Фотография (Есенину Сергею Александровичу).
Фотография в Интернете -
Старый снимок далёких годов.
В модном галстуке и в жилете.
В окружении дам и цветов.
Деревенский рубаха-парень.
В доску свой и до боли родной.
Безусловно, он популярен,
С гениальной своей простотой.
Белокурый стоит, смеётся.
Зубы ровные выставил в ряд.
Всё в порядке, всё удаётся -
О нём пишут, о нём говорят.
Он при жизни уже «Великий»,
Невзирая на молодость лет.
Для Руси такой многоликой,
Самый Русский, должно быть, поэт.
Душу вывернет наизнанку.
Сердце сдавит в щемящей тоске.
То в любовь с головой, то в пьянку.
В надоевшем до слёз кабаке.
Не способен жить по-другому.
Не получится, как ни крути.
Что же делать ему такому?
Что там будет ещё впереди?
Никуда от себя не деться,
От судьбы не уйти никуда.
И, конечно, чувствует сердце,
Что уже где-то рядом беда.
Что осталось совсем немного.
И, наверное, быть посему.
Из Москвы в Ленинград дорога
Поползёт сквозь колючую тьму.
От навязчивых чёрных мыслей,
От ненужных дурных передряг…
Впрочем, много ли в этом смысла
Если жизнь всё равно пустяк?
От скандалов, судов и пьянок,
От каких-то друзей и подруг…
Он один, как тот полустанок,
За окном показавшийся вдруг.
А над ним только снег и стужа,
И потухший фонарь на столбе.
Что висит никому не нужный,
Надоевший уже сам себе…
Вот встречает вокзал холодный
Из-за пыльных вагонных портьер.
«Эй, извозчик, что мёрзнешь, родный?
Помнишь, где тут у вас «Англетер?»
