Он любил твою Лену беспамятно, беспробудно. Исчезал, появлялся. Тебя обзывал занудой. И на Лену смотрел, словно кот, Васёк, на рыбок. Лена прятала взгляды, пустые и без улыбок. До утра гудели, бои вспоминая, и поминая братьев. А потом он валился на пол, перед кроватью, засыпал трупаком на сутки. С утра пил кофе. Дом будили дверные стуки - таким всё пофиг... И опять уезжал, побеждал, вершил... Приползал ошмётком. Ты впускал и спасал. Не видел - как будто плёткой обжигали твою Елену его глазища. Он молил не о жизни, бинтах или капле горькой. О надежде кричал беззвучно, как самый нищий... Лена губы кусала, молча, кривилась снова. Оттирала от крови и штопала, всё без слова. А однажды его внесли в ваш дом, едва живого. Кровь испачкала весь диванчик, её обнову. Лена скорую вызвала в этот раз, ушла в сторонку. Ты ругался, кричал, что мразь, что порвёшь, где тонко... Исподлобья бросала взгляды, ждала упорно. И была несказанно рада прибывшей скорой. Отдирала густые капли с дивана рьяно. Ты бесился, ворчал про бред, безвозвратно пьяный... Ранним утром звонил главврач из больнички местной, что-то мямлил, просил забрать, с родными вместе...

В дом ваш его тогда не впустила Лена. Зря грозил ты, молил, кричал, преклонял колени.

"Мертвым больше не место в доме, с живыми рядом." И тебя полоснула полным презренья взглядом.

Хоронили с родными, тихо, без караулов... Ты весь мир про себя костерил, и пулю-дуру. В мутной памяти всплыл денёк, когда он с усмешкой врал, что, мол, дуракам везёт, выпадает решка. И что с Ленкой тебе свезло - королева Ленка.

 

Ты в подъезде, себе назло, колошматил стенку...

 

 

P.S. Сорри. Подправила текст и переписала аудио.