Беседа двух старых оленеводов

Зимой в Туве, а, может, на Чукотке,

Где племенная связь всегда остра,

Деды, узнав друг друга по походке,

Курили мирно трубку у костра.

 

«А мой племяш, - сказал один, - в столице.

Там всем оленям обломал рога.

Он запретил скакать и веселиться

И ввёл систему штрафов, что строга.

 

Годами он косил с асфальта ягель,

Менял местами плитку и бордюр.

Там среднеазиатский вьючный дрягиль

Племяннику несёт тюки купюр.

 

А чтоб олени там не быковали,

Чтоб плитки можно было больше класть,

Он парализовал им магистрали,

Проезжую, однако, сузив часть.

 

Сейчас у них и вовсе стал шаманом,

Всех русаков по юртам разогнав.

Как в бубен бьёт по голубым экранам,

Гундосит, что не будет больше прав».

 

«О, круто-круто твой племяш поднялся.

Но зять мой тоже время не терял:

Сначала он в спасатели подался

В какую-то контору «Глававрал».

 

Где полыхнуло или затопило,

Он за услуги выставляет счёт.

Чтоб ведомство беду предотвратило,

Невыгодно и не идёт в зачёт.

 

А тут ему и вовсе подфартило –

Проворовался мебельщик один.

Вооружённые возглавил силы,

О чём не смел мечтать простолюдин.

 

Сейчас не надо разных академий,

Мотаться по военным округам.

Бороться надо против эпидемий

И грозно так перстом трясти врагам.

 

А если недовольных много панков,

Не справятся Росгвардия, менты,

По людям можно пострелять из танков,

Как Ельцин ради будущей мечты.

 

В Москве оленеводам вверх дорога.

Ещё спортсменов любят всех мастей.

Они законы делают немного

На знаниях из разных областей.

 

Опять же, слышал, при делах татары,

Давно подмяли стройки под себя.

А рулят неразумные хазары,

Уж половину русских истребя…»

 

«Нам, аксакалам, это непонятно.

Есть небо, воздух, пастбища, луга.

А в городах так грязно и развратно.

Зачем им деньги гуртовать в стога?

 

Я молодых учу – не лезьте в гущу,

Где вас, возненавидя, проклянут.

Но мой племяш быть хочет власть имущим

И уж не может бросить свой хомут».

 

«И мой зятёк, я не скажу, что счастлив –

На личное ни времени, ни сил.

Верховный до тех пор к нему участлив,

Пока он удила не закусил…»

 

Два старых пастуха-оленевода

Сгодились там, где родились на свет.

А те, кто изменил заветам рода,

Не доживут до их преклонных лет.

 

 

12.05.2020