ГЛАВА – 56.
 
 «Ну, ОЧЕНЬ  СООБРАЗИТЕЛЬНЫЙ МЕДВЕДЬ…!»
 
 
 
 Встав на лыжи, Максим и Пётр Яковлевич, углубились в лес, километра на три. Они шли быстро и целенаправленно. Друзья точно знали, где искать лося и где они должны с ним встретиться. Поднявшись на небольшую возвышенность, охотники остановились.
 
 - Ну что…? – чуть отдышавшись после подъёма, спросил Гуцман – Здесь будем расходиться…? Лось должен быть, где-то в районе этой сопки – он махнул рукой, указывая направление – Скорее всего он находится за нею, там где Лосиный ручей….
 
 Ты будешь обходить сопку справа, а я зайду слева, ну и там, на той стороне мы и встретимся. Где-то у  «Оленьего распадка…».  Максим, смотри, будь осторожен,  на охоте всякое бывает. Хотя чего это я тебя учу…? Учитель нашёлся…! Ты и сам всё прекрасно знаешь. Ну, давай Максим, на удачу…!?
 
 Они, как это делали всегда, перед выслеживанием зверя, трижды стукнулись прикладами СКС и разошлись в разные стороны.
 
 = = =
 
Максим легко скользил на широких лыжах между стволами деревьев. Лес здесь был не густой, а местами просто с большими проплешинами. Идти было легко. Лёгкие, в груди работая на полную мощность, вдыхая в себя чистый, морозный воздух. Не сбавляя ход, он посмотрел на часы. Они показывали около девяти утра.
 
 - Предположительно, где-то половина десятого, или чуть позже, мы должны встретиться с Гуцманом – на бегу подумал Максим. Сейчас он полностью подчинялся и был во власти тех правил и законов, которые предъявляют охотнику тайга и обстоятельства вокруг него. Он сейчас был заряжен, как был заряжен его карабин. Но только карабин был заряжен пулей несущую смерть, а он охотничьим азартом, желанием направленным только на одно – выследить дикого зверя, загнать его в угол, лишить всякой возможности на спасение, и только лишь потом, не сразу, а насладившись результатами преследования, не испытывая особой радости при этом, убить его. Максиму всегда был больше по душе, непосредственно сам захватывающий процесс преследования опасного зверя, а вовсе не результат его убийства.
 
= = =
 
 С Гуцманом Петром Яковливичем, они охотились вместе уже несколько лет, и в тайге, на охоте, хорошо понимали друг друга. С полуслова.
 - Вот-вот, действительно только на охоте… – мелькнуло в голове Максима – А в быту, на службе оказывается-то, нет…! Оказывается я для него неразрешимая загадка. И он, в какой то степени попытался её сегодня для себя разгадать. Иначе бы Гуцман по дороге в тайгу, свои вопросы не задавал. И чего это вдруг ему стало так интересно знать, почему я не женюсь…?
 - «Почему, почему…? Да вот не хочу просто, потому и не женюсь…! Я же не спрашиваю тебя, дорогой ты мой, почему ты до сих пор ещё женат? Меньше вопросов, меньше ответов. Хотя Гуцман мужик-то не плохой и поэтому не мог преследовать какую-то недобрую цель, или какой-то подвох! Видимо ему это было на самом деле интересно узнать. И здесь, в том, что он проявляет любопытство, ничего плохого нет. Кроме конечно, самого любопытства…!»
 
 Максим на секунду остановился, что бы получше укрепить сбившуюся лыжу, после чего опять бесшумно побежал дальше. Он хорошо знал, что зимою в тайге, особенно в морозные дни, любой, даже незначительный звук, разносится на большое расстояние.
 
 Впереди, в нескольких метров от него, находился небольшой скалистый выступ, который Максиму надо было обогнуть. В этом месте, лес был значительно гуще, чем на других участках тайги, и скорость продвижения вперёд, Максиму поневоле пришлось сбросить. Еловые лапы низко свисали над землёй.
Максим пригнулся и немного наклонил голову, что бы ни зацепить эти ветки, и бесшумно проскользнул под ними. Когда он опять поднял голову, то вдруг резко, насколько это было возможно…, остановился и встал, как вкопанный. Прямо перед ним, метрах в десяти от него, стоял медведь. Живой, злой и невредимый....
 
- Шатун…! – почему-то очень спокойно для самого себя, констатировал, этот  вполне очевидный факт и само явление, наш невезучий  Максимус….
 
 Максим знал, что медведи в этом районе тайги, даже в летнее время, появлялись довольно редко, видимо что-то в нём их не устраивало и поэтому, встреча с мишкой для него сейчас, была почти полной неожиданностью.
 
 Для косолапого, внезапное появление Максима, тоже было такой же абсолютной неожиданностью. При его появлении, медведь, испугавшись, рыкнул и чуть отпрянул в сторону. Увидев Максима, быстро пришел в себя, и особенно не раздумывая, начал медленно подниматься на задние лапы. При этом он, почему-то даже не рычал. Не считал нужным....
 
Максим, действуя, как на автопилоте, сдёрнул с себя карабин, передёрнул затвор и вскинул его к своему плечу. Максим, так же машинально отметил про себя, что по мере вставания медведя на задние лапы, ему поневоле приходилось, понемногу поднимать голову всё выше….
 - Хорош экземпляр, ничего не скажешь…! Но мне почему-то кажется, что он, не совсем вовремя мне попался… – так же опять, до удивления спокойно, про себя, отметил Максим.
 Он сейчас в полной мере осознавал всю опасность своего положения. Медведь, который по каким-то причинам не укладывался на зиму в берлогу, представлял собой серьёзную угрозу и опасность, для кого бы то ни было. Хоть для зверя, хоть для человека. Сейчас он был голоден, зол и беспощаден. И в достижении своей, не очень то высокой цели, а цель у него была всего лишь одна, это кого-нибудь просто сожрать с потрохами, ему могло помешать только одно… – его собственная смерть….
 
 Но мишка умирать вовсе не собирался, а как раз наоборот, он сам намеревался и хотел, причём очень хотел безобразник, лишить кого-то жизни и слопать его. А поскольку вокруг, кроме Максима больше никого не было, то медведь решил, что для осуществления его, пусть не совсем благородной цели, а именно вкусно пообедать, подойдёт и этот чудак на лыжах. Он приглушенно, с удовольствием зарычал, предвкушая близкую трапезу, и сделал шаг навстречу своему потенциальному обеду, то есть навстречу нашему несчастному Максиму.
 
 Максим поймал на мушку правый глаз медведя, и сам упёрся в него своим взглядом. Смотрел в него, не отрываясь и не мигая. Он смотрел в глаза медведю и ничего там не видел. Они ничего не выражали. В них была холодящая душу пустота. Они смотрели на Максима бесстрастно и безучастно. В них даже не было ни злобы, ни ярости, а только одна безудержная, слепая, и непоколебимая звериная решимость.

 Максим, как вкопанный в землю, неподвижно стоял на лыжах. Эти самые лыжи сейчас, ему очень здорово мешали. Максим был через эти мерзкие, и ненавистные лыжи, крепко привязан к самой земле. Он не мог при случае ни отпрянуть, ни отскочить в сторону, или попытаться, как-то увернуться от опасности в лице Топтыгина (вернее, от его прожорливой морды…). Хотя он прекрасно понимал, что это практически бесполезно и неосуществимо. Но, так или иначе, Максим был лишён возможности для осуществления какого-либо  манёвра. Не мог же он попросить медведя немного подождать, пока он освободится от своих лыж…? Медведь, при сложившейся обстановки не понял бы Максима, и скорее всего, не откликнулся бы на эту несерьёзную просьбу. Поэтому Максиму ничего не оставалось делать, кроме одного, это ждать, как и каким образом будут разворачиваться дальнейшие события….
 
 Глаз медведя по-прежнему маячил на кончике ствола карабина. Максим так же был по-прежнему, даже как-то подозрительно спокоен. Первый холодок, появившейся    чуть пониже сердца, который Максим ощутил, когда неожиданно увидел косолапого любителя «не поспать»…, в родной берлоге, куда-то полностью улетучился, исчез. Максим сейчас не испытывал ни страха, ни тем более паники. Он был спокоен и предельно расчётлив, почти как легендарный и неуязвимый агент 007. Или как бухгалтер в своей уютной и тёплой бухгалтерии.
 
 - Я попаду ему точно в глаз…, – пристально глядя в этот самый медвежий глаз, думал Максим. Он был абсолютно уверен, что не промахнётся – Пуля пройдёт через голову и выйдет с тыльной стороны черепа. Мишка обречён. Это так же точно, как и то, что я жив… – и добавил про себя – До сих пор…! Но медведь не рухнет замертво, не упадёт на месте, где он сейчас находится. В агонии, не обращая никакого внимания на боль, он рванётся ко мне и перед своей кончиной попробует, и, скорее всего, это ему удастся сделать, а именно содрать шкуру с моей головы. Я даже не могу попытаться удрать. Лыжи не дадут мне это сделать. А второй выстрел я сделать, просто не успею. Слишком маленькое расстояние между нами. Хотя для медведя, что бы он отдал концы и отбросил свои длинные когти, хватит и одного выстрела. Но это меня почему-то мало успокаивает - думал Максим.
 
 Вдруг Максим, безотчётно, на уровне подсознания почувствовал и поймал себя на мысли, что о его мирных рассуждениях, кроме его самого, знает кто-то ещё…! Он теперь , с удивлением и  определенным любопытством, не отрываясь, смотрел медведю в глаза, и ему вдруг показалось, что косолапый читает его мысли.
 
 - Мистика, какая то…! - мелькнуло в голове Максима, но это ощущение, что с его мыслей снимают копию, никуда не исчезло.
 
 Между «Михаилом…» и Максимом проходила дуэль, шло состязание, и не только между когтями медведя и карабином Максима. Состязание шло, на каком то другом уровне, неизвестном Максиму. И ставка была – жизнь….
 Они…, человек и лесной зверь, стояли у невидимого барьера, как на самой настоящей дуэли.
 Может быть, когда-то, очень давно, так же стояли у барьера, за которым была смерть, Пушкин и Дантес, Лермонтов и Мартынов! Один из дуэлянтов был человеком, другой был диким зверем в человеческом обличие, готовым на убийство, для того, что бы насладиться кровавым пиршеством на его могиле.
 
 Максим, конечно же, не знал, что медведь, действительно, что-то понял своей медвежьей головой. А именно, что ни при каких обстоятельствах, он в живых не останется. Даже если он на последнем издыхании искалечит или даже убьёт Максима, то всё равно своей добычей он воспользоваться не сможет. Просто не успеет, поскольку к этому времени, он сам наверняка сдохнет….
 
 И «топтыгин» сделал свой выбор. Кто его знает, но он, наверное, всё же подумал о том, что лучше быть голодным, но живым, чем мёртвым, и тоже всё равно голодным.
 Он еще раз, очень внимательно посмотрел на Максима, как бы изучая и запоминая его на будущее.  Затем медленно, вроде как, еще раздумывая, опустился на передние  лапы и так же медленно, как бы нехотя и через силу, помимо своей железной, медвежьей воли, стал удаляться в глубь тайги. Он ни разу даже не оглянулся. Видимо не считал нужным. И вскоре, мишка исчез совсем, в лесной, таёжной  чащи.
 Максим, так же медленно опустил свой карабин. Он сейчас казался Максиму тяжёлым, как станковый пулемёт.
 
 Дуэль между зверем и человеком, была окончена. Мирным путём, без крови и убийства.
 После всего этого, Максим освободился от лыж, доставивших ему немало неприятных минут, и сел прямо на снег, где стоял всё это время.
 Он почувствовал, как по его спине, обильным потоком, течёт липкий, холодный пот….
 
 
 = = =
 
 
ГЛАВА – 57.
 
 «ОКАЗЫВАЕТСЯ  ЖИЗНЬ- то…,  - Штука ХОРОШАЯ…! »
 
 
 
 Максим продолжал сидеть на снегу и старался ни о чём таком серьёзном не думать.
 Он, в настоящий момент, просто тихонько, про себя, радовался этой жизни. Лесу вокруг него, небу над головой и даже злополучным лыжам, которые валялись рядом с ним. Сейчас абсолютно всё радовало его глаз, и на всё Максим смотрел совсем по-другому, совсем не так, как это было до встречи с медведем.
И на то, как он теперь считал, были очень веские основания.
 Он сейчас живой, он невредимый и он дышит полной грудью.
 
 Максим, только теперь понял, что в этой встрече с медведем, если бы произошло непосредственное столкновение между ними, у него не было никаких шансов остаться в живых. То обстоятельство, что он бы точно ухлопал мишку, Максима нисколько не успокаивало и не устраивало, а тем более уж не радовало. При всём при этом, с большой долей вероятности, он бы, неминуемо погиб сам.  Даже если бы медведь его не убил, как говорится до конца, а только изрядно искалечил, то и в этом случае остаться в живых было бы для него тоже большой проблемой.  Гуцман просто бы не дотащил его до города. А если бы и дотащил, то, вряд ли живого.
 
 Очень даже возможно, что именно медведь первым понял, что из их возможной схватки, никто живым не выйдет, и именно поэтому, не стал доводить внезапно возникшее противостояние до кровавой развязки, до его трагичного завершения! Кто его знает!? Звери, наверное, и особенно в критический момент жизни, тоже иногда способны мыслить.
 
 Ну, не струсил же медведь, в самом-то деле…? Это шатун, голодный и злой, как стая диких и неукротимых собак. Что его могло остановить…? Да ничего! И уж вовсе никакой там не страх, а только лишь смерть, или чёткое и ясное звериное понимание и ощущение того, что эта самая смерть, как «дамоклов меч…», неотвратимо нависла над ним самим.
 Так или иначе, но Максим был рад тому, что остался жив, и он, как-то совсем по новому радовался этому обстоятельству.
 
 - Эй, Максим…, ты чего расселся тут и прохлаждаешься, как на южном курорте…!? – неожиданно для Максима, раздался несколько раздражённый голос Гуцмана.
Максим, даже не услышал, как Пётр Яковлевич подошел к нему – Ты знаешь, что из-за тебя мы упустили лося…? Что за дела дорогой…?! Что за отношение к делу…?! На тебя это не похоже…!
 Максим ничего не ответил….
 
 Гуцман огляделся вокруг, увидел следы медведя, и как опытный охотник понял всё, что здесь произошло.
 
 - А почему ты не стрелял…?! – уже более спокойнее спросил Пётр Яковлевич – Хотя да, тут всё ясно, расстоя-я-ние… – протянул он в задумчивости – Если бы ты промахнулся, то тебе была бы крышка. Стрелять было бы не оправданным и глупым риском с твоей стороны. Большой шатун был…?
 - Хрен его знает, рост его не измерял, но голову вверх, пришлось задирать.
 - Максим, ты понимаешь, что тебе здорово повезло…?!
 - У-у-у…! Ты  знаешь дружище…, как хорошо я это сейчас понимаю…!
 - А как всё-таки он ушел, по какой такой причине? Ведь его сейчас практически ничем нельзя остановить!
 - Этот Мишка, наверное не из дураков был…!? Хотя я сам не знаю и ничего не могу понять, что произошло…?!  Вот так, стояли мы мирно друг против друга, внимательно, с уважением и где-то даже с любовью смотрели друг дружке в глаза, а потом он опустился на четвереньки, на прощанье вежливо кивнул мне башкой, щёлкнул своими когтями и ушел восвояси….
 - Ты после такого ещё способен шутить…?
 - Это я так дружище, для форсу…, от пережитого мною страха.
 - Это уж, наверное, точно, в такой ситуации испугаться не мудрено! Ну, что будем
делать то дальше…? Пойдём за лосем, или как…? Он недалеко ушёл. Догоним его запросто….
 - Ты представляешь друг мой Петруччио…!? Охотничий запал у меня, куда-то к чёрту вдруг пропал.
 - Ты, как поэт заговорил, в рифму….
 - Поэт ни поэт, а сейчас действительно хочется, лечь прямо на снег и просто смотреть в голубое небо. Красиво там…! И при этом ни о чём не думать. Поверь мне старина…!
 - Максим…! А ведь этого мишку, мы бы могли достать сегодня. От нас двоих, он никуда бы не делся. Отоспались бы на нём за нанесённую тебе обиду и доставленные им неприятные минуты.
 - Знаешь, что мой уважаемый друг…!? Мы, наверное, сегодня этого делать не станем. Пусть живёт косолапый. Может, в какой-то степени, я ему тоже кое-чем обязан..., типа своей жизни….  И, скорее всего это действительно так и есть. Будь он поглупее, пошел бы мишка на меня буром, и тогда, очень возможно, что ты со мной бы сейчас не разговаривал, а горько оплакивал бездыханное и окровавленное тело своего забубенно-разнесчастного друга….  А он оказался нашим Русским, и к тому же ещё и Умным  Медведем. Таких в воровской партии «Единая Россия» ты не увидишь, таких у них НЕТУ. Там всё больше, «умственные  подранки…»  околачиваются…. Так, что пусть этот мудрый  Топтыгин, живёт дальше. Ведь жизнь то оказывается так коротка…! И её иногда, поверь мне, надо ценить…!
 - Ну, как тебе угодно Максим. Нет, так нет. Ты непосредственный виновник всей этой истории, тебе и карты в руки.
 - Карты, или нет, а ноги в руки, это уж точно. Давай, наверное, будем потихоньку выдвигаться в сторону дома. На самом деле настрой сбился. Запал, действительно пропал. Зайдём ко мне домой, у меня есть армянский коньячок. Помнишь, я тебе говорил о третьем и самом главном аргументе, но не стал тебе его раскрывать…? Мне кажется, что сейчас самое время его обнародовать. А он и на самом деле, в данный момент, самый главный и самый весомый аргумент из всех существующих…. Для нас обоих.
 Он и помирит и успокоит и мысли в порядок приведёт. Аргумент-спасение, для поднятия нашего настроения, в виде лёгкого опьянения. Посидим немного, поговорим о том, о сём. Как ты на это смотришь дружище…?
 
 - Смотрю прямо и только очень положительно…! А поэт у нас не я, а ты! Ну, давай, пожалуй, так и сделаем. Коль с утра дело не заладилось, не будем его насиловать дальше. А то ещё посадят…. Шутка…! У меня, кстати, уже тоже не тот настрой. Не боевой…! – здесь Гуцман резко замолчал оборвав себя на полуслове…,  видимо что-то обдумывая и сопоставляя, а затем в сердцах воскликнул: - «Тьфу ты зараза…!»
 
 - Только договоримся сразу Пётр Яковлевич, вопросов по дороге никаких не задавать. Не до них сейчас…!
 - Как скажешь старик! Да кстати Максим, какое у тебя было ощущение, и что ты испытывал в тот момент, когда вы с мишкой, как дуэлянты, стояли друг против друга?
 
 - Мы же договорились с тобой, что никаких вопросов…!
 - Ну, мы же еще не на дороге…!
 
 - Какой же ты всё-таки наблюдательный дружище! Хочешь знать, что я ощущал в это время? Изволь…! Как это ни странно, но ничего не испытывал и ничего не ощущал. Не было никакого страха. Не было и паники. Поверь мне, я не вру и не преувеличиваю. Я просто стоял и ждал. Причём сам, не зная чего…! Ощущение страха пришло после того, как косолапый ушёл в тайгу. Рубашка до сих пор мокрая от пота.
 
 - Может, как раз это тебя и спасло. То, что ты не запаниковал.
 - Может и это. А может просто Судьба мой друг!
 
 - Возможно…! Возможно! Очень может даже быть, что и Судьба! – как-то очень медленно и задумчиво, и как бы больше для самого себя, произнёс Пётр Яковлевич.
 
 - Вот-вот…! Кому суждено сгореть, - тот в воде, да и кое в чём другом не утонет…, и в медвежьих зубах не застрянет….
 
 
 = = =