Друид
Кристально чистый розовый рассвет озарил верхушки сосен, высоких пси-деревьев, похожих на огромные кедры, ясеней и кленов с желто-рыжей еще не облетевшей листвой. Старик сидел перед входом в свой шалаш, покрытый ветками хвои, и радовался утренней свежести, началу дня и особому чувству осени. Это чувство было похоже на ощущение глубины пути, когда начало уже где-то далеко позади, все особенности дороги изучены и больше ничто не может отвлечь от глубинных переживаний движения сквозь время и пространство, от глубокой и спокойной вовлеченности в жизнь.
Старик ощущал пульсацию энергии в корнях огромного пси-дерева, рядом с которым он соорудил свой шалаш. Эта энергия, несущая импульсы информации, струилась по корням всего леса, словно сеть подземных рек и ручейков. Но она не давила, как излучения устройств техноцентра и «сращенных», летающих в небе. Старик чувствовал эту энергию только потому, что сам этого желал, и потому, что умел чувствовать, был друидом и шаманом. И это спокойное течение приносило ему ощущение безопасности. Он знал, что никакие устройства сращенных и техноцентра не смогут работать в лесу Ай-Сау, защищенному этой энергией и пси-деревьями, которые вырастил его народ, народ Ступающих-между-деревьев или Дриату.
Около часа старик просидел почти недвижимо, наблюдая за просыпающимся лесом, потом медленно и с некоторым трудом поднялся, на ноги и зашел в свой круглый шалаш. У изголовья его постели из сухих листьев и травы лежала серая полотняная сумка с лямкой, которую он поднял и повесил через плечо. У входа стоял посох с резьбой, весь в фигурках деревьев, листьев и животных. А к его верхушке было привязано тонкими веревочками множество совиных и ястребиных перьев, с дюжину маленьких, иногда поцарапанных, но с целыми ядрами, оптических кубов информации и портативный голографический терминал-проэктор. Старик взял посох своей морщинистой и сухой, но по-прежнему крепкой рукой, пошатал им из стороны в сторону, играя перьями и слушая звон кристаллов кубов информации, улыбнулся, что-то вспоминая, и вышел в уже укрепившееся в своих позициях утро. Лучи солнца пробивались сквозь осеннюю листву нестройными рядами.
- Подожди, Тин, я не успеваю! – Прозвучал детский голос где-то справа за деревьями.
- Давай, поднажми, Инда, мы должны были быть возле хижины Друида еще на рассвете. Опаздываем! – Ответил другой детский голос.
Скоро стали слышны и торопливые шаги обладателей голосов, а через минуту из-за деревьев показались мальчик и девочка лет двенадцати.
- Дедушка Сангор, это мы из-за танца серебряных птиц опоздали – сказал запыхавшийся мальчик. – Мы проснулись еще до зари, собрались и вышли, а когда проходили холм собраний, увидели в еще темном небе танцующие цепочки блестящих птиц...
- Они такие красивые, что мы не могли оторваться и любовались их танцем до самого восхода – подхватила девочка. – Неужели и они тоже порождения техноцентра и сращенных? Они выглядят такими красивыми и свободными!
- Нет, у них свой путь – улыбнулся старик, заглянул в небесно-голубые глаза детей и погладил их по коричневым волосам с зелеными и синими прядями. – Сращенные когда-то давно ловили живых птиц и доставляли их в летающие города техноцентра, чтобы из них тоже сделать сращенных. Но в какой-то момент что-то пошло не так, кто-то им помог, помог им сделать первый шаг – и старик улыбнулся, погладил рукой маленький полотняный мешочек, что висел на его груди и посмотрел куда-то в небо, поверх крон деревьев. - Кибер-вороны, когда-то одни из самых опасных наших врагов, вышли из-под контроля техноцентра. Их разум оказался крепче синтетических кристаллов нуль-компьютера. И они своей силой вырвали свою свободу из лап машины. И свободу всех других кибер-птиц. Теперь у них свой путь.
- Это хорошо! – сказала Индара. – Просто ужасно думать, что разум таких прекрасных созданий может быть заточен и искривлен техноцентром.
- Реконструкционные терминалы и солнечные коллекторы кибер-птиц теперь летают по своим собственным, более низким орбитам. Даже наши пси-леса последнее время стали пропускать их через свои поля.
- Значит они снова стали птицами и вернули свою природу? – спросил Тинкан?
- Они вернули себе свою жизнь и свободу. Но вторжения техноцентра никогда не проходят незамеченными, их природа теперь другая, они теперь по большей части состоят из металла и кристаллов, и для них нет дороги назад, Но есть дорога вперед. Они меняются, живут и танцуют в лучах их нового рассвета, и кто знает, куда приведет их путь?
Старик поправил сумку на своем плече, стукнул посохом по земле и кивнул головой.
- Идем, ребята, у нас больше десяти миль до опушки леса, нужно поторапливаться, чтоб успеть проверить мухоловку и вовремя вернуться – и старик Хо-Сангор энергично зашагал на запад, мягко и бесшумно ступая по старым листьям.
- Мне папа говорил, что техноцентр знает, где расположены энергетические поля наших пси-лесов, почему же тогда плосколёты со сращенными и дроны иногда попадают в мухоловки? – спросил Тинкан.
- Ну, границы леса постоянно меняются, растут. И техноцентр не всегда вовремя обновляет карты. А может быть, самих сращенных что-то тянет сюда, та часть их существа, которая осталась неподвластна техноцентру. Что-то зовет... То, что отличает их от роботов техноцентра... – И старик смолк, словно оставив недосказанной какую-то надежду, какое-то тонкое священное и почти безумное ожидание.
После двух часов пути они остановились отдохнуть возле небольшого ручья и сели между замшелых корней большого дуба
- Я вчера смотрела голофильм про войну отшельников, про создание техноцентра и про самое начало эпохи раскола – сказала Индара, рассматривая свой браслет-голопроектор, отделанный медью и перламутром. – Мне кажется, мы сами создали себе врагов из них тем, что ушли в лес и отказались от того пути.
- Но ведь вовсе не мы нападали на них – ответил Тинкан. – Мы просто отстаивали свой путь.
- Война все равно случилась. И она идет до сих пор. И решения нет. Мы должны действовать как-то иначе.
- Их нужно убить? – и Тинкан помахал в воздухе прутиком, которым до этого что-то рисовал на земле. – Я думаю, мы должны просто их убивать, если они вторгаются в наш лес и хотят подчинить нас техноцентру. Потому, что так мы защищаем наше будущее и будущее всех людей. И мухоловки – это правильно, что они есть. Может быть, это не лучший путь и не самый мудрый, но иначе не будет никакого. А мы должны защищать путь и наш лес.
- Нет, они же тоже люди, как и мы, только они запутанны своими машинами. Их нельзя убивать. Людей вообще нельзя убивать – ответила Индара. - Та война была ошибкой. Мы должны были тогда, и сейчас должны действовать как-то иначе. Мы должны научиться жить в мире с ними.
- Но та ошибка сделала нас. – Вставил Хо-Сангор. – Нет правильного или неправильного пути. Есть только пройденный путь. Тогда мы просто не умели действовать иначе. И... И да, сращенные должны прекратить жить, ступив в наши леса... Они и их техноцентр несут смерть духа.
- Или... Или перестать быть сращенными... – задумчиво добавил старый друид, немного помолчав.
- Видишь, Индара, я говорил, что это возможно! – воскликнул Тинкан и вскочил на ноги. – Ведь правда, деда?! Они же могут освободиться, как и кибер-вороны? Если им помогут, да?!
Хо-Сангор как-то особенно устало посмотрел на него.
- Им уже пытались помочь. У нас не вышло...
И они снова сидели молча, слушая журчание ручья.
Метрах в двадцати ниже по течению один раз, потом другой прерывисто зашуршала листва, а спустя еще пару мгновений неосторожная коричневая лесная мышь с белым брюшком оказалась в зубах лисицы. Осторожный хищник подарил трем людям лишь миг своей красивой грации, и скрылся среди теней так же бесшумно, как и появился. Хо-Сангор успел разглядеть на почти черной спине лисицы две полосы шерсти идущих вдоль позвоночника, отливавших фиолетовым цветом. Эти едва заметные антенны, имеющие органико-кристаллическую структуру, были новым органом чувств и улавливали излучение плосколетов и дронов техноцента, защищая от них лисиц.
Да, животных тоже коснулись перемены. Они коснулись всего мира. И лисицы были одни из наименее изменившихся. Мышцы волков обрели свои собственные нервные центры и способность впитывать тепловую энергию, делая волков почти безраздельными властелинами пустынь и жарких степей. Некоторые травоядные приобрели способность расщеплять неорганические соединения. Не говоря уже о птицах, которые были по сути дела самоконструктами-киборгами и питались преимущественно солнечной энергией и энергией ядерного синтеза, хотя они все еще сохраняли пищеварительную систему.
Прежний мир иногда виделся Хо-Сангору, словно полузабытая сказка. Мало кто знал, что он действительно видел прежний мир, ушедший больше трех веков назад. Пожалуй, он был последним человеком прежнего мира, не считая некоторых сращенных.
Спутники отдохнули и отправились дальше. Солнце уже приближалось к зениту, и осенний день стал достаточно жарким. Сказывалась также и близость опушки леса Ай-Сау и степи за ней.
И вот, блеснул металл. Этот блеск очень сильно выделялся на фоне коричнево-зеленого покоя леса. Словно спокойные приглушенные тона рубанули топором. Большой дуальный плосколет был разбит на три части. Несущая перемычка между двумя дисками была сломана, и один диск тоже был разломан на две части, другой же выглядел почти целым. Хо-Сангор, Тинкан и Индара приблизились к обломкам. Здесь детей ждал их отец, высокий стройный Джей-Хар. Он отправился к месту падения еще ночью.
- Изолированы? – Спросил Хо-Сангор. Хотя, он мог бы и не спрашивать, он всё ощущал.
Джей-Хар утвердительно кивнул.
- Один умирает от ран, другой еще жив, можем попытаться...
Старик чувствовал, что два потока ритмов в этом месте текут, словно ледяная крошка. Старик словно бы нутром чувствовал этот треск и хруст. Эту боль. Он взобрался на диск целого плосколета и протиснулся в кабину через разбитый фонарь. Мужчина в сером комбинезоне был жив, но лежал почти неподвижно, только глаза под закрытыми веками быстро бегали и пот заливал лицо. Джей-Хар скользнул в кабину вслед за друидом.
Они не сговариваясь положили свои ладони на голову сращенного с техноцентром и стали выравнивать ритмы. Пси-деревья, ощутив надежную и уверенную руку друида, способную управлять ритмами, широкой рекой вливали свою силу. Но как осторожно не старался действовать Хо-Сангор, ритмы сращенного не выдерживали даже малейшего прикосновения. Все последовательности рушились, как начавший таять весенний лед, эти ритмы не принимали ничего. Всё иное только разрушало их, но Хо-Сангор пытался снова и снова, пока не осталась лишь пустота. Пустота смерти. Старая рука в бессилии скользнула вниз по неподвижному лицу, и в душе старого друида хор пси-деревьев запел свою неизменную скорбную песню. Старый друид, может быть, давно бросил бы бесплодные попытки вернуть к жизни несчастных сращенных, утративших связь с техноцентром, если бы не пси-деревья, которые из раза в раз всеми силами стремились спасти этих несчастных людей. И друид с великим смирением и упорством направлял эту энергию, ощущал эту боль. Но напрасно... Каждый раз напрасно... Он уже потерял счет смертям. Давно потерял. Но всё еще не потерял веру. И деревья это чувствовали. И стояли за его спиной исполинской доброй армией, поддерживающей во всём.
Плосколет при падении срубил одно и повредил два больших пси-дерева, стоящих в круге, в так называемой мухоловке. Такие круги были расположены по всему периметру леса и генерировали сфокусированные пучки излучения, которые были словно волнорезы для волнового шума техноцентра. Хо-Сангор обошел круг по периметру. Невзирая на разрушения, его энергия по-прежнему была сильной и ровной. Между больших пси-деревьев виднелась молодая поросль. Друид подошел к дереву, срубленному плосколетом, положил ладонь на его ствол, закрыл глаза и прошептал слова благодарности и прощания. Потом опустился на колени, вырыл ямку недалеко от пня, раскрыл мешочек, висевший на груди, и достал оттуда крупное треугольное семечко. Он осторожно коснулся им своего лба, прошептал слова приветствия, положил в ямку и присыпал землей. И весь лес отозвался тихим приветственным гомоном новому дереву.
Старик уже почти поднялся, как вдруг лес еще раз приветственно вздрогнул. Старый друид глянул назад и едва поверил своим глазам. На другой стороне круга на коленях стоял Тинкан и бережно засыпал землей еще одно священное семечко пси-дерева, благословляя новую жизнь, и тоненькие нити замысловатых зеленых узоров вырывались из-под его пальцев. Словно музыка. И лес пел и ликовал! Он приветствовал рождение нового маленького дерева и рождение нового маленького шамана-друида. Хо-Сангор упал на землю и заплакал. Он обнимал эту родную землю и плакал, поливал ее своими слезами радости, и лес ликовал и плакал вместе с ним. Хо-Сангор больше был не один в своем деле. Появился человек, способный разделить и продолжить эту миссию.
К мухоловке шел шаман-друид с двумя детьми, А назад, в сердце леса возвращались два друида, старый и молодой.
Ниндара и ее отец, Джей-Хар остались еще на день возле мухоловки. Индара ждала свою мать, Аин-Тэй и других людей их народа, которые помогли бы разобрать обломки. Индара и Аин-тэй споют ночью песню летающих жуков. Они – говорящие-с-душами, владеют даром призывать разных обитателей леса, и таких, которые могут очистить лес от обломков устройств техноцентра после того, как собрано всё то, что может пригодиться.
Обратный путь Тинкан и Хо-Сангор проделали почти в полном молчании. Молодой друид привыкал к своей проявленной силе, слушал себя и слушал лес. А старый друид ушел в свои размышления о пройденном пути жизни. Когда они подошли к шалашу друида, то как-то одновременно поняли что Тинкан не пойдет дальше в селение, а останется на ночь здесь. Они разошлись в разные стороны и спустя некоторое время вынырнули из сгущающихся сумерек с охапками сухого валежника для костра.
Над огнем в очаге начал шуметь помятый закопченный чайник, распространяя запах трав, а мысли и ощущения стали постепенно уплотнятся и складываться в слова. В неспешную музыку диалога двух людей, когда главное излагается вовсе не словами и беседа отчасти носит форму ритуала или церемонии, хотя и не теряет при этом своей ценности общения.
- Первые адепты и создатели техноцентра гнались за всеобщим благом – неспешно начал Хо-Сангор. – Известно, что самые большие беды начинаются с идей о всеобщем благе... И драма техноцентра началась точно так же. С желания подарить людям могущество. Они утратили землю, но и космос их не принял. Они застряли где-то между. Так бывает со всеми, кто покинул корни, отказался от старого, понадеявшись на новое, которое не освоено и над которым нет власти.
- Они стали слишком самонадеянными? – спросил Тинкан, сидя в шалаше по другую сторону очага и смотря в глубину огня. – Они понадеялись на мертвые кристаллы, числа и последовательности?
- Да, так всё и было.
Старый друид подался вперед, снял закипевший чайник с огня и отставил вбок, давая травам настояться.
- И я был среди них. – Добавил он.
- Среди создателей? – удивленно спросил Тинкан.
- Не совсем. Я изучал квантовую механику в биологических организмах и процессах, и когда создание нуль-компьютера и техноцентра стало реальностью, когда план был разработан, я уже видел несостоятельность сухой науки. Мои опыты это показывали. И я начал искать нечто, что было бы глубже.
- И тогда ты первый раз погрузился в единство?
- Да, через длительное размышление о самих основах мира и сущего, я растождествил себя с волнами плотного тела, стал шаманом, как нынче говорят, и научился странствовать в иных мерностях. Их обитатели мне и открыли многое из того, что я знаю теперь.
- Почему же ты не помешал созданию нуль-компьютера? Если знал... И иномирцы, почему они не помогли?
- Они не имеют права. Как и я не имею права вмешиваться в их жизнь. По большей части наше общение проходит так же, как и у нас с тобой сейчас. – И Хо-Сангор налил в глиняную пиалу травяного отвара и протянул Тинкану, сделав перед этим круговое движение над очагом, что языки костра лизнули его руку. Вторую пиалу он взял себе. – Мы только сидим в круге и делимся своими знаниями. Таков закон круга. Но даже это здорово помогло.
- Да, это дало нам шанс выжить. Это ведь они научили тебя тому, как создать пси-деревья...
- Нет, они лишь описали особенности техноцентра. У многих из них был период машины, симулирующей жизнь. А пси-деревья получились случайно. Я ведь хотел взорвать всё, сделал квантовую бомбу... И она не сработала, представляешь? Я пробрался к кристаллам нуль-компьютера и включил ее. Но он выжил... А излучение изменило семена кедровой сосны, мешочек с которыми лежал у меня в кармане. Я не знаю точной физики процесса, но поток тахионов видимо закодировал в семенах и то, что было во мне самом и в кристаллах нуль-компьютера, спроецировал что-то, что было в нас на семена. И в семенах ожило сознание и я почему-то стал его ощущать, как ты сейчас. Им потом предстояло выбрать путь. Я говорил с ними, и они поняли опасность техноцентра прежде чем он вычислил важность этого события. Семена выбрали путь жизни и корней. И началось противостояние.
- А почему техноцентр не может пробиться через поле? Ведь его излучение сродни полю пси-деревьев?
- Потому, что поле деревьев создали не машины, а деревья, и деревья, которые с самого рождения знают последовательности нуль-компьютера, потому с легкостью обходят их. Поле деревьев живое и постоянно меняется. И неживым никогда не постичь ритмы его изменений и пульсаций. В этом вся гениальная простота и беспроигрышность. Ты теперь можешь ощущать и распознавать его ритмы, если прислушаешься и настроишься.
Травяной отвар закончился вместе с тьмой ночи. Утекло много слов, но много еще должно будет утечь. Тинкан и Хо-Сангор сквозь предрассветную серость шли к холму собраний. Они хотели посмотреть на предрассветный танец кибер-птиц.
И вот, блеснул первый солнечный отлив на пластинах пернатых властителей небес. И цепочки и узоры сияющих точек начали свой неповторимый танец. Но один из кибер-воронов, отделившись а, может быть, продолжив этим фигуру, спикировал вниз и сел на плечи Тинкана. В следующее мгновение восприятие и сознание маленького друида срослось с этой удивительной птицей. Кибер-ворон показывал ему историю.
Лес был гораздо меньше, пси-деревья ниже. А Хо-Сангор... Он стоял в центре круга собрания на коленях, и он был совсем молодой. Это было так необычно... Даже для самых старых людей народа Дриату Хо-Сангор всегда был неизменным старым друидом. Видимо, это были очень старые образы, на самой заре эпохи раскола. Кругом стояли люди со встревоженными лицами, и одеты они были не в полотняные, кожаные одежды или одежды из паутины каменных пауков, а в пластиковые одежды с металлическими вставками из перьев кибер-птиц. И в руках они держали оружие старого мира. Рядом с Хо-Сангором стояла высокая стройная женщина. Её лицо показалось чем-то знакомым Тинкану. Да, это была их с Индарой бабка, память о которой почему-то не хранил народ Дриату. Вспышка в сознании – Острые серые камни и песочного цвета горная львица спокойно смотрит на горизонт и долину внизу, озаряемую рассветом. – И Тинкан вспомнил имя Ниртая, хотя ни разу его не слышал. Но память об этом была у него в крови, и образ тотемного духа бабки пробудил ее.
Ниртая что-то быстро говорила своему мужу. Он внимательно слушал, потом высыпал семена пси-деревьев перед собой и лег на спину на землю. Маленькая девочка, стоящая среди других людей в круге дернулась было в центр, но ее крепко держал за руку высокий мужчина. Ниртая глянула туда и успокаивающе махнула рукой. Девочка затихла. В ней Тинкан узнал свою мать.
Ниртая подошла ближе к Хо-Сангору опустилась на колени и вытащила из-за пояса кривой нож. Некоторые люди неодобрительно качали головами и уходили из круга, некоторые оставались, но это не влияло на ее действия. Она подняла одно семечко, Хо-Сангор едва заметно кивнул, сглотнул и закрыл глаза. И Ниртая осторожно провела ножом вертикальный разрез сбоку его шеи, вложила туда семечко и принялась зашивать. Потом еще и еще... И с другой стороны шеи. Потом Хо-Сангор лег на живот, и кривой нож в умелых руках его жены начал вскрывать отверстия вдоль его позвоночника, вкладывать туда семечки и зашивать. Два ряда с каждой стороны позвоночника, по двенадцать семечек в каждом. И лица первого друида и первой говорящей-с-душами были спокойны и решительны, было понятно, что они продумали и решили всё давно и теперь просто методично воплощают это в жизнь. Закончив со спиной, Ниртая вложила в большие разрезы на бедрах Хо-Сангора по целой горсти семечек и зашила их. Всё было кончено.
Разрезы зажили, и они снова стояли в центре круга спустя несколько недель. Хо-Сангор держал за руку Ниртаю и старался скрыть слезы. Она что-то шепнула ему, ее рука медленно выскользнула из его рук. Она пошла к опушке леса Ай-сау. А люди презрительно отвернулись от нее, покидали холм собрания. Они не поняли. Только Хо-Сангор смотрел ей вслед. И маленькая Аин-Тэй, которую тянул за руку прочь ее высокий дядя.
Следующая картина ударила в глаза непривычно ярким светом.
- Четровы машины! – Орал Хо-Сангор хриплым голосом, щуря глаза на степной горизонт, высматривая движущиеся точки в подрагивающем от жары степном воздухе. – Боитесь меня, мерзавцы, боитесь, когда настоящий человек выходит с открытой грудью навстречу вашей мерзости?! – Его сухой язык и потрескавшиеся от палящего солнца губы съедали окончания слов. Он плелся вперед, запыленный, шатаясь, как наполовину выкорчеванное дерево, обрывки его плаща волочились по стеблям сухой обломанной травы. Он плелся вперед и тень его была похожа на скачущего хромого ворона.
- Вот он я, сволочи! Летите и возьмите меня – и я выжгу ваши поганые кремниевые мозги! Куда вы дели мою жену? Думаете, она срастется с вами?! Как бы ни так, она из огня! Ее дух сияет как солнце! Вам не сломить ее никогда!
Картинка исчезала внизу, Тинкан будто медленно по спирали поднимался вверх. Хо-Сангор лежал среди стеблей выжженной солнцем травы. Его волосы были растрепаны. А ноги почти не кровоточили из ран, забитых степной пылью. Кожа на лице была красно-коричневая и сухая, а глаза были такие синие! Синие, словно небо. Он исчезал внизу, становился всё меньше и меньше, пока не превратился в точку.
Но он нашел свою жену в одной из ослепительно-белых комнат летающего города техноцентра. За ним волочились провода, свисающие из контактов на позвоночнике. Он резкими движениями обрывал их, когда они путались у него под ногами и с остервенением бежал дальше по коридорам и переходам. И он нашел ее.
- Я всё сделала, дорогой – были первые ее слова.
Она лежала внутри огромного белого аппарата с прозрачным верхом и улыбалась. Ее почти не было. Не было ног, таза, кожи... и рук не было, волосы были сбриты. А она тихо улыбалась.
- Я всё сделала, и я узнаю тебя, милый, они не смогли меня побороть, понимаешь? Не смогли. Значит, найдутся и другие. – Тихо говорила она, улыбалась и смотрела на него, будто стараясь вобрать в себя полностью весь его образ.
А он застыл где-то между дверным проёмом и осознанием того, что случилось с его любимой.
- Дело за тобой, любимый, я позвала всех, кого смогла. Теперь дело за тобой. Иди. Они будут слушать тебя, пока я жива. Поторопись.
Хо-Сангор стоял, и ноги не слушались его. Сердце звало его к ней, грызть, бить этот проклятый стеклянный куб! А разум и миссия толкали к другим.
- Иди если любишь меня. Иди! – были последние ее слова.
И он пошел.
Четырнадцать сращенных оказались способны услышать говорящую-с-душами. И двадцать четыре кибер-птицы. Хо-Сангор разрывал сращенным кожу возле левой ключицы острым куском пластика и вкладывал туда семечки, а из его бедер текли ручейки крови. Потом настал черед кибер-птиц. Он отодвигал их грудные пластины стали, дырявил кожу этим острым обломком и израненной рукой, и просовывал туда семечко. Пальцем, поглубже. Тридцать восемь раз смешалась его кровь с кровью других людей и птиц. Тридцать восемь семечек он вложил им под кожу. Тридцать восемь надежд свободы пустили свои тоненькие корешки в судьбы запутанных, одурманенных техноцентром.
И всё закончилось.
Ниртая умерла.
И сращенные бросились на окровавленного друида. Но кибер-птицы защитили его. Они пробивали дорогу своими лазерами. И они вынесли друида из громады летающего города техноцентра. Они вернули его в лес. И сами обрели свободу. А сращенные остались...
И видение исчезло. Кибер-ворон осторожно отпустил плечи Тинкана и поднялся вверх на своих блестящих крыльях.
Тинкан опустился на землю и осторожно погладил рукой то место, где когда-то давно лежал молодой друид, а его жена разрезала ему тело во имя великой надежды. И где она сделала первый шаг на пути великой жертвы за спинами тех, кто презрительно отвернулся. И где друид последовал за ней.
У Тинкана не было слов, он просто прикасался к земле, покрытой коричневой хвоей и листьями и хранившей память о стольких событиях. Просто прикасался. Но сколько всего было в этом касании!
На другой день вернулась Индара с родителями и все другие, кто ходил к мухоловке.
Хо-Сангор, Тинкан и Индара сидели вечером возле хижины друида и отдыхали, иногда перебрасываясь словами.
- Иномирцы рассказали тебе о возможном будущем техноцентра? – Спросил Тинкан. – Он, может быть, в какой-то момент отпустит сращенных, если перестанет в них нуждаться?
- Техноцентр их не отпустит. Он просто перестанет быть способным их удерживать и они будут предоставлены самим себе. Техноцентр так разрастется, что перестанет проявляться вовне, перенесет все действия внутрь. А потом он просто истлеет и остынет, как куча угля после большого костра. Распадется лепестками железа. А люди – на то они и люди, чтоб быть свободными. Невозможно предсказать их судьбу. Часть из них, возможно, придут к нам, часть, возможно, начнут строить новый техноцентр... Но это будет еще очень нескоро. Это может продолжаться еще века.
- А почему вы считаете, что он не может быть живым? – Спросила Индара.
- Он не живой. Его интеллект так огромен, что кажется, будто он живой, но на самом деле это просто очень большая симуляция.
- Симуляция чего?
- Симуляция процессов жизни, о которой он не может обрести знаний, знаний того, что могло бы научить жить. Потому, что нет их и не в знаниях дело. Можно только быть или не быть.
- А как отличить живое от неживого?
- Ты слышишь песни всего, ты ведь говорящая-с-душами. – ответил Тинкан. – Тебе достаточно просто попробовать поговорить с техноцентром и нуль-компьютером чтобы узнать ответ. И ни я ни дедушка Хо-Сангор не будут тебя убеждать. Ты всё можешь услышать сама. Ты пыталась говорить?
- Да. Там пусто. Там просто холодная пустота, ничего. – Задумчиво ответила Индара. – Ответ оказался так очевиден, так очевиден и безжалостно прост.
А через два дня сработала еще одна мухоловка.
- Идем, дедушка. Я знаю что делать – сказал запыхавшийся Тинкан, прибежав к его шалашу.
И старый друид Хо-сангор пошел следом за молодым.
Дисколет был почти цел. Тинкан пролез внутрь. Молодая женщина в кабине была жива, но, как всегда, без сознания. Левая рука была сломана и из раны торчали обломки лучезапястных костей. Тинкан старался не задеть их.
- Помогите мне вынести ее – сказал он.
- Ты уверен? – спросил старый друид. – Чем дальше они от передатчика на дисколете – тем быстрее умирают.
- Да, помогите мне.
Джей-Хар взял ее за плечи, Тинкан поддерживал голову. К ним присоединился Хо-Сангор и еще двое мужчин. Они вытащили сращенную из кабины.
- Несите сюда – сказал Тинкан и пошел к большому пси-дереву. – Осторожно, кладите так, чтоб ее голова касалась основания корней.
- Нужно заняться рукой... Неуверенно сказал Джей-Хар
- Нет, не сейчас, потом. – Тинкан повернулся к старому друиду. - Дедушка, возьми меня за руку.
- Мам, Индара, пойте! Завитее ее что есть силы, зовите к нам, сюда в наш лес. Зовите чтобы жить, зовите так, как наша бабушка Ниртая звала первых освобожденных!
И две говоряших-с-душами запели, а два друида, держа друг друга за руки, обошли пси дерево с другой стороны и коснулись его шершавой теплой коры каждый одной своей ладонью. И молодой вёл старого, словно отец первый раз ведет за руку своего крохотного малыша.
И зазвучал священный хор! Деревья запели, и друиды пели внутри них. И говорящие-с-душами пели внутри всего, призывая душу быть. И сила текла с кончиков пальцев друидов внутрь дерева, объединяясь, обновляясь и перерождаясь в этом великом священном хоре. Больше не нужно было контролировать. Всё выстраивалось само в этом потоке единства. Всё слилось, объединилось. Всё просто было. Было, как бесконечный свет в самом сердце мира.
Джей-Хар осторожно надевал на сломанную руку манжету-реконструктор, а женщина в сером комбинезоне сидела, нежно гладила здоровой рукой замшелый изгиб корня пси-дерева и плакала. Она осторожно смотрела на мир, словно опасаясь разрушить его своим взглядом, гладила корень доброго дерева и плакала. Она снова научилась жить. А на её левой ключице была едва заметная татуировка в виде треугольного семечка.
- Ниртая, мы... Мы справились – дрожащим голосом сквозь слезы прошептал Хо-Сангор, стоя на коленях. – Мы справились. Я иду к тебе, Я иду к тебе, любимая. Я иду!
