и Сальери — «Чёрный человек».
Смеем думать, что пушкинский соперник рано почувствовал и понял, что лучший русский и всемирный поэт в зрелые годы полностью овладел вершинами мастерства и что только такая победа достойна высокой литературы. Это понимание, скажем, отразилось не только в стихотворении «Пушкину», но и в «Письме к сестре»:
Ты Сашу знаешь.
Саша был хороший.
И Лермонтов
Был Саше по плечу.
Но болен я...
Сиреневой порошей
Теперь лишь только
Душу излечу.
Мне жаль тебя.
Останешься одна,
А я готов дойти
Хоть до дуэли.
«Блажен, кто не допил до дна»
И не дослушал глас свирели.
Ясно стало ещё одному «самому лучшему поэту России и мира» и другое. Возрастание пушкинского таланта, стремительно набирающего полноту возможностей, открывало дорогу к сложнейшим и глубочайшим темам, которые начинали тревожить и подходящего к 30-летнему рубежу Сергея Есенина. А что его по-настоящему тревожило, обязательно, по закону большой поэзии, выливалось в бронзовые, а точнее в золотые строчки.
И я от тех же зол и бед
Бежал, навек простясь с богемой,
Зане созрел во мне поэт
С большой эпическою темой («На Кавказе»).
И что же удивительного, что взрослеющий мастер сменил свою юношескую, азартную манеру сочинения, частенько переполненную сомнительными поисками, на степенную школу Пушкина, которая опиралась на веками выработанную «середину», то есть на идеал, предусмотренный Творцом для настоящей, высшей поэзии?
Так, вопреки соблазнам революционного века, вопреки десяткам модных, вычурных течений, совершился могучий есенинский прорыв от модернизма серебряного века — не к постмодернизму, породившему современное убогое графоманство, помешанное на лжеобразности, а к испытанному реализму, дополненному лучшими литературными находками, не противоречащими Красоте Господней.
(Продолжение следует)
