Словами, стихами надышится небо
Словами, стихами надышится небо.
И все облаками, вместо корсета.
Натянут сорочки, оставят обиды,
И будут два сердца ниткою сшиты.
И гром прогремит за околицей где-то,
И все это будет попытка поэта
Себя приучить к небесам и дождю,
И влить в себя нежность, и грома фату
Напялить на стулья, на стол и кровать,
И может быть, сутки сидеть и мечтать,
Как падают вишни в саду за окном,
И как упиваются рощи вином.
Как волшебство через старый причал
Идет вдоль побегов, где тосковал
Один одинокий, и гордый поэт,
Который не мог разгадать этот век.
И вот ему в руки летит тишина
с манерами женскими,
И в платье из льна.
Колдует над ним, касается губ...
Он смотрит с надеждой,
А вдруг его ждут
Там...далеко за равниной седой,
Там, где сплетаются души косой.
Он гордый. Он верит в свою чистоту.
Он верит в далеких, и в слово "люблю".
Ему не бывать никогда молодым.
Он - старец. Он дряхлый, Он - сын.
Нет, не любви, и не жалости душ.
Он сын одиноких.
Он, выпивший грусть.
До дна и до капли.
В нем нежность и грех,
И в этом он правый
В непонятый век...
И все облаками, вместо корсета.
Натянут сорочки, оставят обиды,
И будут два сердца ниткою сшиты.
И гром прогремит за околицей где-то,
И все это будет попытка поэта
Себя приучить к небесам и дождю,
И влить в себя нежность, и грома фату
Напялить на стулья, на стол и кровать,
И может быть, сутки сидеть и мечтать,
Как падают вишни в саду за окном,
И как упиваются рощи вином.
Как волшебство через старый причал
Идет вдоль побегов, где тосковал
Один одинокий, и гордый поэт,
Который не мог разгадать этот век.
И вот ему в руки летит тишина
с манерами женскими,
И в платье из льна.
Колдует над ним, касается губ...
Он смотрит с надеждой,
А вдруг его ждут
Там...далеко за равниной седой,
Там, где сплетаются души косой.
Он гордый. Он верит в свою чистоту.
Он верит в далеких, и в слово "люблю".
Ему не бывать никогда молодым.
Он - старец. Он дряхлый, Он - сын.
Нет, не любви, и не жалости душ.
Он сын одиноких.
Он, выпивший грусть.
До дна и до капли.
В нем нежность и грех,
И в этом он правый
В непонятый век...