/По следам героев научно-фантастического романа Одри Ниффенеггер «Жена путешественника во времени»/

Последние четыре года для Клэр показались вечностью. Самое большее, насколько исчезал Генри, было две недели. А когда на её руках смертельно раненый муж испустил дух, едва успев слабеющим голосом прошептать «Я люблю тебя!», Клэр возненавидела время, но не сумела запретить себе ждать. Она не смотрела на часы, старалась не замечать смену дней и ночей, сезонов года, напрочь отрицая саму смерть. И лишь то, как Альба из малышки преображалась в девочку, неумолимо напоминало о бегущих стрелках и долгом отсутствии мужа. Тогда страх охватывал душу Клэр: а вдруг всё-таки смерть победила, и её Генри больше не путешествует во времени, а тихо лежит в холодной могиле?.. Неужто стальные объятия смерти оказались сильнее силы любви, над которой даже могущественное время не имело никакой власти?.. Однако здравые доводы рассудка никогда не доходили до беззаветно любящего сердца Клэр, и она, как всегда, продолжала каждый год в день их первой встречи оставлять в мичиганском лесу одежду для Генри, именно на той самой поляне, где маленькую шестилетнюю Клэр очаровал неожиданно появившийся из будущего совершенно голый незнакомец.

И вот четыре года ожидания были вознаграждены судьбой: Генри вновь материализовался из прошлого Клэр. Позабыв обо всём на свете, сломя голову она помчалась навстречу мужу, как только Макс и Рози прибежали с радостным известием . Его нежные поцелуи и умоляющий о прощении взгляд заглушили голос её разума, но сердце обмануть нельзя. Клэр почувствовала, как дрожали пальцы Генри, когда он касался руками её щёк, а ладони обжигали холодом, хотя стоял на редкость тёплый осенний день. И Генри не остался, как раньше, он исчез так быстро, как будто чего-то боялся, словно смерть гналась по пятам.

—А что если это начало конца? – вслух подумала Клэр.

—Мама, ты что-то сказала? – спросила Альба, подойдя к матери.

—Нет-нет, я просто… —растерялась Клэр, не зная, как ответить.

—Мам, я тоже очень скучаю по папе, — словно прочитав мысли Клэр, добавила Альба.

—Альба, — Клэр наклонилась и поцеловала дочку. —А я и не заметила, какой взрослой стала моя девочка.

Обещав Клэр вернуться к обеду, Альба вышла из дома. Но она не присоединилась к друзьям Максу и Рози, чтобы завершить прерванную появлением Генри игру, Альба пошла в медицинский центр к доктору Кендрику.

Генри Детембле в клинике знали почти все врачи. Благодаря неоднократно проводимым тестам и консилиумам для выявления метода лечения врождённой хрононедостаточности Генри здесь стал почти так же известен, как кинозвезда. А за здоровьем Альбы следили с момента рождения, так как она унаследовала болезнь отца, однако наблюдались и существенные различия в клинической картине дочери. Она хоть и страдала недостатком хронов, но могла противостоять силе притяжения времени, закрывая свой внутренний портал давящей мощью голосовых вибраций. Внутреннее перемещение в мир напеваемой мелодии, подобно валуну, служило непреодолимой преградой на пути самовольного исчезновения. Тело Альбы полностью подчинялось её сознанию. Она сама выбирала время, в котором хотела бы побывать, и, одевшись соответственно сезону, отправлялась туда строго на определенные сознанием минуты. Назад Альба возвращалась ровно в назначенное время: ни секундой раньше или позже. Однако девочка страдала другой болезнью: синапсы её мозга превышали допустимое количество почти вдвое. В отличие от нормального ребёнка, у Альбы после трёх лет в мозге стали увеличиваться нейроны, что привело к многочисленным и интенсивным связям, формирующим синапсы. Таким образом, в свои девять лет маленькая Альба мыслила и воспринимала поступающую извне информацию как тридцатилетняя женщина.

Сегодня, наблюдая за трогательной встречей родителей, Альба отчётливо поняла, что ставшие редкими появления отца скоро совсем сойдут на «нет»: чёрная энергетика вечности явно преобладала над светлой половиной. Она не могла сложа руки смотреть, как медленно угасает от тоски Клэр. А ранняя смерть матери в сложившихся обстоятельствах была неминуема. С одной стороны, её ужасала мысль как об одиночестве, так и о том, что, навещая в прошлом живых родителей, они могли не признать в ней свою девочку, как бабушка не узнала во взрослом Генри своего сына, увидевшись с ним в электричке. С другой стороны, решаясь на отчаянный шаг для прочного воссоединения влюблённых, на что была способна только она, Альба не представляла, сумеют ли Генри и Клэр остаток жизни прожить без неё…Именно из-за необратимой характеристики процесса она до сих пор откладывала его претворение в реальность, но дальнейшее промедление стало невозможным — опять же время диктовало свои условия…

—Альба? Что ты здесь делаешь? Тебе нездоровится? – голос доктора Кендрика прервал её размышления.

—Мои попытки найти вас в палатах с больными оказались безуспешными, тогда я вспомнила: вы всегда забываете свой сотовый на столе в кабинете; и вот я здесь! – с наивной улыбкой ответила Альба.

—И секретарь впустил тебя в моё отсутствие? – подозрительно прищурившись, осведомился профессор.

—А его не было в приёмной, док! – при виде напускной сердитости на лице Кендрика девочка не сдержалась и рассмеялась.

—Вижу, тебе весело, да?! – профессор обошёл стол и сел в кресло. – А я вот возьму и уволю этого бездельника за безответственное отношение к своим обязанностям! Вместо того чтобы подкрепиться, он в обед бежит на свидание, и в итоге минуты перетекают в часы, а ланч – в романтический ужин, словно время останавливается. Не зря же говорят, влюблённые часов не наблюдают! – Кендрик стал нервно нажимать на кнопки ноутбука и пристально вглядываться в монитор.

—Вот и я так хочу, док! – Альба медленно опустила крышку компьютера, вынуждая профессора всё внимание сосредоточить на её словах.

—Что произошло, девочка? Папа появился? – обеспокоенно спросил Кендрик.

—Да, только на сей раз совсем ненадолго…и его руки, док…они были совершенно холодными, а папа, казалось, не замечал этого. – На её глазах выступили слёзы.

—Значит, у Генри время на исходе… —задумчиво проговорил профессор.

—Док, сейчас я всего на три года младше мамы, вернее, того возраста, в котором она была в тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом году. Я не раз перебирала семейный альбом — нас практически не отличить. Канун Рождества, в особняке Эбширов много гостей, мне не составит труда незаметно испортить винтовку дедушки, и охота не состоится! – Альба развела руки в стороны, как будто рассказала о предстоящей милой прогулке.

—Скажи, мама знает, что в Генри стрелял её отец? – Кендрик встал и, опёршись руками о стол, наклонился над девочкой.

—Нет, что вы?! Это наша с папой тайна. Даже сам дедушка не знает, что собственноручно убил своего зятя. Ведь не его вина, что, целясь в оленя, дед попал в папу, материализовавшегося там неожиданно и так же внезапно, будучи уже смертельно раненым, исчезнувшего, чтобы вернуться и умереть на наших с мамой руках. Оставшиеся на снегу красные следы дедушка принял за кровь задетого им оленя. – Едва Альба произнесла последние слова, профессор отчаянно стал качать головой, но она была непреклонна и не позволила ему вставить слово. – Знаю-знаю, док! Вы категорически «против»! Я пришла не за разрешением, док. Просто ответьте: мой поступок действительно нейтрализует силу притяжения времени? Папа сможет стать самым обычным человеком и дожить с мамой до глубокой старости?

Профессор Кендрик в глубине молящих глаз маленькой девочки видел рассудительность и решимость взрослой женщины, способной ради торжества любви помериться силами с непобедимым временем:

—Ни я, ни кто-либо другой не может дать тебе стопроцентной гарантии, моя девочка. Мы говорим о времени, его преимущество в незримости. А как надеяться на успех в борьбе с невидимым врагом?

—Ай-яй-яй, док! – добродушная улыбка снова заиграла на губах Альбы. – Вы раговорами пытаетесь лишь оттянуть время, чтобы я передумала. Знаете, профессор, ваше маленькое сражение обречено на поражение, а я точно выиграю свою битву.

—Да, но какой ценой, Альба?! – голос Кендрика невольно сорвался на крик. – Стоит только вмешаться в ход истории, и твой мозг распадётся, а потом канешь в Лету, даже у родных не останется никаких воспоминаний о дочке, внучке, подружке... как абсолютно чистый файл. Дочка, и это при полной неуверенности, удастся ли тебе задуманное!

—Не будем терять время, док, иначе сильно рискуем потеряться в нём. Вы не верите в успех, а я доверяю любви, не той, что испытываю к родителям, а тому чувству, которое до сих пор помогало папе разжимать тиски смерти и возвращаться к верной любимой. – Тихо ответила Альба.

Кендрик в отчаянии закрыл лицо руками, а когда он убрал промокшие от слёз ладони со щёк и открыл глаза, Альбы в кабинете не было.

 

Клэр чуть не обожглась, выливая горячий рис в дуршлаг, когда пара сильных рук нежно обвила её сзади за талию:

—Как раз к обеду! Ты не забыл купить шафран, милый?

—Рядом с тобой я забываю только о времени, любимая! – Генри впился в губы жены страстным поцелуем.

 

/Конкурс "Фантастический фанфик"/