МАЙ-ОБЛОМАЙ

Donata

 

Май-озорник раскрасил цветом

Жасмина улицу мою.

А звёзды, словно самоцветы,

Сияли в небе. На скамью

 

Мы с ним присели под луною.

Он мне шептал, что одинок,

Потом на кофточке рукою

Стал расшнуровывать шнурок.

 

- Какая наглость для поэта! -

В него я кинула букет.

- Вы обещали мне сонеты

Коробку "Ассорти" конфет!..

 

 

Навеяло…

 

 

МАЙ-ОБЛОМАЙ

 

«Май-озорник раскрасил цветом

жасмина улицу мою» (с)

Я, как дурак, встаю с рассветом

и жду избранницу свою.

 

Дождался…

Сели на скамейку

и засмущалися чего-т.

Она спросила:

«Вы Индейкин?

Поэт?!

Тот самый?!?!

О, mein gott!!!

Автограф можно?

Не буровьте!»,

 

а я,

шепча ей нежно:

«Ок!»,

вдруг резво стал на белой кофте

тугой развязывать шнурок.

 

Она в ответ:

«Могу на это

от норм морали отойти

за пять

(как минимум)

сонетов

и три коробки ассорти».

 

Кричу:

«Всё мигом будет, пусик!

Сиди от счастья тут вопи!

Я побежал…»

 

«Ещё Шампусик

походу тоже прикупи!»

 

Я был в нокауте глубоком,

как от Головкина Лемье,

когда, сражённый словно током,

я подошёл к пустой скамье.

 

Увы…

Закончилась интрига.

Мне даден в жизни был урок…

 

Скамья…

на ней помадой фига…

и змейкой сложенный шнурок.