Исповедь кованого гвоздя

Владимир Сытой

Меня ковали из обычной стали

Для крепежа престолов и оков,

Для причиндалов в доме и подвале

И для прошивки досок и брусков.

Приверженцу закалки после ковки

Крепчайший дуб - осиновая жердь!

Да что там дуб? Я прошиваю ловко

Гранитную незыблемую твердь!

Залёживаться кованым негоже -

На них спрос шире и нужда острей.

Случайно подобрал меня прохожий

У сгнивших, развалившихся дверей.

В кармане куртки скучно и убого.

Идёт война и классовый раздел.

Штыков и сабель оказалось много.

И кованые стали не у дел.

Внутри меня постыло и уныло.

Извне идёт недетская игра:

Кому-то очень срочно нужно шило,

Кому-то срочно - острая игла.

Представил я гвоздей неосторожных,

Стремящихся, как мотыльки, на свет.

Их мастера напильниками гложут,

Ломают, гнут и не несут ответ.

Какое счастье быть в калёной коже,

Недосягаемым для любопытных глаз!

Я не забит, на завтра не отложен.

Я попросту забыт на этот раз.

От молотков я увернулся ловко,

Не пострадал от ржавчины хребет.

Не стало братьев из одной поковки,

Их нет уже давно, на свете нет.

Зажатым крепко в пролетарской лапе,

Счастливчику, видать, не суждено...

Дыру в кармане куртки процарапал,

Скатился вниз, а там - двойное дно.

Со мною гвозди рядышком лежали:

Старинные, надёжные вполне.

Свидетели поруганных скрижалей,

Из храмов, полыхающих в огне.

Фортуны колесо остановилось,

Орало вороньё на весь окрест...

Нас вынесла на белый свет немилость,

А нелюбовь вогнала в русский Крест.