Краснодеревщик из Днепропетровска

Я дежурил на проходной, когда позвонил Серёга и сообщил, что Михаил Петровский умер.
 
Он уже не работал на мебельной фабрике к тому времени, как я туда устроился. Но я знал его: Михаил столярничал у частника неподалёку, ходить на работу нам было по пути. Я догонял его, неспешно шагающего, мы шли вместе, ведя обычные в таких случаях разговоры. Худощавый, выше среднего роста, он был полон какого-то внутреннего достоинства, сдержанной печали. Большой жизненный опыт, умудрённость ощущались в нём. Хотя разговаривал со мной он всегда о самых простых, житейских, повседневных предметах.
 
На фабрике его помнили. Сергей, сам талантливый мастер-краснодеревщик, рассказывал, какие чудеса вытворял с деревом Михаил: "На токарном станке из бруска спирали вытачивал, спи-ра-ли - представляешь, Коляныч?!" Часто вспоминали, как Михаил, хватив лишнего, отплясывал на фуговальном станке: "Михалыч в цех заходит, а там Мишка на "фуганке" гопака даёт, коленца откалывает! А станок-то работает, а Мишка отплясывает, только пар идёт! Михалыч ему: Миш, ты хоть станок-то выключи! А Петровский рукой махнул: эх, Михалыч, нам ли быть в печали!"
 
Приехал Михаил в наш поволжский городок ещё в советские годы из родного Днепропетровска. Михаил Днепропетровский, подначивали его мужики, обыгрывая сходство фамилии и названия города. Окончил институт - "чего-то там по деревообработке", по словам того же Серёги - получил распределение, собрал манатки и вместе с семьёй махнул на волжские берега, куда Партия послала. "Уж послала, так послала!"
 
Беда приключилась в девяностых. Сгорел дом, в котором проживала семья Петровских. Вместе со всеми документами главы семьи, жена и сын в этом отношении, кажется, не пострадали. Михаил в одночасье оказался бездомным и беспаспортным гражданином другой, после развала Союза, страны. Спасли умелые руки. Некий нувориш, из "новых русских", задумал поставить в своём особняке дорогущую лестницу - из дуба, с резьбой, со всеми наворотами, как говорится. Выполнив заказ, Петровский получил взамен квартиру в двухэтажном доме еще дореволюционной постройки. Не знаю, был ли дом газифицирован, но водопровода там не было, воду приходилось носить из колонки за квартал от дома. Михаил знал, что сделанная им лестница стоила дороже презентованной ему жилплощади, но выбирать тут не приходилось. Так решился вопрос с жильём.
 
Хуже обстояли дела с восстановлением сгоревших документов. На все запросы погорельца в паспортный стол Днепропетровска приходил стандартный ответ: приезжайте, решайте вопрос на месте, лично, выслать же документы неизвестно кому мы не имеем права. Получался замкнутый круг: для получения паспорта нужно было ехать в Украину, но без паспорта это было сделать невозможно. Оставшиеся на родине родственники тоже ничем не могли помочь, во всех инстанциях им отвечали то же самое. Так вот и крутился Михаил по замкнутому бюрократическому кругу, уже ни на что не надеясь, живя, по сути, на нелегальном положении.
 
Семейные дела также не прибавляли оптимизма. Петровский-младший привёл в дом жену не жену - женщину с тремя детьми. Ни он, ни она работой себя не утруждали, всю эту весёлую компанию содержал - угадайте, кто? Правильно - Михаил. Работая у частного предпринимателя, он брал заказ за заказом, работал без выходных, в буквальном смысле с утра до ночи, чтобы как-то свести концы с концами. Сынок же ни в грош не ставил родителя, которому был обязан всем: по слухам, публично отказался от отца. Слухи верные: сам Михаил однажды проговорился. Отказаться-то отпрыск отказался, но жить за папин счёт продолжал по-прежнему. Такая вот семейная идиллия.
 
Умер Михаил от рака желудка: переродилась застарелая язва. Врач, проводивший вскрытие, сказал потом: непонятно, мол, как он вообще жил последние два месяца. Организм был буквально съеден метастазами, внутренние органы попросту разложились.
 
После разговора с Серёгой я долго думал о том, как легко смерть разрубает гордиевы узлы жизни. Теперь Михаилу Петровскому уже не нужно восстанавливать документы, рвать жилы на работе, нервы - дома, а душу - каждый миг его нелёгкой жизни. Не нужно гадать, что будет в дальнейшем и как жить дальше. Всё закончилось быстро и просто. Михаил Петровский умер.
 
А вернее - отмучился.
 
© Copyright: Николай Лисин, 2016