На Поклонной горе запустили фонтаны..
2-го сентября в 10 часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своею рекой, своими садами и церквами, и, казалось, жила своею жизнью, трепеща как звездами своими куполами в лучах солнца.
Толстой Л. Н., Война и мир. Том третий, 1873
На Поклонной горе* запустили фонтаны
И подсветка горит ярко-красным огнём,
Здесь сегодня сверкают лишь золотом храмы,
В память тех, кто погиб под российским орлом**...
Молодёжь здесь под ручку средь сосен гуляет,
И катаясь на досках, смеётся порой...
И лишь в старом музее серый танк отдыхает,
Словно эхо судьбы, пораженный войной...
И я тоже сегодня зайду на минуту
В этот тихий и чистый земной уголок,
Я у храма, конечно, задержусь, если буду,
Вспоминать, тех кто стал - нашей с Вами судьбой...
А судьба наша здесь, сами знаете, злая,
Не щадит она тех, кто в строй встал со страной,
Защищал её грудью от войны и пожара,
Не жалея себя, уходил, став звездой...
Мы забыли о них, время память стирает,
Их уже не вернуть с тех далёких времен...
И лишь дети порою отцов вспоминают,
На минуту вдруг вспомнив, приснившийся сон...
А в том сне их отцы, как всегда молодые,
Улыбались так мило, уходя на войну...
А от них оставались только стёртые письма,
В них они нам писали, как любили страну...
* "Четырнадцатого сентября Наполеон сел на лошадь в нескольких милях от Москвы. Он ехал медленно, с осторожностью, заставляя осматривать впереди себя леса и рвы и взбираться на возвышенности, чтобы открыть местопребывание неприятельской армии. Ждали битвы. Местность была подходящая. Виднелись начатые траншеи, но все было покинуто и нам не оказывалось ни малейшего сопротивления. Наконец, оставалось пройти последнюю возвышенность, прилегающую к Москве и господствующую над ней.
Это была Поклонная гора, названная так потому, что на ее вершине, при виде святого города, все жители крестятся и кладут земные поклоны. Наши разведчики тотчас же заняли эту гору. Было два часа", – описывал происходящее адъютант Наполеона Сегюр.
Французский император не спешил въезжать в Первопрестольную впереди своей армии на белом коне. Вооружившись подзорной трубой, он находился на Поклонной горе. Пребывание Наполеона на Поклонной горе было вызвано не простым желанием обозревать Москву из подзорной трубы – сколько городов видел он вот таким образом за свою военную карьеру! Командующий "Великой армией" ждал здесь ключи от Москвы, а также "хлеб-соль", по русскому обычаю. Однако, время шло, а ключей все не было. Тогда Наполеон решил заняться не менее важным делом: увековечить свой первый день в Москве, немедля написав письма парижским чиновникам. Как хотелось Наполеону тут же, сию минуту сообщить, что Москва, как и многие столицы Европы, "официально" пала к его ногам. Но ключи так ему и не принесли и это стало началом тех неприятностей, которые привели к бесславной кончине его армии в России"
** "Двуглавый орёл был принят на государственной печати после венчания в 1472 г. Ивана III Великого с Софьей (Зоей) Палеолог, племянницей последнего императора Византии Константина Палеолога. Он символизировал передачу наследия павшей Византии. Двуглавый орел был символом Мидийского царства — древней державы на территории Передней Азии при мидийском царе Киаксаре (625-585 года до н.э.). Мидийское царство, образовавшееся некогда из племенного союза, занимает видное место в политической, культурной и экономической истории древности. Это одно из государств, где широко распространился зороастризм (священный огонь, доставляемый в роге двуглавым орлом-фениксом с неба, служил символом обновления Вселенной и человека) и учения, непосредственно связанные с ним. Оно просуществовало в период с 670 г. до н. э. по 550 г. до н. э., но в годы своего расцвета простиралось гораздо шире условных этнических границ. Затем двуглавый орел появился на эмблемах Рима при Константине Великом. После основания в 330 г. новой столицы — Константинополя — двуглавый орел стал государственной эмблемой Римской империи. После принятия христианства из Византии Русь стала испытывать сильное влияние византийской культуры, византийских идей. Вместе с христианством на Русь стали проникать новые политические порядки и отношения. Особенно усилилось это влияние после брака Софьи Палеолог и Ивана III. Этот брак имел важные последствия для монархической власти в Москве. Как супруг, великий князь Московский становится преемником византийского императора, считавшегося главою всего православного Востока".
