Два берега встретились

Дым окутал все. Едкий привкус не давал вздохнуть. Дико слезились глаза. Дорога потерялась из вида. Издалека доносились истошные вопли людей и сигналы автомобилей, впопыхах оставленных в сосновом бору, который в считанные секунды с треском объяло пламя. «Только бы ОН не сгорел!» - сверлило в голове, пока Ленка летела стремглав сквозь заросли по смутно определяемому направлению к морю. Останавливаться нельзя - иначе заживо сгоришь...

Раздались аплодисменты и… Ленка проснулась. «Кто – ОН? О ком я подумала во сне?» - не покидала мысль. К счастью, это всего лишь сон- Ленка привыкла спать, где придется: в аэропорту, на вокзале, в машине, а теперь высший пилотаж – в самолете.

Пассажиры искренне неуемно аплодировали пилоту, крича «Браво!»

- Даже на стул не всегда так мягко сядешь, – правомерно заметила ее соседка по ряду, ехавшая с мужчиной, в разы старшим ее. Кавалер сопел, ему не нравилось все – и стюардессы, почти не говорящие по-русски, а только по-гречески или по-английски, и цены на сувениры, и еда (отличного качества, по Ленкиному мнению, хоть и не ресторан высокой кухни). Младенцы вели себя тихо, как космонавты! А этот мужик – с молодой спутницей, ухоженный, еще не совсем старый – чем ему плохо?

- Ой, в этих Афинах за перекур в аэропорту 500 евро штраф! – продолжал он возмущаться.

Интересно, а где меньше? Или ему хочется поторговаться с полицией? На Кипре в пятизвездочном отеле был штраф 650 евро – для начинающих…

Проводницы мило улыбались пассажирам, продвигающимся к выходу. Ленка искренне поблагодарила экипаж на греческом языке – она не просто закончила ВУЗ по специальности, но работает – в Греции, на Кипре, да мало ли где еще!

- И мы благодарим Вас! – улыбнулась ей старшая бортпроводница.

Людей много: разгар летнего «высокого» сезона! Ленка старалась не летать в Грецию в такой период, разве что по срочным заданиям на работе. А тут шеф, небезызвестный Филиппос Анастасопулос, настоятельно попросил навестить по «личному вопросу» своего старого знакомого, который уже успел поздравить Ленку и с Пасхой, и с Троицей, и с Днем Ангела (который в Греции чтут не меньше, чем день рождения). «Ему что-то от тебя надо, этому «старому доброму знакомому!» - предупреждал Ленку отец, который вдруг не на шутку обеспокоился. Ленка облетала всю Украину и не только – никогда ее папа не волновался, наоборот – поддерживал, если Ленка на первых порах сомневалась и трусила. Но тут что-то папа сам не свой! А уж его интуиция редко подводит – он же инженер-геолог не только по образованию! Мама, наоборот, обрадовалась в надежде, что Ленка на пятом десятке лет от роду создаст семью: «Иначе зачем этот Атакис столько раз тебе звонит?» По правде говоря, Такис (именно так правильно звучит это имя, Атакисом мама прозвала его за исключительную настойчивость) уже прислал ей фотографию своего сына: красавчик, ну вылитый Никос Вертис!

Афины встречали туристов загадочным полумраком предрассветного неба, на котором кое-где блестели звездочки. И свежестью утреннего ветерка…

- Здесь воздух чище, чем в наших санаториях! – не унимала свой восторг Ленкина соседка по ряду в самолете, однако ей не удавалось поднять настроение своему «видавшему виды» спутнику.

На пограничный контроль украинские пассажиры прибыли вместе с китайскими, ловко отталкивающими стар и млад, непоколебимо штурмуя пропускной пункт, неизменно гласивший на разных языках «Добро пожаловать в Афины!»

„I am sorry – we are first!» - уверенно остановила Ленка китайскую экспансию. Благо, английским она тоже неплохо владела!

«Гы-гы!» - ответил ей молодой китаец на «интернациональном» языке, столь понятном для многих. Ему пришлось гордо встряхнуть рыжеокрашенной шевелюрой и не толкать впередистоящих пассажиров.

Наконец дошла Ленкина очередь на паспортный контроль - после мам, бабушек и влюбленных парочек. Пограничник неспешно раскрыл ее паспорт. Перевернул одну страничку, другую, и в который раз посмотрел в глаза сквозь стекло кабинки. «Что ему так не нравится?!» - думала Ленка

- Так, «Олена», значит… - задумчиво произнес молодой пограничник.

- «Элени» по-гречески, - пояснила Ленка, стараясь не терять спокойствия.

Служащий встал и пошел в другую кабинку. Очередь завозмущалась на разных языках – от украинского до китайского! «Как будто на работу спешат, а за опоздание – депремирование,» - подумала Ленка. Да, ей пришлось поработать и в таком режиме – когда за излишний расход стержня в авторучке ее лишали премии, не говоря уже об опозданиях!

- Зачем Вы приехали в Грецию на три дня? – спросил Ленку уже другой пограничник, немолодой и весьма суровый с виду.

- Но у нас же «безвиз» - до 90 дней нет проблем, – Ленка уже начала сомневаться и в «безвизе», и в календаре, и не только!

- В том-то и дело, - продолжал пограничник. – Вы можете быть и подольше, а приехали только на 3 дня в разгар сезона? – он окатил Ленку подозрительным холодным взглядом.

Как же ему пояснить? Ведь не хотелось жить на обеспечении незнакомых людей больше 3 дней. Еще бабушка (потомственная дворянка!) учила: «Гости, деточка, как рыба – на третий день портятся»

И тут Ленка нашла правильный ответ на вопрос погранзаставы - расстегнула курточку и сбросила ее с плеч. Пограничники чуть не вылетели из кабинки – стриптиза боятся, что ли?

- Видите, что написано у меня на футболке? – красуясь, спросила Ленка, откинув назад белокурые длинные волосы и демонстрируя обтягивающий топ с ручной вышивкой. – «Хоть в моем сердце скидка есть – оно не продается!» - продекламировала она по-гречески.

Пограничники, вылупив глаза, переглянулись.

- Знаете, из какой песни эти слова? – поверив в себя, продолжала Ленка. – Вот-вот, ни один грек не знает эту прекрасную песню, а я знаю, потому что я – сестра Никоса Икономопулоса! Разве вы по глазам не видите, как мы с ним похожи? А он так ждет свою сестру!

Онемевший от изумления молодой пограничник бомбанул штамп в ее паспорт. Ух, путь свободен!

Да, в Австрии или в Германии этот прикол вряд ли оценили бы. Но здесь Греция – и все по-другому. Шутки – тоже своеобразные: ведь у Никоса Икономопулоса нет сестер – только братья, и Ленка это знала.

Путешествие без багажа – экономия не только денег на билет, но и времени на ожидание у «ленты раздачи». «Врата свободы» наконец открылись – взору предстала толпа встречающих-ожидающих, с табличками и без. Навстречу приближался необычайно красивый парень, поразительно похожий на Никоса Вертиса! Неужели сын Атакиса решил сделать ей сюрприз? Из-за спины молодой человек достал огромные розы со словами:

- Я тебя ждал всю жизнь! - и протянул букет ошеломленной Ленке…

- Ты мне говоришь или этой девушке? – послышался сзади недовольный женский голос.

«Ослик, на котором Господь въезжал в Иерусалим, тоже думал, что это его цветами и пальмовыми ветвями встречают,» - вспомнила Ленка слова проповеди и отошла в сторону: не хватало еще стать между молотом и наковальней! Конечно, молодой человек обращался не к ней, а к другой девушке, шедшей следом, но он не мог оторвать глаз от Ленкиного ожерелья, удачно гармонирующего с топом «Хоть в моем сердце скидка есть – оно не продается!» Пару лет назад, именно здесь, в аэропорту Элефтериоса Венезелоса, рискуя опоздать на самолет, Ленка купила это ожерелье, которое до сих пор носит с огромным удовольствием. А с ароматом настоящего кофе «эллинико» удовольствие возрастает в геометрической прогрессии.

Самый вкусный кофе в своей жизни Ленка пила в Сиагас-Бич, на пляже, благоухающем полынью, под сенью звезд бескрайнего темно-бархатного неба Коринфии. Но аэропортовская кофейня старается не отставать от приличных заведений и предлагает весьма достойные варианты.

Ленка уселась за столик и погрузилась в воспоминания. Да, ее никто не ждал. Слишком рано, паромы на Эвию пока не ходят, а до порта предстоит еще добраться. Первый автобус будет только через полтора-два часа, есть время выпить кофе, ощутив таинственную атмосферу аэропорта, который провожает бесподобной музыкой, а встречает уютом и покоем, окутанным небесно-голубой подсветкой.

Ленка не нуждалась в сопровождении и уверила Атакиса (то есть, Такиса - вот мамина кличка приелась!), что она знает дорогу и доберется до Эвии на пароме самостоятельно. Но, подплывая к порту, позвонит или напишет сообщение, поскольку ей понадобится Такис в качестве гида-перевозчика… Шутка! Греки очень гостеприимны, кем бы они ни работали - вот хотя бы этот сосед за столиком в аэропортовском кафе, любезно предложивший Ленке сладкую булочку, на что пришлось трижды отказаться, сославшись на фигуру. «У Вас и так прекрасное тело!» - уверенно заявил молодой грек. «Поэтому мне есть что терять!» - не «потерялась» Ленка. Ведь если кушать все, что предлагают в Греции, то самолеты перестанут взлетать с аэропорта Элефтериоса Венезелоса…

Что это? Блестит под ногами - 10 евроцентов? Нет, украинские 10 копеек! Надо же! Намного меньше, чем 10 евроцентов, и даже в Украине на них ничего не купишь, но…

Найти 10 копеек для Ленки – хорошая примета! Когда-то, имея считанные гроши на руках, она умоляла смотрительницу в метро пропустить ее без жетона «до университета», но та отказалась: «Ты - молодая, здоровая, чего я должна тебя пропускать вместе с бабушками? Иди, работай!» Работу Ленка искала каждый день, долго и нудно, обсматривая газеты и журналы, гоняя по всему Киеву, но везде получала отказ или молчание. Одни говорили: «Вы еще молодая – у Вас скоро будут маленькие дети! А работать за Вас кто должен?» (детей, кстати, у Ленки нет, не было и не никогда уже не будет). Другие работодатели укоряли ее отсутствием инвалидности: «Нам на работу нужен инвалид, социально незащищенное лицо по квоте, а Вы и так себе работу найдете.» Всякий раз после таких собеседований Ленка чувствовала себя лишнерожденной, но поиски не прекращала. И вот однажды возле той тетки в метро, что не пускала Ленку к эскалатору, вдруг блеснула… монетка в 10 копеек! Ее не возьмут нищие – это слишком унизительно для их «чувства собственного достоинства». Ленка не воспринимала это чувство (к кому его, в самом деле, надо испытывать?), поэтому подобрала монетку, которой как раз не хватало на покупку жетона. За ней в очереди к кассе стоял очень высокий худощавый человек средних лет, но с длинной бородой. Он протянул Ленке какой-то крошечный пакетик и сказал: «Раба Божия, мой маленький дар – землица с могилки святого, который очень молился о путешествующих. Возьми, родимая, будет у тебя на жизненном пути много путешествий по разным странам!» Ленка чуть не вспылила – какие путешествия, он что, рехнулся? Тут не на что жрать, мама с папой безработные и бабушка с пенсией в 4 доллара, а он – про путешествия?! На какие бабки? Но видя, что этот человек желает ей добра, Ленка постеснялась «послать его подальше» и приняла «маленький дар», который и теперь у нее в сумочке. А монетку 10 копеек она тоже сейчас тихонько подберет под лавочкой, пока ее сосед по столику пошел расплачиваться за кофе. Может, действительно сегодня ждет удача? Может, Атакис (Такис, то есть! Хоть бы не забыться снова!) и его семья станут Ленке друзьями, как и Филипп – теперешний шеф?

Надо сказать, в тот день, когда она нашла 10 копеек, работа тоже нашла ее! Да, пришлось просидеть в очереди на собеседование в «солидную фирму с иностранными инвестициями», видеть, как одна за другой выходят девушки с перекошенными помутневшими лицами. Ленка была последней в очереди кандидаток, благодаря чему услышала слова организаторши за стенкой: «Там еще одна мымра в коридоре, Исаак Рудольфович - приглашать?» Видимо, Исаак Рудольфович мымр не боялся и пригласил Ленку войти, без энтузиазма выслушав историю о поступлении на заочное отделение по специальности «греческий язык» и о том, что работу с такой специальностью трудно найти. «Да, знаем-знаем! А чем Вы можете быть полезной?» Ленка стала перечислять, что еще умеет печатать «вслепую», но это не интересовало Исаака Рудольфовича: «Я и сам могу печатать – за что я Вам должен деньги платить?» Ленка готова была уже встать и уйти, как Исаак Рудольфович спросил: «Вы же в деньгах нуждаетесь, правда?» На что Ленка резонно ответила, обернувшись на пороге: «А кто в них не нуждается?» Исаак Рудольфович впервые за время разговора глубоко задумался и ответил: «Вы правы. Присаживайтесь!» Она даже не поверила – неужели так просто выиграть собеседование? Ей-то, мымре, которую даже на танцы никто никогда не приглашал, а цветы подарят разве что по ошибке! «Вы – умная девушка, как я вижу»,- продолжал Исаак Рудольфович, поглаживая лысину. «Ну-с, как у Вас вообще дела? Как жизнь?» - спросил он, скрестив толстенькие ручки на пузике. Ленка ненавидела слово «жизнь» с самого детства: упадешь, зашибешься, плачешь, а бабушка приговаривает: «Это жизнь, детка дорогая!» С тех пор Ленка знала: когда говорят «жизнь» - значит «дрянь!» (хуже смерти, вобщем). Но тем не менее «ты начальник – я дурак!» - ей пришлось отвечать Исааку Рудольфовичу, что она живет с родителями (которые, конечно же, не безработные, а ведут свой собственный бизнес). Это не понравилось Исааку Рудольфовичу: «Вы же – взрослый человек! Не надоело жить с родителями?» («Опять – жить?» - подумала Ленка. «Что он меня своей жизнью преследует?») А вслух произнесла: «Думала на немецкую филологию поступить, чтобы за границу уехать, а мне только греческий заочный предложили… Потому что я не из многодетной семьи, не житель села и не сирота, мне квота при поступлении не предусмотрена». Исаак Рудольфович не дал договорить: «Так Вы и немецкий знаете? Откуда?» «Журналы «БРАВО» переводила с детства для всех фан-клубов, куда моя подружка записывалась»,- честно ответила Ленка. «Ну и ну! – всплеснул толстенькими ручками Исаак Рудольфович. – Эльвира Феликсовна, а мы тут ищем переводчицу для немецких объявлений!», - крикнул он той накрашенной даме, которая окрестила Ленку «мымрой». Краситься Ленка действительно не могла – аллергия, а Чернобыль и столичные выбросы только усиливали симптомы. Однако еще в детстве она прочитала на немецком все перипетии жизни западных звезд – от Майкла Джексона до Джоя Темпеста, а теперь - что ей стоит перевести на русский объявление какого-то убеленного сединами бюргера (и при этом не спутать его с бургером) Работала Ленка честно и добросовестно, иногда сутками, иногда – несколько суток подряд. Хотя Исаак Рудольфович обещал 200 долларов в месяц, но в реалии оставалось около 150 – остальное «съедали» налоги. И то хорошо – семья из 4 человекортов могла покушать. А если были свободные часы по ночам, Ленка успевала подрабатывать курсовыми по немецкому своим одногрупницам, которым «чувство собственного достоинства» не мешало на следующее утро даже поздороваться с нею!

А потом случилась беда – Ленку изувечили… Как выяснилось на суде – «по ошибке». Инвалидность ей не светила – не потому, что Ленка после побоев смогла блеснуть крепким здоровьем, а потому, что за анализы надо было заплатить около 500 долларов, которых у нее и в помине не было.

Она долго приходила в себя – преследовала постоянная боль, память пропадала. Ленка раньше не верила – как можно забыть? А теперь, не помня ни маму с папой (бабушка к тому времени уже умерла), ни русского алфавита, все восстанавливала заново, покрываясь пОтом и с трудом держа книжку в руках. Немецкий алфавит, как ей казалось, она забыла навсегда, а греческий – только начинала учить. Благо, в университете дали академку до «полного выздоровления». А жить надо было на что-то! Папа к тому времени подорвал силы на даче, сажая картошку и не получая пенсии (его документы предусмотрительно сожгли сразу после командировки в Чернобыль, благодаря чему он вообще не имел права на пенсию), мама тоже вряд ли потянула тюки на базаре. Ленка снова начала поиски работы –ее не брали, "потому что в двадцать пять лет надо иметь сложившуюся личную жизнь и не бегать по ночным дискотекам». А бедняга Исаак Рудольфович исчез в неизвестном направлении после того, как обворожительная Эльвира Феликсовна в своем стремлении скоропостижно выйти замуж обворовала фирму! Полиция обнаружила массу интересных фактов, в результате чего брачная контора Исаака Рудольфовича обанкротилась, а следователь лишь громко съязвил по поводу Эльвиры Феликсовны: «Невесты с краденным капиталом чем старше, тем дороже ценятся.»

Все, что Ленка могла предложить на рынке труда – это «слепой» набор текстов (на секретаршу она не тянула – «мымра» по определению канувшей в Лету Эльвиры Феликсовны). Печатала Ленка на старенькой бабушкиной машинке, промывая шрифт и меняя ленту, в режиме «на вчера» - пригодились детские навыки по набору интервью западных эстрадных звезд. Но теперь гораздо труднее: голова постоянно ныла по утрам и вечерам. Ленка уже не могла, как прежде, за пару суток, не выходя из дому, набрать кому-то диссертацию и получить хоть и небольшую, но необходимую денежку. Иногда мучила амнезия, заставляя вновь и вновь припоминать элементарные вещи.

Знакомство с Филиппосом Анастасопулосом началось с того, что он попросил Ленку перевести рекламный проспект его отеля с немецкого на русский и набрать на компьютере (благо, предоставил ей свой ноутбук – иначе бы Ленка вынуждена была бы отказаться от работы). Задание Филиппа показалось очень легким – Ленка даже не знала, сколько просить за работу. А он просто положил на стол 200 долларов и спросил: «Столько хватит?» Ленка опешила, подумав, что он ошибся купюрами. Для того, чтобы заработать 200 долларов, ей приходилось целый месяц набирать тексты в бесперебойном режиме! «Вы уже дали 100 долларов, вторая сотня – лишняя…» - замялась она. Филипп сказал: «Если найдешь, кто напечатает греческий текст – дам еще столько же!» Филипп, очевидно, уже не верил, что это возможно. Ленка робко произнесла: «Вообще-то я начинала учить греческий в университете. Но сейчас я в академотпуске. Если у Вас уже есть готовый текст, попробую его перенабрать»,- робко предложила она. Филипп рад был ее расцеловать и сразу дал не 200 долларов, а целых 250! «Вот текст. На завтра успеешь? Потому что послезавтра я уже улетаю», - заявил он. Да, Ленка тогда попыхтела над текстом, но зато экзамен по греческому после академки сдала «на ура!», даже готовиться не пришлось. А Филипп привез ей учебники греческого, которые облегчили дальнейшую учебу. Правда, кипрский греческий отличается от материковой Эллады, но вскоре и в Элладу Ленка стала путешествовать вместе с Филиппом, где он открывал новые рестораны, на презентации стекалось много людей из русской диаспоры и не только. Познакомилась и с его сыном Алеко – милым мальчишкой лет 12, который очень хотел выучить русский, и надо сказать, делал успехи! У него отличный музыкальный слух. «Ты как Македонский – Александр Филиппович,» - пошутила Ленка, желая приучить Алеко к понятию «отчество», за что получила от Филиппа стабильную надбавку к зарплате еще в 100 долларов.

Филипп тоже брал несколько уроков русского языка, который посчитал «слишком сложным». А украинский по его впечатлениям – «очень некрасивый язык». Оскорбленная Ленка готова была рассказать о великом Тарасе Шевченко, любимой поэтессе Лесе Украинке, эрудированном Иване Франко и светиле современности – Олесе Гончаре, да и в самом деле – разве Филипп знает украинский язык? Но он обошелся кратким пояснением: «Если украинский язык красивый – то почему же я на улицах постоянно слышу одно и то же слово? Я же не могу быть уверенным, что это – приличное слово?» Да уж, в логике ему не откажешь. Вообще греки умеют и говорить, и сказать (а это далеко не всегда одно и то же, недаром в этих словах – разный корень, и не только в русском языке) Греции и на Кипре, по сути, знание греческого необязательно – Вас поймут на любом языке по глазам!

Своей работой Ленка довольна и по сей день…

Внезапно аэропорт поплыл перед ее глазами, в зале воцарилась только акустическая музыка. Как будто сквозь дымку вырисовался молодой человек арабской внешности, сидящий неподалеку, жадно впившись взглядом в ее светлые кудри. Через мгновение к нему подошла женщина лет 30, крашеная блондинка с растекающимися бедрами, и принесла кофе. Араб молча глотал, по-прежнему не сводя глаз с Ленки, пока упитанная спутница ему что-то усердно щебетала, размахивая руками. Ленку снова проняла дрожь – она решила заказать себе еще чашечку «эллинико»…

Ой, нет, не может быть - автобус ушел, уже 10 утра! Эх, замечталась, и в окно не посмотрела...Ленка схватила свою сумку и рванула из аэропортовского кафе прямо к остановке, слабо видневшейся через синие стекла. Точно, тот самый автобус на Рафину уехал! Придется ждать следующего…

Ленка присела на лавочке, наблюдая, как стюардессы переходят знакомую ей дорогу к отелю. А вдалеке виднеются горы, извечно спрашивающие у неба: «Что же нам готовит грядущий день? Почему облака то укрывают нас до пят, то напрочь исчезают? И сколько солнце будет выжигать нам верхушки?»

Ленка подошла к ларьку за кофе и снова вернулась на остановку. До следующего автобуса ждать около часа, хорошо, что она не договорилась с Такисом на определенное время.

- Куда Вы едете? – послышался сзади приятный мужской голос.

Молодой человек вышел ей навстречу из проезжающего мимо автомобиля.

- Мне надо в Рафину, в порт… - без особых надежд сказала Ленка.

- Садитесь, я как раз туда еду!

Конечно, в Украине Ленка бы не согласилась. Но греческим мужчинам можно доверять – она многократно в этом убедилась: и довезут, и с вещами помогут, и отель найдут. Предложишь деньги – обидятся. Как-то ей даже пояснили: «Понимаешь, мы, греки, сами много лет скитались в изгнании по разным чужим странам, и знаем, как важно, чтобы тебя хорошо приняли и помогли. Ни один истинный грек не возьмет с тебя деньги за помощь.»

- Вы из Украины? – спросил ее водитель.

- Ааа, чувствуетcя по моему акценту? – удрученно ответила Ленка.

- Нет-нет, у Вас хорошее произношение, - он старался быть убедительным, хотя Ленка понимала: должно пройти пару дней, прежде чем она освоит произношение соответствующего региона. На Кипре – одно, на Родосе – другое, в Афинах – третье… Но самый красивый греческий – в Северной Элладе, в Салониках! «Они говорят так красиво – как французы», - сказала она как-то Филиппу. И тот согласился: «Да, ты права – сколько я уже регионов Греции объездил, а в Салониках – самый красивый греческий, и действительно, он там немного похож на французский!» А как красиво салоникийцы говорят по-русски! Афинянам, южным грекам, русский язык дается намного труднее.

- Тогда почему Вы решили, что я с Украины? – уточнила Ленка у незнакомца. В прошлый раз в греческом отеле ее гражданство выдал кулек «Сільпо». А в этот раз – что, если не акцент?

- Вы – очень красивая женщина, – с легкой грустью произнес водитель, задумчиво подняв на Ленку свои ясные голубые глаза.

Он сделал музыку погромче – зазвучала мелодия „When the smoke is going down“. Внезапно объял страх – Ленка вспомнила сон в самолете: смог, гарь, треск паленых веток, людские крики и мрак…

- Можно переключить мелодию? – робко спросила она.

- Вам не нравится эта группа? Насколько я знаю, украинцы ее любят, у Клауса Майне – один из самых сильных голосов в мире?

- Согласна, но эта песня…

- Грустная?

- Очень страшная! – Ленка схватила водителя за руку. Он сжал ей руку сильнее, переключая мелодию другой рукой.

- Кстати, какую езду ты любишь – быструю или медленную? – он незаметно перешел на «ты».

- Без разницы – я не спешу! Лишь бы водитель был хороший, - честно ответила Ленка, не выпуская его руку.

Для них пел Яннис Харулис.

«Ну же, поглоти своею глубиной – оберегом будет мне твоя любовь!

Окати меня бескрайней синевой - и на крыльях воспарю к тебе мечтой!

Долгою дорогой уведи - на закате в бесконечность окуни!

Близостью своею одари... на пляже золотистом до зари!

Пусть же извиваются тела, вновь и вновь даруя радость нам!

Неземной мотив окутал стих, и запляшут вместе в танце звук и ритм !»

День входил в свои права. Магазины блестели красивыми платьями в витринах, а солнце никак не расставалось с полудремой – там, далеко, за морем, которое лениво ожидало ранних пляжников, перекочевывающих за завтраком из одного бара в другой. Правда, слишком много машин на улицах – никогда еще Ленка не видела здесь такого скопления!

Вдалеке показалась фигура полицейского. Водитель свернул куда-то вправо, в сторону от основной трассы. Вдруг зазвонила его мобилка. Несколько фраз он сказал на непонятном Ленке языке. Что это? Он не грек? Куда он ее везет и с кем договаривается?

И тут он произнес в мобильник на чистейшем русском языке: «Уезжайте немедленно - туда, куда вас на мотоцикле доставит Димитрис, не ждите никого – вы не сможете выехать, на дорогах заторы, а времени очень мало!»

Он выключил мобилку и посмотрел на Ленку.

- Почему ты не сказал, что знаешь русский? – единственное, что Ленка выдавила из себя, ответно перейдя на «ты».

- А разве ты русская? Ты же сказала, что украинка?

- Да, но я знаю русский - моя мама из России. Я учила и русский, и украинский, хорошо говорю на обоих языках.

- Странно – утверждают, что на Украине русский язык не нужен,- вздохнул водитель и продолжал дальше: – Я русский в Албании выучил – много лет назад начинал торговать в ларьке рядом с русским отелем, так что, можно сказать, мне русский – третий родной язык после греческого и албанского. Сейчас нужны те, кто знает русский – в лесу на горе пожар, а ветер очень сильный, буквально через час-другой огонь подберется к Марафону и Мати! Друзья работают там на лесопилке, а другие - со мной возле Коринфа, в Кинете, где пожар уже давно разгорелся. Они попросили меня подъехать в Мати, чтобы помочь, там очень опасная ситуация. А туристы не понимают, что оставаться нельзя, надо быстро выезжать!

Ленка слушала с содроганием сердца и острым нежеланием верить, что незнакомец говорит правду. Может, преувеличил? Коринфия, Кинета – рай, воспетый еще в древности, когда был основан древний Коринф! Где солнышко утопает на закате в мягких волнах залива, а воду можно пить прямо из-под крана – она не просто безопасна, а целебна! Где камера не успевает щелкать красивые виды заросших соснами гор на фоне восхода и заката, а по дороге перед тобой то и дело приоткрываются диковинные горные монастыри и церкви – как они смогли так крепко на века угнездиться на скалистых кручах? Там самые вкусные оливки и оливковое масло во всей Элладе! (хотя Атакис заверил, что на Эвии оливковое масло самое вкусное) Такая красота – в пожаре???

- Некоторые мои друзья уже переносят на себе маленьких детей, а у кого есть мотоциклы – отвозят их в безопасное место, к пристани – там корабль ждет, - продолжал водитель, а Ленка слушала и не верила своим ушам. - Сейчас на вес жизни – знание языка! Кто знает английский, уже с самого утра обходит виллы и просит туристов выезжать, но моим друзьям не особо верят, думают – приедет пожарная команда и потушит пожар в лесу! Поэтому я еду сейчас в Мати, чтобы поговорить со школьниками из летнего лагеря и русскими туристами, которые не знают ни слова по-английски.

Ленка поняла, к чему был ее сон в самолете:

- Поедем вместе! Я знаю и русский, и немецкий, и английский…

- Дальше можешь не продолжать – мы едем в порт и ты садишься… кстати, на какой корабль тебе надо?

- В Мармари,- обиженно пробурчала Ленка.

- Я лично куплю тебе билет!

- Нет, я сама… Скажи, как тебя зовут?

- Костас. А тебя?

- Элени.

- Ты есть на Фейсбуке?

- Да, но там я просто – ЭллаДА!

- Эллада?

- Фамилия у меня сложная и длинная – Драгоманова, Элена Драгоманова. Поэтому для друзей я просто - ЭллаДА!

- Хорошо. Я направлю тебе запрос в друзья, а ты напишешь, как доплыла до Мармари, ладно?

- Конечно! А ты …ответишь? – Ленке не хотелось верить, что они расстанутся с Костасом навсегда.

- Отвечу, - пообещал Костас и остановился. Только сейчас он отпустил Ленкину руку. «Пора выходить из машины», - не без сожаления подумала Ленка. Ей так хотелось остаться в надежных руках!

К кассам – не протолкнуться, но Костас мигом вернулся, протянув ей билет:

- Быстро иди, пароход отплывает через 10 минут!

Ленка выпрыгнула из машины – благо, сумка невелика. Уже на ходу обернулась, перекрыв путь машине Костаса, глядящего из окошечка в полном недоумении. Ленка достала из своей маленькой сумочки тот пакетик, который много лет назад дал ей в метро незнакомый человек, и протянула Костасу.

- Что это? – удивился он.

- Святыня. Она мне много раз помогала – пусть же поможет и тебе!

Костас вышел из машины и обнял Ленку, прижав ее худенькие плечики к своей мускулистой груди.

- Спасибо! – в его глазах блеснула слеза. Он подтянул рукав курточки и снял с запястья четки, на месте которых обнажился грубый глубокий шрам:

- Подарок тебе - может, вспомнишь меня еще? Четки – от Святого Ефрема!

- Неа-Макрийского?

- Да! – на ходу выпалил Костас и мигом сел в машину.

Пароход отчалил. Чем дальше он отплывал от берега, тем ярче виднелся клубень дыма на горе и зарево пожара в Мати… неземном уголке нашей разодранной земли! Где с самого утра щебечут птицы в сосновых зарослях, ухоженные виллы блистают перед любопытными туристами оригинальной витиеватой ковкой оград, за которыми расцветают диковинные растения – огромные цветы, пальмы, апельсины и лимоны… Воздух кристальной чистоты! Слышен шорох каждой хвоинки, которая, кажется, безуспешно пытается разрезать эту идиллию… А как было приятно прогуляться в Мати по вечерам! Все улицы – асфальтированы, возле каждой виллы – свое, уникальное, неповторимое освещение! Кружат ночные мотыльки и ты погружаешься в сонмище мыслей… Однажды Ленка так замечталась, что не заметила, как забрела далеко в горы, и незнакомый водитель фуры довез ее до отеля, который оказался совсем не близко!

Когда ветер с моря, барашки поднимаются живописной пеной и воцаряется приятная прохлада, но если ветер с суши – в Мати нестерпимая жара. И так с мая по сентябрь. Не тут ли полыхает то зарево пожара, которое видно даже с моря?

Ленка вспомнила слова своего папы, объездившего ранее весь Советский Союз, героя-участника ликвидации аварии на ЧАЭС: «Хвойный лес сгорает в считанные секунды – даже пожарные не всегда поспевают…»

Она не хотела верить, что сейчас в Мати получится именно таким образом. Неужели нет пожарников? Рыжие специализированные вертолеты то и дело летают над Грецией! Нет-нет, должны потушить, обязательно справятся! Есть же и добровольцы, которые всегда придут на помощь.

Ленка как будто снова ощутила сильную руку Костаса, изуродованную шрамом, его мужественные плечи, и мысленно погрузилась в исполненные грусти голубые глаза… Четки! Его четки! Да, тут точно (!) есть маленькая иконка Святого Ефрема Неа-Макрийского, великого чудотворца, который стал известен лишь в 1945 году, когда его мощи были обретены монахиней Макарией нетленными после многовекового забвения. По сей день известно столько чудес Святого Ефрема - в монастырь стекаются люди со всего мира с просьбами, мольбами, благодарностями… С Неа-Макри в Мати – рукой подать, пешком дойти можно, неужели Святой Ефрем не поможет… спастись от пожара?!

Ленка внезапно почувствовала, как продрогла на палубе, и быстренько спустилась в каюту. Народ гудел – каждый на своем языке. Заиграла мелодия… „The Wind of Change“ – это чья-то мобилка.

Ой, надо маме с папой СМС написать, чтобы не волновались! Пусть знают, что у нее все хорошо – в принципе, так и есть: не сгорела же … пока!

Ленка резко отошла в сторону, прижавшись к стеклу, чтобы видеть только волны, и первым делом попыталась удалить «When the smoke is going down“ из своего старенького кнопочного мобильника. Она очень любила эту песню и когда-то, полная вдохновения, перевела ее на русский и скопировала в мобильник, однако, сколько живешь, столько слышишь новые оттенки нот старых песен. Сегодняшний оттенок ее просто ошеломил, оставив бездну гнетущих раздумий…

- Экскьюз ми, из ит зе шип ту Италии? – услышала Ленка за спиной и обернулась. Перед ней стояла немолодая упитанная дама, блистающая ярко накрашенными губами.

- Nо, nо, - возразила Ленка.

- О, что ж я натворила! – вознегодовала дама.

- А что случилось? – равнодушно спросила Ленка. По ее мнению, эта дама должна радоваться, что не застряла с туристами в пожаре.

- Я же должна была в Италию попасть! – возмущенно продолжала дама.

- А Вы сами откуда?

- Из Мариуполя, – важно ответила Ленке.

- А почему сразу на Италию билет не взяли из Украины?

- Да мне в Мариуполе греческое консульство годовую визу дает!

- У нас же безвиз? – удивленно воскликнула Ленка

- А мне 90 дней мало – я еду к другу своей юности, – дама слегка расплылась в улыбке, словно забыла, что села не на тот корабль. – Надо было сначала в Грецию, чтоб виза не пропала, а потом на пароме – в Италию, только я вот перепутала название города, когда просила кассиршу мне билет выписать. Эх, надо было не спешить, а еще лучше - учить языки!

- В данном случае Вы правильно сделали, что поспешили. Может, из Мармары или Халкиды будут еще пароходы до Италии?

- И что мне так не везет! – запричитала дама. – У турка своего жила 9 лет, растолстела, как он хотел, «чтоб другие не похитили», подали мы с ним, наконец, заявление о браке, в четверг расписываться – а он (на тебе!) – в понедельник умер! Что поделаешь – пришлось в Украину возвращаться, а там в одном доме мои дети, внуки, уже и правнук намечается. Вот я и вспомнила о Леонардо – мы с ним еще в молодости в итальянском кафе вместе работали. Хорошо, что пригласил меня к себе – есть к кому в старости поехать, – лицо дамы снова посветлело. – Только я его честно предупредила, что набрала еще 9 кило за последние 9 лет,- опять загрустила дама.

Ленка почему-то вспомнила Эльвиру Феликсовну с заданием на перевод с русского языка на немецкий брачного объявления одной из клиенток: "У меня умер второй муж - теперь ищу третьего..."

Тем временем на горизонте показались берега Мармары – грустного маленького порта, который мгновенно опустел, когда корабль отчалил. Ленка написала Такису СМС, оставшись одна на берегу. Перед ее глазами, сквозь пену волн, то и дело представал черный клубень дыма над Мати.

Таксисты зазывали один за другим, а потом словно испарились.

Ленка машинально двинула, куда глаза глядят. На улице серело среди бела дня. Прошла пару лотков с фруктами и рыбой - и снова запахло морем. А тут показался храм. Надо отметить, у греков каждый храм – это произведение искусства!

Кованая дверь открыта, но службы нет. И ни души! Ленка присела на лавочку (правильно называется: стасидия, можно и сидеть, и стоять, не передвигаясь с места на место и никому не мешая). В отличие от Украины или России, в греческих православных храмах запросто можно присесть, и это не считается нарушением, равно как и отсутствие головных платков у женщин. Только когда восхваляют Богородицу, все греки в храме дружно встают.

На Ленку смотрели с икон Георгий Победоносец, Иоанн Предтеча, Константин и Елена... Словно на крыльях подлетела она к этой иконе и мысленно попросила: «Господи, я долго вымаливала только необходимое – сначала «христианской кончины» на литургии (хотя и не понимаю – зачем?), а уж потом – хлеба насущного. Теперь набираюсь наглости и хочу выпросить бесконечно многого у Тебя: не кончины, а жизни… не мне, а Костасу, умоляю, спаси его! Я не хочу верить в его кончину, даже христианскую, потому что не желаю смерти надежде… и любви!»

Ленка не думала, что когда-нибудь поставит любовь впереди хлеба насущного. Сколько раз ей приходилось сталкиваться с хамством мужиков и мальчиков, и что? Не умерла же! Потому что мужики – это не хлеб насущный, без них запросто можно жить (иногда – очень долго). А вот без любви Ленка жить не могла – она любила все, чем занималась: иностранные языки, вышивку, цветы… Если бы не любила свое призвание, то давно поверила бы, что любовь умерла еще много лет тому назад. Вот только дым она не переносила – наглоталась Чернобыльских ветров, которые не унимаются на Украине уже более 30 лет. И собачью шерсть – аллергия давала о себе знать. Мужиков обходила стороной, как и собак – на них тоже была аллергия! Ну, не на весь противоположный пол, но на их хамство, примитивизм и тупость, щедро политые «чувством собственного достоинства», прямо пропорциональным всему вышеперечисленному. Греческие мужчины, конечно, не «совковые мужики» и не «хорошие мальчики» - к счастью, коммунизм прошелся не по всей планете и не везде испортил генокод революциями, голодоморами и коллективизациями. Многие греческие мужчины умеют соответствовать своему определению, вызывая Ленкину симпатию, но ... не более чем! И уж никогда она не могла себе представить, что ее сердце с первых мгновений будет принадлежать одному из них, не принцу, но и не лакею… Не даром же в Греции никогда не было рабства!

Господи, что же с Костасом сейчас в Мати?

Ленка беспомощно водила глазами по потускневшим от времени иконам в храме, а слезы катились неумолимо, все сильнее и сильнее слепя глаза, лишая возможности видеть что-либо, кроме своей боли. Тем временем солнечный лучик уверенно пробивался в храм из-под высокого купола. Тучи на улице, кажется, развеялись, будто услышав ее молитву. Старинные иконы неожиданно озарились отблеском света.

Ленка поспешила оставить на столике записочку «О здравии» на греческом – за себя, маму, папу.. и за Костаса, конечно. И тут зазвонил мобильник:

- Доброе утро, Элени! Это Такис. Где же ты? Мы с Софьей весь порт уже оббегали в поисках!

Ура! Не придется пешком ковылять до Халкиды…

- Как ты долетела, дорогая? Все нормально? – пожимая ей руку при встрече, спросил Такис - мужчина невысокого роста, типичный греческий колорит, в летах, но какой-то… уж слишком задумчивый как для среднестатистического грека.

- Да, все в порядке – я очень люблю летать с «Эгеан Эрлайнерс», – Ленка ничего не говорила о пожаре в Мати: разве есть такие слова, хоть в греческом, хоть в русском языке, чтобы сразу передать одновременно боль, тревогу, страх и дикий шок? А самое главное – она понимала, что очень волнуется за жизнь человека, которого видела всего лишь несколько минут, но которого никогда не забудет. Если бы кто-то или что-то могло сейчас ему помочь! Но тот лучик света в храме, пробившийся сквозь стеклышко в своде, дарил ей надежду – Ленка никогда не верила, что «надежда умирает последней», а иначе - скажите, пожалуйста, на каком кладбище ее хоронят?

- У тебя потрясающая надпись на футболке – «Хоть в моем сердце скидка есть – оно не продается!» Да, кто способен дать скидку в сердце, тот не продаст и не предаст. И, наоборот, кто способен предавать - от того не дождешься никаких скидок, эти люди именуют себя "принципиальными". Мне тоже очень нравится эта песня – у тебя прекрасный вкус, – одобрительно заметил Такис и сдержанно представил Ленке свою спутницу:

- Познакомься: моя жена Софья.

Софья была одарена неувядающей красотой. Видно, что она уже далеко не молодая, однако весьма ухоженная дама с тонким вкусом. Глядя на их пару, вспомнились кадры из фильма «Моя большая греческая свадьба»: мужчина – голова, женщина – шея…

- Очень приятно, София… Я – Элени, - отрекомендовалась ей Ленка.

Интересно, что Такис называл ее именно Софья, а не София – тоже получается как-то не совсем по-гречески. Но красота Софьи говорила сама за себя: в ней было что-то величественное, недосягаемое и загадочное.

- Мы присылали Филиппу для тебя фотографии… нашего сына, - Софья и Такис переглянулись: видимо, что-то недоговаривают.

- Я видела фотографии, спасибо! Очень симпатичный молодой человек. И понятно, почему: ведь у него такие красивые родители, – искренне сказала Ленка.

Софья и Такис снова замялись.

- Мы бы хотели остановиться в уютном кафе, чтобы поговорить, - Софья ловко заполнила паузу. – Вот наша машина!

Такис водил хорошо – можно сказать, даже очень хорошо… с учетом его возраста. За окошком открывались живописные виды Эвии – горы плавно переходили в заросли азалий и пальм, окруженные бескрайними волнами. «Поглоти меня своею глубиной!» - ныло Ленкино сердце, а мысли не отпускали: как же Костас? Потушили ли то страшное облако, надвигающееся на Мати?

- Смотри: вот самое красивое место Эвии! – Такис приоткрыл окно. – Если хочешь, можешь выйти и ощутить сама, как здесь гармонично. Только будь осторожна!

Благо, Ленка не носила каблуков, предпочитая платформы – можно смело выйти из машины навстречу свежему ветру.

Два берега встретились – западный и восточный. Море окружало буквально все, а над синевой волн и небес благоухали азалии узенького полуострова, вытаращив глазки своих серединок сквозь розовый наряд лепестков туда, ввысь, навстречу солнцу и ветру.

Справа море гремело барашками, а слева – тихо и неспешно катило свои воды в бесконечность, овевая загадкой все вокруг, смывая серость воспоминаний и даря надежду. Что ему стоит, морю, подарить нам надежду? Ничего! Надежда рождается из ничего – как эти волны, ветер, азалии или… мечта! Мечта – это не ложь, а неоплаченная реальность. Но всему свое время – когда-то азалии цветут, когда-то – осыпаются, когда-то – вновь укрываются бутонами.

Смотришь на волны с вершины скалистого обрыва – и чувствуешь себя рыбой, выброшенной на берег. А говорят «Не зная броду – не лезь в воду!» Правда, высота, с которой ты падаешь – это самое унизительное, хотя так захватывает: когда почва уходит из-под ног, тогда небо становится ближе, где солнцу тоже мешают тучи, но оно все равно неукоснительно движется, ни на миг не останавливаясь…

Послышались шаги. Такис подошел сзади и вполголоса спросил:

- Ну как? Нравится?

- Честно говоря, не видела еще ничего красивее! – искренне сказала Ленка.

- Ну что, теперь поедем? Сначала в Эретрию заглянем – там оригинальное кафе на берегу моря.

Такис включил музыку – заигралα «Νοημα» бесподобной Зины Пенги. Когда-то давно этот голос пронял Ленку на «бузуках». И сама Пенги оказалась милой, чуткой женщиной - пришли к ней в гримерку несколько поклонников, с ними пожилая дама в инвалидной коляске, и певица уделила им персонально столько внимания… Уникальный голос и трогательные песни!

 

Сигарным чадом кружится мечта,

Медленно лениво догорая...

Как одолеть ее? Не приложу ума -

Совсем одна я!

 

 

Но если не вдвоем - зачем же мы живем?

И сердце вены рвет, лишь кровью обливаясь!

Какой кончины ожидает плоть,

Тебя до смерти дико обожая?

 

 

Все стало черно-белым для меня,

За дверью – буйной пестроты цветенье,

И одиночества захлестывает яд

Пределы всякого терпенья!

 

 

«Не вдвоем»,- подумала Ленка. «Костас там, в пожаре, а я здесь – с музыкой, по дороге в кафе», - пронеслось в голове. «Все стало черно-белым для меня!»

Наконец-то приехали в Эретрию – Ленка даже не представляла, что крошечный полуостров на карте на самом деле такой большой!

Волны мягко колыхались у подножия пальм в небольшом ресторанчике на берегу. Эретрия просто утопала в цветах. Вдалеке от дороги располагались уютные чистенькие отели, обитатели которых объяты крепким послеобеденным сном, пока новым гостям можно спокойно насладиться мороженым и кофе.

- Что ты выберешь из меню? – любезно поинтересовался Такис.

- Клубничную граниту и «эллинико», – уверенно сказала Ленка

София молча курила на берегу. Чем же она так взволнована?

- Наш сын Михель, наверное, должен жениться, - произнес, наконец, Такис. – Ему уже 46 лет, мы с Софией в его годы задумывались о внуках, - продолжал он. Интересно, что назвал его «Михель» - греки бы сказали «Михалис». Ну, да ладно, не суть важно!

София поспешно присоединилась к беседе.

- Дорогая, чем тебя угостить? – Такис протянул ей меню.

- Пожалуйста, только воду, - София заметно переживала.

- Вот фотографии Михеля, посмотри, - София раскрыла планшет. – Здесь сыну 4 года, - София гордо раскрыла фото, где она с темноволосым ребенком на руках: настоящая Мадонна!

- А вот он у бабушки в деревне – позже там гольф-клуб построили, – торжественно показала Ленке следующую фотку:

- Смотри, каким он был в школе…

- Сколько ему здесь лет? – спросила Ленка, глядя на упитанного парнишку.

- Лет 14. Вот еще – тут он постарше, в новой школе здесь, с друзьями…

И тут Ленка потеряла дар речи – с фотографии на нее смотрели такие знакомые глаза… Костаса! Справа от Михеля, в скромненькой футболочке, в то время как другие парни разодеты по тогдашней моде.

- Михель так дружен с ребятами? – наконец спросила Ленка. Прямо задавать вопрос о том, кто этот светлоглазый парень, по понятным причинам она не могла.

- Да, дружил, но… ребята ведь разные! Андреас, например – очень умный, – София , затягиваясь, указала на высокого парня в очках. – Он стал врачом: с ним поздороваться стоит 25 евро, а рассказать, как плохо себя чувствуешь – это еще 50 евро. Он с детства говорил: «Хочу стать врачом, чтобы быть богатым.» Но по-настоящему богатым он стал, когда его сестра вышла замуж за владельца кондитерской фабрики, а сам Андреас открыл клинику для похудения.

- А Спирос,- продолжала София, – долго работал стриптизером, даже в наш ночной клуб хотел устроиться, но мы его не взяли, - она важно задрала свой изящный античный носик. Ленка ради интереса заглянула в ее планшет, чтобы оценить, на что женщины деньги выбрасывают, после чего уверенно заявила:

- Пожалуй, Ваше решение оказалось абсолютно правильным!

- Он сначала хорошо зарабатывал, а потом дела пошли под откос…

«Разве такой бизнес к старости может гарантировать процветание?» - подумала Ленка, с нетерпением ожидая, когда речь зайдет о Костасе.

- Ну, а этот Костас,- София сделала очередную затяжку, - бестолковый какой-то! У него 5 братьев и сестра, он самый старший, здесь работал на разных работах, то строителем, то дальнобойщиком, то грузчиком, а потом в Албанию уехал – нашел там работу и «девушку своей мечты», которая спустя пять лет ему изменила, предварительно заимев двоих детей и регулярно требуя денег. Костас мечется, деньги собирает, детей очень любит, а развестись не может – в Элладе большая проблема развестись, если дети маленькие, – вздохнула София, думая о чем-то своем.

- Кто заказывал клубничную граниту и «эллинико»? – вовремя подоспел официант.

- Я! – Ленка боялась вскрикнуть. Теперь понятно, почему у Костаса такие грустные глаза и шрам на руке – наверняка не от легкой работы! Машина? Она даже не запомнила марку, но как он хорошо водит, прирожденный талант! Спасется ли он сейчас в Мати? Ведь люди, способные прийти на помощь другим, думают о себе в самую последнюю очередь - масса тому примеров...

Ленка погрузилась в «граниту» - клубничное мороженое без молока, натуральное и ароматное!

- У нас в Элладе многие вопросы сейчас очень сложные, - Такис продолжил тему, потягивая «фраппе» через трубочку. – Например, свадьбу и крестины отмечают в один день, чтобы батюшке платить только один раз.

- Неужели? – Ленка раньше наблюдала в Греции подобные картины, но думала, что это – редкая случайность.

- Да-да, - заверила София, перейдя к основному предмету своих забот. – Михель сказал, что уже нашел свою избранницу, и она живет на Украине!

- Мы, конечно же, очень рады, - подхватил Такис, - но… тут столько нюансов! Именно поэтому мы хотели здесь, в спокойной обстановке поговорить с тобой…

- Нам сказали, - продолжала София, - что у девушки Михеля уже есть ребенок, а это такой позор в Элладе, если мужчина женится на женщине с ребенком! Мы – известные люди, нам есть, что терять, и мы хотим своих внуков, а не чужих!

Чувства застряли в горле бутербродом – благо, Ленка вовремя долизала «граниту»: с одной стороны, ей приятно избавиться от необходимости штурмовать вершины «женского счастья», а с другой – неясно, что именно от нее требуется? Быть рефери? Или повивальной бабкой? Да, она знала, что некоторые женщины прячут в селах своих детей от «предыдущих отношений», чтобы начать «следующие отношения». Слово «отношения» в украинском языке красноречиво употребляется только во множественном числе, и в русском языке – преимущественно во множественном, а в греческом …преимущественно в единственном. И наоборот, «любовь» в русском и украинском – только единственное число, а в греческом – зачастую употребляется и во множественном числе...

- Филипп говорил нам, что ты работала в брачном агентстве, не так ли? – спросила, наконец, София.

- Да, много лет тому назад,– подтвердила Ленка. Тогда у нее еще не болела голова, не отнималась левая половина тела от внезапных диких болей и не мучила периодическая амнезия, когда элементарные вещи приходится заново восстанавливать в памяти… это была совсем другая жизнь!

- Но ты не могла бы сделать для нас одолжение? Поверь, мы хорошо тебе заплатим, – заверил Такис.

- Брысь!!! – вскрикнула внезапно Ленка, когда нахальная кошка бросилась к ней на колени. «Эллинико» ее вряд ли волнует – ей бы чего покруче! Только Ленке нельзя прикасаться к котам из-за сильнейшей аллергии, но разве окружающим объяснишь «почему ты так не любишь животных»? Они считают, что держать кошку в квартире – это любовь к животным, хотя, по сути – издевательство! Вон мама ее школьной подружки Клео, Маргарита Платоновна, сердобольная актриса со стажем, подобрала кошку на свалке, привела в квартиру на пятом этаже, но кошка не оценила сей душевный порыв, рванула в окно, на свободу, к сородичам, и… разбилась! Если бы не «доброта» Маргариты Платоновны, то кошка, может, и по сей день пребывала бы в роли «мисс свалки» или «миссис»…

Такис и София удивленно переглянулись от Ленкиного «брысь!» Официант вытаращил глаза – ему тоже непонятна «нелюбовь к животным». Да и Ленка на самом-то деле ничего не имела против кошки, тем более – беременной.

- Котята скоро будут? Пополнение? – вежливо поинтересовалась Ленка у официанта.

- Нет-нет, - улыбнулся официант. – Это кот разъелся, а не беременная кошка!

«Кот возглавляет отдел маркетинга в ресторане – потенциальный клиент клиники для похудения, взглавляемой Андреасом», - подумала Ленка.

А Такис заразительно рассмеялся:

- Вот это – кот!

- Может, ты знаешь людей, которые бы четко проверили, есть ли ребенок у девушки Михеля или нет? – все это время София пристально глядела Ленке в глаза. «Ей бы гинекологом работать», - подумала Ленка, а вслух произнесла. глубоко вздыхая:

- Тут дело не в деньгах, и даже не в связях. Поверьте, у нас информация о личной жизни (дети, болезни, политические взгляды и не только), не подлежит разглашению, никому и никогда – без согласия самого физического лица. Так что если девушка Михеля намеренно скрывает от вас информацию о своих детях, отношениях, болезнях... - это ее право!

Лицо Софии затмила неприкрытая печаль при упоминании о «болезнях».

- Выходит… женятся на женщинах, абсолютно не зная их? – Такис и София открыли рты.

- Есть разные варианты. Можно действительно жить по 5, 10 лет и не знать, с кем на самом деле ты живешь, но наслаждаться совместным сном и бодрствованием. Я знаю рекорд – 22 года молодые (и постепенно стареющие люди) жили вместе, а когда женщина спросила: «Когда мы поженимся?», то мужчина задал ей встречный вопрос: «Тебе что – и так плохо?» Понятное дело – если плохо, то надо не жениться, а расставаться! А если хорошо – то зачем что-то менять? Но разве можно, скажите, считать «черновиком» прожитые вместе 5,10 лет или даже один день, всего-навсего один процент или тысячную долю процента своей жизни? Разве можно вычеркнуть из жизни хотя бы ее миг, хотя бы секунду? Как сказал один украинский психолог: «Гражданский брак – это ЛИЧНАЯ жизнь. Зарегистрированный брак – это ПУБличная жизнь: ты заявляешь обществу о своем избраннике, и нужно, чтобы общество восприняло твой выбор, независимо от того, хорошо тебе или плохо с этим человеком. Поэтому в гражданском браке важно, чтобы двоим было хорошо, а в зарегистрированном браке главное, чтобы общество вас воспринимало. Гражданский брак можно сравнить с тапочками: в них удобно ходить по дому, но в офис или в театр желательно, все же, одеть туфли, даже если они и не такие удобные, как тапочки. И, понятное дело, если у выходных туфель спилить каблук, они все равно не станут тапочками».

София и Такис молча переглянулись.

- Оказывается, можно жить вместе много лет, и не знать, с кем ты живешь на самом деле, - грустно заметила София.

Море задумчиво играло под пальмой. Солнце поднималось все выше, и Ленка пересела, чтобы не сгореть.

- Может, еще что-нибудь закажем? – спросил Такис. – Что бы ты хотела, Элени?

- Какое-нибудь мороженое… кофейное!

- Мне – воду, - сухо произнесла София и снова закурила.

Глядя на синие волны, Ленка неизменно ловила себя на мысли о Костасе: его голубых глазах, сильных мускулах, непростом детстве, неудачном браке и сегодняшнем утре – пожаре в Мати… Конечно, такой человек не будет прятаться за спину друзей или родителей и первым поспешит на помощь! Спасется ли он сам? Не хотелось думать о разных последствиях... Как же забыть те несколько минут, проведенные вместе в машине. хотя это всего-навсего сотые доли жизни, если не тысячные? Как же забыть ту сильную руку, обвитую четками?

- Неужели нет в Украине службы, которая бы проверяла, есть ли у человека дети или их нет? – недоуменно спросил Такис.

- Есть такая служба – она занимается защитой прав детей, однако не уполномочена давать сведения другим лицам, кроме суда и правоохранительных органов. И каждая такая служба следит за правами детей только в одной области, а о других местностях ничего не знает. То есть, например, если женщина прописана в Киеве, а ребенка отдала бабушке в село Житомирской области, то именно служба по защите прав детей Житомирской области будет заниматься этим ребенком, а в Киеве его мамаша может дальше искать себе женихов, и не только в Киеве, - повествовала Ленка.

София тем временем докуривала очередную сигарету.

- Если Михэль и Татьяна не оформляют брак, то Татьяна должна улететь на Украину на очередные 90 дней,- рассудила София. Такис глубоко вздохнул.

- Есть подозрение, что Татьяна беременна, но мы не можем быть уверены! А если она вернется на Украину, то тем более не сможем быть уверены, что она беременна именно от Михеля! – София развела руками.

- И почему у вас такое законодательство – 90 дней? Ведь живут же у нас чешки, польки сколько хотят, и не обязаны возвращаться к себе на родину? – спросил Такис.

- Польша и Чехия – это другие страны, - ответила Ленка. Ей, как никогда, пригодились знания, полученные в брачном агентстве Исаака Рудольфовича.

– Кстати, Татьяна сейчас живет за Ваш счет, если я правильно поняла? – рискнула уточнить Ленка с целью разъяснения «жизненных реалий».

- Да, конечно, – гордо ответил Такис.

- Так вот, по «чистоте науки» она должна весь доход, полученный здесь, задекларировать в Украине, – уверенно продолжала Ленка.

- Но она не получает дохода – она же не работает! – изумилась София.

- Чтобы получать доход, не обязательно работать,- спокойно разъясняла Ленка. – Ей предоставлен ночлег, еда – ради этого люди работают по 10-12 часов в сутки. Разве это не доход?

Тут уж и Такис потянулся за сигаретой.

- Да разве нам жалко? – спросили они с Софией практически в один голос.

- Подарки из-за рубежа от нерезидентов тоже надо декларировать, даже небольшие по стоимости: угощения и наряды, например,– открывала им глаза Ленка. – Вы же не члены одной семьи, верно?

- Мы бы хотели стать семьей, но, - Такис замялся. – Как же мы можем оформить брак, если вдруг у Татьяны в Украине окажется ребенок?

- А вы не думали о брачном контракте? – осмелилась спросить Ленка, коль они уже выложили ей столько информации.

- Но мы пока не намерены вступать в брак,- замотала головой София. Она искренне и совершенно точно произнесла - «мы»!

- Я знаю, что в разных странах оформляют и контракты на помолвку тоже, не только на брак как таковой,- продолжала Ленка. – Это ощутимо дисциплинирует! Мужчина не имеет права вызвать полицию, если девушка пришла к нему в гости – благодаря помолвочному контракту он не сможет объявить свою невесту «воровкой, тайным путем проникшей среди ночи с целью ограбления». Он также обязан прийти на назначенное им свидание и не имеет права сказать при всех своей невесте: «Мадам, что Вы ко мне цепляетесь – я впервые Вас вижу!» В противном случае, согласно условий помолвочного контракта, он должен заплатить девушке штраф. И даже если девушка простит – от суммы прощенного штрафа горе-жених должен заплатить в бюджет подоходный налог – ведь это по сути подарок от чужого человека, если он тебе простил долги! Причем иногда весьма немалый подарок, и прежде чем шутить, молодой человек сто раз подумает. Аналогично и девушке можно поставить условие – что, мол, если она скрывает существенную информацию (наличие детей, кредитов, болезней, предыдущих браков, судимостей) – то должна заплатить штраф! И, разумеется, при этом помолвку можно считать расторгнутой – со всеми вытекающими последствиями, налоговыми и не только. Кроме того, Вы здесь – известные и уважаемые люди. А почему бы в контракте не прописать условия о сохранении Татьяной тайны личной и профессиональной жизни –что касается финансовых затрат, знакомств, работы ваших отелей, гольф-клубов? Ведь она может получить массу ценной информации о вашем бизнесе и связях, овладеть коммерческой тайной и использовать ее неправомерно, даже если в личном плане нечего скрывать! А если предполагаемая невестка сейчас откажется от подписания контракта, делайте выводы своевременно,– Ленка вспомнила не только Эльвиру Феликсовну из брачного агентства, за украденные деньги скоропостижно вышедшую замуж, но также и свою школьную подругу Клео, жившую гражданским браком с «хорошим парнем», который внезапно исчез вместе с видеокамерой Клео, где хранились уникальные фото – Ленка и Клео, а рядом - «Скорпионз» в полном составе! Разве за деньги восстановишь фотки с незабываемого концерта любимой группы? В ВУЗе, где вроде бы учился парень Клео, о нем и знать не знают, а милиция не принимала заявление о краже– ведь следов-то взлома у Клео в квартире нет! То есть типа как Клео сама отдала видеокамеру – благо, ничего другого ценного в их с мамой квартире не было. Ох, есть о чем подумать, если есть, что потерять!

Ленка с удовольствием глотнула «эллинико», покончив с кофейным мороженным, вкусным и ароматным, как в Вене – в кафе „Osteria Allora».

- Точно! Я знаю! – Софию осенила грандиозная мысль. – У нас это называется «договор о сожительстве», мы его оформим на год, а дальше – посмотрим! По крайней мере, этот год Татьяна будет у нас, и можно к ней присмотреться, – на радостях она подозвала официанта и заказала апельсиновый фреш.

- Только оформляйте договор у адвоката, который владеет украинским языком, потому что Татьяна в любой момент может сказать, что кроме родного языка никаким другим не владеет, - спокойно заметила Ленка.

- Но ее родной язык – русский!- вытаращил глаза Такис.

- Она родилась на Украине, следовательно, обязана знать украинский язык, а вот знание других языков ей необязательно. У нее есть высшее образование? – позволила себе спросить Ленка.

- Ой, мы не знаем точно – разве что она раньше в кафе по соседству помогала, когда с Михелем познакомилась, - растерялась София.

- А Вы говорите – нет дохода в Греции, - улыбнулась Ленка. - У нас еще только планируют, что знание английского будет обязательно для всех поступающих в ВУЗ. А если она ВУЗ раньше закончила, или не закончила вообще, то даже английский не знает, а уж греческий – и подавно! Может впоследствии утверждать, что ни слова не понимала в брачном контракте, который подписывала, если ей это станет выгодно по каким-то причинам, – Ленка последним глотком честно расправилась с «эллинико».

- У нас такие штучки не пройдут! Если подписал – значит, знал, что подписывал, будь то продажа недвижимости или брачный контракт, – категорично замотала головой София.

- Ладно, - махнул рукой Такис. – Эленица, ты нам предоставила много полезной информации, мы уже знаем, как действовать! Жаль, что ты приехала совсем ненадолго – мы бы хотели, чтобы ты и отдохнула, и повеселилась, и позагорала... В июле многие греки не выходят из моря часами – оно такое теплое, как оливковое масло!

- Спасибо, но меня ждет работа, - вежливо отказалась Ленка.

- Ничего, сегодня вечером у нас в отеле будут «бузуки», и мы с радостью пригласим тебя! А пока – поехали с нами, тебе уже должны приготовить номер, как ты и просила – повыше, потише и с шикарным видом с балкона, – браво заметила София, пока Такис оплачивал чек.

Дорога в Халкиду, столицу острова, показалась Ленке слишком долгой и, по сравнению с разговором в Эретрии, – даже не интересной. Все мелькало в ее сознании – контракты, кошки, кофе, детские фото Михеля и… Костас рядом с ним! Сердце снова екнуло – как там Костас? Жаль, что у Ленки – кнопочный мобильник. Смартфон она не носила принципиально – зачем? Чтоб деньги сняли? Или следили за ней? Но сегодня Ленка впервые пожалела о своей архаичности – был бы у нее смартфон, она бы уже посмотрела запросы на добавления в друзья, ведь Костас обещал ей отозваться, а она – написать, как доехала…

- Вот и наш отель,- гордо кивнула София в сторону большого модерного здания.

Мраморный холл воистину спасал от летней жары. Девушка на рецепшене поприветствовала их, как только преодолели пальмовую аллею.

- Это - наша гостья, Элени Драгоманова из Украины. Она будет здесь пару дней. Эленица, тебе обед в номер или на террасу? – спросил Такис.

- Нет-нет, спасибо, - Ленка не ожидала такого сервиса.

- Давай, а то охлянешь, – Такис был настойчив.

- Тогда мне – греческий салат и фреш на террасу! А вообще-то я бы поспала до вечера,- робко буркнула Ленка, заполнив анкету проживающего.

- Эленица, что это? – Такис ткнул в заполненную анкету гостя. Ленка не сразу поняла, что не так.

- Год рождения – 1974? – удивленно вытаращил глаза Такис.

И тут до Ленки дошло. Да, много лет назад, когда ей выдавали первый загранпаспорт, в милиции заканчивался картридж, и четверка получилась затертой, совсем как девятка. Даже опытный глаз профессионала не сразу определит, что за цифра тут имеется в виду. А после поездок в Грецию Ленке на вид давали только 30 лет, не больше! Тому способствовала греческая оливковая косметика и... непередаваемый комфорт, которого Элени никогда не ощущала у себя на родине, и не только из-за Чернобыля.

-Да, я родилась в 1974 году, - спокойно ответила Ленка.

- Филипп говорил – в 1979,- растерянно протянул Такис. София опять полезла за сигаретами.

«Уж не собирались ли меня посватать? А сейчас тема отпала: я - просроченный товар! Ох, уж этот круговорот информации в природе – Филипп передал даже данные старого паспорта» - стало немного смешно, и чтобы перевести разговор, Ленка сообщила Такису, пользуясь отлучкой рецепшионистки:

- Это в старом паспорте картридж размазался – теперь уже все в порядке. Кстати, если у Татьяны с собой украинский паспорт, можете прямо там и посмотреть – есть ли у нее дети или нет? Это значительно надежнее и дешевле, чем бегать по разным службам.

- Мы видели только один ее паспорт – международную карточку, там ни о каких детях не написано, – сказали Такис и София в один голос.

- А надо бы попросить бумажный украинский – там все учтено, на одной из последних страниц, - посоветовала Ленка.

Такис молчал. София набрала воздуха полной грудью и, наконец, произнесла:

- Татьяне не обязательно знать о наших сомнениях, и тебя попросим – не говори ей пока о контракте, ладно? – заговорщицки попросила она.

- Я же знаю, что такое профессиональная тайна, – улыбнулась Ленка.

- Отлично, детка! – ободрилась София. – Спасибо тебе! Теперь отдохни с дороги. А вечером чем думаешь заняться?

У греков жизнь начинается вечером. И не удивительно – многие работают буквально с утра до позднего вечера, до 21-22 часов как минимум, и только ночь (как они говорят - «вечер») остается для личного времяпровождения. Именно ночью проходят бузуки – греческие вечера с разными угощениями, живой музыкой и танцами! Ленке приходилось посещать эти вечера, где деревенские артисты поют лучше, чем в Киеве - выпускники консерватории, потому что в Греции – высокая конкуренция среди певцов, музыкантов, а поэты уже более 4000 лет слагают свои стихи. И нет такого, чтобы один певец диктовал другому условия! Кто нравится, к тому на концерты и приходят, то есть – на бузуки!

- Вечером? – переспросила Ленка.

- Да, - подтвердила София. – Мы бы хотели пригласить тебя на ужин с «бузуки», если ты не против. Михель и Татьяна тоже должны быть, - она перешла на полушепот. – Ну а сейчас – тебя на террасе ждет обед!

Аромат туи и роз – в разгар сиесты легко дремлется туристам… После отдыха в Греции не сразу привыкаешь бодрствовать в полдень!

Однако небо снова серело без намека на дождь. Пчелки не кружили. Ленка разбавила апельсиновый фреш водой и жадно глотнула. Апельсины в Греции падают чуть ли не на голову – как в Киеве каштаны. А главное – абсолютно натуральные, непропшиканные химикатами, бери – не хочу, и сок – самый что ни на есть ароматный и насыщенный!

Жара. Душно. И ком подступает к горлу, сколько бы сока ни выпила. Спросить на рецепции доступ к компьютеру? Но Ленка несколько раз меняла пароль на Фейсбуке, и теперь заходит в свой эккаунт только со старенького домашнего компьютера. Как же она сможет взломать пароль и войти в эккаунт с гостиничного компа? По правде говоря, боялась себе признаться, что Костас уже никогда не отзовется… НИ КО ГДА! Она видела его первый и последний раз в жизни – настоящего, мужественного, немного доверчивого мужчину, готового отдать жизнь ради спасения совершенно неизвестных ему людей, при этом – очень красивого.

Красивые мужчины, увы, перевелись. Да и женщины тоже – похоже, у красоты крайне мало шансов спасти мир, как бы ей ни хотелось! Еще пару лет назад украинский женский журнал напечатал фотографии известных куртизанок, любовниц императоров и прочих «фавориток» - какие мымры, одна другой краше! Из-за них властелины миров войны затевали? Бедный мир! Только на Жозефину можно посмотреть – виват, французская косметика! Да, Ленка-то сама в Украине никогда не считалась красавицей – «мымра» по определению Эльвиры Феликсовны. К услугам современных мымр – и косметика, и пластическая хирургия (если, конечно, нет аллергии на эти блага). Мужчинам сложнее навести имидж, а главное – сложнее выбрать женщину, а не удобную дырку… Всем есть с кем спать, но не с кем – жить! При этом женская конкуренция необычайно жесткая, и Ленка с детских лет ощущала себя аутсайдером в борьбе за «женское счастье». Она не могла бросать подружке окурки в волосы «за то, что отбила парня», не способна шантажировать мужчин абортами или припирать их к стенке всевозможными родительскими связями. Тем более, она бы не осмелилась воровать мужа у законной жены, а отца – у детей. Так вот и живет Ленка «пустоцветом», как ее «ласково» окрестила Маргарита Платоновна, чья доброта убьет не только кошку. Конечно, Ленке было жаль эту старушку – ее дочь Клео много лет назад улетела в Америку «токмо ради продления рода людского», оставив одну из особей этого рода – свою маму – самостоятельно заботиться о собственном существовании, по жаре и по льду ковылять до хлебного магазина, таскать воду из колонки (потому что вода из-под крана в Киеве не пригодна для питья), вытряхивать субсидии из государства…

Ленка доедала греческий салат, который тут именуется «деревенским». Овощи вкусные, натуральные, не говоря уже о фете. Самая вкусная фета – на Кипре (так часто говорят) и на Крите (добавила бы Ленка от себя). А хлеб в Греции такой, что и пирожного не надо.

Поблагодарив официанта, оставила чаевые. Было время, когда она высматривала подешевле пряничек к обеду, а теперь может расслабиться в королевских условиях Эллады.

В номере ожидала вожделенная тишина, оливковый гель, белоснежные простыни, на которых красовалась шоколадка в виде открытки: «Благодарим, дорогой гость, за выбор нашего отеля, и желаем приятного времяпровождения»

Обычно Ленка клала на тумбочку пакетик-подарочек, полученный от необычного человека давным-давно в метро. Но он сейчас у Костаса, а у нее на руке – его четки, от Святого Ефрема, из чудесного монастыря, построенного еще в 14 веке и восстановленного до древнего великолепия, с живописными каменными постройками, окруженного соснами и оливковыми садами, заботливо возделываемыми греческими хозяевами…

Открыла штору – вид с балкона потрясающий! Горы нависают одна над другой, уходя горделивой кавалькадой в безбрежное небо, а самоуверенные лимонные деревья по-дружески протягивают веточки-ручонки к балконам, желая угостить туристов новым урожаем...

Аж голова кружится – надо прилечь! Над кроватью – морской пейзаж…

Вдруг яркое пламя вспыхнуло совсем недалеко, и Ленка обессилено упала на плавящийся асфальт. Вокруг все плыло, и подняться не получалось. Асфальтовая лава размякла, как шоколад, в ней увязали ноги, и передвигаться дальше было невозможно - невыносимо пекла земля, пожираемая безжалостным, ненасытным пожаром!

Неожиданно кто-то подхватил ее, сильной рукой оттянул от плывущей лавы. «Море – рядом, беги со мной!» - услышала она мужской голос. Неизвестно откуда появились силы, и она понеслась по лесу, задыхаясь от гари, оставив позади расплавленную трассу со множеством воспламенившихся автомобилей. Пламя пожирало, никого не щадя, но оставалась еще просека, ведущая к морю. Дым душил страшной тошнотой. «У меня нет сил!» - закричала Ленка что есть духу, несмотря на сухой кашель, однако слова застревали комом в горле. А рядом – никого, хотя совсем недавно здесь были люди, а теперь лишь пожар, и останавливаться нельзя – огонь идет буквально по пятам, уже настигает в спину…

Ленка снова почувствовала чью-то поддерживающую руку. Она не видела лица этого человека, но на каждом шагу он подхватывал ее, не позволяя упасть в бушующее пламя. И вдруг под ними разверзлась земля и предстал огромный черно-синий обрыв! Как же его перепрыгнуть? Как преодолеть бездну, где уже нет спасения: сзади настигает пламя пожара, а впереди – только пропасть?

От испуга Ленка попыталась что есть духу закричать, но не услышала своего голоса, пропитанного гарью. «Держи мою руку - мы летим к морю! Доверяй мне и не бойся!» - успокоил ее все тот же голос. Она почувствовала, что их руки крепко связаны тугими четками на запястье, и путь только один – вдвоем через бездну пропасти, если не хочешь сгореть в пожаре... Ленка оттолкнулась от земли в прыжке и… проснулась!

Четки впились в руку. Передавили немного кисть, но это не страшно. Пугало другое – что же сейчас с Костасом? Не его ли голос она слышала во сне?

Жара не унималась даже в сумерках. Кровавый солнечный луч предательски прорвался в комнату сквозь плотную бежевую штору. На улице – не то туман, не то вечерняя дымка. Ленка задумалась, машинально расчесывая волосы на балконе – как-никак, вечером обещали бузуки.

С улицы донесся регот – пара высаживалась из машины. Полноватый мужик лет под 60 в шортах браво хлопал белобрысую девицу по заднице, а она его – в ответ, к их обоюдному восторгу! «Наверное, наши туристы – греки так себя не ведут, даже если им очень весело,» - подумала Ленка.

А сердце ныло все сильнее. Попросить на рецепшене доступ к Фейсбуку? Но если Костас ничего ей не писал – что тогда? Что???

Ленка надела выходное платье, купленное когда-то в Афинах. «Футляр» в цветах отлично гармонирует с ожерельем, а вот четки не очень-то подходили по дизайну, однако снимать их Ленка не собиралась - штрафы за ношение четок с элегантным платьем не предусмотрены.

Она машинально спускалась в холл отеля по лестнице, перебирая собственные мысли. Лифтом принципиально не пользовалась, тем более – на спуске: французский фитнесс – это ходьба, бесплатно и с удовольствием!

Один этаж за другим – каждый оформлен в своем, уникальном, стиле! Верхние этажи - хай-модерн, дальше - минимализм, пониже – древнегреческий дизайн, со скульптурами и видами Парфенона. Потом показалась и рецепция…

Ленка увидела Софию и Такиса, молчаливо сидевшими в вестибюле. Ее ноги словно одеревенели. Казалось, каждый шаг – целая вечность над пропастью!

Тем временем их лица приближались. София одета изящно и со вкусом – ей так идет серый цвет, оттеняющий великолепные кудри! Такис в белоснежной рубашке…

На стене распростерся зияющей пропастью огромный телеэкран: бушующий пожар, поседевшие молодые люди, шокирующие комментарии журналистов. Не может быть – в 5 часов вечера уже сгорело…

- МАТИ?! – вскрикнула Ленка. Все трое обнялись. Ленке перехватило в горле, как в Киеве после ветра с Чернобыля, а слова повисли в воздухе немотой.

София очнулась первой, и, сглатывая слезу, произнесла:

- Мы не знали, как сообщить тебе об этом – а ты уже все знаешь…

- Пойдем, не плачь, Элени, - Такис прервал молчание. – Бузуки не будет, а ужин необходим в любом случае, и нам уже накрывают!

Ленка бухнулась на диванчик рядом со столиком, никого не замечая. Все вокруг плыло, как в тумане. В сознании – только дым над развалинами Мати, и теперь не сон, а страшная явь предстала перед ней с экрана телевизора. Нет, ей не хотелось думать о Костасе, но как заставить сердце замолчать?

Напротив столика на стене под сводами потолков, оформленных в древнегреческом стиле, висела картина – маленькая уютная церковка над морем, окруженная пальмами. Когда-то Ленка мечтала жить в таком красивом уголке на берегу, а сейчас может только слабо уповать, что адское пламя прекратится и будет спасена хоть крошечная горстка земли, по преданию брошенной когда-то Всевышним в море в благодарность грекам за их гостеприимство – «Не всегда лучшее достается тому, кто приходит первым!» Отсюда и греческая любовь к гостям и к опозданиям одновременно: приход раньше назначенного времени, как и на Востоке, выглядит некрасиво – мешает хозяевам подготовиться к приему на надлежащем уровне.

- Ты будешь белое вино или красное? – вежливо вполголоса спросил Такис. Официанта, неоднократно повторявшего этот вопрос, Ленка просто не замечала.

Она в принципе пила только красное вино, разбавляя водой, за что очень уважали греки: так пьют только благородные!

- Пожалуй, красное, - равнодушно протянула Ленка.

- Есть пирожные из осьминогов, королевские креветки – будешь? Наш рыбак Василис сегодня наловил, – София решила немного ободрить Ленку.

- А можно баклажаны? – Ленка любила греческие баклажаны с сыром, или с мясом, или с помидорами – не надо ни королевских креветок, ни икры!

- С фетой? – уточнил официант.

- Да!

- Сейчас приготовим! Пока – салаты, – официант уверенно расставлял тарелки: деревенский салат, морской «тарамосалата», соус дзадзики…

А Ленке перед глазами мелькало только серое пламя - казалось, что дым проникает даже сюда, в ресторан, за много километров от Мати! Душно…

«98% Мати сожжено… Не всем удалось спастись… Четких данных о жертвах пока нет…» - долетали слова комментатора из телевизора.

- 98%,- задумчиво протянула Ленка, беспомощно озираясь вокруг и растерянно вертя бокалом. – 98%! Это много? – она вытерла слезы. Такис и София молчали. Ленка продолжала, забыв, что у греков не принято говорить длинные тосты:

- Когда-то я слышала греческую пословицу: «Нельзя перепрыгнуть пропасть на 99%». Значит, оставшийся 1% - это очень много, – София и Такис переглянулись. Такис тихо пожал ей руку под столом, слегка затиснув четки. Ленка продолжила:

- Маленький, как лекарственная доза, но шикарный процент, который мешает полной победе зла на нашей Земле! Авторство пословицы приписывают Святому Старцу Паисию, которого глубоко чтут верующие и в нашей стране. Я сейчас хочу всем пожелать попасть, - Ленка слегка запнулась, - в тот самый счастливый 1 процент, который спасется! – прошептала она сквозь слезы, глядя вглубь бокала, красного, как кровь. А дальше полушепотом добавила:

- В Мати спаслись целых 2%.

София тоже сглотнула слезу. Такис отвернулся, не отпуская Ленкину руку и добавил:

- В Мати многие спаслись – детские лагеря вовремя эвакуировали, говорят, добровольцы помогли.

Ленка даже знала имя одного из таких добровольцев. Его судьба оставалась неизвестной. О, если бы можно было сейчас войти в Фейсбук! Почему же она до сих пор не освоила смартфон? Может, с Костасом все в порядке - он успел эвакуироваться?

Еда была действительно шикарной, но… Ленка не ощущала ее на вкус! Словно дым окутал глотку, и потерялись всяческие вкусовые рефлексы. К тому же быстро опьянела – задумалась и забыла разбавить вино… Вот тебе и «благородство» в энном колене!

Градус начинал бить в голову, когда София слегка воодушевилась:

- О, наши дети!

В дверях показался тот самый мужик с девицей, которого Ленка видела с балкона. Ничего себе – 46 лет, а на вид – 64! От перестановки слагаемых сумма не меняется, но иногда меняется впечатление. Правильно говорят, что в 20 лет у тебя такое лицо, как дала природа, в 30 – как ты сохранил себя, а в 40 – такое лицо, как ты заслуживаешь. Но при этом фотография была и остается великим искусством не только ХХ, но и ХХ1 века – перед Ленкой восседал, мягко говоря, не Никос Вертис. Почему же он не унаследовал красоту своей матери и выдержку отца? Хорошо, что хоть шорты сменил на длинные штаны – нагота не всегда соблазнительна!

А вот о его спутнице такого не скажешь – она была в самом соку и зашкаливала огнедышащей молодой энергией под золотистым вечерним платьем на тонких бретелях. Ярко высветленные волосы, броский макияж, аромат духов, перебивающий даже самый сильный аппетит: уймитесь, королевские креветки!

- Это наша гостья – Элени, - представил Такис Ленку. – А это наш сын Михель и Татьяна, - указал он на парочку.

- Очень приятно, - по-гречески поприветствовала их Ленка.

Татьяна оценивающе посмотрела на Ленку сквозь приклеенные ресницы с высоты своего бюста и положения в обществе… В данном конкретном маленьком обществе, состоящем из 4 членов семьи, вернее – троих плюс одна кандидатка!

- Мне тоже приятно, - громко произнесла Татьяна на ломаном греческом, выразительно окидывая взглядом то крепко затиснутого ею Михеля, то Ленку. – Вы замужем? – громко спросила Татьяна у Ленки по-гречески, расстреливающе глядя в глаза.

- В Европе обычно не начинают знакомство с этого вопроса, - по-гречески ответила Ленка.

- Ах, да, ты, наверное, «замужем за работой» - сейчас это модно! Как я могла забыть! – громко засмеялась Татьяна, обнажая прекрасное кружево белоснежных зубов. Михель тоже заржал.

«Они так друг другу подходят! Но если им действительно смешно, то у этого ресторана слабые перспективы, недаром родители переживают», - подумала Ленка, а вслух произнесла:

- Не совсем так, скорее работа - замужем за мной, – парировала Ленка Татьянин вопрос о замужестве.

Тут и Такис улыбнулся, мягко предложив сменить тему:

- Дети, давайте выпьем за знакомство! Γεια μας!

Собравшиеся дружно подняли бокалы: Татьяна – выше всех!

- Ой, господин Такис, я с Вами чокнуться не успела, давайте еще раз! – весело продолжала она, глядя на Ленкину руку. – Елена, а у тебя кольца-то нет - как же работа замужем за тобой? – Михель снова заржал, а Татьяна на сей раз ограничилась кроткой улыбкой, тихой и торжествующей

Ленку вынудили что-то отвечать:

- Татьяна, у меня действительно есть обручальное кольцо, ты не волнуйся! Замечу - слишком дорогое, чтобы брать его в дорогу. Я предпочитаю хранить его в надежном месте, потому что такую потерю мне никто не восполнит.

Такис вытаращил глаза и отодвинул свой бокал подальше. София сидела рядом и прислушивалась к каждому слову. Зато Татьяна успокоилась и даже слегка отпустила руку Михеля – видимо, ей уже нет смысла бояться, что Ленка утащит ее «женское счастье», с таким трудом завоеванное духами и ногами на живописных берегах Эллады.

Ленка не особо-то верила, что есть какое-то сугубо «женское счастье»: это так же неестественно, как «женский кариес» или «мужская температура». Ведь слово «счастье» среднего рода, следовательно, оно может быть только… детским: открытым, ярким, добрым! А когда на него напяливают женский или мужской парик, оно обретает чудовищные формы. Если его разделяют на «женское» и «мужское», это может означать только отсутствие взаимности из-за полной разобщенности интересов: одним – «был бы милый рядом», а другим – «бабы, пиво рок-н-ролл». Недаром все говорят о «женском счастье», но никто не говорит о «мужском». Собственно, в слове «счастье» корень-то - «часть»: кто выдрал свою часть, тот «с частью», то есть «с-частлив»! А кто не выдрал, тот «без части», «без доли», то есть «обездоленный», «несчастный»… В греческом языке, правда, «счастье» созвучно со словом «удача», а в немецком удача, успех «Erfolg» от слова „folgen“ («следовать»), т.е. последствие, результат конкретных действий. Но, видимо, исторически сложилось так, что в русском языке следовать чему-то бесполезно, и на удачу уповать не всегда разумно, просто «выдирай свою часть» и будет тебе «с-частье»!

Вовремя принесли рыбу, пирожные из осьминогов и душистую питу со шпинатом - "спанакопиту". Официант аккуратно расставлял блюда-шедевры.

- Ах да, конечно, ты такая молодая и красивая, - усердно затараторила Татьяна, глядя на Ленку. – Я была почти уверена, что ты замужем!

Такис и София снова переглянулись. А Ленку окончательно разбил градус:

- Я предлагаю выпить за то, чтобы мы ничего не теряли, - слезы опять навернулись ей на глаза, заставляя подзабыть о краткости–сестре таланта. - Ничего ценного, дорогого, близкого нам, и главное – чтобы мы не теряли друзей! Ведь по-русски мы не говорим «любовная семья», а говорим «дружная семья». Хочу выпить за друзей и пожелать, чтобы в наших семьях всегда была дружба, потому что без дружбы нет и любви, как мне кажется…

Такис встал. За ним – София.

- Детка, спасибо, - они по очереди обняли Ленку и пригубили вино. Ленка уже с трудом держалась на ногах. Да, алкоголь берет свое, но с ним бывает легче: мысли убегают от боли в сердце.

- Кто заказывал баклажаны? – официант снова появился как нельзя кстати.

Ленка подняла обе руки, причем осторожно – не потому, что боялась возобновления темы обручального кольца, а потому, что на столе было так много угощений, каждое из которых – не только вкусное, но и красиво оформленное. Одна фаршированная рыба чего стоит, не говоря уже о пирожных из осьминогов! Правда, вкусную рыбу можно еще найти за пределами Греции (на Кипре, например), а вот баклажаны греческие - просто класс! Ублажили! Не только с фетой, но и с помидорами, не пластмассовыми, как бывало на родине, а настоящими, душистыми, с базиликом и орегано!

Тихонько заиграла музыка… Яннис Плутархос «Теперь ее здесь больше нет»

 

Увидел я в твоих глазах-

Лишь по привычке ты моя!

Ушла, не говоря ни слова,

Мир на кусочки расколола!

 

Даже во сне ты не придешь -

Просто воткнула в сердце нож!

Один по улицам бреду

И повторяю как в бреду…

 

Ленке снова стало не по себе. Что бы она ни говорила, ни делала – ее мысли возвращались в Мати, не давая забыть Костасе жуткими кадрами с телеэкрана. Песня всколыхнула притаившуюся боль! Недаром в греческом «трагуди» - песня и трагедия… Корень один! В немецком «Lied» и « Leid» соответственно – от перестановки слагаемых меняется смысл, но остаются те же слагаемые.

- Что случилось, детка? – заботливо спросила София.

- Ничего, все в порядке, - невыразительно отвечала Ленка. – Просто эта песня очень трогательная.

- Тебе нравится Яннис Плутархос? – спросил Михель, победоносно откинувшись на спинку диванчика, свысока наблюдая за окружающими дамами. Татьяна обеспокоенно схватилась за его руку, как утопающий - за соломинку. Правда, Михель на соломинку не тянул, поэтому приходилось хвататься… как алкоголик за бутылку, чтоб никто не отнял. Разве это «с-частье» - все время стеречь свою «часть», то есть хватать свою «половинку», чтобы не сбежала? Сродни зависимости! Лучше, правда, ни у кого «часть» не отнимать, и пусть все будут «с-частливы» - то есть каждый при своей «доле», что по-украински означает «судьба». Однозначно, украинский язык больше русского похож на греческий, даже слов с греческим корнем в нем больше, чем в русском.

- Мне очень-очень нравится Яннис Плутархос, - честно ответила Ленка, дожевывая помидор. Тихая мелодия неумолимо, безжалостно лилась из динамика:

 

Чувствую ночи напролет:

Любовь и страсть, как прежде, жжет!

Сухим листом мечта горит

На самом дне моей души

 

«Горит душа… Горит!» - нещадно билось Ленкино сердце, отдавая болью в левую половину корпуса. «Зачем? Зачем эта песня звучит именно сегодня? Почему гарь и дым никак не отпускают?» - снова заныло нутро в ответ на ноты.

- А ты читала, что о Плутархосе в Интернете пишут? – продолжал Михель на правах хозяина, странно улыбаясь.

- Мне все равно - он прекрасный исполнитель и хороший человек, насколько я могу судить,- Ленка запихнула баклажан в рот, вспоминая известную рекламу жуйки: «Иногда лучше жевать, чем говорить»

Подул ветер, развевая шелковые шторы. Западный или восточный? Что он принесет? Пожар?! Дождь? Или просто ясную погоду? Ленка обеспокоенно обернулась к приоткрытому окну на террасу.

- Я прикрою. Тебе тянет? – заботливо спросил Такис.

- Наверное, не надо, иначе будет душно, - Ленка вспомнила ветер с Чернобыля, периодически повторяющийся в ее родных краях, приносящий клубни дыми и гари, когда нечем дышать и перехватывает горло. Однозначно, в Грецию стоит ехать хотя бы из-за воздуха. Но и сюда добираются пожары, словно кто-то хочет отнять у нас рай, тот маленький один процент уцелевшей земли, на которой еще хочется жить.

- А у меня тоже есть тост! – браво заявила Татьяна. Михель посмотрел на нее с некоторой долей страха, как показалось Ленке. – Я хочу выпить за семью… То есть, за Вашу семью, господин Такис, и за нашу с Михелем семью! Я знаю, как это важно, и не могу жить в эгоистическом одиночестве -давайте выпьем за будущее! – она браво подняла бокал.

Ленка знала: «будущее» - это хуже, чем «жизнь» и «смерть» вместе взятые. «Жизнь» – это явная дрянь, а «будущее» - это дрянь в красивой упаковке! Когда хотят обмануть, то всегда употребляют слово «будущее» или же просто глаголы в будущей форме, что само по себе означает: в настоящем, в реальной жизни и обозримой перспективе просто нет того, о чем пытается рассказать тебе собеседник. Будущее – это то, чего нет на самом деле! Классический пример торговцев светлым будущим – коммунисты, загадочно исчезнувшие с партийной казной и воскресшие в роли национал-патриотов, обеспечивших достойное оплачиваемое место на стуле своим детям и внукам. Или другой пример из той же оперы – сектанты (да-да, именно люди, пытающиеся думать о будущем, как, например, студенты, часто попадают на удочку сект). Сюда же в список фокусников – врачи-неумехи, которые «лечат будущим». Вышеуказанные проходимцы нередко любят именовать себя «докторами», «профессорами», «учителями»…

Если бы Татьяна была старше по возрасту, она бы вполне сошла за старую опытную коммунистку или же успешную, позитивную комсомолку, но она была моложе Ленки на десяток лет. Справедливости ради стоит заметить, что в порицании «одиноких эгоисток» Татьяна оказалась предельно краткой: не солировала «о пагубности эгоизма» часами, как Маргарита Платоновна, увенчивающая каждую свою застольную рок-оперу словами: «Если бы все жили, как Лена, то род людской перестал бы существовать» А Ленка ей однажды ответила: «Если бы все были артистами, как Вы, дорогая Маргарита Платоновна, то к Вам никто не приходил бы на спектакли!» После такого зрительского освистания Ленка была лишена права приходить в дом Клео, однако беспокоил другой вопрос: почему женщина, у которой нет детей – «эгоистка», хотя регулярно платит в соцфонды для выплат «не-эгоисткам» пособий на детей?

- Γεια μας! – дружно ответила компания на Татьянин «неэгоистический» тост.

- Михель, а ты чего со мной не чокнулся? – пробудила она слегка задремавшего друга, торжественно поднеся ему бокал. Тот наконец понял, что требуется. – У меня еще сюрприз! – глаза Татьяны сверкнули сильнее, подавая знак официанту.

Принесли торт, усыпанный кокосовой стружкой, на которой восседала лебединая парочка.

- Видите? Это моя идея! Я же закончила кулинарную школу… ну, то есть, университет! – вовремя спохватилась Татьяна.

Михель лупал глазами, не зная, как реагировать. Такис онемел. София вырулила ситуацию – подошла к Татьяне, поцеловала в щечку и что-то шепнула на ухо, а вслух сказала:

- Замечательно! Дизайнерский торт – чудесный подарок для нашего ресторана, великолепная идея!

Ленка окончательно захмелела и боялась испортить вечер себе и другим. Честно говоря, лебеди на торте выглядели изящно, насколько Ленка успела рассмотреть сквозь градус насыщенного виноградного вина. Но как их кушать, лебедей-то?

- Кто разрезать будет? – бойко спросила Татьяна.

- Давайте мы вам двух лебедей по центру оставим, а себе – по секторочку сбоку, - предложила Ленка.

- Ты хочешь торт? – Такис заговорщицки спросил Ленку полушепотом.

- Если честно, лучший десерт – это греческий персик, – также полушепотом ответила Ленка, чувствуя, что градус уже взял свое.

- А у вас в Украине растут персики? – спросил он.

- В Киеве – не очень, а в Одессе – супер!

- Одесса – это же греческий город! – ничтоже сумняшеся, ответил Такис.

- Да, греки считают его греческим, украинцы – украинским, русские – русским, а евреи – еврейским: это – уникальный город, где всегда чувствуешь себя родным, – Ленка надкусила огромный сочный душистый персик, припоминая командировки с Филиппом в Одесскую область. Но больше красавицы-Одессы Филиппу понравился Пятихаткинский рынок игрушек, который они наблюдали из окна поезда: весь вокзал заполонен людьми, каждый из которых продает игрушки любого цвета и калибра. Ленка тогда и не заметила, как к ним в купе поезда просунул голову розовый жираф, а в соседнем купе уже гавкал Тузик с сердцем на пузике! Людям тогда выдавали зарплату «готовой продукцией», и на вокзале они рассчитывали превратить плоды своего труда в живую натуральную копеечку. «Это – восьмое чудо света!» - воскликнул Филипп, глядя на нескончаемую пестротканую вереницу зверушек. Нет, их невозможно назвать товаром и, наверное, продавцам по-своему тяжело с ними расставаться потому, что каждая такая игрушка – уникальна и неповторима! Но нужда проломит сталь, как говорится…

Греческий вечер подходил к концу – на улице царила ночь, насколько Ленка могла различить сквозь пелену алкогольных паров. За окном не унимались сверчки – их треск доносился до опустевшего от посетителей ресторана. Ночные бабочки кружили у фонарей, загадочно освещавших гостиничный сад. Татьяна побыстрее утащила Михеля в номер, заявив Ленке, что ей «было очень приятно познакомиться».

- Так ты действительно замужем? – спросил Такис, когда Михель с Татьяной удалились.

– Жаль, что Филипп нам не сообщил – мы бы пригласили и твоего мужа тоже, – София уверенно закивала в тон своему супругу, глядя на Ленку по-прежнему с некоторым опасеньем.

- Вы о чем? – не сразу уловила Ленка. Видимо, алкоголь помогает забыть много ненужных подробностей.

- Ты же сказала, что у тебя есть обручальное кольцо? – настаивал Такис. – Или ты соврала?

Вранье, конечно, никого не украшает. Ленка пояснила:

- Обручальное кольцо у меня есть, я не соврала, – Такис и София в который раз переглянулись. Ленка тем временем продолжала: - Оно мне досталось от бабушки и очень дорого как память о ней: в голодомор бабушка продала все фамильные драгоценности, чтобы спасти семью от мучительной смерти, оставив себе только золотой крест и обручальное кольцо. Она говорила: «Любовь, детка, это не тогда, когда ты с ухажером кушаешь романтический ужин, а когда в голодомор помнишь о своей любви!»

София и Такис вытаращили глаза - их подвело даже неизменное греческое красноречие!

«Вот, брякнула,» - подумала Ленка. Надо пить осторожнее, но слово – не воробей, вылетит – не поймаешь! У бабушки была не в фаворе Татьяна Ларина, кушающая за денежки мужа-генерала, но безрезультатно сохнущая по Онегину. И что мужчины находили в таких «мечтах поэта»? А потом обижаются, что, дескать, «нет любви».

Ой, Ларина – тоже Татьяна? Ну и совпадение! Слишком много совпадений на сегодня, даже на трезвую голову! Хорошо, что в Греции «Евгений Онегин» не популярен. Вообще-то прототип главного героя был сапожником Евгением Онегиным, но Пушкин подарил ему несколько иную судьбу, даже в декабристы готов был записать - вот как рождаются «знаменитости»!

- Твоя бабушка – мудрая женщина,- задумчиво произнесла София. Ленке сквозь градус показалось, что и взгляд у Софии переменился – она уже старалась рассмотреть в Ленке нечто позитивное.

- Если ты – не замужем, то я могу познакомить тебя, - любезно предложил Такис, полагая, что это – необходимо.

«Только не надо!»- хотела крикнуть Ленка, но вовремя сдержалась. В том-то и беда, что ее всю жизнь «знакомят», приговаривая: «какая хорошая девочка!» В итоге реклама превращается в антирекламу: даже если ты, например, любишь какую-то пищу, но регулярно слышишь «какая эта пища вкусная и полезная», то, в конце концов, стошнит! А если ты эту пищу не собираешься даже пробовать, то тем более. Примерно такой же эффект имеет мантра «какая хорошая девочка!», раздражая мальчиков хотя бы тем, что «хорошая» - понятие расплывчатое. А настоящие мужчины, увы, ушли в прошлое: деловые, как Такис и Филипп, и самоотверженные, как Ленкин папа, тушивший Чернобыльский пожар. Им на смену приходят мальчики, которые никогда не станут мужчинами - дело не в бороде, мускулах, сексе или запахе табака, нет!

- Спасибо, но я сейчас ненадолго в Греции и не настроена на знакомство, - Ленка пыталась быть вежливой. Не хватало еще и ей, вслед за Татьяной, подписывать контракт о сожительстве или колесить по Европе в режиме «90 дней тут – а 90 там»!

- Почему? Разве ты никогда не хотела иметь детей? – вытаращил глаза Такис. Что ж, градус подействовал не только на Ленку.

- Хотеть надо взаимно, - кратко ответила Ленка, поясняя, почему она «вынуждена не хотеть».

- Не могу поверить, - не унимался Такис, - ты такая красивая, умная – и не замужем!

- Вы уже назвали целых две причины – «умная» и «красивая», – улыбнулась Ленка сквозь слезы. Ей хотелось быстро найти греческий эквивалент пословицы «с лица воду не пить», но вино все-таки крепко ударило в голову, мешая сосредоточиться.

- Да, но почему ты до сих пор не была не замужем? – не унимался Такис.

Как же ему ответить? Как описать все, что пришлось пережить за эти годы, пока, наконец, не перевалило за 40? Как работала с раннего утра до ночи, не спала, выучивая никому не нужные историю и философию (благо, немецкий освоила еще в школе), подрабатывая курсовыми для одногрупников, а потом умоляя Исаака Рудольфовича или Эльвиру Феликсовну отпустить на экзамены… Эльвира Феликсовна мученически поднимала выщипанные брови к небесам и, неизменно высчитывая из зарплаты выклянченные Ленкой часы, благоволила закрыть свои старательно накрашенные глаза на ее кратковременное отсутствие. Как же все это Ленке описать – что она падала в обмороки по дороге на работу, научилась жрать бутерброды на остановках, как бродяга, потому что другого времени перекусить у нее не было; как в течение нескольких лет помогала папе восстановить хотя бы одно командировочное удостоверение в Чернобыль – ведь все остальные документы сожгли, лишив настоящих героев-спасателей даже права на пенсию, в отличие от чиновников, вовремя сделавших себе "правильные" корочки и доящих государство по полной! После пережитого тебе уже не хочется с кем-то спать, потому что ты… просто хочешь спать, и уже все равно - «тампакс или сникерс», по меткому выражению Задорнова.

Ленка решила кратко отшутиться:

- Как говорил один мой знакомый, «надо брать замуж такую, которую (кроме меня!) никто не захочет!»

Можно было процитировать и украинскую пословицу: «Не було на молоці – не буде й на сироватці», только Ленка никак не могла вспомнить греческий эквивалент на пьяную голову. Вместо этого почему-то всплывала в памяти напечатанная ею очень давно статья о векселях для знакомого журналиста: чем больше штампов на векселе, тем выше он котируется. Значит, если штампа нет, то ты не котируешься! Но это тоже трудно перевести на греческий.

Такис и София растерялись. Но Ленка не начинала эту пикантную тему! И уж точно не собиралась спрашивать, почему их сын до сих пор не женат, хотя достаточно богатый благодаря своим трудолюбивым и очень импозантным родителям.

Ленка решила сбить градус впечатлений от своей последней фразы и продолжила:

- По правде говоря, этот мой знакомый и до сих пор – старый холостяк: все никак не осчастливит никого своим выбором.

- А мой друг, с которым я хочу тебя познакомить, уже развелся. Его бывшая семья живет отдельно, в другом городе, – воодушевился Такис.

- Нет бывшей семьи, есть семья разрушенная, - Ленка почувствовала, что пьянеет еще сильнее. Может, лучше саму себя своевременно схватить за язык? Но существует логика, которую никаким градусом не пошатнешь, она громче любых доводов - не всякий разведенный мужчина является свободным!

- Элени права,- кивнула София.

- Можно мне кофе? Покрепче? – попросила Ленка официанта, убирающего с соседнего столика

- Покрепче? – тот слегка удивился, взглянув в темное окно.

- Хочу протрезветь, - пояснила Ленка. Обычно греческие официанты определяют дозу алкогольного опьянения не хуже врачей или полицейских. В Греции можно даже за руль садиться, если ты выпил, но не «вдрызг пьяный», а вменяемый: для каждой степени опьянения есть отдельное греческое прилагательное.

- О, нам тогда тоже кофе! – София обрадовалась перемене темы. – Тебе нравится «эллинико»?

- Здесь он ароматный, как нигде! И ужин – бесподобный! – искренне ответила Ленка.

София и Такис заметно повеселели.

- Мы проводим тебя до номера, - понимающе прошептала София. – Завтра встретимся в ресторане -ты во сколько завтракаешь?

- Обычно – пораньше, но могу проспать, - честно сказала Ленка.

Пришлось воспользоваться лифтом – в греческих отелях они в большинстве своем маленькие и невместительные, но София и Такис соорудили все на славу. Вот и дверь в номер – кажется, не ошиблась?

- Спокойной ночи, отдыхай!

Чмокнулись… бедные родители и до сих пор на себе все тянут, пока Михель с Татьяной «думают о будущем».

Ленка взглянула в огромное зеркало в прихожей своей комнатки - ожерелье отсвечивало ослепляющим бликом. У ее бабушки было похожее, судя по одной уцелевшей фотографии. Жаль, она сдала его в комиссионку во время голодомора в обмен на кулечек гречки, а лишь много лет спустя узнала дальнейшую судьбу фамильной драгоценности в последний день своей земной жизни...

Бабушка умерла на дне рождения ее закадычной подруги - дочери старого коммуниста, которая как раз надела ТО САМОЕ (!) ожерелье и сказала: «Мои родители – благородных кровей, разве ты не знала?» Судя по описаниям очевидцев, в следующее мгновение бабушка, выдержавшая войну, голодомор и разруху, упала замертво. А папа на ее похоронах несколько раз просил эту «закадычную подругу» не повторять свою родословную, «проистекающую корнями от древних Рюриковичей».

Недаром Ленка два года назад готова была даже на самолет опоздать, чтобы купить

в Афинском аэропорту почти такое же ожерелье: без драгоценных камней и золота, только перламутр, но какое похожее исполнение и стилистика!

Грустно вздохнув, Ленка сняла ожерелье, затем платье, потушила свет. Луна заглядывала в окно, стараясь лучше разглядеть перламутры ожерелья, тихо касаясь то его бликов, то Ленкиных прядей. Душная, жуткая ночь! И ветер, кажется - неизменный сильный суховей! Сколько ему испепелять землю?

Стоп, разве еще есть земля, которая дарит плоды, радует глаз цветами, благоухает зеленью? Кругом - одна пыль и пепел, и дышать уже нечем! Дорога у всех одна – уводящая в темную бесконечность, окруженную полным безлюдьем. Бреди – не оглядывайся, уцелеть нечему – лишь камни, песок, прах! Ленка всю жизнь шла по единственно возможной дороге без права выбора, спотыкаясь, задыхаясь, еле держась на ногах, превозмогая боль и усталость, с трудом угадывая направление в полумраке.

Вдруг она почувствовала, что упала прямо в тлеющие угли. Обернулась – прожженная до углей коряга! Сколько таких ловушек впереди, мешающих спастись? Ленка разозлилась и дернула корягу на себя – оказалось, это не древесный уголь, а кусок сожженной изгороди, полностью укрытый сажей. Сдувая золу, Ленка рассмотрела украшение на изгороди - кованый цветок! Ленка снова потерла сажу - увидела другой, чуть поменьше. Бережно придерживая изгородь, приподняла ее повыше – цветы заблестели! Значит, скоро утро? Ночь – это не навсегда? И солнце взойдет обязательно, даже если сейчас, в данную минуту, мы его не видим! Ленка осмотрелась – действительно, солнечный луч уже блеснул и зазвучала мелодия … „When the smoke is going down“!

Птицы неугомонно стрекотали в саду, стараясь перекричать ноты песни. Интересно, откуда она звучит ранним утром?

Ленка окончательно проснулась, но мелодия не прекращалась. Рывком схватила мобильник – оказывается, ей звонят! Да, она пыталась удалить „When the smoke is going down“ вчера из плеера, но звонок для новых абонентов не поменяла: Hello! Кто наяривает в такую рань? Что случилось???

- Доброе утро, Лена! Узнала меня? – женский голос в трубке звучал молодцевато-интригующе.

- Не очень,- настороженно пробурчала Ленка.

- Это Марина, мы с тобой учились в университете, вспомнила наконец-то? – продолжал все тот же бодрый голос.

- Здравствуй, Марина, – вяло прошипела Ленка.

- Тут такое дело – моя дочь на бюджетный не поступила, ей вчера вечером предложили другую группу, но надо досдать немецкий. Ты не могла бы помочь как репетитор? Осталось всего несколько дней, вопрос – горит, а ты, насколько я помню, всегда брала подработки?

«Опять – «горит»? У всех все горит - экзамены, жилье, близкие люди?!» - подумала Ленка. Но практика подсказывала: если выключить трубку, Марина позвонит еще. Несмотря на стоимость международной связи, попыталась ей пояснить:

- Посмотри, пожалуйста, объявления…

- Репетиторы в такую жаркую пору работают только с подготовленными детьми! Ты пойми – моя девочка очень талантливая, восприимчивая, чувствительная, она занималась и танцами, и пением, и рисованием – как же я могла ее еще и немецким мучить? А ты, я знаю, всем помогала даже в невозможных случаях, потому что в деньгах нуждалась, – голос Марины стал артистично-дрожащим.

И тут Ленка истерически заржала, услышав про «жаркую пору», «нуждалась» и «восприимчивую чувствительную девочку»:

- Пойми, Марина: я не нуждаюсь в твоих деньгах и нахожусь за пределами Украины.

- А, так ты в Германию уехала? Замуж вышла? А дети есть? – бомбардировала вопросами Марина.

- Ты хотела спросить, беру ли я для детей репетиторов? Отвечу – "нет"! А тебе и дочери искренне желаю удачи, – Ленка наконец-то положила трубку.

„When the smoke is going down“... «Если свет развеял мрак»… Пусть же звучит эта мелодия! Хорошо, что не вырубила ее окончательно! Зачем слышать атакующие вопросы из давнего прошедшего времени? Их стоит забыть навсегда!

Ленка впервые в жизни поблагодарила Бога за амнезию – результат побоев в далекой молодости. Как же это здорово – отрешиться от прошлого с бесконечными болями и заботами, а думать только о настоящем! О том, что солнышко вот-вот взойдет над городом, что птицы щебечут в саду, благоухает хвоя туи и спаржи, а ветер робко играет на лепестках роз. Ожидают гостей живописная терраса с пальмовой аллеей, оливковый сад внизу у самого входа в отель и ласковые волны. И пусть навсегда уйдет в прошлое тот университет с вечными поисками работы и Чернобыльским ветром!

На улице раздался гыкающий свист. "Наверное, какой-то фанат возвращается с футбольного матча?"- подумала Ленка. Ей часто приходилось слышать такие крики возле стадиона "Олимпийский", если приходила в ближайший супермаркет за покупками. А здесь она - на родине Олимпийских игр, фанаты не дадут об этом забыть.

Ноги сами понесли ее по боковой лестнице в сад. Красота! Благоухание роз – и ни души вокруг. Солнце благословляет каждую из них, а они – отвечают взаимностью. Разные – белые, алые, а вон – и бордовые, распускаются, не обращая внимание на море, ведь у них своя… роса-краса! Зачем им больше? Маленькой капельки влаги достаточно, чтобы оттенить красоту, исходящую изнутри! А если нет красоты изнутри – то никакое море извне не поможет.

- Стой! Стой! – услышала Ленка знакомый голос. Ей навстречу бежала София.

- Еще секундочку постой – я хочу тебя сфотографировать, – София быстро щелкнула смартфоном. – Посмотри, как гармонична твоя естественная красота! Доброе утро, моя дорогая! Как ты отдохнула?

Они чмокнулись в щечку. Глаза Софии блестели радостной эйфорией.

- Надеюсь, ты не против, если мы этот кадр отдадим рекламистам? Они все время фотографируют номера здания да море, обходя вниманием наш сад! Я очень рада, что наконец-то нашлась душа, которая оценила мой многолетний труд!

- А как можно его не оценить? Жаль, я вчера была слишком уставшей и не пошла гулять прямо сюда! А отдохнула я хорошо – кровать что надо! – бодро ответила Ленка.

София светилась:

- Сама выбирала кровати с качественными матрацами. Ты заметила, что вся мебель в номере – натуральное дерево?

- Я как будто вернулась в свое детство – тогда еще были натуральные качественные изделия, которые теперь днем с огнем не сыщешь!

- Михель сказал,- София перешла на полушепот, - что Татьяна согласилась на контракт, мы даже нашли греческого адвоката, владеющего украинским! Так что спасибо тебе за нужную рекомендацию, – София чмокнула Ленку в щечку еще раз.

- Не за что,- тихо ответила Ленка, с трудом припоминая вчерашние разговоры. Она сейчас помнила только одно: говорили много и долго. а что конкретно – совершенно вылетело из головы. «Оно и к лучшему!» - сверкнула мысль. «Виват, амнезия!» - искренне обрадовалась она, но виду не подавала – мало ли, как ее поймут, и поймут ли вообще?

- Мы прямо сейчас выезжаем к нотариальному переводчику – нам еще надо многое подготовить, – София многозначительно подняла брови. – Ты скучать не будешь?

- Ну, что Вы - здесь столько магазинчиков видно по дороге!

- Отлично! Завтрак тебе в зал или на террасу?

- Конечно, на террасу - грех замыкаться в четырех стенах от такой красоты, – Ленка снова вдохнула аромат роз.

- Я попрошу, чтобы тебе вынесли столик прямо сюда, под гранатовое дерево! Устроит?

- Чудесно... и апельсинки рядом!

- Лимонные деревья чуть дальше – ты их еще не видела?

- Обязательно посмотрю после завтрака. У Вас действительно шикарный сад, София! Удачного дня!

- Благодарю! Мы уже едем, а ты – располагайся и чувствуй себя как дома. Если что надо – говори на рецепции, они сделают для тебя все!

«Рецепция… рецепция… Я что-то хотела у них вчера спросить… Что-то очень важное»,- Ленка никак не могла припомнить и машинально двинулась к своему столику в саду.

- Hello! – дружно поздоровалась с ней английская семья по дороге в ресторан.

- Hello! – ответила Ленка. «Это такое счастье – если с тобой здороваются, но при этом ничего от тебя не хотят поиметь, кроме ответного приветствия,» - пронеслось в голове.

Обстановка в садике – просто идеальная, спасибо Софии – у нее отличный вкус! Ветви апельсиновых и гранатовых деревьев спасали от знойных лучей, наполняя воздух терпким ароматом. Ленка закидывала в рот одну оливку за другой, не ощущая привкуса и потеряв счет калориям… «Что я хотела вчера спросить на рецепции?»- ее мучил только один вопрос. Наконец оливки закончились – Ленка добралась до феты, слабо определяя ее отличие от оливок, кроме цвета. И вдруг почувствовала, что кто-то гладит ее со спины! Резко обернулась – и чуть не попросила прощенья: это шикарная бордовая роза преданно терлась шелковыми лепестками о ее плечи, прислоняясь то одной, то другой капелькой росы. Садовая красавица готова подарить самое ценное, что у нее есть в жаркий день – капельку росы!

Ленка прислонилась щечкой к розе и увидела за ней другую, только повыше. Потянулась, достала и погрузилась в аромат: зачем духи, если есть сад? Над розами показалось солнце - Ленка вздрогнула: совсем недавно она видела такую же картинку, но где? Когда именно?

Память подводила чаще, о чем врачи давно предупреждали. Ладно, все равно не дано пока вспомнить – значит, надо выпить кофе с молоком и пробежаться по магазинам!

Первое, что она услышала, выйдя за пределы отеля, - это выкрики рыночных торговцев, перебивающие даже шум трассы. Конечно, в Греции умеет торговать на рынке в первую очередь тот, кто громко кричит -это самое важное требование! При таком раскладе подавляющее большинство продавцов – мужчины, не говоря уже о прочих чисто мужских качествах: «грузоподъемности» и «обороноспособности», ведь в последнее время даже в Греции появилось достаточно заезжих воров, хотя этнический грек не украдет никогда и ничего: генетически не предусмотрено!

Итак, рынок бушевал. «Ενα ευρω», «Εναμιση ευρω» - слышалось отовсюду среди рядов высоких гор персиков, слив, помидоров... «Ух ты, в этом году у них картошка дешевле, чем у нас... Видать, ее в горах легче выращивать,» - не без сарказма подумала Ленка, будучи типично городской жительницей. Вообще-то ее интересовали не овощи и не фрукты – в отеле она уже их продегустировала и осталась довольна на ближайшее время. Но на рынки иногда привозят натуральную оливковую косметику местных фирм – прекрасное соотношение цены и качества с неизменно превосходным результатом, а если еще и протестировать дадут – вообще класс! С такими мыслями она бродила по рядам постепенно стихающей по объемам и возрастающей по крикам торговли. И внезапно увидела… купальник! Нет, она изначально не была настроена приобретать купальники – этого добра у нее и так хватает, но один из представленных на гирлянде был точной копией… «модельного», «эксклюзивного» «ты не представляешь, сколько стоит» купальника фотомодели с календаря, привезенного однажды Филиппом из Кипра в качестве сувенира... Вот это да! И кольцо такое же посередине, и обрамление цепочками, и общий фасон!

- Сколько стоит? – спросила она молодого парня, который помогал продавать своей маме, буквально облепленной дамами, желающими обновить пляжный гардероб.

- Десять евро, с Вас – семь.

- А что это за скидка у Вас с утра? – Ленка засомневалась, не сэконд хэнд ли?

- Это последний размер – большие уже разобрали, - пояснил парень.

- Где можно примерить? – Ленка вошла в азарт.

- А зачем Вам примерять? – продавец оценивающе посмотрел на Ленку. – Вы в него влезете, я уверен!

- А если вывалюсь? – Ленка не теряла настойчивости.

- Что Вам надо? – вытаращил глаза парень.

- Как что? Кабинка и зеркало! – выпалила Ленка.

Парень задумался на пол секунды и сказал:

- Следуйте за мной!

Пройдя бесконечные ряды пляжной одежды, наконец вышли за территорию рынка.

- Куда мы идем? – обеспокоилась Ленка.

Парень подошел к грузовику и открыл дверь:

- Вот тебе – кабина и зеркало! Лобовое стекло завешено – можешь примерить купальник!

Ленка колебалась совсем недолго – ну где еще она испытает такую экзотику?

А купальник и правда классно смотрится – модель, календарь на следующий год уже почти готов! Надо снимать побыстрее, чтобы не стать звездой номер один в масштабах рынка.

- Я же говорил, а ты не верила, – обиженно протянул парень, давая с десятки сдачу. Кредитную карту брать не стал – предупредил о дополнительной комиссии в 2%. Что ж, спасибо – и за покупку, и за предупреждение.

Начало дня очень удачное, а теперь надо выбраться в центр!

- Арчи, мой дорогой Арчи, хороший мальчик, – услышав родную русскую речь, Ленка обернулась. За ней, раскрыв пасть, стоял здоровенный доберман!

- Вот так, вот так, маленький, холллосый, – шепелявила худощавая рыжая немолодая женщина в адрес своего любимца, угоднически присев перед ним на корточки и подобострастно заглядывая в пасть.

Ленку пронял озноб.

- Dont worry! – браво заявила ей хозяйка пса, а затем обратилась к продавщице фасоли:

- Экскьюз ми, вэр из зе дог-шоп?

Тетушка в летах внимательно посмотрела и уточнила:

- Do you want to buy the second dog?

- No, just the food for my pretty boy, – заверила хозяйка собаки.

- Oh, it`s over there, straight ahead at the street, not toо far from here, – продавщица указала по направлению к трассе.

Ленка вытерла пот со лба. Конечно, это она должна была извиниться, что посмела стать у пса на пути! Тем временем его хозяйка укатила на машине, исполненная любовью к животным, не принимая во внимание голубей, ежиков и белок, которых автолюбителям частенько приходится намертво припечатывать к асфальту! По Германии Ленке вообще страшную статистику пришлось когда-то переводить, а в Польше все шоссе отгорожены от леса сплошным высоченным забором, чтобы животные не попадали под машины. Однако человеку, влюбленному в собственного пса, зачастую кажется, что он любит весь мир, и ни в коем случае никому не способен причинить зло. Животных любят до такой степени, что в отдельных ситуациях вместо того, чтобы сказать «увы, мы – скоты» только, оправдываясь, вздыхают: «ну, мы же – люди»… Ленка уже успела выучить, как переводится эта фраза с человеческого языка на понятный и что она означает по сути.

- Are you all right? – спросила продавщица Ленку. Да, в Греции тебя никогда не оставят подыхать на улице – может, кому-то это и в напряг, но не ей!

- Да, – по-гречески ответила Ленка. Перед глазами забегали мурашки.

- Угостить Вас лимонадом, девушка? – предложил крепкий курчавый парень, продающий гранаты, чей размытый силуэт проступал сквозь пелену на глазах

Тем временем откупоренная бутылочка оказалась у нее в руках - Ленка жадно глотнула, еле произнося "Спасибо".

- Бери гранат, – парень поднес на выбор несколько сочных гранатов. – Угощайся! Какие фрукты любишь?

- Персики, - блекло улыбнулась Ленка.

- Такие? – протянул ей парень. Ленке не хватило одной руки, чтобы схватить угощение – понадобилось целых две, чтобы справиться с задачей! Видимость стала намного лучше - то ли после лимонада, то ли персики сверкали слишком ярко?

- Ενα ευρω! Ενα ευρω! – тут же крикнул продавец подходящим зевакам. Видя, как Ленка жадно поглощает плоды греческого урожая, за персиками тут же выстроилась очередь.

- Есть хочешь? – поинтересовался у нее продавец.

В Греции это сложный вопрос – сказать, что не хочешь есть, означает обидеть.

- Немного,- слабо улыбнулась Ленка в ответ.

- Вот сейчас допродаем фрукты, собираем вещи и едем в таверну высоко в горы, в селение Прокопи, знаешь?

- Честно говоря, нет,- пожала плечами Ленка.

- Да ты что? А еще – русская! – округлил глаза парень. Только теперь она толком рассмотрела его темную кучерявую шевелюру, за которой норовили скрыться цепкие внимательные глаза.

- А-а, по акценту слышите, – расстроилась Ленка, никак не перейдя «на ты»: в Греции обращение на «вы» используют только к тем людям, с которыми не очень-то хочется разговаривать (независимо от возраста и положения в обществе), классический пример – чиновники! А если ты «на дружеской ноге» или хотя бы на «нейтральной» - то почему бы и не «тыкать»? Это не считается оскорблением, в отличие от России или Украины.

- Нет, все нормально, я вполне тебя понимаю! Ты хорошо говоришь, правда, – воскликнул парень

- На Эвии говорю без напряга,- вздохнула Ленка.

- Меня Артемис зовут, а тебя?

- Элени

- Ты знаешь, что в селении Прокопи есть храм Иоанна Русского, великого святого? Люди стекаются со всех концов земли, чтобы поклониться ему. Ты бы видела, сколько там народу 27 мая, в день его памяти!

Ленка когда-то слышала это имя, но деталей не знала. Конечно, ей было бы интересно посетить святые места, тем более – с таким воодушевленным гидом!

Артемис тем временем продал последний гранат, сложил ящики в микрофуру с прицепом:

- Через 10 минут буду! Подождешь меня? Здесь, в тенечке?

- Конечно!

Ленке не пришлось долго ждать – Артемис в белоснежной футболке и новых джинсах прикатил уже на легковой машине, задорно приоткрыв дверь. В автомобиле вещало радио: «Количество жертв растет с каждым часом. Многие остались под завалами. Если ваши родственники или знакомые пропали в Мати – звоните по телефону…»

Ленку пронял озноб, затем бросило в жар: «Мати… Мати! Костас! Пожар… Дым и смог…» К ней вернулась память - вчерашние ужасные кадры по телевизору возле рецепции отеля (которую она сегодня утром случайно обошла, обольстившись садом) и тот страшный клубень дыма над горой, поглощающий все живое…

Радиоволна заглохла – уже выехали за пределы города, начиналось предгорье.

- Что с тобой? – спросил Артемис. – Я думал, ты только собак боишься?

- Мати,- все, что смогла прошептать Ленка, растерянно озираясь по сторонам, пытаясь проглотить нахлынувший ком в горле.

- Да, там сейчас ад - пожарные не успели, сейчас завалы разбирают. Но кое-кому все же удалось спастись! У тебя близкие в Мати? – заботливо спросил Артемис.

Сложный вопрос. Юридически у Ленки нет близких в Мати. Но сердце не смотрит, куда пустила корни родословная и что записано в паспорте! Снова заныла душа:

- Артемис, у тебя есть Фейсбук? – в надежде спросила Ленка. Может, прямо здесь она сможет зайти в свой эккаунт и посмотреть, все ли в порядке с Костасом?

- Нет. А зачем он? Чтобы смотреть, кто какие глупости пишет и делать репосты? Нет, я все время занят! Утром и вечером – в саду, днем – на рынке, иногда вот позволяю себе отдохнуть, если еду в какую-то таверну договариваться о новой поставке фруктов или оливок.

- Я тоже, как правило, занята.

- Какая у тебя работа?

- Секретарь-переводчик.

- Сколько языков ты знаешь?

- Немецкий, греческий, английский…

- А русский? – удивился Артемис

- Это – мой родной язык, – усмехнулась Ленка, продолжая:

- Я бы очень хотела зайти в Фейсбук, чтобы посмотреть одно сообщение, - с надеждой прошептала Ленка.

- А что, у тебя смартфона нет? – удивился Артемис.

- Он мне не нужен… был! – улыбнулась она сквозь слезы.

- Ну, не надо, не плачь! Хочешь, я посмотрю сведения о том человеке, которого ты хочешь найти? Он из… Мати? – с трудом проговорил Артемис, желая утешить Ленку.

- В том-то и дело, что я не знаю его фамилии,- она уже не в силах была скрыть слезы. Артемис приостановил машину и обнял Ленку за плечи:

- Не плачь,- прошептал он. – Ты же не получила пока плохих известий, верно?

- Нет, - вытерла слезы Ленка.

- Ну вот, это – самое лучшее известие! Отсутствие плохих новостей – это уже прекрасная новость, не так ли?

- Хочется верить, - всхлипнула Ленка, пряча носовой платок.

- Послушай, еще не вечер, многое прояснится со временем. Главное – не теряй веру! Я вижу, ты очень боишься, и не только животных?

- Как тебе сказать? У меня просто другие представления о любви к людям и к животным. Сначала надо любить человека, а потом уже – животных, не так ли говорил Паисий Святогорец, который любил даже змей, и ящерицы его слушались, становясь на задние лапки, чем ввергали в шок неверующих ученых-биологов, приходивших на Афон ради любопытства? Но разве это любовь, если пса целуют во все места и на отпуск с собой берут, а рабочим зарплату не выплачивают, и те с голоду дохнут, как собаки?

Артемис растерянно водил глазами. Ленка продолжала:

- Но как бы там ни было, для человека и для животного главное условие любви – это свобода! Представь себе: тебя заперли в очень хорошей квартире, сытно кормят, прадон(!) кастрируют, а ты… просто хочешь гонять … на машине, например! Или на самокате? Или в футбол? Когда ты сам этого хочешь, а не когда тебя на прогулку выводят! Вроде как и жаловаться не на что, а вместе с тем, комфортная тюрьма – все равно тюрьма! Недаром же в древности рабам не давали права создать семью именно потому, что у рабов не было свободного выбора - для них любые действия, даже внешне радостные и приятные – это работа! Так почему же люди, которые уверены, что любят животных, держат их в своих квартирах, лишая свободы, превращая здоровенного пса в «питомца»? Вырвавшись, наконец, из комфортных застенков, эти «питомцы» несутся стремглав, и никакие сюсюканья хозяев их не удержат! А уж надеть псу намордник или сковать его свободу поводком – это чуть ли не подсудное дело! Пуделя моей первой учительницы, Веры Дмитриевны, загрыз соседский доберман на прогулке - ее саму, к счастью, не покалечил, но…старушка от шока с инсультом слегла, а доберманчик-то не виноват, верно?

- Ты очень любила эту учительницу? – спросил Артемис.

- По правде говоря, Вера Дмитриевна была моим единственным верным другом! Она многое пережила – голод, войну, разруху, сама вязала чулки, растила двоих детей, словом – выдержала все, а тот доберман ее доконал. – Ленка с грустью взглянула на вышитую надпись на футболке «Хоть в моем сердце скидка есть – оно не продается!»: это Вера Дмитриевна учила ее на уроках труда вышивать гладью, а еще вязать и шить. Раньше были женщины, занимающиеся домоводством, но им на смену пришли женщины, занимающиеся собаководством – последние стали первыми!

Артемис снова обнял Ленку за плечи правой рукой, а левой продолжал рулить.

- Осторожно, а то мы в автобус врежемся! – испугалась она.

- Не бойся, я с 12 лет за рулем!

- А разве такое возможно?

- Почему бы нет? Я тогда поспорил с братом, что утащу машину у соседа, ну и решил прокатиться – ни одной царапины, даже перерасхода бензина не было, – гордо задрал нос Артемис.

- А если бы тебя в квартире заперли – как бы ты машину стащил? – улыбнулась Ленка и продолжала: - Сколько у тебя братьев в семье?

- Два брата и сестра.

- Ты – средний брат или младший?

- Повезло – средний!

- Почему «повезло»?

- Младшему придется родителей досматривать.

- А ты только фруктами занимаешься?

- Нет, не только. Сейчас – продаю на рынке, а потом займусь оливковым садом – это моя любимая работа! Начиная с поздней осени, давим оливки в масло – для себя в основном, но немного – на продажу. Хочешь, угощу тебя?

- Попробую, конечно!

- Нет, с собой – возьмешь бутылку?

- Ого! Щедрый подарок, но у меня билет без багажа!

- Сколько масла ты можешь взять?

- Не больше 100 граммов,- вздохнула Ленка.

- Эх, - разочарованно протянул Артемис. – Что ж, попробуешь масло в классической греческой таверне возле храма Иоанна Русского! То есть, «русского» – это неправильно, правильно – «украинского»!

- Как? – у Ленки чуть не отпала челюсть.

- Так! Вот посмотришь в храме, как написано: «Иоанн Праведный из Малой России!» Ведь это же и есть современная Украина? Надеюсь, русские не обидятся,- Артемис не без улыбки взглянул на Ленку.

- Вообще-то я из Украины.

- Ух ты, видишь, как я попал в цель! – улыбнулся Артемис. – Ты знаешь, что Иоанна Русского (то есть, Украинского) несколько раз сжигали заживо в плену, подпаливая волосы, и один раз – после смерти по приказу Осман-Паши? И чудо в том, что его мощи – целые! Не сгорели – представляешь?

- Ну и ну! – Ленка слегка оживилась.

Если бы она раньше знала, то молилась бы каждый день святому Иоанну Русскому (Украинскому, то есть!), чтобы сохранил Мати от пожара! И Костаса… Страшно подумать, что уже, наверное, слишком поздно молиться, если не сказать – бесполезно! Если бы люди помнили всегда о тех, кто горит в пожарах, тонет в наводнениях, умирает от голода, они бы не разменивали жизнь на окурки и ошейники, а молились о страждущих, в конце концов – о самих себе, потому что никакая страховка не дает гарантии от несчастного случая! И может ли она возместить ущерб на самом деле? Если человек погиб или остался инвалидом – кто возместит потерю здоровья и горе близких? Какая сумма компенсации? Глупый вопрос!

- Иоанн Праведный был пленным воином Петра Великого. Никто не знает точно, где именно он родился – где-то на юге тогдашней Царской России, неподалеку от современной Донецкой области, примерно в 1690 году, - продолжал тем временем Артемис.

- Петра при этом называют «Великим», а вот «малых» людей, своей собственной кровью защищавших его трон и создающих его «величие», никто и не вспомнит, а уж «великими» и подавно не назовет. – вырвалось у Ленки.

- Поверь, мы, греки, в первую очередь вспомним Иоанна МАЛОроссийского, а уж потом – Петра Великого, – улыбнулся Артемис.

- Если бы не свидетельства греческих детей об исцелении от рака, никто в России и на Украине не канонизировал бы Святого Луку Войно-Ясенецкого, всемирно известного хирурга времен Отечественной войны!

- Мы, греки, и праведного воина Феодора тоже чтим, особенно на Керкире… то есть, Корфу по-вашему! Он же – освободитель греческих островов от захватчиков! Греческий материк еще на 100 лет был в неволе, а вот островам повезло освободиться раньше благодаря Святому праведному Феодору!

- Ушакову? – вспомнила Ленка. – Я была на Корфу – это очень зеленый остров, единственный - без многовекового турецкого ига! Там службы в храме немного на итальянский манер, даже по воскресеньям оргАн звучит. А Федор Ушаков – это второй самый почитаемый святой на Корфу после Спиридона Тримифунтского. Ему генералиссимус Суворов письмо как-то написал: «Почту за честь служить у Вас мичманом». Портрет Федора Ушакова в нашем посольстве висел – видела, когда визы еще оформляла. Он при жизни за свой счет и матросов кормил, когда турки-союзники гнилье вместо еды поставляли, и успешно боролся с эпидемиями. За всю жизнь его ни разу не ранили, а после смерти большевики куражились над его святыми нетленными мощами… Но свет и во тьме светит! Так отрадно, что греческие святые – это не только цари, но и достойные люди из разных других сословий, – искренне продолжала Ленка

- Конечно, все люди – разные, у каждого своя дорога к Богу. И тропинка может привести к добру гораздо быстрее, чем асфальтированная трасса, – резонно заметил Артемис, колеся по шоссе. – Пленного Иоанна Малороссийского заставляли отречься от Христа, бросали в стойло к животным, а он отвечал: «Для меня это стойло – Вифлеемская пещера!» Такая сильная его вера, представляешь?

- Ух, было же время, когда стойло животным – это одно, а жилье людям – это другое! - Ленка поймала Артемиса на слове. - Пленного в качестве пытки (!) бросали к животным – не диким, а домашним! В древние времена крестьяне, правда, в морду целовали своих коров, приговаривая: «Кормилица ты наша!», но вместе с тем и коровы, и овцы, и куры жили отдельно от людей – в стойлах, коровниках, курятниках, собаки – в будках! А теперь делают из квартиры стойла и не замечают, насколько низводят себя до состояния животных, пытаясь очеловечить последних. Да, родившемуся в Вифлееме Господу не нашлось места в гостинице, Дева Мария вынуждена была родить Его в вырытой для животных Вифлеемской пещере, над которой остановилась звезда Волхвов, но волхвы пришли с Востока к пещере не для того, чтобы поклониться находящимся там животным, а для того, чтобы обрести Господа! Современные люди считают зазорным поклониться человеку (хотя бы в знак искреннего уважения) и предпочитают потерять образ Божий, чтобы служить животным, в то время как изначально животные созданы для того, чтобы служить людям, а не наоборот!

Артемис вытаращил глаза. Машина дальше летела по трассе. Дорога петляла между убогих хижин. Жутковато как-то становилось!

- Это – цыганские кварталы, - пояснил он.

- А не страшно здесь грекам жить?

- Нет: цыгане – отдельно, греки – отдельно.

- А цыгане не воруют, не бьют? – настороженно спросила Ленка.

- Нет, что ты! – искренне удивился Артемис. – В каждом греческом доме есть хотя бы один защитник, веришь? – он важно задрал носик и причмокнул.

- Верю! – слегка улыбнулась Ленка.

- Ты всегда путешествуешь в одиночестве? – кажется, Артемис рановато вышел на «финишную прямую».

- Одиночество – это когда рядом с тобой толпа, которая тебя не понимает. А я люблю уединение – не знаю точный эквивалент на греческом… я люблю покой! – искренне ответила Ленка.

- Сколько тебе лет?- спросил Артемис

- Я намного старше тебя, - заверила Ленка.

- Не намного - сколько ты мне дашь?

- 18 лет!

- Уже 19, скоро в армию иду!

- А отвертеться от армии никак нельзя?

- Зачем? Чтобы все сказали, что я – псих?

- Почему же псих?

- У нас только психбольные не служат в армии! – уверенно заявил Артемис, презрительно скривившись.

- Интересно, а диабетики тоже служат?

- Поверь, да - им просто дают еду без сладких соусов.

- А человек без руки или без ноги – что же он делает в армии? – ошеломленно спросила Ленка.

- Читает политинформацию, – ответил Артемис со знанием дела.

- Ну и ну! А могут ли написать тебе сейчас справку, что ты типа не совсем нормальный, а потом другую – что подлечился и с тобой уже все в порядке? – не унималась Ленка с вопросами. Она по телерепортажам припомнила некоторых «новых украинцев», которые периодически делали себе подобные справки, чтобы избежать уголовной ответственности за хищения и мошенничества, а потом, когда снова надо было «браться за дело», готовили себе свежие справки «что все о.к.» При этом украинские психиатры зарабатывают не хуже адвокатов или переводчиков, вот только у врачей на Украине модно всегда плакаться, что им «мало платят».

- Пойми: псих – это навсегда: никакая справка не поможет, кто бы ее не выписал! Родственники сразу перестают с тобой общаться – мало ли что ты можешь вытворить? А кредит точно никто не даст, да и на работу не возьмут! Ты не бойся, у нас в Греции армия – это не такая жуть, как на Украине, – причмокнул Артемис, поднимаясь выше и выше по дороге в горы.

- У нас некоторые просятся в армию, чтобы не умереть в селе – от голода или от пьянства, - вздохнула Ленка.

- От голода? В деревне? – Артемис открыл рот от недоумения.

- В селе даже если что-то вырастет, то другие разворуют плоды твоего труда. Нет смысла обрабатывать землю!

- Говорят, Мати тоже подожгли не случайно – пытались скрыть следы грабежа. Раньше у нас не воровали – для греков это мерзость. Но сейчас кого только не заносит к нам, - сказал Артемис и осекся, когда увидел Ленкино перекошенное лицо. Он слегка обнял ее за плечи. Ленка растерянно прошептала:

- Окурки бросают… я думала, в Мати пожар... случайно! Правильно говорят: где воровство, там убийство!

- Ну, не плачь, мы, конечно же, восстановим Мати! Не все люди погибли - веришь?

Ленка вытерла слезу и продолжала:

- Мой папа пытался посадить картошку в селе, надорвал силы, а урожай другие выкопали, когда папу скорая забрала - к счастью, вовремя, но сейчас вообще скорые не приезжают, если не оплатишь вызов. Хорошо, что мы в селе не живем - у соседей вон крышу сарайчика ночью разгребли и свинью вытащили…

- У нас раньше можно было и двери не закрывать, и спать с открытыми окнами, а сейчас лучше не рисковать, - Артемис резко повернул на «серпантине». Понятно, почему экскурсии сюда такие дорогие – вроде как и близко, а попробуй - вырули! Зато природа какая – один воздух стоит в банки паковать и продавать как биодобавку!

- А откуда ты знаешь, как на Украине в армии? – поинтересовалась Ленка

- У нас на рынке один украинец работает, рассказывал, что выжил в армии только благодаря тому, что его родители в разводе: в итоге он получал две передачи вместо одной! Одну передачу офицеры на контрольно-пропускном пункте всегда забирают, это правда?

- Они же – не Федоры Ушаковы, чтобы людей за свои деньги кормить, им самим надо «кормить семью» за счет солдат. У нас не говорят «воровать», а заменяют более лаконичным словосочетанием – «кормить семью», – саркастически ответила Ленка, словесно вымещая на армейских ворах свою ненависть к тем, кто, воруя, поджег Мати.

- Наш рынок тогда с замиранием сердца слушал эти ужастики. Нет, у нас намного лучше в армии, чем на Украине: кашу, поеденную молью и мышами, тебе не подадут на завтрак, обед и ужин; одну сосиску на четверых солдат делить также не придется! Конечно, и у нас армия - не пятизвездочный отель, но жить можно: ночью на свидание сходить, только сняв предварительно военную форму – ты никогда не увидишь в Греции на улице мужчину в военной форме, это был бы нонсенс! Как врач после работы должен снять свой халат, так и военные обязаны переодеваться перед тем, как выходят в город. Но парень, который хочет познакомиться с девушкой, обязательно покажет ей свою фотографию в военной форме, расскажет, в каких войсках служил, потому что если ты не служил в армии, значит – псих, то есть ни одна девушка не захочет выйти за тебя замуж, даже если ты очень богатый, – причмокнул Артемис.

«Фотографии… в военной форме… иначе не захочет… даже если ты богатый» - его слова эхом отдавали в Ленкином сознании, восстанавливая некоторые фрагменты вчерашних разговоров вперемешку со старыми одесскими анекдотами: «Я не заболела -зачем кричишь, что ко мне ночью приехал доктор? Когда от тебя ночью уезжал полковник, я же не кричала на всю Дерибасовскую, что началась война!» Да, было счастливое беззаботное время, когда войне отводилось место разве что в анекдотах...

И все же - почему-то София показывала в планшете только детские фотографии Михеля! Для Ленки не было ничего сложнее представить его в военной форме...

Дорога тем временем уводила автомобильчик Артемиса все выше и выше в горы.

В небе зажужжали оранжевые вертолеты.

- Летят еще пожары тушить – очень жаркое лето, – вздохнул Артемис и сам пожалел, что вернулся к этой теме.

«Пожар…» - эта мысль заставила Ленку снова содрогнуться. Конечно, она сейчас помолится Иоанну Праведному, чтобы спаслись те, кого еще разыскивают под завалами пожара в Мати, кто борется за жизнь в больницах, чья судьба пока неизвестна… Только бы не слишком поздно! Бывает ли молитва запоздалой? Сказано в Евангелии: «Кто и в 11 часов ночи придет – приму…» Может, еще не 12 часов ночи и еще не поздно? Судя по яркому солнцу и жаре – день еще не кончился, можно помолиться, для чего и едем в храм!

- Вон, смотри, паломники с посохом пошли – они встали еще на заре, чтобы сюда добраться, а мы уже такой путь проделали! – Артемис в очередной раз захотел отвлечь Ленкино внимание от страшной темы.

- И сколько еще осталось? – с интересом спросила Ленка.

- Примерно столько же! – задорно воскликнул Артемис

- А когда же паломники попадут в храм?

- К вечерней службе могут успеть, – ответил Артемис. - Видишь эти высокие вехи? Что это, как ты думаешь? – спросил он, показывая высоченные палки.

- Линия электроснабжения? – неуверенно ответила Ленка вопросом на вопрос.

- Нет, здесь зимой – очень высокий уровень снега! И эти палки предназначены для того, чтобы удерживать снег, чтобы он лавиной не сходил в селения!

Надо же – бывает и снег, не только пожары и смог! Прекрасное место – так хочется, чтобы не добрался пожар до бедной Земли, которая еще чудом остается живой, несмотря на то, что творят люди!

Артемис рулил дальше, обгоняя вереницу туристических автобусов:

– Сегодня их немного, потому что траур… - сказал Артемис и опять осекся – он так хотел увести Ленку подальше от мрачных мыслей, высоко-высоко в горы, но не получается!

- Из-за Мати? – уточнила Ленка.

- Да, - кивнул он в ответ.

Каждое слово о райском селении, превращенном в пепел, отдавало новой нестерпимой болью. Ленка не хотела верить, что все пропало. Через окно виднелись хвойные ветви и шишки, даже неба не видно! Сосны величественно шумят в поднебесье, окутывая мир хвойным ароматом. Напрасно лиственный кустарник стремится дотянуться повыше – все равно ему не дано вырасти лесным гигантом, чтобы бередить горные вершины увесистыми кронами! Сосны вполне осознают свое превосходство, наслаждаясь царственным покоем в вышине, не опускаясь до уровня зарослей у подножия горы или придорожных колючек. Стоит ли им снизойти до кустарников и не расти ввысь, угождая самолюбию низкорослых растений? Неизвестно, правда, кто больше гордится – сосна своим величественным одиночеством или кустарник своей массовостью? И где, собственно, больше смирения – у одинокой сосны, гордо шумящей на вершине горы, или у кустарниковых масс у ее подножия, готовых разодрать руки случайному прохожему и бить ветвями проезжающие вверх по серпантину автомобили? Сломанная гордость сосны не означает, что сосна превратится в кустарник. И наоборот – как бы ни кололся кустарник, ему не дорасти до гордых сосен! Сколько бы ни дрессировали дворнягу, она не станет породистой собакой, и вряд ли охотничью собаку нужно воспитывать как комнатную. Ни один университет не родит второго Ломоносова, Шевченко, Вавилова – вроде и возможности создает подтянуться до их уровня, однако - увы!

Правильно говорят, что гордость есть в каждом человеке – это даже не является отличительной чертой. Вопрос, у кого больше гордости – у популярной рок-звезды или у сантехника, наслаждающегося своей исключительностью, которого бедные старушки вынуждены ждать месяцами. Не гордость, а корысть – та отличительная черта, краеугольный камень, которым определяется истинный друг или же просто хороший сотрудник! Ведь профессионализм не приобретается за деньги - вряд ли Ленка споет как Клаус Майне, даже есть ей заплатят гораздо больше денег! Равно как и Клаус Майне поет не потому, что в деньгах нуждается – наверняка он уже достаточно скопил себе на жизнь. А вот если ты любишь музыку больше жизни, то готов ждать годами того момента, когда найдешь своего слушателя, даже если живешь впроголодь. Но именно из-за корысти предают друзей, изменяют супругам, портят творческие начинания, в конце концов – не растут, оставаясь мелким кустарником, теребя колючками случайных прохожих.

Греки в подавляющем большинстве – бескорыстны. Кто бы на Украине вез Ленку в таверну просто так? За 44 года она не припомнит ни одного подобного случая! Кто бы угостил ее задаром персиком на рынке, тем более – гранатом? Исаак Рудольфович вычитал стоимость обедов на профессиональных конференциях из месячных окладов своих сотрудников. К счастью, теперешний Ленкин начальник – грек, то есть – киприот: Филипп, как и всякий островитянин, стремится подчеркнуть свою индивидуальность, отличительные особенности по сравнению с материковыми греками – в музыке, еде, обычаях. Кипрский греческий язык не всегда поймут эллины, особенно материковые – множество приставок ввергает их в шок. Но по сравнению с немецкими кипрские приставки всегда казались Ленке очень легкими – главное «зреть в корень»! На Кипре, в отличие от Греции, растут бананы – ох, заблудилась же она когда-то в банановых плантациях! Чисто как туристка Ленка смогла подметить, что островитяне-киприоты более осторожны по сравнению с греками (сказывается недавнее колониальное прошлое – они даже не поздороваются первыми), но при этом не менее гостеприимны: обойдя Пафос пешком вдоль и поперек, Ленка не увидела ни одного глухого высокого забора, как это бывает на Украине. Заглянешь буквально что-то спросить – а тебе уже и стол накрыли! Киприоты необычайно вкусно готовят, особенно рыбу, но следует отдать должное и грекам – красное мясо вкуснее всего в Северной Элладе, на Тассосе и Халкидиках.

Ленка вдруг учуяла аромат свежеподжаренного шашлыка.

- Проголодалась? – спросил Артемис. – Мы уже почти приехали! Вот наша таверна – тут мой друг работает, я ему фрукты привез: познакомься – Вангелис! – Артемис помахал в окно совсем юному парню, переворачивающему шашлыки на вертеле. Неподалеку суетилась, по-видимому, его мать – высокая ухоженная женщина в летах, бережно неся чашечку кофе на подносике. Рядом по дороге разместилось множество кафешек и магазинчиков, даже аптека есть!

- Я сейчас припаркуюсь, и пойдем занимать очередь у входа в храм – к счастью для нас, паломников не очень много, иначе бы вся площадь была забита, и до кафе Вангелиса пришлось бы идти по горе пешком, а не ехать на машине, – пояснил Артемис.

Ленка вышла на свежий воздух и осмотрелась – голова закружилась от сосновых ароматов! Почва словно ушла из-под ног – значит, к небу ближе, к ярко-голубому и безжалостно-равнодушному: хоть бы тучка, не говоря уж о дожде…

У дороги вереницей сгустились киоски. Кажется, черная греческая посуда еще не перевелась у продавцов!

- Артемис, у нас есть время заглянуть в магазинчик? Очень хочу купить что-то из черного греческого фарфора! Он такой прочный – когда-то на греческую сахарницу упал китайский магнит с нашего холодильника и вдребезги разбился, а сахарница до сих пор как новенькая: она уже пережила периоды царствования трех украинских президентов!

- Да, покупай, а то фарфоровая фабрика закрывается, - вздохнул Артемис, спрятавшись от жары под дерево. – Я подожду тебя здесь на улице!

Продавщица в киоске поздоровалась на трех языках – английском, русском, украинском.

- Откуда Вы знаете, что я – из Украины? – ошеломленно спросила Ленка по-русски.

- Потому что Вы – очень красивая. – также по-русски ответила продавщица, приятно улыбнувшись.

- Я хотела бы вон тот подносик посмотреть… еще солонку, салфетницу и подставку, – у Ленки глаза разбегались от разнообразия и изящества греческой посуды. А в том, что она очень надежная и простая в эксплуатации, уже была масса возможностей убедиться, начиная с первой поездки на Крит!

- Все будете брать? – уточнила продавщица.

- Конечно! У Вас же – только по одному экземпляру?

- Да, и то – последние…

- Остатки – сладки: запакуйте для самолета!

Коренные греки никогда не понимали русскую пословицу «Остатки – сладки!» Ленка уже не раз поясняла смысл, который по-прежнему оставался для них далеким. Может, потому, что в Греции – ничего не кончается? Ведь это же страна с многотысячелетней историей! Нет, судя по закрытию фабрик, греческие уникальные сувениры тоже имеют свойство заканчиваться – признак последних времен.

Ленка осмотрелась вокруг.

- О, да у Вас еще косметика «Макровита» имеется?– она не верила своим глазам, что в одном ларьке можно найти эксклюзивную качественную греческую косметику по доступной цене.

- Я обязательно сделаю скидку, – пообещала продавец. – Вы работаете здесь или отдыхаете?

- Скорее – то и другое, – честно сказала Ленка.

- А я вот замужем здесь уже 20 лет. Подруги мои тоже поначалу здесь жили, да теперь по разным другим странам разъехались, - вздохнула продавец.

- Им не нравится в Греции? – удивилась Ленка.

- Сначала очень нравилось – они тоже повыходили замуж за греков, спасались в 90-е годы от голода. Но когда в Греции кризис начался, я осталась с мужем, а подружки поразводились и теперь создали новые семьи в Германии, - грустно продолжала продавец.

Ленка промолчала. Что можно еще сказать? И что чувствует человек, которого выбрали в супруги из-за голода, а из-за кризиса оставили, как нечто ненужное?

«Кризис» от греческого слова «κρινω», т.е. «думать». Это по сути период, когда надо крепко подумать, переосмыслить все и… идти дальше! Не спрыгнуть с дистанции, не возвращаться к прошлому, не спиваться и не отчаиваться… Да, это сложное время, но если ты способен думать – обязательно его преодолеешь! Есть и в русском языке однокоренное выражение «кренит», но это же не означает, что все кончено...

- А в Германии Вашим подругам легче живется? – спросила Ленка для поддержания разговора.

- Пока – да, – вздохнула продавец в поисках кулечка для маленькой солонки.

Ленка не уточняла, почему сама продавщица, вопреки стадному чувству своих подруг, осталась здесь. Любовь, как ни странно, начиная со школьной скамьи с массовой влюбленностью в одного мальчика или девочку, проявляется по жизни так же – в форме «стадного чувства», иначе бы не было в русском языке пословицы «Засватанная девка всем хороша»! Кстати, ни в одном другом языке Ленка не нашла эквивалента этой пословицы.

- А я здесь, в Греции осталась – не могу бросить мужа. У него дела сейчас намного хуже, чем 20 лет назад, но мы справляемся… А вот и Ваш заказ, – продавщица протянула завернутые в пакетики сувениры. – Можете смело брать с собой в самолет – я надежно упаковала!

- Спасибо! Удачи Вам и обязательно – хороших покупателей! – Ленка подумала про себя: «Она – настоящая гречанка, даже если до сих пор не получила греческое гражданство, потому что не способна предать… даже за целую кучу мисок чечевичной похлебки!»

- Вам спасибо, - продавщица выдержала паузу, - за то, что Вы – интеллигентный человек!

«Интеллигентный человек – это тот, чье присутствие не ощущают, а отсутствие – замечают»,- вспомнила Ленка слова ныне покойной бабушки и остановилась у двери, как вкопанная. А продавщица добавила напоследок:

- Редко встречала интеллигентных людей на Украине. Можно получить образование, обучиться культуре, но стать интеллигентным человеком нельзя – им надо только родиться! Искренне рада видеть Вас – приезжайте почаще!

На выходе из магазина Ленка почувствовала двойной позитивный эффект: моральный и материальный. Последний говорил сам за себя в колоритном стильном пакете, а вот моральный отпечаток – это даже не греческий фарфор: он живет еще дольше!

- Можно поздравить тебя с покупками? – спросил Артемис, подходя поближе, стараясь заглянуть в кулечек.

- Да! – Ленка гордо подняла кулек над головой.

- Там дальше еще сувениры – посмотришь? А я тем временем очередь займу!

- Куда – очередь? – у Ленки, как всякого постсоветского человека, очередь ассоциировалась с магазином.

- В храм – видишь, она заканчивается здесь, а нам надо попасть внутрь здания, чтобы приложиться к мощам Святого Иоанна Малороссийского! Их принесли сюда греки из Каппадокии в 1925 году, после "турецкой резни", а храм начали строить в 1930 году, но крышу завершили только к 1951 году.

Тут Ленкиному взору предстала длинная нешумная очередь: никто не толкался, не спешил, погрузившись в раздумья, не мешая другим. Очередь огибала высокий византийский храм по периметру, постепенно продвигаясь ко входу. Приятно удивило отсутствие нищих – настоящий грек никогда не просит, даже если очень беден, а вот цыган и других заезжих на лимузинах гастролеров, в прямом смысле слова выламывающих прохожим пальцы с целью выдурить монету, как в Киево-Печерской Лавре, здесь, к счастью, нет!

- Я уже купила сувениры, теперь мы идем в храм, – ответила Ленка Артемису, внезапно почувствовав себя… очень виноватой перед Святым Иоанном - соотечественником, о котором она ровным счетом ничего не знала: сколько раз бывала в Греции, но даже не поинтересовалась! А люди едут сюда со всех уголочков земного шара – вон русские из автобуса высаживаются, испанский экскурсовод вывела группу из храма, рядом молодой человек изучает карту на французском…

В середине храма люди, молясь, облокотились на стасидии. Кто-то стоя читал акафист. Молодая невысокая женщина смахивала слезы с радостной улыбкой на лице. А очередь продвигалась относительно быстро – Ленка уже разглядела иконную лавку у других дверей храма.

- Артемис, постоишь здесь, а я быстренько книги посмотрю? – прошептала она Артемису. Тот кивнул в ответ.

В лавке тетушки сразу предложили ей купить акафист на русском языке. Откуда они знают, что Ленка по-русски говорит? Ох, этих гречанок не обманешь – психологи еще те!

- Нет-нет, я бы хотела купить книгу именно на греческом – мне будет интересно почитать, – полушепотом заверила их Ленка.

- Там много древних слов – осилишь? Сложновато придется, – тетушка посмотрела на Ленку с недоверием.

- Я люблю трудности – без них жизнь скучная, – искренне улыбнулась Ленка. – Можете не заворачивать – все равно буду читать ее по дороге.

Открыла первую попавшуюся страницу – точно: «Праведный Иоанн из Малой России – Украины». Артемис был прав – Святой Иоанн Русский на самом деле… Украинский! А, может, у святых нет национальности? Кто бы сказал, что Святитель Николай (Мир-Ликийский) – не русский и не украинский святой? А ведь жил он очень далеко от России или Украины, да и от современной Греции тоже не близко, однако «турецким» Святого Николая никто не додумался назвать! А вот священномученик Владимир Митрополит Киевский и Галицкий, до этого был Московским и Петербургским, да и родился именно на территории России – почему же его Киевским именуют? Потому ли, что в Киеве закончил свой многострадальный жизненный путь? Наверное. Иоанна Малороссийского следовало бы тогда именовать «турецким»? Нет, конечно. Возможно, в его случае определение «русский» или «украинский» не привязано к географии - как «Иоанн Милостивый», «Агапит Целитель», «Прохор Лободник» По аналогии с хлебом в супермаркете - «литовским», «белорусским» или «финским»: весь этот хлеб пекут в одной и той же печи, название ничуть не означает, что данную буханку привезли из Литвы, Беларуси или Финляндии соответственно!

Много лишних мыслей, то есть … помыслов, отвлекающих от молитвы! О хлебе насущном и не очень насущном можно думать 365 дней в году, а посетить Праведного Иоанна Малороссийского Ленке вряд ли представится вторая возможность. Надо сосредоточиться – увидеть свое собственное внутреннее состояние иногда очень больно, но необходимо, точно так же, как и выдержать посещение стоматолога!

Она глазами поискала Артемиса среди прибывающих паломников и с трудом нашла - к началу вечерней службы людской поток не утихал. Люди старались не задерживаться, тихо и благоговейно проходя вглубь храма.

- Мы успеем, - прошептал ей Артемис на ушко.

Ленка молча ткнула в купленную книжечку о Святом Иоанне – «Из Малой России – Украины». Артемис улыбнулся и пропустил Ленку впереди себя.

- У нас мужчин пропускают в храме первых, - прошептала Ленка.

- Что за дурацкий обычай? – вытаращил глаза Артемис, но прошел вперед – не устраивать же здесь споры?

Он, как и многие предыдущие паломники, аккуратно приложился к богато украшенной раке мощей Святого Иоанна. Ленка всегда хотела воплотить в жизнь замечательное правило: «Краткость – сестра таланта!» Но ей не удавалось быстро расставаться с любимыми книгами, вышивкой, отелями, песнями, а тем более – с близкими людьми! И она не могла молниеносно прикладываться к иконам, как ни старалась!

В который раз навернулись непрошенные слезы. Чтобы они не падали на раку, Ленка закрыла глаза. «Прости меня, Святой Иоанн, что я ничего не знаю о тебе, никогда не чтила даже день твоей памяти, а ты выдержал ужасные пытки, не смалодушничав в плену, не отрекшись от Господа! Ты прославил нашу страну на весь мир неподдельным смирением и кротостью, поэтому ты - истинный воин добра! У меня нет такой твердости духа, я боюсь сгореть в нашей задымленной жизни, как хвоя в пожаре. Меня тошнит от всего, что вижу каждый день, и не только от дыма и копоти. Правда, такие люди, как ты, еще вселяют в нас, дрожащих тварей, некоторую надежду – да, у нас нет веры, но есть угасающая, как пепел, маленькая надежда, которую пока еще можно рассмотреть сквозь жизненную мглу. Иногда я уже не вижу ничего не только из-за пожаров, поэтому прошу тебя: не дай нам погибнуть! Сохрани жизнь тем, кому еще не поздно! Спаси и сохрани... Костаса!»

Артемис заботливо взял ее за руку – и правильно сделал: иначе бы она оступилась: Ленка вытерла слезы, стараясь не отставать от Артемиса.

Батюшки уже собирались на вечернюю службу, благословляя возле алтаря всех желающих. Перед Ленкой к священнику средних лет подошла супружеская пара, говорящая по-английски: батюшка дал им несколько советов на английском, благословляя наперстным крестом.

Ленка не знала, на что ей просить благословения: ведь она, по сути, уже сделала в жизни все, что было ей по силам, если не больше. Господь милостив, не дал трудам пропасть – она теперь имеет интересную работу и может ездить в прекрасную Элладу! Но как смириться с тем, что и этот маленький рай превращается в пепел, отбирая у людей жизни?

- Помолитесь, пожалуйста, об одном человеке из Мати – я не знаю, живой ли он,- Ленку снова захлестнули слезы. Батюшка стиснул ее голову обеими руками и… ничего не сказал! Что бы это означало? Неужели ее молитва – запоздалая, и поэтому – напрасная?

- Ты знаешь его имя? – батюшка внимательно посмотрел на Ленку. В его глазах тоже блеснули слезы! Неужели молитвы о Костасе все-таки оказались бесполезны?

- Его зовут Константинос, - Ленка достала рано свернутый носовой платочек.

- Я помолюсь о его душе, - полушепотом сказал батюшка и дал Ленке поцеловать крестик.

«Он не сказал, как именно помолится – о здравии или за упокой», - пронеслась в голове безжалостная мысль. Да, греки-то и «за упокой» в записочках не пишут, просто крестик сверху ставят – ведь у Бога все живы!

Стоп - она же не попросила у Святого Иоанна встречи с Костасом, и батюшка на это не благословил! А народ-то все прибывает и прибывает – уже назад ей не протолкнуться, возвращаться бесполезно! Да вряд ли вообще такая встреча возможна – Ленка даже не знает фамилию Костаса, не помнит номер его машины, и не факт, что Костас успел написать ей письмо на Фейсбуке перед пожаром в Мати. Она боялась даже предположить, что Костаса может уже не быть в живых … Безусловно, «у Бога все живы», даже покойные, но разве может умереть человек, о котором ты постоянно думаешь, желая ему добра, удачи, здоровья? Если человек живет таким образом в твоей душе и сердце – разве он умер? Разве он… может погибнуть?

- Ты опять загрустила? Тебя же благословил батюшка – верь и не бойся! – в полный голос сказал Артемис на улице.

- Я забыла попросить еще одно благословение, - честно ответила Ленка, отворачивая зареванное лицо.

- Не расстраивайся – в жизни много сложных ситуаций! Ты ведь купила книжечку – там много чудес описано по молитвам Святого Иоанна! Разве не веришь, что святой с Небес нас на земле сейчас видит, молится и поможет устроить так, как ты и сфантазировать не сможешь? – Артемис бурно зажестикулировал. Греки, к счастью, не прошли коммунистическую эпопею – тут вера передается с молоком матери. Зачастую грекам (даже молодым) не понятны наши сомнения и терзания. А мы, жители холодных европейских краев, не понимаем эмоционально открытых средиземноморцев, готовых распахнуть свое сердце вместе с объятьями.

- Жаль, я не приложила книжечку к мощам – забыла, а теперь так обидно! – снова всхлипнула Ленка.

- Пойми: когда эту книжечку писали, то уже тогда молились Святому Иоанну и просили его благословения. Вот почитаешь сама, а пока поверь мне на слово,- сдержанно улыбнулся Артемис. – Нам нужно обойти автобусы, и мы сразу попадем в таверну – сувлаки должны быть уже готовы и ты оценишь, как хорошо готовит мой друг Вангелис!

Кафешка Вангелиса возле дороги оказалась совсем крошечной, но в зале вместилось целых пять столиков! Мама Вангелиса, стройная высокая женщина с шикарной прической, поздоровавшись, предложила им столик на выбор – все дневные посетители уже дружно построились в храме на вечернюю службу. Ленке понравился круглый столик возле окна, укрытый вышитой скатертью, на которой гордо восседал самодельный букет из сосновых шишек.

- Только клееночкой накройте – мне скатерть жалко: это же ручная вышивка, – Ленка-то знала, сколько труда стоит вышить скатерть!

- Не беспокойтесь, мы все постираем, - заверил Вангелис, расставляя огромное блюдо с шашлыками, соусы и лимоны. – Что бы вы хотели к шашлыкам?

- Мне достаточно этого сочного лимона, - ответила Ленка.

- Лимона? – маленькие глазки Вангелиса вылезли из орбит. – Это чтобы руки протереть после шашлыков! – засмеялся он.

- Можете смеяться, но у нас таких вкусных лимонов ни за какие деньги не сыщешь, я с удовольствием один бы съела с сувлаками, а руки вымою жидким мылом, – не сдавалась Ленка.

Вангелис и Артемис рассмеялись, как дети:

- Да тебе еще лимонов принесут – тут их знаешь, сколько растет? Не думай, что только шишки на голову падают! Какой салат ты предпочитаешь – деревенский, томатный, морской?

- Пару душистых греческих помидоров – и с меня достаточно!

- А выпить?

- Я не пью, - Ленка вспомнила свой вчерашний «подградусный» вечер: не хватало еще «повторенья – мать ученья»! Тем более, что она здесь – на чужой территории. Хотя незнакомая территория – не значит «чужая»: в Греции Ленка всегда чувствовала себя «своей», даже во время первого знакомства.

- Русская – и не пьешь? – Вангелис готов был выронить поднос, но профессиональная сноровка не раз спасает жизнь столовым приборам.

- Она – из Украины, – гордо задрал нос Артемис, будто знал то, что другим пока не дано.

- Ааа, - важно протянул Вангелис. – А то я думал, что ты очень богатая: когда-то генерал милиции из России тут обедал, так мне целых 60 евро только чаевых (!) оставил...

- Может, я кофе сделаю? – вовремя подоспела на помощь его мама, до этого дежурившая на улице.

- Греческий кофе - с удовольствием! – без труда согласилась Ленка, погружаясь в шампуры сувлаков.

Сувлаки – махонькие шашлычки на тонюсеньких шампурах, предварительно замачиваемые в разных рассолах. Они не такие большие по размеру, как шашлыки на Украине или на Кавказе, но не менее вкусные. В Греции, как и на Украине, готовят шашлык в основном из свинины (куриные или рыбные – редкое исключение), а на Кавказе – только из баранины.

День за окном клонился к вечеру. Букет из шишек с затаенной грустью наблюдал за проезжающими автомобилями паломников. Ленке снова защемило сердце при мысли о Костасе – почему же она не попросила благословления на встречу с ним? «Встречу – если он выжил… Если!»- коварно засверлило в голове.

- Может, признаешься, сколько тебе лет? – хищно сверкнули глаза Артемиса над обнажаемым шампуром.

- Как ты думаешь?

- Ну, 25 есть, но это не столь важно для меня,- раздумывал вслух Артемис.

- Если не важно, то почему спрашиваешь?

- Потому что другие спросили – видишь, полселения уже в таверну заглядывают!

Ленка выглянула в окошечко – и правда, народ стал собираться за столиком снаружи: кто-то с кофе, кто-то – с мороженым или апельсиновым фрешем.

- Полагаешь, я стала местной достопримечательностью?

- Конечно! Блондинка с хорошей фигурой – это же живая Афродита, – Артемис сверкнул глазами и добросовестно провел ротацию шампуров с сувлаками.

- Мне 44 года, - ответила Ленка, размеренно дожевывая.

Артемис поперхнулся – да так, что Вангелис срочно воды принес! Ну и ну – если бы знала, так и не говорила бы!

- Приколистка! – засмеялся Артемис, когда откашлялся и запил водой. – Ты бы еще сказала – 1144 года! Я про Афродиту тоже немного пошутил, имея в виду красоту, но не возраст с момента ее создания, – он снова залился заразительным смехом, а Вангелис вынужден был удалиться на кухню, чтобы ненароком не разбить поднос с грязной посудой в порыве хохота.

Ленка хотела показать паспорт, но вспомнила размазанную в нем дату рождения. Факт остается фактом: она действительно исторически моложе Афродиты. Но права была героиня Верки Сердючки, подкалывающая персонаж Примадонны: «Ты давно в паспорт смотрела?»

Тем временем мама Вангелиса принесла 2 чашечки ароматного кофе. И тут Ленка увидела, как Вангелис сел за старенький компьютер – почти такой, как у нее дома!

- Простите, а можно с Вашего компьютера попытаться зайти в Фейсбук? – отчаянно спросила Ленка у мамы Вангелиса. – У меня нет смартфона, а я очень жду одно сообщение!

Женщина понимающе кивнула – ох, эти мамы обо всем догадываются!

Ленка напряглась, вспоминая пароль. Она вводила когда-то дату своего рождения, которую во время Пети-вируса пришлось сменить, но так как она входила в Фейсбук только из дому, то практически никогда система не запрашивала коды доступа.

«Неверный адрес или код», - на сей раз Фейсбук оказался неумолим.

Ленка отчаянно глотнула кофе. Какой же может быть пароль? Она неистово меняла на другие возможные даты, но результат был тот же - никакой. Память хоть и подкачивала, но логика подсказывала, что вводила кодом ту дату, которую никогда не забудет. Что же это за дата?

Вспоминать бесполезно, тем более, на нее уже таращится вся таверна – не только Вангелис, его мама и Артемис, но и новые посетители! Она всюду приносит очереди, за что ее неизменно любили продавцы и рестораторы, но иногда так хочется тихо сосредоточиться.

- Не получилось? – понимающе спросил Вангелис.

Ленка помотала головой, стараясь не заплакать снова. Чем же тут поможешь? Она беспомощно поправила четки на руке – его четки, Костаса, из монастыря возле Мати… поможет ли ему Святой Ефрем, изображенный на четках? Так хочется верить в лучшее! А пока суть да дело – надо бы поблагодарить за обед:

- Ваш кофе – на славу, и сувлаки – выше всех похвал, огромное спасибо! Только лимон я возьму с собой – слишком шикарно вытирать им руки, – Ленка спрятала лимон в пакет, это тоже неплохой сувенир.

Вангелис и его мама переглянулись с улыбкой. Артемис щедро оставил чаевые – еще бы, он сегодня получил новый заказ на фрукты!

- И все-таки, сколько тебе лет? – спросил он Ленку уже в машине.

- Хочешь познакомить меня со своей мамой? Мы ровесницы и наверняка подружились бы, но не бойся, я не выдам ей твои тайны! – улыбнулась Ленка сквозь грусть. «Как же мне вспомнить код Фейсбука?» - сверлило у нее в голове.

- Да ну, опять ты шутишь! – расстроился Артемис, уткнув нос поглубже в руль, мастерски виляя между туристическими автобусами вниз по трассе. Еще бы – он почти что с пеленок за рулем!

- Не обижайся – вот мой паспорт,– протянула ему Ленка свой документ.

- А это разве - ты? Нет, чужой паспорт мне подсовываешь! – Артемис оказался неумолим. – Какой здесь взгляд перепуганный?

- Это же в полиции фотографировали, - оправдывалась Ленка.

- Ты очень красивая в жизни – ни одна фотография это не передаст, – улыбнулся Артемис, выруливая по серпантину. Сосны все так же величественно шумели в вышине, а внизу, в долине, поджидали цыганские кварталы, трасса, курорты и море.

Ленка раскрыла купленную книжку об Иоанне Малороссийском. Фотографии иереев, испанской царицы Софии, бесчисленного множества паломников и цветов, летящих буквально со всех балконов по дороге крестного хода – так празднуют греки день памяти Иоанна Малороссийского. Изображений святого крайне мало – только одна, с характерной для тех времен стрижкой «под горшок». Понятное дело, он - пленный солдат, не генерал, не маршал, не генералиссимус! Но выдержали бы военачальники те пытки, через которые прошел праведный Иоанн – простой пленный рекрут? Греческий текст гласил: «Мы не принадлежим исключительно к этой жизни – наш удел Вечность, на Небесах, где душа бессмертна. Праведный Иоанн дарует чудеса душам верующих, неся им Божественный свет, силы, энтузиазм для самоотречения, побеждая бренные узы и горы преград на жизненном пути, преображая и возрождая характер, денно и нощно помогая людям обрести внутреннюю свободу…»

Потрясающе! Пленный Иоанн Праведный – был силен и внутренне свободен, а сколько сейчас людей, номинально свободных, но рабов - по сути? Рабов своих страстей, удовлетворяя которые, считают себя на миг «с-частливыми», а потом бегают за следующими «частями» по одному и тому же лабиринту, все дальше забираясь в темень в поисках «с-частья»! Свободные люди отдают свои деньги за право стать рабом: за бесконечную учебу "ничему", дурацкую моду и бессмысленные контакты, пожирающие время.

Ленка выглянула в окно – похоже, цыганские кварталы остались позади, и судя по разверзающим долину крикам «Боря, выйди с моря!», приближалась курортная полоса.

- Кстати, где ты живешь в Халкиде? – спросил Артемис.

- Буквально за этим поворотом уже мой отель, - зрительная память Ленку редко подводила, а вот числа и даты она частенько путала.

- Мы приехали, – вздохнул Артемис. – Узнаешь?

Ленка взглянула на Артемиса, прощаясь… нет, не на подростка, а молодого мужчину, опору и помощника своей семье! Так хочется пожелать ему найти хорошую девушку, чтобы ценила и не предавала.

- Спасибо тебе, что сделал сегодняшний день необыкновенным! Я столько утешения получила в храме, а угощение в таверне Вангелиса – просто супер! Постой, - она полезла в сумочку.

- Ты что, хочешь одарить меня золотыми монетами?- вытаращил глаза Артемис.

- Нет, это – шоколад. просто его так оформили, как золотые монеты! Угостишь всю свою семью. А вот с этими шоколадными бутылочками будьте осторожны – внутри ликер, ром и коньяк – сладости трех видов!

- Спасибо, но только у меня нет семьи, - вздохнул Артемис.

- Как – нет? Ты же говорил про братьев, сестру, родителей?

- Родительская семья – это еще не семья! – важно подкинул подбородок Артемис.

- Тогда – пусть у тебя будет самая прекрасная собственная семья! Удачи, – Ленка поцеловала его в щечку как старого доброго друга.

- А тебе желаю найти своего друга из Мати! Сердечный привет Украине! – помахал Артемис из окна.

Ленке грустно было прощаться с ним – мысли лезли в голову одна хуже другой. Надо их обварить возле моря!

Стоп – Слон и Моська! Как же вчера она не узрела такую прикольную статую? Надо заснять на фотоаппарат… О, эта статуя шевелится… потому что не статуя, а просто крупная женщина в футболке со слоном кормит свою Моську, а бивни мастерски изображенного слона являются логическим продолжением высветленных прядей носительницы футболки. Увы, фотография «Слон и Моська» отменяется – это не монумент, а попросту живая реалия, не иллюстрация к басне Крылова. Бедная Моська –судя по акценту ее хозяйки, женщина-«слон» - из Северной Америки, и путь оттуда ох какой неблизкий! Так зачем же она мучает животное ужасами перелета, чтобы потом поить молоком у моря из своих рук? Боится признать, что Моська проживет в Америке без Слона, равно как и наоборот? Или Слон длительным перелетом сначала поиздевался над Моськой, а потом пытается загладить свою вину, типа как «новые русские»: сперва обобрали людей, урезав зарплаты, обманным путем завладев их квартирами, не выделяя денег на медицину, а потом вдруг начинают «творить добрые дела» - строить ночлежки и спонсировать харчевни для бомжей! Сначала людей сделали бомжами, а потом поддерживают их бомжацкий образ жизни. Почти как в Евангелии: «Довершайте дела отцов ваших: они убили пророков, которым вы сейчас строите надгробия!» Только почему эти самые дела именуются «добрыми» - потому, что о них сделали репортаж по телевизору накануне предстоящих очередных выборов? Или потому, что из тридцати неправедно заработанных (точнее – отобранных!) серебренников воры «пожертвовали» тремя, а оставшиеся 27 серебренников оставили себе, любименьким? Воистину прав был французский философ, высказавшийся еще пару веков тому назад: «Наши добрые дела – хуже злых»

Вдруг настойчиво запахло печеным мясом, овощами и пряными травами… Нет-нет, на ужин идти нельзя, иначе самолет не взлетит, если кушать все, что предлагают в Греции! Лучше выгулять новый купальник возле моря, хотя солнышко успело загадочно исчезнуть за горой, так и не сообщив, что же принесет нам на завтра – опять жару или долгожданную прохладу?

Сколько же песчинок на пляже? Правильный ответ – тьма-тьмущая, очень много! А почему же тогда чувствуешь одиночество у моря, не забывающего регулярно навещать землю колыханием волны, когда рядом с тобой – целое множество не только песчинок, но и людей? Потому что «человек» и «люди» - разнокоренные слова, и не только в русском языке! Если рядом нет близкого человека, то никакие «сообщества», «коллективы», знакомые и незнакомые не заменят его одного, и не обязательно он – лучше всех, нет. Но твою старую удобную обувь не заменит новомодная пара, или же сто пар – нужна именно твоя пара, твоего размера, а другие попросту не подходят, даже даром! И пусть их, чужих пар, будет тьма-тьмущая – ощущаешь мрак без единственного родного тоненького лучика, проникающего в твою душу, потому что где тьма – там нет света!

Кстати, где ты, свет? Уже спрятался за горой, оставив над морем печальные переливы воспоминаний? Или же сумрачные пророчества на будущее? Облаков нет, нарекать не на что – яркому свету не мешают преграды как и раньше царить над землей. Но без одного-единственного солнышка уже не важно, сколько туч и есть ли они вообще – просто понимаешь: сейчас время царствования тьмы! И никакие лампочки не убедят в обратном – скорее, наоборот: при их искусственном освещении еще острее зияет мрак.

Ленка опечалилась и свернула купальник в кулек, облачившись снова в джинсы и курточку: всегда, когда прятала купальник, чувствовала, как преходящи мгновения радости. Вдохнула пьянящий летний воздух многоликой Эллады. Где-то вдалеке копошились таверночки, а здесь, у моря – прохладно и тихо. Только один высокий мужчина неспешно пробирался по тропинке от здания отеля, держа в руках книжку. Кажется, лицо знакомое: Ленка видела его… в очереди у храма, точно! Это же француз, изучавший карту - вот так встреча!

Улыбнувшись, кивнули друг другу. Ленка не знала ни одного слова по-французски. И общеизвестно, что французы редко говорят по-английски, а по-русски – еще реже. Но языковый барьер отсутствует, когда речь идет о духовном родстве!

Француз открыл книжечку, расположившись на скамейке поближе к свету фонаря. Ленка прислонилась неподалеку к многовековой маслине. Говорят, внутри масличного дерева течет не сок, а масло! Стоит поверить на слово – иначе бы не выросла олива такой огромной на песчаном берегу, укрывая своей тенью множество туристов, а в темноте ночи – даруя им ощущение «плеча».

Ленка заглянула в свой кулек со множеством набранных сегодня сувениров - да, есть что привезти в Киев. Бутылки масла купит в дьюти-фри – так будет и легче, и дешевле, да и марки там проверенные. А вот книжечку об Иоанне Малороссийском она больше нигде не купит!

Француз вскорости ушел, а Ленка осталась наедине со своей книгой – «Чудеса Святого Иоанна Малороссийского». Фонарь, не будучи Солнцем, уверенно освещал свою маленькую территорию, и при его свете Ленка погрузилась в истории…

«В Северном море боролись за последние минуты жизни моряки утопающего торгового греческого судна, уносимого ураганом в ледяное безбрежье», - Ленка взглянула на робкие, однако настойчивые волны Эгейского моря и продолжила чтение. «Дикая морская пена готова проглотить неистовой бездной десятки людей. Не работали радар и система связи – как послать сигнал SOS? Опытный капитан оказался беспомощен перед стихией и честно объявил команде: «Мы тонем, молитесь Иоанну Русскому!» На корабле находился маленький иконостас. «Праведный Иоанн, я прошу не за себя и даже не за корабль, хотя убыток очень велик, но умоляю: спаси мою бедную команду, не евшую ничего, кроме размоченного морской водой хлеба, чтобы они вернулись в свои семьи!» Так капитан простоял перед иконостасом на коленях всю ночь, настойчиво умоляя святого о помощи в черных водах Северного моря. К утру исполненный благоговейного удивления капитан Димитрис Варуцика увидел, что корабль чудесным образом зашел в порт Роттердама 23.01.1978»

Ленка оторвалась от книжки и посмотрела на море. Печальные волны вздымались тем временем все выше и выше, нагло поглядывая на изможденную жарой и теменью сушу.

«Совершая коленопреклонения, Вы увидите перед гробницей Св. Иоанна очень скромный дар – палочку бабушки Марии Сиака, прибывшей из Кипра 11.08.1978г. Мария была скорчена 18 лет так, что могла видеть только землю. Родственники привезли ее к святому и подняли на руки, чтобы она могла приложиться к мощам. Буквально на глазах у всех ее тело выправилось – позвоночник затрещал и принял правильную форму! Бедная старушка, у которой была с собой лишь палочка, оставила последнюю …».

Ленка подумала: «Интересно, а мог бы Святой Иоанн помочь тем, кто сейчас безнадежно обгорел в Мати?» Очень хотелось верить, что Костас спасен, и как только она откроет Фейсбук, то увидит его сообщение, что, мол, все о.к.! Но слишком тревожно колыхались черные волны, чтобы эта радужная надежда оказалась правдой. Ленка не могла похвастаться такой верой, как у отважного капитана Димитриса или скорченной до земли бабушки Марии. И даже не знала, как следует молиться о Костасе – о здравии или… за упокой? Хоть бы он выжил в том пожаре! Ленка бы ни в коем случае не разбила его семью (ведь несчастная семья – тоже семья). Как несчастный человек имеет право на жизнь, так и несчастливая семья имеет право на существование, и никто не вправе ей запретить, разрушая, подрывая ее устои до основанья или частично! Однако Ленка жаждала всеми фибрами души еще хоть разочек увидеть Костаса - красивого и сильного мужчину, близкого ей по духу, самоотверженного и трудолюбивого, которого Голливуд в последние времена никак не осилится изобразить на экране, несмотря на солидный бюджет и огромный штат выращенных молодых красавчиков-актеров, отшлифованных гримерами и костюмерами!

«Впереди – целая жизнь, вы молоды! - гласил далее текст рассказов в книге. – Конечно, это ваш первый ребенок, но мы вынуждены сказать правду – у него тяжелая форма лейкемии. Ему осталось жить лишь несколько часов. Единственная медицинская помощь, которую мы можем оказать – это перенести его домой. Но вы еще слишком молоды и вам не стоит отчаиваться!»- так говорил заведующий детского отделения Афинской больницы. Тем временем дома собрались около 35 родственников возле молодых родителей обреченного 3-летнего ребенка, которые молили о чуде. И внезапно малыш открыл глаза и указал на стену, где мелькнул блик изображения Иоанна Малороссийского – в тот же миг в маленьком тельце лимфа нашла правильный путь по артериям (27.07.1981)

Невольно закрадывается мысль от прочтенного: «Родители были молоды, но не собирались бросать друг друга из-за испытаний, а общая молитва сделала их еще ближе, не говоря уже о том, что они молитвой спасли своего сына» К счастью, это не единственная счастливая история – их много: скольким деткам помог Святой Иоанн!

«Днями и ночами мама парализованного мальчика молилась Панагии при свете солнца и лампады: «Сладчайшая Мать всех страждущих, я же читала о рожденном Тобой Спасителе, отверзающем очи слепым, воскресающем мертвых - разве Он не пошлет в помощь моему маленькому Георгию своего святого, чтобы помог ему встать на ножки?» Маленький Георгий смотрел и не видел ничего, кроме заходящего солнца. Но среди ночи малыш увидел во сне доблестного кавалериста со словами: «Садись со мною в седло, Георгий!» «Но я же парализованный – ноги не держат меня!» - отвечал малыш. «Тогда дай мне свою руку – поддержу тебя, потому что я – Иоанн из России!» Каково же было удивление медперсонала, когда парализованный ребенок из Патр пошел самостоятельно, и нервные окончания в ножках восстановились!» 17.08.1977

Другого смертельно больного, ученого-инженера, Св. Иоанн успокоил во сне: «Не бойся, иди на операцию – я буду держать нож хирурга» К святому Иоанну обращались и в Америке – доставленная на самолете из благословенной Эллады капля святого масла от лампады храма Иоанна Малороссийского помогла выздороветь обреченному человеку даже на другом конце света! Ни океан, ни ветер, ни язык, ни паспорт не может препятствовать проникновению благодати, если человек открывает свое сердце.

Ленка подняла глаза. Светало. Волны уже не казались такими беспросветно черными. Утихомиривалась пена. А ветер пока еще только раздумывал, стоит ли ему бередить ранний утренний покой или нет.

Это нам кажется, будто все замерло, но природа мудрее нас – она живет в тихих мгновениях рассвета, в треске цикад по вечерам, в запахе листвы или в тоненьком блеклом рожке месяца, никак не желающем по утрам уступать место первого светилы своему основному конкуренту - восходящему Солнцу…

Солнечный луч потерялся в тумане, но это не значит, что Солнце о нас забыло – маленьких обитателях Земли, возомнивших себя «Творцами» судеб и счастья… Какие мы, в самом деле, Творцы без Солнца? Какая лампочка заменит нам солнечный свет – нам, просвещенным людям ХХ1 века, «покорившим природу», но не обуздавшим свои страсти?

Именно здесь, наедине с природой, действительно осознаешь, что земная жизнь – это всего лишь карантин у входа в рай. И ты не обязан в него верить, потому что видишь его воочию, а он, рай – видит тебя! Он проникает в твои мысли, чувства нежным солнечным лучиком, легким порывом ветра бередит локоны, будто спрашивая: «Ну, как ты? Уже лучше? Обретаешь покой и душевное равновесие? Если нет – я тебе его укажу!»

Ленка почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернулась – рядом на камне пристроилась чайка, которая будто пыталась подслушать ее мысли и прочитать вместе с нею книгу. Но пока Ленка доставала фотоаппарат, чайка спрыгнула с валуна и улетела: еще бы, она же – вольная птица, а не какая-то проплаченная фотомодель, нуждающаяся в рейтинге популярности в сети! Попробуйте поймать чайку в сеть, даже если Вы – отъявленный рыбак! А еще лучше – закормите ее своим «милосердием», обеспечивая «all inclusive» в квартире или даже на даче - до состояния курицы, лишив морских просторов! Излишняя забота о земном обрезает крылья не только людям, но и птицам.

Ленка сделала несколько фотографий рассвета над морем, как разлитая в лучах соленая пена колышет спящий берег. А еще надо бы обязательно сфотографировать сад, пока розы в самом соку и туристы не собрались на завтрак.

Как же горят бордовые лепестки в свете утреннего солнца, только надо камеру повернуть так, чтобы роса отливала радугой – и на листьях тоже! Роса – значит, сегодня не будет дождя, и жара вновь безжалостно атакует истерзанную землю. Или надежда умирает последней?

А вот и первые ласточки – ранние пташки! Пожилой турист уже проснулся – видимо, новенький, еще не знает, куда направлять свои стопы по утрам: в сад или к морю. Но позволим себе задержать его в саду:

- Guten Morgen! Können Sie bitte mein Foto machen? – глядя на туриста, Ленка почему-то решила, что он из Германии.

- Natürlich! – оживился турист. «Хорошо, что не ошиблась», - подумала Ленка.

Кадры получились великолепные - только ради них стоило посетить Халкиду!

- Sind Sie aus Deutschland? – вежливо поинтересовался турист

- Nein, aus der Ukraine, aus unserer Hauptstadt Kiew, - ответила Ленка

- Тю, а ми – зі Львова, – услышала она в ответ и даже не смогла рассмеяться от удивления.

По знакомой боковой лестнице быстро поднялась к себе на этаж – французский фитнесс! В номере ее ждал рахат-лукум и баночка инжирного варенья с открыточкой: «Дорогой гость, благодарим Вас за выбор нашего отеля и с нетерпением ожидаем увидеть Вас снова! Приятного путешествия»

Ленка задумчиво улыбнулась: будто знают эти греки, что ее маме с больным сердцем очень кстати инжирное варенье. Сумку собрала быстро (благо, не в ее стиле таскать за собой много хлама) и направилась в ресторан к завтраку по центральной лестнице. Но вдруг снова услышала хриплый свист - так обычно выражают свои мысли футбольные фанаты на украинском Республиканском стадионе, когда проходит матч. Что ж, Эллада - родина Олимпийских игр, и она не дает нам забывать об этом!

В холле ей навстречу шли Михель и Татьяна – несмотря на «бойцовские» шорты "выше некуда", все-таки слишком бледная по сравнению с позавчерашним вечером, как показалось Ленке в лучах утреннего солнца.

- Моя ты лапочка, мое ты солнышко! – кинулась Татьяна Ленке навстречу.

От неожиданности Ленка слегка отпрянула, не зная, как реагировать на такие бурные проявления чувств. Тем временем из-за ее спины выскочила рыжая кошка, выгнанная из ресторана, которую Татьяна мигом подхватила на руки, продолжая:

- Моя ты хорошая, мое золотко! – гладила Татьяна кошку. «Есть подозрения, что Татьяна беременна»,- пронеслись у Ленки в голове позавчерашние слова Софии в кафе Эретрии возле моря.

- Здравствуй, Лена, – Татьяна наконец соизволила обратиться к Ленке, когда кошка вырвалась и убежала. Михель в свою очередь тоже кивнул.

- Ты, говорят, сегодня уезжаешь?

- Да, уже собралась, - нехотя ответила Ленка.

- А жаль – с украинками хороший секс! – заулыбался Михель во весь рот, за что получил от Татьяны по заднице и заржал еще громче. Может, это его свист раздается здесь по утрам? Стадионов вроде как не наблюдается по близости.

«Вот почему он старается всегда носить шорты, но если бы он предпочитал молчать... У него интеллект 14-летнего ребенка, а тело – 64-летнего мужика! Ой, что-то я расклеветалась – разве греческие подростки не работают круглосуточно, помогая семье своих родителей? И разве мало немолодых людей, которые в любом возрасте держат себя в достойной форме? Просто глупая женщина может быть иногда привлекательной (хотя это очень дискуссионный вопрос!), а вот глупый мужчина – увы, никогда! Тем более, если у него много денег – они еще больше подчеркивают глупость своего хозяина! Тогда почему мальчиков не заставляют хотя бы хорошо учиться в школе, как девочек, а довольствуются тем, что мальчики – не дебилы? Почему же, когда Ленка окончила школу с золотой медалью, многим девочкам-отличницам просто не с кем было танцевать на праздничном президентском вечере, и по распоряжению самого Кравчука звонили в Суворовское училище с настоятельной просьбой прислать «мужское подкрепление» на танцевальную партию? Почему мальчики не вытягивают даже школьную программу – их прикрепляют как балласт к девочкам-отличницам? Куда деваются настоящие мужчины? Просто иногда родители так счастливы, что у них «ура, мальчик!», что другого, большего, счастья им уже не надо», - подумала Ленка про себя, а вслух ответила на реплику Михеля о сексе весьма повествовательно:

- Поздравляю!

- Как ты ездишь одна, без секса? Это же так вредит здоровью, - не унимался Михель, затягивая электронную сигарету.

- Не больше, чем курение, - парировала Ленка.

- Мы знаем, что ты – не замужем, нам успели рассказать! – торжественно воскликнула Татьяна на весь холл, мгновенно оттеснив Михеля подальше к лестнице – мало ли, может быть ее избранник прямо здесь захочет секса?

«О, в Греции слышимость – еще та!» - подумала Ленка.

- Я тебе искренне желаю, - Татьяна щедро улыбнулась на целых 32 зуба, - найти вторую половинку!

«Права была Фаина Раневская: на половинки поделены таблетки и пятые точки, а я – существо цельное,» - но не успела вставить свои «пять копеек», поскольку Татьяна бодро продолжала:

- И найти ее как можно быстрее – ведь часики-то тикают!

- Мои, что ли, часики? – Ленка демонстративно достала из бокового кармана сумочки свою крошечную старенькую мобилку величиной немного больше наручных часов, посмотрела на экран и поднесла ее к уху, прислушавшись. – Не слышу, чтобы тикали! Не надо путать мои часики с курантами или кукушками – я кукушек не держу. Но хорошо, что ты напомнила о времени – мне действительно пора на завтрак, а вам – счастливо оставаться, – и поспешила в ресторан, в то время как Михель с Татьяной направились в сторону бара.

Не успела Ленка расставить на столик ризогало, курагу и кофе, как в дверях показались София и Такис – порядком уставшие, как ей показалось. Может, сегодня с самого раннего утра слишком яркое солнце, обжигающее, как пожар?

- Доброе утро, Элени! Приятного аппетита! Наконец-то мы тебя нашли – вчера полгостиницы на уши подняли, а телефон не отвечал - где же ты пропадала? – наперебой спрашивали они, подсев к Ленке за столик.

- Я вчера ездила в Прокопи, к Иоанну Малороссийскому – в горах действительно мобилка слабо берет. Но надеюсь, я не сильно вас разволновала? Помню, что, к сожалению, сегодня последний день моего пребывания в вашем прекрасном отеле, и я вынуждена вернуться на Украину, - Ленка печально кивнула на свою дорожную сумку.

- Нам очень жаль, что ты уезжаешь, - с неподдельной грустью произнесла София, печальная и уставшая, однако одетая, как всегда, с безупречным вкусом. - Ты хоть отдохнула? Осел не разбудил тебя?

- Какой осел? - недоумевала Ленка. Кроме Михеля и Татьяны, ей по дороге никто не встретился.

- А разве ты не слышала, как он кричит по утрам? - удивился Такис.

- Так это осел кричит? Я думала, что это какой-то поздний фанат возвращается со стадиона, у нас такие крики только тогда раздаются!

София и Такис недоверчиво улыбнулись.

- Сегодня отменили некоторые маршруты из-за пожаров, - в полголоса сообщил Такис, глубоко вздыхая. – Придется плыть не через Рафину, а через Эретрию – прямо в Оропос, а мы с радостью проводим тебя, чтобы ты не заблудилась, – уточнил он.

- Думаю, не заблужусь, и времени предостаточно!

- Ты уже и вещи собрала? – Такис попробовал «взвесить» Ленкину сумку на свою руку.

- Там греческая посуда. Я чудом ее нашла в Прокопи, да еще и косметику «Макровита». Правда, уже не продают «Секреты Афродиты», и вряд ли в дьюти-фри ее привозят, - грустно вздохнула Ленка

- Я знаю, где можно найти косметику «Секреты Афродиты», - живо вмешалась София. – Поедем?

- Дорогая, тогда без меня – я не любитель женских секретов, даже если они от самой Афродиты, и еду прямо в Эретрию. Так что жду вас обеих в порту, – улыбнувшись, скомандовал Такис.

София, видимо, долго ожидала момента, чтобы поговорить с Ленкой наедине, в ее собственной машине, где «слышимость» значительно меньше, чем в целом по Греции. Ленка поблагодарила персонал и обернулась вслед отелю – кто знает, вернется ли она сюда еще раз? Но так хочется увезти с собой теплые воспоминания!

- Мы не подписали вчера контракт о сожительстве, - произнесла София «в воздух», когда села за руль. «Мы» - звучало очень красноречиво! – Татьяну сильно тошнило по дороге, и самое удивительное – моя гинеколог не признала беременность! – София на миг оторвалась от руля, вскинув руки к небу.

- Я, конечно, не доктор, но причина тошноты может быть весьма банальна – Татьяна, судя по всему, регулярно берет на руки котов перед тем, как идти в бар, - Ленка вспомнила утреннюю сцену с «часиками» и «золотом».

- Котов?! Еще одна обманщица! – раздосадовано вскрикнула София. Куда же делась ее вчерашняя выдержка? И слово «еще» тоже наводило на размышления.

- Тот случай, когда надо выбирать – или люди, или животные, если Татьяна действительно беременна. Ведь не всегда даже УЗИ может четко определить беременность, заболевания, пол. Вот один мой знакомый хвастался, что у него будет сын, а родилась девочка! Он потом всем пояснял, что на УЗИ, мол, «прицепилась какая-то закорлючка»! А реактивы для анализа генетических отклонений у нас в целях экономии разводят 4(!) раза – какая уж тут точность? Зато всем предлагают делать аборты, которые стоят немалых денег при мизерной ответственности врачей, – Ленка пока толком не понимала, как реагировать на эмоциональные всплески Софии.

- Татьяне просто удобно жить «одной ногой тут, другой – там», - София никак не могла успокоиться. – Зачем же она так сладко говорит о семье, если, по ее словам, у нее в Украине двое парализованных родителей – инвалидов Чернобыля, нуждающихся в уходе?

- И в деньгах? – вопросительно кивнула Ленка.

- Конечно же - мы их регулярно отсылаем! – София нервно затеребила руль, возмущаясь, какие медлительные и непонятливые туристы на повороте.

- Если родители действительно нуждаются в уходе, то Татьяна де юре никак не может выехать на ПМЖ, особенно, если у нее нет братьев и сестер, готовых взять на себя уход за пожилыми близкими.

- Я понимаю, но: как же Татьяна оставляет своих беспомощных родителей на 90 дней? – София, вскинув брови, внимательно посмотрела на Ленку сквозь солнцезащитные очки. – Кто-то же ухаживает целых три месяца за ее родителями!

«А так - ЗАГАДочная женщина ЗАГАДит жизнь кому угодно», - вспомнила Ленка интернет-юмор.

- А может быть, и за ребенком, которого она пытается там скрыть, а здесь собирает деньги – якобы на родителей! Прости меня, что я вскипела, но уже нет сил, - София на миг сняла очки, вытерла слезу и снова схватила руль. Ленка понимающе кивнула. – У меня такое чувство, что нас прокляли! – София опять заплакала и остановила машину, чтобы вытереть обильные непрошенные слезы. – И я даже знаю, кто… - вздохнула она, припарковываясь.

- Госпожа, подайте мне что-нибудь, я очень хочу есть! – смуглый ребенок заглянул в окошко автомашины. София вынула купюру из бумажника и протянула ему, осмотрительно поднимая стекло.

- Курды, - вздохнула она. – Из-за них у нас много проблем, но я молюсь за Курдыстан! – воскликнула она. – Знаешь, почему? Моих бабушку и дедушку курдская семья спасла в 20-е годы прошлого века от резни в Каппадокии, где они и родились. Спасаясь, они боялись плыть по морю до Эллады – там была одна надежда на английские суда, если подберут, а нет – погибай в соленой стихии! А бабушке и дедушке курды указали тайный ход в горах – так они через Курдыстан в Палестину пробрались, там детей родили, а потом уже и я на свет появилась, - вздохнула София. Теперь Ленке стало ясно, почему София не совсем по-гречески назвала своего сына.

- Все время мечтали в Элладу вернуться, но очень долго выясняли формальности. В Палестине конфликты обострились, а в Греции – гражданская война, не успела она закончиться, как вдруг – режим «черных полковников»! Больше миллиона греков тогда по разным концам Земли рассеялись – куда уж нам было возвращаться? Михель у нас родился в Палестине, там и в школу начал ходить. Но наконец-то мы получили греческое гражданство – благодаря Такису я тоже восстановила свою родословную. Ты заметила, как мы любим свою землю, благословенную Элладу – нашу историческую Родину?

- Еще бы! – Ленка даже слов не могла подобрать в ответ на откровения Софии.

- Такис вместе с рабочими пляж убирает – говорит, для него нет более отрадной работы!

- То-то море здесь дарит столько вдохновения, – Ленка припомнила свой вечерний морской моцион.

- Жаль, наша семья слишком поздно сюда переехала! Может, нам бы удалось спасти тот рай, который целую вечность нас ожидал? Всегда хочу отмотать время назад и исправить непоправимое, – вздохнула София, снимая солнечные очки: в Греции без них не разрешают водителям садиться за руль.

«А я рада забыть многие детали из прошлого, – подумала Ленка. – Лучше сытая старость, чем голодная молодость! Но с годами если нет чувства голода, то проявляется одно из двух чувств - или чувство долга, или чувство собственного достоинства. К сожалению, второе - чаще, чем первое. А можно ли эти два чувства увязать вместе? Вряд ли. С чувством долга прыгают под танки, а с чувством собственного достоинства посылают туда других. В словосочетании "чувство долга" важен порядок слов - сначала "чувство", потом - "долг". Это не контракт, где четко прописаны обязанности каждой из сторон. Чувство нельзя описать в контракте. Если кто-то что-то навязывает - это или контракт, или рабство... Не только в русском языке слова "раб" и "работа" - однокоренные..."

Тем временем из магазина вышла симпатичная немолодая, но ухоженная приятная женщина с широкой искренней улыбкой:

- София, доброе утро! А я думаю – твоя ли машина? Ты не выходишь, и я решила узнать, все ли у тебя в порядке?

- Георгия, здравствуй! – София вышла из машины и чмокнулась с подругой. – Познакомься: это наша гостья Элени из Украины, которая, к сожалению, приехала сюда только на пару дней, но хочет буквально перед отъездом купить себе косметику – ведь у тебя всегда были «Секреты Афродиты», верно?

- Здравствуй, Элени, – Георгия поцеловалась и с Ленкой. – Конечно, проходи, у нас как раз новая поставка, – Георгия указала на свой небольшой магазинчик возле стоянки.

Войдя туда, Ленка заметила… нет, не только грузчиков, разбирающих свежедоставленные коробки, и не только косметику – к ней еще обязательно вернется, но... ее ждала такая родная пара качественной красивой обуви! Высокий каблук, очень элегантные, лакированные…

- Тебе нравятся эти туфли? – Георгия, как и все гречанки, не нуждаются в пространных пояснениях – они читают по глазам.

- Я примеряю, - Ленка решила быть краткой.

- Ну, как? – с любопытством спросила София.

- Чувствую себя как в тапочках, а выгляжу…

- Как на подиуме? – в один голос воскликнули София и Георгия.

- Да! – Ленка торжествовала: теперь не надо ни тапочек, ни шпилек, потому что все – в одном флаконе!

- Это наша греческая фирма «Демаго» выпускает, - гордо заявила Георгия.

- Я знала, что греческая обувь очень удобная, но недооценивала ее дизайн! Это намного лучше, чем популярные мировые бренды, – Ленка не хотела снимать свою покупку для упаковки, настолько ей понравилась колодка и фасон.

- Позволь, я сделаю тебе подарок? – доверительно спросила София Ленку заговорщицким полушепотом.

- Нет-нет, что Вы – я с удовольствием заплачу сама, тем более, что здесь качественная обувь стоит в разы дешевле, чем в Киеве, – Ленке стало неудобно: типа она выклянчила туфли.

- В разы дешевле? – вытаращила глаза Георгия. – Это я еще скидку тебе не посчитала!

- А со скидкой сколько будет стоить?

- Шестьдесят евро. Только пока никому не говори о цене – у нас скидки будут к концу августа, так что возвращайся – обязательно найдешь что-то новое и полезное!

«Я бы и не уезжала», - подумала Ленка. Ее сердце вдруг снова екнуло – так хотелось узнать о Костасе... Может, пользуясь возрастающей доверительностью Софии, спросить его фамилию? Она-то наведет справки, но… как такое любопытство (не очень праздное) отразится на семье Костаса? Не будет ли его женушка устраивать сцены – может, додумает чего? Вряд ли оценит Ленкин порыв как «чисто дружеский». Да и сама Ленка успела осознать: Костас живет в ее сердце не просто как друг...

- Ты задумалась? – София слегка взяла Ленку под локоть.

- Так, ничего. А где здесь кремы? – Ленка перевела тему.

- О, есть «Секреты Афродиты» и не только! – обрадовалась Георгия.

- Что, гель в придачу к крему? – уточнила Ленка

- Да, к кремам для глаз дам оливковый гель для лица в качестве подарка - бери! – Георгия ловко упаковала кремы и туфли.

- Ну, ты довольна? – спросила Ленку София уже в машине, когда попрощались с Георгией и тронулись в обратный путь.

- Даже глазам своим не верю, а еще меньше верю ощущениям: такие туфли классные, натуральные и мастерски сделанные!

- То-то - приезжай почаще! И не обижайся, что предложила рассчитаться за тебя – просто хотела сделать подарок. Прости меня, – напряженно выдавила София последнюю фразу.

- За что? – ошеломленно спросила Ленка.

- За то, что думала о тебе плохо, хотя Филипп рассказывал о тебе только самое лучшее, – София нервно выруливала на повороте. – Я знаю многих мужчин из Украины - очень хорошие люди и работники! Вот у Георгии 2 грузчика – из Украины, из Донецкой области. А женщины, - София нервно потянулась за сигаретой, - где же они работают? – София подняла брови над очками.

- У нас трудно найти работу, это правда, - вздохнула Ленка.

- Поэтому занимаются сексом, чтобы платили? – прямо спросила София.

- К сожалению, таких случаев много. Без секса можно найти только примитивную работу, или, наоборот, очень сложную! И не только в профессиях типа «массажистка», «певица» или «секретарь», - Ленка припомнила, сколько неоднозначных шуточек на тему своей профессии ей пришлось выслушать. – Чтобы стать кандидатом наук или директором фирмы, например, приходится приносить разные жертвы, но об этом предпочитают умалчивать. Сколько женщин чего-то «добились в жизни»... на самом деле - благодаря либо мужу, либо отцу, либо любовнику. Последние часто говорят, что «сами всего добились»,

- Но кому-то приходится платить за эти достижения, верно? – София снова пристально взглянула на Ленку сквозь очки и продолжала:

- Мы имеем одну болячку на всю жизнь – это Михель. Как будто нам его подменили при рождении! – отчаянно воскликнула она.

«Скорее всего, это так и есть, - вспоминала Ленка, насколько Михель не похож ни на Софию, ни на Такиса. – Но что уже поделаешь? Назад время не вернешь! И нет такой процедуры, чтобы сына признать «не-сыном», если однажды он им уже стал» София тем временем продолжала:

– Еще в Палестине, будучи подростком, он вскружил голову юной девушке – она буквально по пятам за ним бегала. Не знаю, что там произошло, но однажды ее нашли мертвой! Нет, Михель ее, конечно, не убивал, но, - София сглотнула слезу, - ее мама пришла и прокляла нашу семью! Мы решили быстро выезжать в Элладу, не раздумывая – нам тогда казалось, что в Элладе на нас не будут так косо смотреть, как в Палестине, и жизнь наладится! Но, - София снова смахнула слезы, - погиб наш сын!

- Как? – недоумевала Ленка, зная, что Михель-то жив-здоров.

- Габриэль, - вздохнула София. – Мой старший сын, моя гордость, надежда и опора! Он с малых лет помогал... только говорить научился, уже спрашивал: «Мамочка, можно я двор подмету? Мамочка, ты доверишь мне вымыть твой любимый сервиз?» – София заплакала, но быстро взяла себя в руки. – Габриэль предчувствовал свою смерть... Ты представляешь, его любимая девушка вышла замуж за другого, и мой сын умер мгновенно, в самом расцвете сил, как будто сгорел... То ли от обиды, то ли от слов матери той девушки-палестинки, которая в Михеля влюбилась! Говорят, материнские проклятия, если они справедливы, то всегда сбываются... Признаюсь, для меня Габриэль всегда жив – я не верю, что его нет... И тебе я послала по ошибке фото Габриэля – он старше Михеля и очень красивый, правда? – София улыбнулась сквозь слезы. – Был… Почему же красота не может существовать на этой земле? Почему же она сгорает, превращаясь в пепел? – она нервно струсила золу в окно. Ленка молча положила ей руку на плечо – что же тут скажешь? София продолжала, пользуясь тем, что Ленка не перебивает ее:

- Думали, приедем на Крит – и все, новая жизнь! Отель построили, хотели навеки там остаться! Я орхидеи выращивала, Такис прекрасно рыбачил и готовил. А какая там чистая вода возле Ретимно! Ты была ведь на Крите? – Ленка кивнула. София продолжила рассказ:

- Крабов – полно, больше, чем туристов! А тут на тебе – следующая девушка Михеля, из Украины, дело шло к свадьбе – по крайней мере, мы с Такисом так думали. Она регулярно в наш отель приезжала, хотя нигде не работала. Мы за нее гарантийные письма в посольство писали – тогда еще визовый режим был. Она нам говорила, что учится! Мы ждали, ждали – ведь учеба когда-то же должна заканчиваться, верно?

«Нет, у нас учеба никогда не заканчивается – сначала школа, потом - ВУЗ, потом – аспирантура, потом – докторантура, везде – плати деньги и вечно учись! И никто тебя из порочного круга не выпустит – это все равно, что врачу отказаться от пациента, который платит деньги – ту или иную болячку доктор обязательно найдет, ведь пациенты – это куры, несущие золотые яйца. Или как пивнушки-разливайки всегда рады алкоголикам – это же их постоянный контингент! Так и учеба – своего рода наркотик: попробуй, слезь с него! Хотя правильно говорят в Греции: «Παν μετρον αριστον» - «Все хорошо в меру» Какую чушь говорят на Украине: «Уміти – за плечима не носити». Один рюкзак с книжками чего стоит – Ленка запомнила еще по школе! Может, знания как таковые за плечами не носишь, а в душЕ? А в голове? Ты думаешь не своими мыслями, а чужими, пусть очень уважаемых людей, но тем не менее - это не твои мысли, и для тебя ход рассуждения великих ученых может быть весьма не актуален, если не сказать – «губителен»... Так зачем же кастрировать свои мозги, чтобы взамен их вставить себе чужие? Чтобы жизнь жестче всего проучила тех, кто любил учиться! Это называется «образование»… почти «новообразование», как опухоль. Сколько детей принимают наркотики перед олимпиадами – не только спортивными, но и математическими, например? И ради чего – ради вымпела? Ведь в следующем году – уже новые герои, а ты – не факт, что найдешь работу со своим прошлогодним вымпелом! Технологии быстро устаревают, а твои знания всегда или почти всегда будут «унижать» потенциального работодателя, интеллект которого редко поднимается над тарелкой в дорогом ресторане, где он любит «уважать себя»… Зачем же «образование» - такое необходимое, но никому не нужное? Почему же забыли, что «образование» - от слова «образ», и раньше молодого человека учили в школах и ВУЗах принимать ОБРАЗ Божий, а теперь учат «до самого будущего» идти по краю пропасти непонятно с чем за плечами, вместо того, чтобы эту пропасть перепрыгнуть? Какой образ вырисовывается – не дурацкий, не скотский ли? Нет, перепрыгнуть пропасть тебе не дадут – ведь ПРОПАСТЬ В БУДУЩЕЕ является НАСТОЯЩИМ ИСТОЧНИКОМ ДОХОДА не только для ВУЗов! А не лучше ли просто заниматься делом, постигать ремесло, чем учить чуждые и неприменимые, а зачастую - вредные понятия, не уберегающие от пропасти, а наоборот, тихо и незаметно приводящие к ней?» - билось в голове у Ленки. Но вряд ли стоит делиться с Софией – у нее свои мысли, своя боль, и немалая.

- А учеба не заканчивалась! – София дальше изливала душу. – Однажды Катерина (так звали эту украинку) приехала к нам в отель, поплавала в бархатный сезон и заторопилась домой. Мы так и не поняли, кто и зачем ее вызвал? У нее случайно визитка из чемодана вылетела, а уборщицы в наших отелях очень вежливые и внимательные – что нашли, сразу отдают, не выбрасывают в мусор. Поскольку Катерина уже была в аэропорту, то горничная позвонила нам на мобильный – мол, наверное, Катерина ищет эту визитку? Ты бы видела, как заерзала Катерина, как покраснела - прямо чуть ли не взлетала там в аэропорту, как самолет! Уборщица, к счастью для нас, была из Грузии– она-то прочитала, что в визитке написано - «Дом для детей с особенными потребностями». Оказалось, у Катерины там сын содержится, а депутаты регулярно финансируют это заведение, где живут в том числе их собственные биологические дети, нагулянные по праздникам!

«Еще один пример благотворительности», - подумала Ленка и сама ужаснулась, насколько ей приелась эта тема.

- Представляешь, что мы с Такисом тогда пережили? А ведь Катерина ни слова о своем сыне нам не говорила, хотела скрыть! Из-за позора мы быстренько с Крита уехали, но Катерина опять объявилась – сказалась беременной, но мы совсем не уверены, что от Михеля! – София покачала головой, нервно поглядывая на светофор.

«Мы с Такисом пережили… а Михель – не пережил?» - хотелось спросить Ленке, но тут загорелся зеленый свет и София рванула с места.

- Мы ей регулярно деньги шлем, чтоб шум не поднимала – не хватало нам еще отсюда, с Эвии, сбежать! Куда? – София развела руками и посмотрела на Ленку.

- Но Катерина не может быть вечно беременной, не так ли? – все, что могла спросить Ленка.

- Оно-то так, но ребенка в Грецию не привозит – «мать двоих детей не может их оставить!» Мы поняли, что придется просто платить деньги, чтобы избежать ее шантажа – у нас ведь есть репутация, которую очень легко испортить, а ей терять нечего, и любой шум ей на руку! Если бы у нее самой не было никаких сомнений, что именно Михель – отец ее второго ребенка, то она бы уже давно сделала биологическую экспертизу в Украине, не так ли? У вас ведь это дешево, а в Элладе надо потратить не одну тысячу евро, чтобы в суде признали отцовство, – София нервно трясла сигаретой, продолжая:

- А недавно Катерина фотографию опубликовала в интернете, где она – с обручальным кольцом! Трудно поверить, что это правда - неужели таких еще замуж берут? – глаза Софии выскочили из орбит.

- Как раз таких и берут замуж – принцы и не только, хотя раньше даже самый дремучий сельский пьяница постыдился бы подобной участи. Мир меняется, и результаты налицо! Но если Вы позволите, я кое-что спрошу, - Ленка замялась, а София уверенно кивнула. – Где сейчас живет Катерина?

- Я вижу на Фейсбуке, что она регулярно бывает в шикарном доме в последние полгода, - вздохнула София. – А раньше… она даже на фотографии не показывала свой дом! Какие же мы были наивные, доверяя ей!

- Если правда, что она выманивает с вас деньги, то…

- Что? Конечно, правда! – вскрикнула София.

- … то у вас есть шанс с нею бороться, то есть – с ее шантажом, – продолжала Ленка.

- Как? – почти безнадежно произнесла София.

- Я так понимаю, что «мать двоих детей» нигде официально не работает, но регулярно бывает (если не сказать «живет») в шикарном доме, кроме того, ей есть что кушать и что одевать…

- Одевается она великолепно - ты бы видела, какие бренды она носит!

«Умеет себя "уважать"», - пронеслось в голове у Ленки.

- Так вот – это хороший материал для налогового контроля! Вы должны знать настоящую фамилию Катерины и дату ее рождения – ведь она жила в Вашем отеле, и деньги Вы шлете на ее фамилию по паспорту, верно?

- Конечно! – воскликнула София.

- Очень легко сообщить в нашу налоговую инспекцию, сколько денег Вы ей выслали с разбивкой по годам, а уж они разберутся!

- Как разберутся? У вас же все воруют! Ну, не все, но большинство, - осеклась София, глядя на Ленку.

- Тем не менее – полученные переводы денег из-за рубежа Катерина должна была задекларировать, но вряд ли это сделала. Вы же не писали, что это алименты на содержание ребенка, верно?

- Нет-нет, нас в банке засмеют, если мы так напишем, - замахала рукой София, оторвавшись от руля и слегка виляя. Сзади засигналили, и она быстро восстановила траекторию движения.

- Если бы Вы написали, что платите «алименты», то такие переводы правомерно не облагаются в Украине налогом с доходов физлиц. И самое главное – в будущем, если действительно вдруг признают, что это – ребенок Михеля…

- Никогда! – закричала София. – Никогда и ни за что! Это просто шантажистка! Прости, что крикнула – нервы сдают, - она стишила ход автомобиля.

- Я исхожу из самого худшего варианта – заметьте, тесты на отцовство дают вероятность… 99%! Казалось бы, «почти 100%»? Но это все равно, что «нельзя перепрыгнуть пропасть на 99%», – Ленка почувствовала на себе выразительный взгляд Софии из-под солнцезащитных очков. Вчера, кажется, Ленка говорила про «перепрыгнуть пропасть на 99%». Что ж, пусть простят за «повторенье – мать ученья»! (по-гречески: «наука-мУка!») Когда София слегка успокоилась, Ленка продолжила:

- У нас на Украине есть пословица: «Закон – как дышло: куда повернешь, туда и вышло!» Вон китаянка родила близнецов – оказалось, от совершенно разных отцов, потому что «когда-то давно» провела ночь с другим мужчиной! Как ее вычислили? Муж засомневался, что один близняшка – его биологический сын, по его мнению сходства нет абсолютно! А китайские медики с учетом многовекового опыта и прогресса разобрались по сути…По-разному может быть – в худшем случае Катерина, даже если бы и вынудила суд признать отцовство Михеля, уже не смогла бы претендовать на алименты за все это время, поскольку она и так регулярно их получает. Но коль Вы не писали «алименты», а указывали какое-то другое целевое назначение…

- «помощь», - подсказала София, глубоко вздыхая.

- То «помощь» из-за рубежа должна в Украине облагаться полным рублем! А Катерина вряд ли об этом подумала и, возможно, надеется вытребовать с вас в будущем дополнительно еще и алименты к уже полученным суммам, если вдруг отцовство Михеля подтвердится (увы, этого нельзя исключать). Судя по ее замашкам, она наколядовала немало – от Вас, а может быть, и не только от вашей семьи.

- Переведешь ей с греческого, что мы напишем? Она ведь – ни бум-бум по-гречески, – покачала головой София, вытирая слезы.

- Сначала надо объяснить Катерине не только как «матери двоих детей», но и как гражданке Украины, где заканчиваются ее права и начинаются обязанности. Объяснить устно или письменно, а если не поймет – тогда официальное уведомление в украинскую налоговую инспекцию. Перевести на украинский язык труда не составит, но писать надо только от Вашего имени. Однако это может понадобиться в самом крайнем случае – надеемся, что Катерина не очень глупа (а ум и хитрость – разные понятия!), и прежде чем рисковать домом и всем остальным, она крепко подумает, стоит ли вас дальше шантажировать.

Тут у Софии зазвонила мобилка.

- Да, Таки, мы уже в Эретрии, подъезжаем к порту, не волнуйся! Что? Как скорая? Что с Татьяной? – она аж закричала от испуга. Потом судорожно отбросила мобилку и обратилась к Ленке:

- Прости, умоляю, – мы не сможем тебя до аэропорта проводить, Татьяну скорая увезла – подозрение на кишечную инфекцию, - София снова закурила, еле держа сигарету трясущимися пальцами. – Без нас ее лечить не будут – страховка не оформлена, хотя мы ей несколько раз напоминали! Как всегда – чужие усилия не ценятся, – София потянулась за следующей сигаретой. - Я очень хотела, чтоб ты осталась, Элени, присмотрелась. Нам твоя помощь необходима, как воздух! Я раньше думала, что украинки способны только деньги выжимать. Поверь, мы тебе хорошо заплатим, потому что ты того стоишь!

- Не все можно за деньги. Ведь даже если мне заплатят гонорар как Монтсеррат Кабалье, я никогда не спою на ее уровне, как бы ни старалась, даже закончив консерваторию «на отлично» - но если я чем-то полезна, то всегда к Вашим услугам!

Не успела София припарковаться в порту, как навстречу быстрым шагом вышел Такис:

- Эленица, тысячу раз извини: мы обещали тебя проводить до аэропорта, но тут такое случилось…

-Ничего-ничего, я все понимаю! Пусть Татьяна поскорее выздоравливает! – на ходу заверила его Ленка, выходя из машины.

- Ого, сумка еще тяжелее? – взвесил на руку Такис, улыбнувшись.

- Конечно, я еще успела шикарные туфли выбрать… «Демаго»! – похвасталась Ленка. Ей не привыкать таскать тяжести – у Исаака Рудольфовича столько пакетов с папками в свое время перетаскала, что многие мужчины и по сей день завидуют ее мускулам. Тогда она тянула пачки с документами из последних сил, думая, как Козетта с ведром из романа «Отверженные»: хоть бы чуточку стало легче! А сейчас ей вспомнился анекдот с бородой: «Если хочешь стать круче любого культуриста, то сходи на базар и принеси один раз то, что твоя жена тягает каждый день – ни один культурист таких тяжестей отродясь не поднимал!» Ленка улыбнулась своим мыслям, оглядывая окрестности Эвии.

- Обязательно приезжай еще – в туфлях и не только в этих! Мы всегда рады тебя видеть, ты нам оказала огромную услугу! Как только причалишь в Оропос, напиши нам СМС. До аэропорта путь знаешь, поезда ходят регулярно, но если что – звони, мы всегда тебе поможем, – наперебой говорили Такис и София.

Ленка поцеловалась с ними на прощанье.

- Вместятся в сумку оливки для папы и лукум для мамы? Я им специально запечатал, можешь смело брать в самолет, – Такис протянул две коробочки. – А это тебе – вода и выпечка в дорогу!

- Жалею, что ты – не моя дочь, – прошептала ей на ухо София. Они с Ленкой понимающе обменялись взглядами и расцеловались как добрые закадычные подруги.

- Спасибо огромное! Удачи! – они еще раз обнялись втроем, и Ленка двинулась на палубу корабля. Зайдя в салон для пассажиров, внезапно почувствовала, как сильно устала – все-таки ночь провела без сна, и теперь еле держалась на ногах! Ну, и ладно – грех было спать в греческую ночь возле моря, а вот в каюте – другое дело. Телевизор не гремит – выключили. Ленка только теперь поняла, что и София предусмотрительно выключила радио в машине, чтобы не напоминать о трагедии в Мати...

Сердце снова забилось в отчаянье. Она покидала берега Эллады без какой-либо надежды еще раз увидеть Костаса… живым! Да, может, он написал ей в Фейсбук, но где гарантия, что он после этого… не сгорел в Мати в следующую минуту? И сколько ей еще ждать возможность зайти в Фейсбук? До самого Киева, пожалуй – вряд ли она сможет здесь вспомнить пароль. Ох, этот Петя-вирус!

Ленка нервно поправила запотевшие четки – неужели это все, что ей осталось в память о прекрасном мужчине, которого больше никогда не увидит? В окошке сквозь пелену навернувшихся на глаза слез виднелись волны, играющие зайчиками под палящим солнцем. Надо бы прикрыть шторку – в затемненном помещении меньше хочется плакать. А над палубой солнце Эллады безжалостной грустью светило в дымчатом жарком небе, борясь с кондиционером в салоне.

Пароход разрезал просторы с истинно греческим терпением и сноровкой. Море, еще недавно дарившее надежду, теперь топило ее настойчиво и неотвратимо, с каждой волной все глубже и глубже. Но над синей колыхающейся бездной, бросая вызов ветрам, иногда пролетали смелые гордые чайки – Ленке будет так не хватать их компании в далеком Киеве, застроенном небоскребами и загаженном не только воронами! Нет-нет, чайки не долетят до Киева – что им там делать? Прогибать землю под себя? Может, лучше улететь подальше от той земли, которая тебя не ждет, вернее - ждет пропастью, которая не прогибается, а погубит?

Ветер, кажется, переменился – как бы не буря! Суша осталась далеко позади – впереди простиралась морская стихия. Не только пепел есть на планете Земля – кружат соленые волны, по которым можно или поплыть кораблем, или взлететь чайкой высоко-высоко на крыльях… мечты и ветра!

Сквозь завывания морского бриза Ленка услышала чьи-то шаги – незнакомая мужская фигура вырисовалась на палубе, постепенно приближаясь к ней. Похоже, это греческий монах, судя по облачению. Он что-то нес в руке – фонарик? Свечу? Или зеркало, отражающие солнечные лучи и тестирующее окружающих на свет – способны ли взглянуть на солнечный блик, если не на само солнце, или отвернутся, предпочитая мглу и темень, или хотя бы – тень? Да, тьма удобнее, чем Солнце – во тьме не видишь свое отражение в зеркале… Ленка долго-долго смотрела на светящийся блик в руках монаха. Но вдруг он погас ...

Нет, что-то все-таки сверкнуло – маленькая капля… Одна, другая… Ленка взглянула на лицо монаха - это были его слезы. Их становилось все больше и больше, и в каждой слезинке отражались солнечные лучи с небес, даря надежду тем, кто во мраке, кто уже ни во что не верит и никого не любит. Наверное, слезы – это последний источник света для потерявших надежду…

- Леночка, с днем рождения тебя, дорогая! Чтоб у тебя все было и ничего тебе за это не было, – послышалось поздравление на русском языке. Клео, что ли, вспомнила о ней в Америке? Кроме нее, поздравления принимать не от кого – за всю жизнь Ленка не обрела новых друзей, если не говорить о Филиппе и его семье, которые пока не знают русского языка на таком уровне. А тем временем незнакомый голос продолжал:

- Ты у нас просто замечательная, оставайся такой всегда! Даже мой гениальный ребенок сказал: «Я на море поеду только с тетей Леной!»

«Какой ребенок хочет поехать со мной на море? И разве мы уже на суше? Разве переплыли море?» - шарахнула Ленку мысль. Она внезапно поняла, что проснулась от громкого телефонного поздравления туристки, неутомимо звучащего в адрес знакомой ей именинницы из противоположного конца каюты:

- Мой Гена – действительно гениальный ребенок, он людей насквозь видит! Вот воспитательницу в детском саду знаешь, как не любит? А все потому, что она еду крадет на пару с поварихой – я сама их как-то застукала, представляешь? Надо нам садик менять – чему Гене учиться у этих людей? Мой Гена генетически умнее их всех, вместе взятых, потому что у него папа закончил Гарвард, дедушка – кандидат наук…

Про прадедушку и прочие ветви Гениного гениального генеалогического древа Ленка слушать не стала – ей на плечо медленно сползала голова рядом сидящей немолодой женщины, исхудавшей до костей, но старательно причесанной.

- Вам воды? – испуганно спросила Ленка по-русски, забыв перейти на греческий, обмахивая соседку наспех схваченной занавеской.

Женщина открыла глаза и также по-русски прошептала:

- Если можно…

Ленка быстренько достала из сумочки припасенную воду – спасибо Такису!

- Может, врача позовем? – обеспокоенно спросила Ленка.

- Нет-нет, мне в больницу нельзя – домой спешу, – испуганно подняла женщина уставшие покрасневшие глаза

- На лечение? – позволила себе поинтересоваться Ленка.

- Нет, разве у нас лечат? А здесь я зарабатываю сыну на поступление, остается пару дней для решения вопроса. Дочке уже диссертацию оплатила, теперь сыну с ВУЗом надо помочь, - прошептала обессиленная женщина, выпив почти всю бутылочку воды.

- Пейте, пейте, у меня еще есть, – бодро протянула Ленка вторую бутылку прямо в истрескавшиеся руки своей попутчицы. – Тиропиту хотите? – вспомнила она о булочках, также припасенных Такисом.

- Нет, я сыта, спасибо! А Вы тоже на заработках? – спросила женщина, придя в себя.

- В командировке. Позвольте, я все-таки угощу Вас тиропитой или спанакопитой – все свежайшее, а мне одной – слишком много, – Ленка решительно протянула пирог своей соседке.

И тут она чуть не подпрыгнула от радости – у кого-то в мобильнике зазвучала мелодия звонка „And you my love»:

Мне сегодня не уснуть

Ни на минуту...

У грехов широкий путь-

терзают всюду!

 

Окна закрыты,

Заперта дверь,

Но вот причина,

К чему их тень:

 

Ты - сладкий сон, моя любовь

Нет без тебя покоя...

 

Легко мне смириться -

Ведь ты мне не враг,

Твой плен - лишь невинность,

фатальности шарм!

 

Был, может, виною

далекий хмурый день,

Являясь порою

Мрака ночи черней?

 

Написано много лет назад без единой нотки фальши настоящим однолюбом Кристианом Антуаном Ри. Множество других настоящих произведений искусства также сотворили однолюбы – Александр Пушкин, Федор Достоевский, Энгельберт Хальпердинг, Леонид Куравлев, Родион Щедрин, Мстислав Ростропович, Николай Добронравов, Муслим Магомаев, Лев Лещенко – все они однолюбы, что давало им возможность не изменять себе в жизни и в творчестве. Их шедевры воистину помогали людям подняться над землей, а не упасть в пропасть или тем более – не погрязнуть в трясине бытия. «Я спешу к семье не потому, что хочу положительных отзывов публики, а потому, что семья – мое истинное лицо!» - лучше чем Крис Ри, не скажешь. Но как же Ленка могла забыть, что именно день рождения Криса Ри ввела паролем на свой эккаунт в Фейсбук?

Набравшись наглости, спросила у соседки, немного ожившей и даже несколько порозовевшей после целебной греческой минеральной воды:

- Простите, можно у Вас попросить смартфон на минуточку?

- Смартфон? – женщина растерянно поводила глазами и вяло улыбнулась: - Мне греческий работодатель когда-то его подарил, но я сыну отдала, а у него взяла старенький кнопочный телефон, - она продемонстрировала Ленке достижение прошлого века.

«Нашла, у кого клянчить - она не только смартфон, но и шкуру свою готова детям отдать», - разозлилась Ленка на саму себя и свою наивность, попутно выискивая глазами, кто бы «подал» смартфончик.

На глаза попался молодой стройный бармен – неужели он не позволит ей воспользоваться компьютером или смартфоном?

- Нет-нет, извините, у нас запрещено, - лицо бармена стало необычайно серьезным в ответ на такую просьбу.

Пришлось сесть на свое место. Слезы потекли сами – Ленка уткнулась в колени, не привлекая внимание окружающих. Соседка несколько раз спросила ее, чем может помочь, но Ленка решительно помотала головой и вышла на палубу, чтобы, избегая излишних вопросов, вылить наружу накопившиеся слезы – родственный элемент морской пене, застилавшей все до горизонта. Казалось, мир вокруг состоит только из волн, которые из последних сил стремятся повыше, к солнышку, но земное притяжение побеждает желание расти над собой, и волны вновь и вновь колыхаются то вверх, то вниз, не теряя рвения и надежды попасть прямо под солнечный лучик, и, обливаясь блестящими знойными слезами, опять вынуждены довольствоваться мрачной морской глубиной.

Вдруг кто-то взял ее за руку. Ленка обернулась – молодой коротко остриженный парень стоял за спиной. Поймав на себе Ленкин удивленный взгляд, он снял солнечные очки – он был, несмотря на возраст, серьезный, возмужавший и крепкий, с сумкой-холодильником за плечами.

- Я могу Вам чем-то помочь? – спросил парень. – Вы так плачете на ветру – Вам не холодно? Может, зайдем в каюту, кофе попьем?

Ленка разревелась еще больше. Парень молча прижал ее к себе.

- Что случилось? – прошептал он ей на ушко.

- Смартфон… смартфон… - только и смогла промямлить Ленка сквозь рыдания.

- Ну, не плачь, если смартфон упал в море – так тому и быть! Я бы подарил тебе свой, но здесь куча номеров заказчиков, я им еще должен пиццу доставить, – уверенно заявил он, не выпуская Ленку из объятий.

«Наверное, боится, что я в море брошусь? Нет, здесь все равно спасут, проблем меньше не станет, но вряд ли страховку выплатят», - Ленке стало даже смешно от своих глупых мыслей.

- Уже улыбаешься? Тебе идет улыбка, – парень явно хотел ее подбодрить. Ленка, слегка успокоившись, спросила:

- Я могу попросить твой смартфон? Совсем ненадолго – просто чтобы зайти в Фейсбук?

- И ты из-за этого плакала? – удивился парень и протянул ей свой телефон, который Ленка назвала бы раньше «трактором» за солидный габарит, разрывающий мелкие дамские сумочки.

Еще никогда техническое новшество не доставляло Ленке столько радостного волнения. «Пароль… пароль… ну, сколько надо ждать, пока ты его прочитаешь?» - нетерпеливо ерзала мысль, пока Фейсбук медленно открывал свои врата.

Время не тянулось - оно просто застыло на месте, его не подгоняли даже волны и ветер... Но наконец-то: знакомые фото, лица, предложения в друзья… Кто тут в очереди? Мохаммед Хан, Денис Рудницкий, Уоррен Стафф… Костаса нет! Нет!!!

Ленка зарыдала вовсю, предусмотрительно вернув смартфон попутчику –на ветреной палубе действительно легко мигом потерять его в морской пучине!

- Можешь сказать, что с тобой? – вполголоса спросил попутчик.

- Мати… Мати,- рыдая, выдавила из себя Ленка.

Тот понимающе заглянул ей в зареванные глаза и спросил:

- У тебя там родственники? Друзья?

Ленка ничего не могла ответить.

- Постой, - парень снова обнадеживающе вытянул смартфон из кармана форменной рубашечки. – Мое имя Яннис, а твое?

- Элени, - всхлипывая, произнесла Ленка.

- На Фейсбуке ты есть, насколько я понимаю?

Ленка кивнула.

- Но только лучше запиши мой номер телефона – у меня Фейсбук сейчас не работает. А вообще-то я там «ЭллаДа» именуюсь – можешь отправить запрос в друзья, если хочешь. Правда, я только дома в Киеве его поймаю – у меня здесь только кнопочный телефон без доступа в интернет,- вздохнула Ленка, старательно вытирая слезы.

- Я уже отправил запрос – так что лови меня в Киеве, - улыбнулся Яннис. – А как зовут твоих знакомых из Мати? – вдруг серьезно спросил он, решительно развернув за затылок солнцезащитные очки.

- Костас, - Ленка опять готова была заплакать, но надежда пока не спешила тонуть в море или догорать на суше.

- А фамилия?

- Не знаю! – опять навернулись непрошенные слезы, обильно стекая на палубу, потому что подаренный мамой шелковый платочек совершенно раскис, не желая вбирать в себя целое море слез, которое порой носят в себе по жизни люди.

- Так, - Яннис, похоже, не отчаивался. – Тут создали сайт – поместили фотографии тех, кого разыскивают… из Мати, - вздохнул он и протянул Ленке смартфон. – Ты узнаешь здесь своего знакомого по фотографии?

Слезы мигом просохли – Ленка нервно схватила телефон и принялась изучать снимки по сайту. Сколько же их – маленькие детки с наивными лучистыми глазами, пожилые хозяева роскошных вилл, влюбленные парочки, чадолюбивые бабушки с крошечными доверчивыми внучатами… Неужели их уже нет в живых?! Господи, как же не хочется верить в ужас!

- Нет, - Ленка помотала головой и вернула телефон Яннису. – Здесь его нет, - слезы снова навернулись ей на глаза.

- Тогда почему ты плачешь? Может, у твоего знакомого все хорошо – он просто уехал на дачу и не хочет тебе писать? Извини, что я так говорю, но это же лучше, чем то, о чем ты подумала, верно?

- Костас был в Мати, я точно знаю! Помогал спасать людей из пожара, а его семья может и не знать об этом – ведь он официально работает в другом регионе, в Коринфии! Поэтому не опубликовали его фотографию на сайте-поисковике. Друзья его тоже были в Мати, и трудно предположить, что с ними, - заплакала Ленка, содрогаясь всем корпусом со страшной силой.

- Плохо, что ты не знаешь фамилий – я бы тебе помог! Моя сестра Мария работает в афинской больнице, где много пострадавших из Мати.

Ленка с робкой надеждой взглянула на Янниса:

- Спроси, пожалуйста, у своей сестры, если у нее действительно есть доступ к базе пациентов.

- Будем искать всех Костасов в Афинах? – Яннис скептически покачал головой, но принялся писать сообщения кому-то.

- Имя «Костас» популярно в Салониках, но достаточно редкое для южных греков, разве что иммигранты-понтийцы так называют детей в семье. Возможно, мы найдем «иголку в стоге сена»? – Ленка схватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку.

Волны все так же размеренно колыхались за бортом, раздумывая, где лучше – под солнцем или в глубокой черно-синей пучине. А минуты словно замерли.

Ленка поправила четки. Стоп, ей же приснился в каюте… Святой Ефрем! Как же она могла забыть его колоритный греческий облик! Но только его обычно изображают на иконах с огнем в руке, не с зеркалом, а с горящим факелом, которым Ефрема пытали, повесив вверх ногами на дереве. Неужели теперь даже в руках святых гаснет свет надежды вплоть до последней искорки? Вера уже давно иссякла – оставалась надежда, и та умирает последней, как гласит пословица. А любовь – есть ли она вообще? Если нет – тогда что же заставляло святых страдать? Еще недавно мирские люди тоже искали свою любовь до тех пор, пока не обретали. Но любовь - это прекрасный аромат, который надо достойно пронести через всю жизнь, не смешивая с дешевыми примесями. И уж точно не выпивать его за одну ночь с алкоголической ненасытностью. Главное – не перепутать истинный дух с дешевыми подделками.

- Одну иголку мы уже нашли – Мария написала, что как раз видела в палате пациента по имени Костас с острым дымовым отравлением, но он идет на поправку и скоро выпишется, посмотри, – Яннис мигом передал Ленке телефон, демонстрируя снимок.

- Нет, не он, - Ленка даже отвернулась, полная отчаяния. Ну как описать внешность человека, которого ты очень сильно любишь и переживаешь за его жизнь? Другие никак тебя не поймут – охи-ахи бесполезны! Неужели ей предстоит покинуть Элладу, больше никогда не увидев прекрасного мужчину? А еще страшнее подумать – что его больше нет в живых, что он задохнулся от дыма в пожаре в Мати или заживо сгорел…

- Ладно, попрошу Марию просмотреть полный список недавно госпитализированных Костасов, – Яннис ободряюще взял Ленку за руку. – Кстати, хорошо разговариваешь, без акцента… ты – гречанка?

- В душЕ – гречанка, а в паспорте – украинка, – улыбнулась Ленка сквозь слезы. Яннис не говорит, что «русская» - значит, местное произношение освоено!

- Надо будет запомнить твой перл, здорово сказано! Отдыхать приехала?

- Нет, я на работе. И уже еду назад, в Киев, - грустно вздохнула Ленка, глядя на покачивающиеся волны.

- А кем ты работаешь? – не без любопытства спросил Яннис.

- Переводчиком - всю жизнь перевожу с человеческого языка на понятный. Греческий язык помогает лучше осознать смысл слов, - вздохнула Ленка.

Действительно, «плут», например - это от греческого «πλουσιος», т.е. «богатый». «Планы» (по-гречески практически всегда в единственном числе «πλανη») – «заблуждение». И в самом деле, «заблуждение» - зачем множественное число, если достаточно одного-единственного? Зато «ложь» по-гречески часто имеет множественное число! А украинская национальная лотерея КЕНО – тоже греческое слово «κενο», т.е. «пустота». Да и лотерея по-гречески именуется, кстати, «λаχείο» - созвучно с немецким «лох» («Loch»), т.е. «дырка».

- А я пиццу развожу, - серьезно продолжал Яннис. - Постой, если ты сегодня уезжаешь, то где же вещи оставила?

- Они со мной, - Ленка кивнула на сумку.

- Это – все? – уточнил Яннис.

- Мне хватит. Кстати, хочешь тиропиту? – но только она потянулась за кульком с едой, как одна чайка хищно вырвала из рук кусок пирога, а другая села на перилку ограждения, будто желая что-то сказать людям, способным понять только слова, но слабо улавливающим смыслы.

Яннис засмеялся:

- Скоро приплываем - видишь, чайки нас уже встречают!

Неужели чайкам мало того, чем их подкармливают туристы? Нет, не мало, просто «пережеванное – не вкусно» Гораздо интереснее охотиться, самому добывать себе хлеб, чем быть пассивным «питомцем» в обмен на благодарность «кормильцам».

- У меня еще спанакопита есть – голодными не останемся, – Ленка снова полезла в сумку, но вдруг у Янниса зазвонил телефон. Он настороженно взглянул на Ленку и молча вышел в тамбур к лестнице, стараясь ничего не говорить по дороге. Ленка так и замерла с куском спанакопиты в руке, а чайка с высоты перилки гордо наблюдала за ней, словно раздумывая, какая пища важнее – духовная или телесная? На сей раз чайка явно предпочла силу духа и улетела в открытое море – в самом деле, что она не видела на суше?

Кораблик приближался к знойному причалу. Пассажиры суетились – кто-то организовывал детей, кто-то в суматохе запаковывал в рюкзак недочитанный журнал, а кто-то спешил к своему автомобилю, предусмотрительно оставленному на самом нижнем ярусе корабля.

Яннис вернулся мрачным, стараясь ничего не говорить Ленке. А она, в свою очередь, боялась что-то спросить – были бы хорошие новости, Яннис, конечно же, поспешил бы ими поделиться!

Наконец Яннис протянул Ленке смартфон:

- Посмотри, не это ли твой знакомый Костас?

С замиранием сердца и воскресшей надеждой Ленка схватила телефон и отвернула экран от солнца, желающего залить все вокруг ярким безжалостным светом, не давая рассмотреть фотографию.

- Нет, не он, - вздохнула Ленка, застегивая сумку.

- Этот человек (тоже Костас) только что умер от ожогов, царство ему Небесное! - Яннис быстро перекрестился.

Перекрестилась и Ленка.

- Ты сейчас в аэропорт? – спросил ее Яннис. Ленка кивнула.

- Яннис, спасибо тебе! Удачи! – она схватила свою сумку и быстро спустилась к выходу, чтобы не продолжать бесполезную страшную тему. В самом деле, чем же она еще поможет Костасу? Может, и правда он не хотел направить ей запрос в друзья, и у него на самом деле все в порядке? Но нет, что-то сердце не на месте, не желая верить доводам разума.

Пароход вошел в гавань. Матросы бросили трап – первой на сушу вышла шикарная дама в шляпе. Не как в Одессе – Ленка вспомнила, как однажды зимой 9 женщин ждали у поезда, когда наконец зайдет первый пассажир-мужчина! Суеверная проводница, дабы не накликать на рейс беду, никого из женщин не пускала первой войти в вагон… Наконец на горизонте появился мужской силуэт – дамы обрадовано переглянулись. Проводница радостно приоткрыла дверь в тамбур, но тут… мужчина остановился покурить на перроне! Женщины готовы были его разорвать – чуть ли не силой запихнули в тамбур и вошли вслед за ним, окоченевшие под морским ветром и мокрым снегом. Сколько можно было мерзнуть за идею проводницы?

Благо, в Греции другие обычаи: женщина на борту – это не дурная примета, а наоборот – удача! Ленка сошла с трапа и направила стопы к железнодорожной станции. Город жил своей жизнью, не обращая внимания на лениво дремлющие шхуны в гавани.

Рыночная торговля в жаркий полдень уже закончилась, на берегу раскинулись таверны и рыбные рестораны, ожидающие посетителей с позднего утра до … раннего утра! Перекусить, что ли? Спанакопита еще пригодится, а тут закажем… что там в меню предусмотрено?

Молоденькая расторопная официантка сразу предложила несколько салатов на выбор.

- А кофе какой пьете?

- Конечно, «эллинико»!

Ленка уселась под зреющими виноградными гроздьями, сквозь которые виднелось небо. В раннем-раннем детстве Ленка мечтала быть… летчицей! «Зачем?»- спрашивала ее бабушка. «Чтобы потрогать небо рукой», - уверенно заявила Ленка. «Ты не сможешь этого сделать», - возражала бабушка. «Как? Разве не смогу руку протянуть – а небо рядом?» Выучив географию, физику и химию, Ленка теперь могла бы заверить кого угодно: небо – всегда рядом, надо только не утопать в грязи, поднять глаза над болотом…и ты обязательно увидишь Небо!

Потом Ленка мечтала поехать на Памир – там, говорят, небо ближе. С удовольствием читала книги Сриддирина Айни (разумеется, читала в переводе – арабская вязь осталась для Ленки огромной загадкой), мысленно окунаясь в живописные горные долины и восходя по горным хребтам, ущельям, которые мужественно перепрыгивали джейраны. «Вот бы взглянуть хоть разок на небо с гор Таджикистана, ведь Памир – это Крыша Мира!» Лучший способ перепрыгнуть все пропасти вместе взятые (не на 99% и не на 100%, а на целых 2000%) – взлететь над Землей! Что же мешает это сделать? Основная помеха – вес человека в обществе. Душа, избавляясь от него, обретает крылья и смело летит в рай.

Правильно говорят, что в Греции есть все. Эллада, кажется, была задумана как маленький рай на земле – здесь и море, и чистая родниковая вода, и виноград, и оливки, и горные хребты, и (пусть не джейраны), но горные козлы, которые на Крите не менее бесстрашны, чем в ущельях Гиндукуша! Небо все так же победоносно взирает на Землю, которая изредка вспоминает о нем, когда захлебывается в гари и крови…

- Ваш заказ! – официантка любезно принесла подносик.

В жару овощной салат с неповторимым оливковым маслом – самое «то», как и кофе с неизменно бодрящим ароматом.

Пожилая светловолосая работница прибирала соседние столики. Видя, что Ленка доблестно расправилась с салатом, подошла к ней поближе и спросила по-русски:

- Можно убирать тарелки?

- Я говорила с акцентом? – раздосадовано спросила Ленка. Иначе бы к ней обратились по-гречески или (на худой конец) – по-английски!

- Хорошо говорите по-гречески, но Вы очень красивая – я сразу поняла, что Вы – из Украины, – официантка вежливо выкрутилась

- А Вы сами откуда? – поинтересовалась Ленка.

- Мы с мужем – из Крыма, еще в советское время сюда приехали...

- Вы – этнические греки? – полюбопытствовала Ленка.

- Я – наполовину, а муж – чистокровный грек,– гордо заявила женщина.

- И поэтому приняли решение жить здесь? – Ленка не унималась с вопросами. Действительно, хорошо, что женщина вовремя уехала с мужем – о том, как сложно найти работу на юге Украины, Ленка знала не понаслышке, как там мужчины спиваются, а их жены молятся на компании мобильной связи – если ставили новую вышку, то мужиков-экскаваторщиков ожидала хоть временная, но все же работа!

- Никакого решения уезжать мы не принимали, о чем Вы? Все решили за нас,– печально вздохнула женщина. – Пришли тогда к нам люди от Горбача – он со своей Райкой наш дом в Крыму присмотрел, вот и приказали нам в 24 часа убраться из собственного дома. Я с чемоданчиком, и муж тоже – на вокзале вспомнили, что мы оба – греки, и путь нам только один – Эллада, – вздохнула женщина. – Как у вас там сейчас, на Украине?

- Еще не полный Чернобыль - сложно, но мы приспосабливаемся, - Ленка допивала кофе.

- А нам, можно сказать, повезло: успели уехать еще до Чернобыля, - задумчиво пробормотала официантка – ее рука с тряпкой замерла на месте: видимо, она моментально пересмотрела свое отношение к вынужденному давнему переезду.

Вдруг Ленке показалось, что кто-то дернул ее за рукав со стороны прохода. Обернулась – улица пуста: сиеста, господа! Тогда кто же так настойчиво теребит ее?

Ой, это же мобилка разрывается в сумочке! Неужели снова кому-то нужен репетитор, за пару дней вкладывающий в головы «талантливых» детей школьную или вузовскую программу за родительские деньги, умом и горбом заработанные в разных концах света?

Номер не высвечивается. Обидно, если наяривают рекламные агенты – абонплату за соединение операторы сдерут, а толку? Но Ленка решилась ответить.

- Элени, где ты? – голос в трубке показался знакомым, хотя доносились периодические порывы ветра. – Это Яннис, я на набережной, у меня информация для тебя.

- Я в таверне у моря, - обрадовалась Ленка.

- Сейчас найду, подожди!

Ленка расплатилась, поблагодарила официанток и вышла из виноградной беседки, чтобы Яннис мог ее скорее распознать. Она боялась даже надеяться, что появится информация о Костасе.

Неподалеку виднелась церковка, красиво сложенная из крупных прибрежных камней… закрытая, правда. Можно, конечно, помолиться и в душЕ – если душа открыта для молитвы. Но Ленка не могла ни на чем сосредоточиться, думала об одном: что же хочет сообщить Яннис? Если бы была обнадеживающая новость, он бы сказал уже по телефону!

Минуты тянулись невыносимо долго. Пользуясь моментом, Ленка набрала СМС Такису: «Я в Оропосе, все в порядке!» И тут с мотоцикла спрыгнул парень в солнечных очках и форменной желтой рубахе – о, это же Яннис! А если бы Ленка не остановилась перекусить в кафе, поспешив к электричке - разве он успел бы ее догнать?

- Элени, извини, что не проводил тебя с парохода – я спешил отнести пиццу по заказу. Теперь я свободен – другой заказ перенесли аж на завтра, люди срочно в больницу поехали. Хорошо, что ты еще не в электричке! Мне Мария только что написала, - Яннис отвел глаза в сторону.

Ленкино сердце замерло – казалось, даже морская волна - и та застыла в напряженном ожидании! Ветер, затаив дыхание, тоже слушал, как Яннис старательно подбирает слова:

- У нее нет четкой уверенности, но… - Яннис снова замялся. Ленка боялась шелохнуться от волнения!

- На другом этаже, кажется, был пациент, которого друг называл «Костасом»…

Ленку резануло слово «называл» - прошедшее время глагола иногда звучит убийственнее будушего!

- А можно у друга уточнить фамилию Костаса? - решилась спросить Ленка, набрав в легкие побольше морского воздуха.

- Друга повезли на срочную операцию – он сильно пострадал в Мати. А твой Костас…

- Что? – Ленка задыхалась от нетерпения.

- Он не у Марии в отделении, - замялся Яннис.

- Она могла бы прислать его фотографию? – осмелилась спросить Ленка.

Яннис медленно покачал головой, отходя подальше от проезжей части и увлекая за собой Ленку.

- Нет, не могла бы, - Яннис сделал паузу и крепко взял Ленку за руку:

- Костас в реанимации, - наконец выдавил из себя.

- Как он? - вспыхнула Ленка.

- Сложно сказать, - Яннис старался не терять самообладания. – Ожогов много, - вздохнул он.

Ленка видела, как мимо проезжают автомашины, колышутся акации, плещет море… Но ничего не слышала! Ей хотелось закричать: «Почему???», но голос был слишком непослушным, чтобы выражать какие-то мысли.

Яннис подхватил ее и посадил рядом на скамейку. Благо, бутылка воды нашлась под рукой. Такис действительно очень предусмотрительный мужчина! Ленка пришла в себя и склонилась на плечо Яннису, до боли зажимая четки на руке.

- Я смогу к нему попасть? – тихо спросила Янниса.

Тот посмотрел ей в глаза, будто оценивая, не тронулась ли она умом, однако деликатно спросил:

- Когда твой самолет?

- Сегодня в полночь, - вздохнула Ленка.

- И как ты себе это представляешь? Мы же даже не знаем его фамилию! Может, это не твой Костас?

- Если «мой», я его узнаю!- Ленка не теряла уверенности.

- Как? – неожиданно закричал Яннис. – Он же весь забинтованный, 99% ожогов! Ты хоть понимаешь? Вообще, это чудо, что он выжил!

Ленка на миг оторопела. Но… стоп! 99% - это же не 100%! Смерти подвластно многое, но, к счастью, не все - смерть не властна над талантом и любовью!

– У него же есть целый 1% шанса взлететь над смертью, – Ленка решительно вытерла слезы и спряталась в тень акации. Яннис снова прижал ее к себе:

- Как же ты собираешься туда попасть?

- На электричке! – отчеканила Ленка

- А дальше? – скептически скривился Яннис.

- На такси! – не сдавалась Ленка.

- Тебя не пустят к нему в палату! Вы же не родственники, верно?

- А если скажу, что я - его «гражданская жена»? – Ленка потеряла малейшее ощущение осторожности: а вдруг там настоящая жена «собственной персоной» сидит у Костаса? Но нет, если бы там была его жена, то Ленке уже бы сказали.

- Пойми: «гражданская жена» - это «никто»: женщина, которой не доверяют, а зачастую – и доверять не собираются, – попытался разъяснить Яннис. - Так любой человек на улице может назваться твоим «гражданским мужем», когда ты, к примеру, спишь и не можешь возражать - разве ты готова вывернуть случайному человеку информацию о себе, о своем здоровье или семье? Врачи это знают лучше нас!

Действительно, Яннис прав. Ленка так волновалась, что забыла элементарные вещи - а еще в брачном агентстве работала когда-то!

Яннис посмотрел на экран смартфона и сказал:

- Знаешь, коль мне сегодня заказ отменили, я бы отвез тебя на мотоцикле в больницу, к Марии, только надо у нее сначала спросить, пустят ли тебя? Меня-то всегда пускали – я же им пиццу доставляю! – Яннис улыбнулся и написал СМС, потом оценивающе посмотрел на Ленкину дорожную сумку:

– Это, правда, все твои вещи?

- Не все, - Ленка увидела, как Яннис испуганно поднял брови. – Еще есть маленькая сумочка!

- Ну, запихни ее куда-нибудь!

- А дорожную сумку куда денем? – удивилась Ленка, рассматривая мотоцикл Янниса.

- Придержу ногами – знаешь, сколько пиццы я так развез по разным регионам Греции?

Ленка от радости схватила его за рукав. Он поднял дорожную сумку и взгромоздил под сиденьем – по другую сторону от своей фирменной желтой сумки-холодильника. Зазвонил смартфон – Яннис предусмотрительно отошел в сторону, а, вернувшись, сообщил:

- Мария сказала, что можешь приезжать: нарядят тебя в халат и маску, если что – выдадут за новую практикантку! Надеюсь, крови не боишься?

- Боюсь, - поникла Ленка, вспомнив, как падала в обморок на уроках биологии при виде стендов с человеческими внутренностями. Чтобы над ней не издеваться, учительница разрешила ей рисовать на последней парте плакаты с бабочками и цветочками, а сдавать экзамен помогали красноречивые рефераты о жизни выдающихся ученых-биологов. Но в данной ситуации реферат вряд ли поможет.

- Тогда оставайся – там только твоих обмороков не хватало! – разочарованно пробурчал Яннис, выгружая ее сумку с мотоцикла, положив маленький редикюльчик сверху на дорожный саквояж, и, устало вздохнув, протянул руку на прощанье:

- Извини, но моя сестра не может так рисковать – это же ее рабочее место! – Яннис подошел к Ленке и похлопал ее по плечу

Ленка готова была упасть в обморок сразу на месте, но выдавила из себя через силу:

- Обещаю: я выдержу все!

Яннис поднес вещи к ней поближе и хотел уже пожелать всего хорошего, но вдруг остановился:

- «Хоть в моем сердце скидка есть – оно не продается!» Красивые слова на твоей футболочке – не знаешь, кто их написал? – Яннис только теперь прочитал надпись, старательно вышитую Ленкой.

-Элени Яннацулиа,- всхлипывая, ответила она.

- Это ты сама написала, что ли?

- Нет, я просто вышила на футболочке фразу из песни, а Элени Яннацулиа – автор, поэтесса, написала много греческих хитов, – тем временем Ленкины вещи, одиноко стоящие на асфальте, говорили сквозь щемящую паузу: «Ты больше никогда не увидишь Костаса и одна улетишь в Киев». Яннис обварил слова песни, подумал и поставил Ленкину сумку обратно под сиденье мотоцикла:

- Коль ты так любишь греческие хиты – включишь мне песню по дороге, ладно? Даже интересно послушать – надо же, я – грек, а ты знаешь наши песни гораздо лучше меня! По трассе радио местами не берет – мне грохот моторов надоело слушать, другое дело – музыка…

Ленка еще не верила своей удаче, однако подхватила редикюльчик и на радостях чмокнула Янниса в щечку, умащиваясь за ним на сиденье мотоцикла. Неужели путь открыт?

- Конечно, я тебе поставлю песни, которые написала Элени Яннацулиа, а как прилечу в Киев – скину по интернету, чтобы были с тобой даже когда связь не берет

- Только подожди – мне еще заправиться надо, сначала – на бензоколонку, а потом – в больницу! Садись и крепко держись за меня – ты очень изящная, но все же весишь больше, чем коробка с пиццей, – Яннис обустроился в седле, придерживая одной ногой свою сумку-холодильник, а другой – Ленкин дорожный саквояж.

- У тебя сегодня эксклюзивный груз! – Ленка звездой рекламы запрыгнула на мотоцикл.

Ее волосы развевались по ветру на зависть Голливуду, крепко обнимая Янниса по всему корпусу то слева, то справа – в зависимости от того, в какую сторону поворачивал его мотоцикл. Дорога извивалась над морем, не нарушая суверенитета гор, будто уверяя путников: да, горы есть, но они – далеко! А перед вами путь открыт дорожной гладью, будьте только внимательны!

Песня из плеера отдавалась ритмом в сердце:

 

Угарная, свихнутая пора - в этом вот городе:

Люди летят туда-сюда, все... сломя голову!

Им в рай технический? Где толпы и аврал?

Нет, предпочту, чтоб ад меня пожрал!

 

Угарная, свихнутая пора - останусь дома,

Пусть Афродита для меня предстанет в дреме,

А маленький воздушный змей приоткрывает мир:

Сердце, в котором скидка есть, не рвется на торги!

 

Кто посягнул на жизнь обетованную?

Кто усмирил шквал бурь неправдами?

Кто с трона слезть не может - должен пасть,

А не слова любви цедить сквозь пасть!

 

Угарная, свихнутая пора - и свет погас:

Нигде ни лучика, лишь тьма - выколи глаз!

Души-руины там и здесь - на забастовках,

Я безработный - в нищете и на задворках...

 

Угарная, свихнутая пора - долой мечты:

В конце туннеля свет искать.. теряет смысл!

И музыка - на убой, нот бичует зебра,

А в стихах такая боль, будто гвоздь - под ребра...

 

Глядя на огнедышащее солнце, Ленка меньше всего боялась обгореть и не хотела верить, что наступил полный крах, что 99% ожогов у Костаса - это гарантированная смерть… не в будущем, а в обозримом настоящем: мучительная, болезненная, страшная! Хорошо, если кто-то поддержит в момент отчаянья и тогда поймешь, что любим и нужен близким даже в обреченном состоянии. Что ты не зря здесь работал, общался, надеялся, помогал и ждал! Увы, чтобы быть героем - надо иметь надежду. А чтобы иметь надежду - надо быть героем!

Ленка летела на мотоцикле по трассе, снова и снова прижимаясь к Яннису, изредка поглядывая сквозь свои развевающиеся светлые кудри то на четки на правой руке, то на заходящее солнце – не хотелось думать, что свет уже за горами. Наоборот, ей казалось, что свет был как раз там, впереди! Стоит только обогнуть следующий поворот – и солнечный луч снова осветил их путь, вопреки воле горных хребтов, неумолимо развалившихся вдоль трассы на Афины.

Еще немного – и больница откроет им свои двери! Странная мечта – попасть, наконец, в больницу? Но если там – любимый человек, то больница превращается во дворец, даже если ты – далеко не принцесса и туфельку тебе никто не подаст… Ленка теперь готова была выдержать не только вид крови, чтобы увидеть Костаса, и ей не хотелось думать, что эта встреча – последняя в их земной жизни.

Песни же звучали из Ленкиного плеера, который она старалась расположить так, чтобы Яннис тоже слышал греческую мелодию малопопулярной, но очень красивой песни «Σκοτωνω»:

Рву на клочья очертанья

Переулочков и улиц,

Каждый шаг они считали

Там, где страхи встрепенулись

 

Рву на клочья те мгновенья,

Что мы вместе созерцали,

Как ложились в восхожденье

И вершины покоряли!

 

Рву на клочья лунный свет я-

Он твой взгляд напоминает!

Пары есть еще на свете -

Их ничто не разлучает!

 

Говорила, что ты любишь...

Мне ком к горлу подступает!

Все на свете в диких муках

На осколки разбиваю,

По крупице собирая...

 

Рву на клочья очертанья -

Площадь Синтагма, вид справа,

Где сожгли в своих объятьях

Лед зимы, развеяв прахом!

 

Рву на клочья искушенья

Нашей к вечности дороги,

Где б остался, без сомненья,

Лишь с тобой - хоть ненадолго!

 

Душа медленно и уверенно рвала в клочья болезненные воспоминания, не желая мириться с фактом: все – смертно! Пожалуй, кроме самой души – она бессмертна, как бы ее ни рвали в клочья…

- Скоро приедем – видишь, мы уже в Афинах. Ты устала? – спросил Яннис, уверенно руля по трассе.

Ленка что есть силы мотнула головой и ответила: «нет!», но все равно ее голоса не было слышно из-за шума на дорогах. Плеер пришлось выключить.

Подъезжали к очень красивому зданию, укутанному туями и пихтами, благоухающими в летнюю жару.

- Подожди здесь – сейчас сестре позвоню. Если она свободна, то выйдет и проведет нас.

Ленка с благодарностью проводила глазами Янниса – кто бы еще так проникся ее заботами? А над головой шуршали акации и липы, вдалеке у аллеи виднелся памятник меценатам. Посетители молча оставляли машины за воротами и спешили к своим родным. Может, жена Костаса уже здесь? Способна ли она в такой момент вычеркнуть его из жизни? И вообще - знает ли она, что с ним произошло? Если не сказать "не только с ним"...

- Мария сейчас придет,- Яннис вернулся, загадочно прищурив глаза. – Надеюсь, у тебя в сумке ничего ценного нет?

- Туфли, посуда, греческая косметика, - вздохнула Ленка.

- Дальше можешь не перечислять – бери с собой свое сокровище, если не хочешь с ним распрощаться! Что, тяжелая? Каждый свои штаны носит сам! – отчеканил Яннис. Ленка почему-то вспомнила Михеля в шортах: вот за кем родители всю жизнь носят штаны!

Яннис тем временем схватил ее баул:

– А ты помоги донести мою коробку с пиццей – угостишь Марию от нашего имени, у них только что серьезная операция закончилась – мы вовремя подоспели к перерыву!

- Янни, наконец-то! – низенькая молодая гречанка в белом халате на ходу сорвала с себя маску. Они обнялись с Яннисом. – Я так понимаю, это и есть Элени из Украины? – она не без любопытства посмотрела на Ленку снизу вверх – Ленка пожалела, что одела туфли на платформе, но переодеваться же не будешь? Яннис кивнул в ответ Марии.

- Здравствуй, Элени! Меня зовут Мария и я попрошу тебя одеть этот халат и маску, иначе не пропустят, - она быстро и решительно накинула Ленке на плечи халат и протянула одноразовую повязку, а Ленка, стараясь быть вежливой, трясущимися руками отдала Марии припасенную Яннисом коробку с пиццей. Только как же носить в жару эту ужасную маску? Вот уж никогда не думала закосить под медсестру! К счастью, они быстро прошли со двора в больничный коридор, где царила прохлада кондиционеров.

- Сейчас поднимемся на лифте, - заговорщицки прошептала Мария, пряча свой голос от эха многовековых коридоров. Ленка важно поправила маску – ей бы еще очки на лоб, как у доктора! Ноги тоже затряслись – благо, лифт надежный.

Мария вышла первая, Яннис – за ней, заботливо подав Ленке свободную от сумки руку. Он-то знает, чего ей стоит каждый шаг!

Стены, казалось, отсвечивали. Кого-то окровавленного без признаков жизни повезли рядом в кушетке-каталке. Не Костаса ли? Ленка боязливо взглянула на Янниса – в его взгляде четко прочитала: «Пути назад нет!»

- Я останусь здесь, в коридоре, покараулю твою бесценную сумку, а ты зайдешь с Марией в палату – надеюсь, будешь вести себя хорошо? – подмигнул Яннис, стараясь подбодрить Ленку. «Значит, Костас в палате, это кого-то другого повезли в каталке"

Ленкино волнение зашкаливало выше страха. Наконец-то Мария приоткрыла дверь в палату, сплошь окутанную белой пеленой. На кушетке лежал… перебинтованный сверток! Неужели мужчина необычайной красоты и с характером может вмиг превратиться в беспомощный белый конверт, который мало ассоциируется с жизнью? «У Марии нет четкой уверенности, что это – именно твой Костас…» - пронеслись в сознании Ленки недавние слова Янниса.

Если бы не маска, Ленкина челюсть упала бы до самого пола. Шаг за шагом, теряясь в самых страшных догадках, она приближалась к кушетке, где не наблюдалось ни малейших признаков жизни. Не видно было бездонных голубых глаз Костаса – они закрыты. Временно? «Нет ничего более постоянного, чем временное», - жестоко и неумолимо прозвучало в ее сознании. Не развеваются шикарные светлые кудри – Костас забинтован с головы до ног. Только руки… нет, одна его рука не забинтована!

Несмотря на обеспокоенность Марии, Ленка бросилась к этой свободной от бинтов руке и жадно схватила, почувствовав возле кисти… шрам! Да, тот самый шрам, который она видела в порту Рафина, прикрытый четками, подаренными ей. Сейчас дрожащей рукой, обвитой теми самыми четками, Ленка пыталась удержать Костаса в жизни, прогоняя смерть.

«Ты нужен мне, - не желая привлекать внимание Марии к своим словам, шептала Ленка по-русски, зная, как хорошо Костас изучил русский язык в Албании. – Очень жду, когда мы снова встретимся! Чувствуешь, как впились в мою руку твои четки? Я всегда буду их носить и ждать тебя, надо только поправиться – знаю, ты выдержишь все! А я молюсь за тебя каждый день и никогда не забуду твои голубые глаза.»

Маска стала мокрой от слез. Мария мягко, но настойчиво взяла ее за руку и вывела в коридор. Там, словно издеваясь, прокрадывался солнечный луч сквозь шторки-жалюзи – неужели он подарит надежду? Так не хочется верить, что она умирает последней, но имеется ли у надежды шанс пожить на кладбище веры и любви, в которое люди превратили Землю?

Яннис подошел к ним поближе, напряженно вздохнув:

- Что, обошлось без обморока? – вполголоса спросил он, заглядывая Ленке в зареванные глаза. Она кивнула в ответ, срывая мокрую маску.

- Я сейчас дам другую – надо обязательно одеть, – прошептала Мария, поддерживая Ленку.

Когда вышли на улицу и Ленка наконец сняла ненавистный больничный халат, то обратилась к Марии, из последних сил сдерживая рыдания и запинаясь:

- Очень прошу Вас, дорогая Мария… Я знаю, как сложно в Афинских больницах… К сожалению, я здесь только на 3 дня и у меня в полночь самолет, но.. пришлю Вам из Киева деньги на карточку, обязательно, только … позаботьтесь о Костасе! Сделайте все возможное для него, – она заплакала снова.

Мария обняла ее за плечи. Какая же она маленькая и худенькая – совсем ребенок, а крови и смерти не боится… Настоящая гречанка!

- Мы сделаем все, даже невозможное, если ты его так любишь, – в глазах Марии тоже показались слезы.

- Костас – мой друг, и это много значит, – Ленка снова вспомнила о законнейшей супруге Костаса - вряд ли она уже здесь побывала, иначе бы Мария об этом обмолвилась. Но тем не менее!

– Вы случайно не узнали фамилию Костаса? – теряясь в слабой надежде, спросила она Марию.

- Ставропулос, - кивнула Мария.

- Что, его другу уже закончили операцию?– удивился Яннис.

- Да, он уже отошел от наркоза и спросил о Костасе, назвав наконец-то его фамилию. Но мы пока ничего толком не можем ответить, как пойдут дела дальше, - вздохнула Мария, испуганно взглянув на Ленку, жалея о выданной информации. – А вот за пиццу спасибо – отдам ее девчонкам из хирургии, им сегодня пришлось попахать! – она явно хотела отвлечь Ленкино внимание.

- Хотите спанакопиту? – Ленка вдруг вспомнила о своем свертке в сумке, заботливо переданном Такисом.

- Честно говоря, я сильно проголодалась, – улыбнулась Мария, продолжая:

- Как только появятся новости о Костасе – я сообщу, ты же у Янниса в друзьях на Фейсбуке? – спросила Мария Ленку.

- Главное – что мы с вами друзья по сути! А на Фейсбуке тоже отвечу на его запрос, как только вернусь в Киев, – Ленка вытерла последнюю слезу.

- У нее смартфона нет, представляешь? Она ездит с кнопочным телефоном, а по Фейсбуку общается из дому в Киеве, по старому компьютеру, – Яннис развел руками и схватил Ленкину сумку, освобожденную от спанакопиты:

– Мария, дорогая, нам с Элени пора – мы еще в аэропорт должны успеть, – Яннис и Мария обнялись на прощанье. Ленка в порыве благодарности тоже крепко прижала к себе маленькую юную медсестру, подарившую ей сегодняшнюю встречу и … надежду!

И тут Ленка заметила памятник – небольшой мемориал из серого камня. Подошла, навела объектив… «Королева Ольга», - прочитала она.

- Русская княгиня Ольга основала эту больницу, - пояснил подоспевший Яннис. – Она всю жизнь помогала больным, раненым, радушно принимала всех гостей из России, даже очень бедных, хотя была женой греческого императора Георга! Супруг, конечно же, был недоволен, но Ольга отвечала: «Мне противно есть несколько раз в день по нескольку блюд, когда люди умирают от голода. Мне мерзки наряды – единственный цвет, который я считаю подходящим для земной жизни, это черный!» Мы ее называли Королевой всех эллинов. Ольга вернулась в Россию, когда Георга убили в 1913 году, и помогала в госпиталях во время Первой мировой войны. Кстати, этот госпиталь по тем временам был самый прогрессивный.

- Он и теперь – самый красивый! Сфотографируй меня, пожалуйста, на фоне фасада, и тую захвати, – Ленка протянула Яннису свою старенькую фотокамеру, пряча зареванные глаза под солнцезащитные очки.

- Дай Бог, чтобы этот снимок в больнице был у тебя последним, – глубокомысленно заметил Яннис, нажимая на кнопочку. – Тую захватить в кадр не смог, и на фотографии она все равно не даст аромата… Поехали скорее, видишь – солнце уже за горой! – он запрыгнул на мотоцикл, подтягивая Ленкину сумку.

-Подожди… можешь дать мне на секундочку свой смартфон? – спохватилась Ленка.

- Ты действительно хочешь опоздать на самолет! – вырвалось у Янниса, но все же он наградил Ленку своим «трактором».

«Костас Ставропулос» - ввела она в Фейсбуке. Ой, как же их много!

- Ищешь своего Костаса в Фейсбуке? Разве ты не видела, в каком он состоянии? – чуть не закричал Яннис. – И возможно, он вообще другим именем там назвался – к примеру, Яннис Харулис! Кстати, тебе нравится этот певец?

Ленка кивнула, вспомнив, как они с Костасом слушали песню «Ну же, возьми меня!». Ей высветилась тем временем на экране смартфона фотография с Фейсбука – такие родные голубые глаза, развевающиеся светлые кудри, открытая улыбка. Ленка быстро направила Костасу запрос в друзья и чуть не обмерла, увидев на его страничке репост клипа „And you my love» - с Ричардом Гиром и Джулией Робертс из «Красотки». Сколько раз она просматривала дома этот любительский клип, а сейчас заметила, как Костас похож на Ричарда Гира! Только глаза у Костаса голубые… и мускулы крепче – физическая работа сказалась. Да уж, кто привык работать за двоих, тому сложно найти свою вторую половинку – разве что четвертуя себя. «Сегодня, друзья, в свой день рождения, делюсь самой любимой песней», - подписал Костас еще 8 апреля…

Тут Яннис резко завел мотор:

- Видишь, какие пробки? А вот если бы мы раньше выехали! Ты понимаешь теперь, сколько значит всего-навсего одна минута?

- Как один процент, - задумчиво пробурчала Ленка, отдавая ему смартфон.

«Один процент, который не дает на 100% перепрыгнуть пропасть!» - пронеслось в ее голове.

- А теперь придется объезжать, чтобы добраться до аэропорта! – Яннис свернул с основной дороги. Ему засигналили, но он не останавливался и пояснил Ленке:

- Проедем между двух гор – нам же надо успеть вовремя, а меня уже ждет новый заказ на доставку пиццы!

Он ловко обогнал кавалькаду внушительных автомобилей своим маленьким бесценным мотоциклом. Почему бесценным? Не потому ли, что «надо быть маленьким, а не большим, тогда всюду пролезешь», как говорил Кролик Жирафу в мультике «Зоопарк на ремонте»?

Если бы не Яннис, не состоялась бы встреча с Костасом. Жутко считать встречей то страшное больничное свидание, где только шрам напомнил о шикарном молодом мужчине, готовом отдать свою жизнь ради спасения других. Сможет ли Костас выздороветь? Восстановит ли красоту и здоровье? Поддержат ли его жена и дети? Может, из кормильца он уже превратился для них в обузу?

Если любишь человека, он тебе дорог в любом случае и никогда не станет обузой. Можно вырвать гнилой зуб, подстричь посеченные волосы, обрезать сломавшийся ноготь (независимо от наличия или отсутствия маникюра), можно даже отрезать обмороженную или обгоревшую руку или ногу… Только нельзя вырвать из груди сердце, которое болит и ноет, страдает и переживает! Может, и не самое здоровое сердце, но твое, родное, его не выдерешь наружу и не выбросишь на помойку, пока живешь, и не считаешь свое сердце обузой только потому, что оно пока еще способно чувствовать боль. Значит, еще живое твое сердце, если чувствует боль! Почему же говорят «мужчина – голова, женщина – шея»? Ленка бы уточнила вторую часть поговорки: «женщина – сердце»: оно не вертит головой, как шея, и думает по-другому, чем голова, потому что, с одной стороны, нельзя умно любить, а с другой – не всякую глупость можно назвать любовью! Как не вырежешь из груди сердце, даже больное, так и не отрубишь себе голову, пока ты способен жить и любить. Не выкинешь на помойку свое сердце, потому что оно уже… принадлежит другому человеку!

Вдруг вдалеке, в горах, вспыхнуло пламя. Яннис мигом развернулся, выруливая, но на другой горе тоже показались отблески кроваво-красного зарева! Ленка вспомнила черное облако над Мати и поняла, что опоздать на самолет – не самое страшное в жизни, хуже, если они уже попали в огненное кольцо и можно с этой жизнью попрощаться… А еще недавно казалось, что жизнь – дрянь?!

Она почувствовала, как у Янниса проступил пот сквозь форменную рубашку. Мотоцикл замер, увязая в плавящемся асфальте. Яннис вытер пот со лба, скинул солнцезащитные очки на выбритый затылок и молча принялся изучать свой смартфон – что же им теперь делать? Куда двигаться? Где же полыхает зарево – далеко или совсем близко? Горы обманчивы!

Ленка обеими руками схватила четки Костаса, изо всех сил мысленно повторяя: «Все святые, спасите нас!» Больше ничего в голову не лезло. Вернуться назад, в больницу? Ждать на дороге, пока кто-то подберет и вывезет? Но не факт, что кто-то проезжающий по близлежащей трассе знает, куда следует двигаться при разбушевавшемся пожаре. И сумеют ли они выбраться в правильном направлении? Пламя полыхало все ярче над горой, скрывающей солнечные лучи. Как бы Ленка ни зажмуривала глаза, она чувствовала колыхание огненного ветра совсем рядом. Море, недавно дарившее отблески надежды, осталось далеко позади, а впереди – бушующая огненная пропасть!

Яннис быстро спрятал смартфон и выразительно посмотрел на Ленку. Что же он вычитал в новостях? Куда им ехать? Считанные секунды показались Ленке бесконечным полетом над пропастью… или в пропасть?

- Пожарные уже на месте, - без воодушевления процитировал Яннис последние известия из интернета. Затем, снова обернувшись к Ленке, произнес:

- Ветер с нашей стороны – мы должны прорваться, один процент шанса у нас есть, и нужно его использовать! Потому что если ждать, когда наступит счастливое будущее, то потеряем все шансы уцелеть в настоящем, – он что есть силы нажал на газ, и мотоцикл, превозмогая царящее дыхание огненной смерти, двинулся по огненной лаве плавящегося асфальта. Вокруг пахло гарью – Ленка не верила, что пожар стихает и вертолеты помогут. Это позавчера ей хотелось верить в лучшее, когда она увидела клубень дыма над Мати, и что?

Яннис с трудом сохранял скорость - асфальт раскалился, как свежий кисель, в котором периодически увязали колеса мотоциклов и автомобилей. «Мати тоже подожгли не случайно – пытались скрыть следы грабежа», - вспомнила Ленка слова Артемиса вчера по дороге к храму Иоанна Малороссийского. Поджигатели «накормили семью» «с-частьем» за счет чужих жизней! И, конечно же, при этом «любят животных», определят обгоревших оленят, щенят и белочек в госпитали, неутомимо собирая деньги в ящички возле касс супермаркетов… а, может, лучше просто окурки не бросать из машин? Не поить животных с рук, превращая их в инвалидов-питомцев, а просто поберечь чужие жизни безразличием к собственным порокам? Сделать «простое» дело, а не «вершить добрые дела» постфактум, когда умирающим уже все равно, насколько вы, простите, добрые? Не лучше ли сберечь все живое, пока есть что беречь на нашей земле? Пока мы еще живы…

Ленка зажмурила глаза, стараясь не думать о случившемся, желая перелететь время, попасть из дымящегося прошлого в безопасное настоящее. С закрытыми глазами кажется, что больше шансов вырваться из огненной ловушки и выжить! А еще – чтобы успеть к самолету, оторваться от земли, взлететь над смертельной пропастью между этих двух злосчастных гор, между жизнью и смертью!

Ленка уже не улавливала, сколько времени их преследовал запах гари и копоти, оседающий на ее футболочке, где постепенно от сажи бледнела вышивка: «Хоть в моем сердце скидка есть, оно не продается!» Да, если прикрутят обстоятельства, ты готов продать все – со скидкой или без… Только греческое ожерелье с перламутрами по-прежнему смело блистало – недаром же Ленка за ним охотилась! Оно точь-в-точь как у бабушки на той уцелевшей фотографии… Как же бабушка смогла сохранить во времена голодомора на Украине свое обручальное кольцо, которое до сих пор ждет Ленку в Киеве в шкатулочке на комоде? И сколько оно еще готово ждать, старинное обручальное кольцо, потускневшее от времени, но сияющее истиной, которое, конечно же, не тождественно брачному контракту, не устанавливает взаимные права и обязанности сторон, а также срок их исполнения, однако… является символом вечности на Земле? Бесконечной любви и преданности, не укладывающейся в рамки юридической документации и зачастую –узкочеловеческого здравого смысла, зафиксированного в брачных контрактах, обязательных для исполнения чужими друг другу людьми… Потому что свои люди, не чуждые друг другу – по сути единое целое, а контракт сам с собой – это нонсенс! Можно зафиксировать в договоре некоторые количественные показатели – кредиты, семейный бюджет, алименты на предыдущую семью, но… как же рассчитать не количественные, а качественные показатели? Как «обязать любить» и предусмотреть ответственность за неисполнение этого обязательства? Какими критериями измерять любовь? Как оценить поцелуи – по количеству или по качеству? И что такое теплота – это горячий чай, солнечный свет или… пожар? Иногда кажется, что пожар застилает солнце - так, как сейчас!

А четки намертво, до боли впились Ленке в руку, щемящий спазм помогал ее душе немного абстрагироваться от ужаса надвигающейся катастрофы. В сознании неумолимо всплывали лица тех, кого она видела сегодня на сайте в Фейсбуке – сгоревшие в Мати детки, бабушки, влюбленные… Сколько их? Как долго будут искать пропавших без вести? Да и можно ли на земле «пропасть без вести» в эпоху сотовых телефонов?

Все четче звучали в ушах слова молитв на литургии, которые столько раз, не вникая в смысл, слушала перед молитвой "Отче наш": «Христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны, и доброго ответа на страшном судилище у Господа просим…» Теперь стало ясно: чтобы не подохнуть, как скотине, надо молиться о христианской кончине в течение целой жизни – на то она и дана! Или кто-то может похвастаться, что живет и будет жить на Земле вечно?

Четки уже перерезали руку – хлынула кровь. Ленка аккуратно, не сбивая Янниса с траектории, открыла глаза, стараясь не рассматривать выжженную землю, и положила свой носовой платочек, щедро пропитанный слезами, на набухающий… шрам на руке, как у Костаса! Видимо, чтобы два сердца стали единым целым, им нужен все-таки один общий шрам, в противном случае люди как были, так и остаются чужими друг другу в сердце, несмотря на юридическое или даже духовное родство.

Ленка затянула платочек на руке потуже и свернула свои волосы калачиком, чтобы на них ненароком не попала искра от тлеющих углей сожженных деревьев. Кругом зияла сажа – ею покрылась еще недавно благоухающая трава, кустарник на обочине и редкие смелые деревца, посмевшие вырасти вдалеке от лесного массива. Но даже сейчас лучше превратиться в растение, чем в животное!

Ленка уткнулась в спину Янниса, зажмурив глаза, а он молча рулил дальше, периодически останавливаясь и поглядывая в смартфон, уточняя, откуда надвигается пламя. Вдруг мотоцикл заглох. Неужели не хватило бензина? Яннис же заправился! Или же смерть всегда впереди, как бы ты от нее ни убегал?

- Что – бензин? – робко прошептала Ленка. Яннис молча нажал на педаль – по-прежнему глухо! Лишь стая ворон, не лишенных права голоса, кружила в небесах над обгоревшими деревьями, обсуждая ситуацию на своем, не ведомом людям, языке.

Ленка скинула платочек с окровавленной руки и в который раз посмотрела на четки Костаса. «Святой Ефрем, помоги нам!» - мысленно просила она в полном отчаянье, из последних сил обращаясь к святому, который сквозь века озарял людей светом надежды и истины – недаром же его изображают с лучиной в руке! Пусть же светит маленькая лучина надежды тем, кого Господь до сих пор уберегает от гибели в пожаре…

Яннис обернулся к Ленке, как будто слыша ее молитвы. Ничего не сказал. Но снова попробовал нажать на газ – с третьего раза мотоцикл рванул с места, преодолевая расплавленные асфальтовые лавы: хорошо, что трасса не загружена, иначе не выбраться им отсюда!

- Аэропорт уже скоро, только выпрыгивай на ходу – там очень дорогая стоянка, – Яннис изо всех сил старался перекрикнуть мотор.

- А мы уже проехали …пожар? – Ленка боялась радоваться раньше времени - не верила, что смогли перелететь пропасть.

Яннис кивнул. Тогда еще раз уточнила – неужели спасены?

- Я же сказал: да! – что есть духу закричал он сквозь рев мотора. – Пожарные уже подоспели!

На радостях Ленка поцеловала в щечку своего спасителя.

- Если б не пожар, я не заработал бы второй твой поцелуй, – пошутил Яннис, самодовольно задрав нос и прибавив скорость – благо, здесь уже асфальт не расплавлен!

Смеркалось. Солнце спешило – ему еще надо побывать в Коринфии, в Кинете и Лутраках, отражаясь в целебной воде минеральных источников, подкрепить силу древних горных хребтов своим неугасающим, несмотря ни на какие пожары, сиянием, а оттуда – покатиться дальше в свободном полете на Керкиру и Закинтос, чтобы завтра снова вернуться в Афины… и в Мати. Пожары везде, но они не затмят Солнце, хотя и ярче горят!

Возле аэропорта – суматоха больше обычной: видимо, пожары заставили туристов сократить отпуск. Как же втиснуться сквозь нескончаемую вереницу автомобилей? Яннис наконец нашел лазейку и притормозил, подавая Ленке сумку. Она только теперь осознала две вещи: во-первых, что оба спасены, а во-вторых – пора возвращаться на родину. Хоть и чувствовала себя гречанкой в душЕ, но документы никто не отменял: родина – это не всегда то место, где твои друзья, родные и близкие, где твой дом и кров, но куда ты обязан всякий раз возвращаться согласно действующего законодательства, как бы далеко и высоко ты не вырвался - чтобы оплатить и задекларировать доход, налоги, коммуналку, оформить разные документы. Родину не выбирают – это она выбрала нас и обязала ей служить. Никто не спрашивал, где бы мы хотели родиться – в СССР, на Багамах, в Германии или Греции, а у каких родителей – и подавно не спросят, иначе все младенцы выстроились бы в очередь только к богатым родителям… которые, безусловно, тоже плачут! Но бедные, следует заметить, плачут не меньше богатых. Бедность, конечно же, не порок, однако «бедность» и «беда» - однокоренные слова в русском языке (в отличие от греческого), точно так же как «Бог» и «богатство»… увы!

Схватив сумку, Ленка помахала рукой Яннису, подарившему ей сегодня встречу с любимым человеком – ужасную и долгожданную одновременно. Сможет ли она увидеть Костаса еще раз? Когда он выздоровеет? Ленка не хотела признавать, что его спасение – это уже чудо, и не надо много требовать, тем более – спешить. Но безнадежно мечтала вернуться в ушедший счастливый миг, когда они с Костасом, красивым и крепким, держась за руки, слушали бесподобную греческую мелодию и на скоростях летели в порт, оба окрыленные надеждами, а не утопающие в расплавленном асфальте…

Яннис растворился на своем мотоцикле в вечерней дымке. Афинский аэропорт, всегда встречающий и провожающий акустической музыкой, на сей раз затаенно молчал, притихший в трауре по погибшим в пожарах. Сдержанные служащие делали свою обычную работу – помогали перевозить коляски, отвечали на вопросы туристов из разных стран. Наконец Ленка увидела знакомую эмблему – ей сюда, на Киев…

Ух, сколько же народу собралось! Детки, бедные, капризничают, мамаши никак с вещами не управятся, а тут еще и немец нехилых форм наматывает круги между их вещей… „Diese Russen mit ihren Sachen“, - донеслось до Ленки его ворчание. А что он хочет – разве из Эллады уедешь без сувениров? Вот Ленка, как ни любит путешествовать без багажа, а все равно набрала сколько – и посуду, и косметику, а туфли – вообще, как у царицы! Хорошо, что Ленка не страдает комплексом Золушки и может купить себе все сама, даже целых две королевских туфельки греческой фирмы DEMAGO!

„Diese Russen mit ihren Sachen“, - снова послышалось бурчание немецкого туриста. Объяснить ему, что ли, что мы – не русские, а украинцы? Не поймет, наверное, хотя Ленке не составит труда выразить свою мысль по-немецки.

А он-то, оказывается, молодец - разведал, где очередь поменьше! Ленка ринулась за немцем – может, останется больше времени на дьютик, для выбора эксклюзивного оливкового масла… В кафе за чашечкой кофе заходить не стала – во-первых, много народу, а во-вторых… как же нелегко дается обычно последний глоток «эллинико»!

Ленка задумалась и не заметила, как немец уже оказался за нею в очереди – и не русские, кстати, в этом виноваты, а его соотечественники, которые Ленку как даму пропустили вперед. Но греческие служащие на стойке удрученно заметили:

- К сожалению, здесь только граждане ЕС, а Украина – в другую очередь…

-Diese Russen mit ihren Sachen, - бурчал позади все тот же немец, подающий свой европейский паспорт на контроль.

И тут девушка на стойке решила уточнить у него, кто же имеется в виду – ведь у Ленки-то паспорт украинский, при чем же здесь русские, которыми он так возмущается?

- А чем русские от украинцев отличаются? – лаконично спросила гречанка-служащая на чистейшем немецком.

- Размером сумок, - ничесоже сумняшеся, буркнул немец, схватив свой рюкзачок.

Ленка вяло поплелась к другой стойке, где народу прибывало и прибывало. Наконец дошла ее очередь.

- У Вас есть багаж? – спросил ее молодой регистратор.

- Нет, - устало вздохнула Ленка. Не отдавать же в багаж красивую греческую посуду, тем более – королевские туфли?

Регистратор скептически глянул на тяжелый баул, превышающий нормы провоза ручной клади. Неужели заставит заплатить за перевес? Какие-то деньги еще оставались на карточке, но – только на масло!

Служащий внезапно спросил:

- Знаете, почему я Вас выпускаю без дополнительной оплаты за багаж?

Ленка удивленно помотала головой.

- Потому что знаю: Вы вернетесь! – улыбнулся молодой человек, прикрепляя бирочку к баулу и выдавая посадочный талон.

«Конечно, вернусь! – забилось Ленкино сердце. – Чтобы снова увидеть восход и закат над морем, от первого луча до последнего, посетить древние греческие монастыри, ловить дыхание свежего морского ветра, запах азалий и лимонов, печеной рыбы и баклажанов… Чтобы разжиться греческой шубкой и новой кожаной сумочкой к уже купленным туфлям! Чтобы встретить новых друзей, интересных знакомых, совершенствуя свое произношение и не только. Чтобы ощутить дух вечности над пропастью жизни и руку… любимого человека!»

Ленке отдали паспорт. Теперь – пограничный контроль. Здесь толпа еще больше! Нет, ей не в европейский коридор, а вместе с индусами в тюрбанах и евреями в ермолках. Чуть поодаль на расстеленном коврике бил поклоны в сторону Мекки парень арабской внешности, держа Коран в руке.

- Пропустите, пропустите, наш самолет на Питер улетает, - отталкивая Ленку, суетилась высокая девушка, которую индусы и евреи безропотно пропустили (китайские туристы недавно улетели). Все поняли по-русски - никакого языкового барьера!

Ленку определили к средней кабинке паспортного контроля – каково же ее удивление видеть того самого пограничника, который не хотел ее впускать в страну!

- Ааа, сестра Никоса Икономопулоса, – он не без интереса еще раз изучил Ленкин паспорт и прочитал надпись на футболочке. – «Хоть в моем сердце скидка есть – оно не продается»! Встретила брата? – съехидничал, улыбаясь.

- Да! – честно ответила Ленка. Почему «честно»? Потому что родственную душу она уже нашла и, пожалуй, не одну.

Штамп в загранпаспорт, а дальше – таможня. Зазвенело ожерелье под рамкой - значит, это настоящая драгоценность, купленная в позапрошлом году в аэропорту Элефтериоса Венезелоса! Как у бабушки, точно! Не обязательно быть богатой, чтобы ценить красоту. Но коль «богатство» претендует на корень «Бог», то лучше верить в Бога, чем козырять богатствами. Бабушка родилась в богатой семье, но красота – это больше, чем деньги, украшения и косметика. Это – гармония, когда ты не «жертвуешь», не «делаешь добрые дела», а являешься добрым по сути! А разница существенная, как между "любить" и "заниматься любовью": можно оплатить "занятия любовью", но нельзя купить любовь!

Бабушка без сожаленья продала то прекрасное фамильное ожерелье во имя спасения семьи от голодомора - она по-настоящему любила свою семью, ничего не теряя с продажей ожерелья. Его отсутствие не сделало бабушку менее красивой – наоборот, до последних дней все восхищались ее внешностью, а внутренний мир неизменно пребывал в гармонии мудрости и добра, несмотря на перипетии жизни в Советском Союзе. Ее доброта заключалась НЕ в том, что она ПРОДАЛА ожерелье в обмен на кулечек гречки, хотя это можно воистину назвать "добрым делом", без сарказма- когда жертвуешь свои, а не забранные у других людей драгоценности. Доброта - в том, что бабушка НЕ ПРОДАЛА свое обручальное кольцо, что по-гречески означает... "βέρα"!

Наконец-то после детального осмотра ожерелья Ленке открыт доступ в дьютик… Запах дорогих парфюм отовсюду. Нет, пора в другой отдел – за маслом, и обязательно дотащить это греческое золото до Киева!

- Вы все будете брать? – удивленно спросил молодой кассир (гречанки в такое позднее время уже не работают, в отличие от кассирш украинских аэропортов - последняя кассирша дьюти-фри напротив уже закрывала кассу отдела косметики), завидев пять литровых бутылей с разных греческих островов и полуостровов – Крита, Родоса, Закинтоса, Пелопоннеса и Халкидиков. Ленка уверенно кивнула – коль ее не заставили доплачивать за перевес, то деньги на масло еще есть на карточке! А ноша не тяжела – потому что, во-первых, полезная, а во-вторых – уже своя.

Правда, крошечную сумочку теперь тащить тяжелее – на какое бы плечо ее пристроить? Но все равно она не сидит на месте… А, пришло СМС от банка, сколько денег осталось (если осталось). Надо бы глянуть – вдруг на такси с Борисполя хватит? Нет, это не банковская СМС – какой-то незнакомый номер написал по-гречески:

«Мария сообщила, что…»

. И тут ее видавшая виды мобилка написала предупреждение: "Малый заряд батареи"... О, не может быть - говорят "старый друг лучше новых двух"? Зачем же ты так подводишь, старушка?

Ленка беспомощно озиралась по сторонам, ища глазами, у кого бы попросить зарядку. Но туристы были оснащены модерными смартфонами - их зарядка не подойдет. Может, попросить у служащих? Откажут ли они ей, как тот бармен на пароходе?

А тем временем кассир заметил ее растерянность и уточнил, не потеряла ли она свои вещи. Ленка подтянула поближе к себе пакет с оливковым маслом и баул. И тут она увидела заветный зарядный шнур у компьютера кассирши из отдела косметики, которая уже гасила свет возле кассы...Не теряя отблеска надежды, Ленка показала ей погасший экран телефона - она уже забыла как греческие, так и русские слова, чтобы выразить свои эмоции.

-Нам нельзя - доступ туристам к кассе закрыт, что Вы! - осторожно прошептала кассирша, отмахиваясь от Ленки.

- Это СМС о человеке из Мати, - задыхающимся голосом выдавила из себя Ленка.

Кассирша молча подключила ее мобилку к своему зарядному шнуру, по счастливой случайности еще не отключенному от блока питания. Минута, пока заряжалась мобилка и раскрывалась СМС, тянулась для Ленки целой вечностью. Кассирша несколько раз виновато глянула на нее - типа, что же ты сразу не сказала, что это - не просто СМС, а письмо надежды из Мати?

Наконец Ленка, затаив дыханье, раскрыла сообщение полностью и дочитала до конца:

«Костас пришел в себя и произнес твое имя. Легкого взлета, мягкой посадки и скорейшего возвращения в Элладу! Яннис»

Ленка потеряла из виду кассиршу, экран компьютера, даже свой баул. Она так и не поняла, остались ли у нее деньги на карточке - грех тратить скудный заряд батареи для выяснения скудного остатка на карте. И если придется идти пешком с Борисполя на Киев – не страшно, даже ночью, даже при отсутствии взбадривающей чашечки «эллинико». Аэропорт засиял перед Ленкой - пассажиры не казались мрачными и торопливыми, а наоборот - экзотичными и интересными! Служащие таможни (каждый – по-своему) издалека выглядели обходительными и тактичными. Правда, видимость все хуже и хуже – не только сверкающие лампочки, но и предательские слезы мешают писать ответ Яннису.

Ленка присела в зале ожидания на кушеточку - благо, с вещами ей помог старенький грек, летевший с женой в Америку. Надо бы немного отдохнуть перед последним рывком в самолет, а главное – хоть чуточку успокоиться: «Господи, неужели надежда не умирает? Неужели Любовь живет на Земле не только по контракту и не только надеждами, и ее, несмотря ни на что, еще не постигла «земная кончина»? Если это правда – тогда зачем мне слезы? Почему же сердце никак не уймется? Разум больше не принадлежит мне, а мысли летят сквозь пропасть к нему, единственному человеку… Я больше ничего не вижу перед собой, кроме одного лица… нет, не забинтованного, а красивого и мужественного!

Но кое-что все-таки вижу – блеснула вдалеке… молния? Афины часто провожают молнией, будто не хотят отпускать, создавая иногда самые невероятные препятствия. Нет, на сей раз не гроза - просто освещение в аэропортовском кафе такое: разноцветные лампочки пробиваются сквозь полуночный мрак, подражая солнечным лучам, освещающим ту церковь в порту Мармари, откликаясь на мои молитвы. Лампочки, конечно же, не солнце, но без них – никак!»

Ленка собралась с духом. Что же ответить Яннису? Где найти слова, чтобы поблагодарить его за спасение от пожара и… безнадежности. Теперь Ленка уверена: надежда не умирает, ни первой, ни последней, поэтому не надо ее хоронить, лучше - хранить, перелетая с нею по жизни все пропасти.

«Янни, я уже улетела, но не на самолете, а на крыльях радости и надежды»

Ленка обернулась - что-то, кроме слез, опять ярко и уверенно блеснуло у выхода к посадке, помимо зеленовато-фиолетовых лампочек и сверкающих издалека прожекторов. «Не все то золото, что блестит?» Слезы, высыхайте скорее, интересно рассмотреть - что же светится? «Может, кто-то просто включил смартфон, пока еще «берет волну», - подумала Ленка.

Нет же, это блестит монетка - украинские десять копеек, вот так удача! На Украину за нею возвращаться не обязательно…

«Во что бы то ни стало снова прилечу в Элладу и верю, что все будет хорошо: у тебя, Марии и Костаса. Надеюсь, скоро увидимся! Спасибо огромное, Янни!»

Конечно, «все хорошо» - это преувеличение, потому что мы пока еще не в Раю: нас от него отделяет целая пропасть, которую надо стараться перепрыгнуть в течение жизни. Но в Элладе одолеть разрыв между временным и вечным значительно легче, потому что именно здесь, несмотря на земные гарь и копоть, на крыльях любви и надежды… два берега встретились!