Антуанетта

На эшафот и подшофе. В одной рубахе.

Себя не помня. Наперекор народу.

Я положил под улюлюканье на плаху

свои мечты, надежды и невзгоды.

 

Я так смердил. Парило по́том и мочой,

глаза мои заплыли и голова опухла.

Я вёл с собой неравный бой,

где ночь — без сна, а сердце — рухлядь.

 

Мне не хотелось расставаться с палачом,

как осень медленно сменяет лето.

Я нежно бы поцеловал его в плечо,

как это сделать бы могла Антуанетта!

 

Антуанетта! О, Мария! Судьбу пророчит

истинно прокля́тый дождь.

Бегут, бегут, бегут в страницах строки,

и даже Бог не в силах им помочь.

 

Бегут за роскошью, за бесконечным балом,

словно пьеса, как жизнь, не имеет конца.

На эшафот поднимаюсь я с полным бокалом,

устал я играть с судьбой в беглеца.

 

Руби, твою мать! Как нервы трепещут,

а юности дождь превращается в плач.

«Антуанетта!», — шепчет палач

и не знает, кто его сердце излечит.

 

Плачет палач. Просит прощенья.

Мне же теперь вовек всё равно.

Я положил на плаху сомнений

чувства, что про́житы были давно.

 

Антуанетта

Август, 15'2020

Слова — Adam Kesher