Иосиф Шварц (Эрих Мария Ремарк "Ночь в Лиссабоне") - Чтения. Литература в лицах. Ноябрь 2019

Когда человек теряет всё, ему кажется, что дальнейшее существование бессмысленно, потому что он боится, что оно, заполнив образовавшуюся пустоту, сотрёт или исказит воспоминания о том, что он потерял, и чего уже никогда не будет. Это разъедает его изнутри… до тех пор, пока он не найдёт новый смысл.

 

Почему автор эссе решил написать о Иосифе Шварце, он и сам до конца не понимает. Ремарк – один из любимейших писателей, его роман «Ночь в Лиссабоне» - нет. Главный герой романа – тем более. И, тем не менее, захотелось написать именно о нём. Может быть потому, что вряд ли о нём вообще кто-то стал бы писать. А ещё потому, что роман о любви, о мечте, о несбывшихся надеждах, о поиске себя… да, на фоне уродливых декораций войны, но не о ней самой. Удивительное дело, но впервые прочитав роман в далёком 91-м, автор был твёрдо уверен, что главный герой романа – тот, от чьего лица ведётся повествование. Более того, у автора сложилось стойкое впечатление о том, что это книга с хорошим концом. Он ошибался. Нет у Ремарка счастливых финалов. А «главный герой» оказался всего лишь частью декораций, в которых разворачивается жизненная драма настоящего главного героя – Иосифа Шварца - обычного человека, попавшего в ужасные обстоятельства, пытавшегося в силу своих возможностей как-то спастись, выжить, убежать от надвигающегося хаоса, при этом прекрасно понимающего всё, что происходит, и к чему это, в итоге приведёт.

Иосиф уехал из Германии, оставив жену, как он сам себе объяснил для того, чтобы не портить ей жизнь, но это был только повод. На самом деле он не представлял свою жизнь с ней, зато отлично представлял эту жизнь без неё. Это было понятно, а потому не страшно. В течение пяти лет он метался по Европе в надежде найти какой-то выход или исход и вдруг почувствовал, что должен хотя бы увидеть её. Шварц возвращался к ней, в тот момент даже не до конца понимая, зачем. И Елена сама всё решила за них обоих. Впрочем, как всегда.

Главный герой часто испытывает страх, никого не спас, даже никому не помог, в силу этой своей трусости, потому что он «знает», поможешь – будешь виноват. Он вывез с собой мальчика, потому что об этом попросила его жена. Он пытался объяснить еврейской семье в лагере во Франции, что, если они вернутся домой, их ждёт смерть… опять же по её просьбе. Он думал, что Елене нужна была опора в его лице. Но он ошибался. И об этом ему говорит его случайный собеседник в эту ночь. Это она была его опорой, его Ариадной, которая довела его, вопреки всему, до выхода из лабиринта и, наконец-то, смогла позволить себе уйти, когда убедилась, что с ним будет всё в порядке. Одного она не учла. Того, что он не поедет в Америку, потому что этот путь был для него бессмысленным существованием после… А ему необходим был смысл. И Шварц его нашёл, наконец-то, решив не бежать от надвигающейся лавины, а попробовать сделать хоть что-то, чтобы ей противостоять. Но он не нашёл в себе храбрости нести свои воспоминания один. Безумно любив жену, Иосиф Шварц так и не смог заставить себя до конца ей поверить. Но и узнать правду побоялся. Побоялся, что это знание/незнание рано или поздно разрушит то, что необходимо сохранить в том виде, в котором всё было в счастливое время. И тогда он, как страус, вновь сунул голову в песок, придумав себе выход – рассказать свою историю первому встречному, создав иллюзию для самого себя, что так его история останется в первозданном виде, не замутнённая ничем.

Нет, в главном герое нет ничего героического, он просто хороший человек, который попал в жернова войны, человек, каких сотни тысяч, и даже его история – не уникальна. А потому ей веришь на сто процентов. В своих поступках он часто полагается на спонтанные решения и на удачу, действуя инстинктивно и в рамках предлагаемых обстоятельств. Даже убийство Георга – сволочного братца Елены, которое Шварц совершает – спонтанно и… в этих рамках.

 

– Странная вещь – безнадежность, – продолжал Шварц. – Как крепко сидит внутри нас стремление выжить, только бы выжить. Ты уже сдался, ты уже похож на жука, который притворяется мертвым. Но ты не мертв. Просто ты отказался от всех других усилий, кроме одного голого стремления выжить. В эти дни, бывало, я чувствовал себя подобным индийскому йогу, который отодвигает в сторону все, связанное с собственным я, чтобы…

– Искать бога? – перебил я с затаенной усмешкой.

– Нет, – задумчиво сказал Шварц. – Мы его ищем всегда, но ищем так, как человек, который, желая научиться плавать, прыгает в воду в одежде, с багажом и снаряжением. А нужно быть нагим.

– Вы нашли бога? – спросил я.

Это был грубый вопрос, но он почему-то стал для меня очень важным.

– Лицо в зеркале, – ответил Шварц.

– Какое лицо?

– Всегда одно и то же. Разве вы не знаете своего собственного лица?

– Лицо в зеркале, – повторил он. – И лицо, которое выглядывает у вас из-за плеч, а там еще одно, но тут вы сами вдруг обращаетесь в зеркало с его бесконечными отражениями… Нет, я его не нашел. Да и что с ним делать, если и найдешь? Впрочем, тогда у меня уже не было для этого ни времени, ни сил. Я оказался слишком глубоко на дне. Я думал только о том, что я любил. Я жил не богом, не справедливостью. Это было то же состояние, что тогда у реки. И опять я был один. Когда это приходит, можно не думать, раздумье только внесет путаницу. Все совершается само собой. Из жалкого человеческого одиночества нужно идти туда, куда неслышно толкает тебя неведомая рука событий. Только надо идти, ни о чем не спрашивая, и тогда все будет хорошо.

 

Но Шварц - человек цели. Он её видит и идёт к ней почти наугад, ни о чём не спрашивая, но ему везёт. Случайные встречи, которые вдруг оказываются судьбоносными – вот один из секретов этого везения. Настоящий Шварц, который, умирая, завещал ему паспорт и коллекцию рисунков, префект лагеря, который оказывается порядочным человеком, американец, от нечего делать помогавший оформить визы…

И Иосиф Шварц идёт, хотя знает уже, что счастливого конца не будет, будет просто конец и просто надеется, что он наступит не так скоро. Что они с Еленой успеют осуществить мечту. И когда эти надежды рушатся, даёт возможность другому человеку начать свой путь к мечте, потому что для него самого дальше нет пути в эту мечту. Путь закончился здесь и сейчас. Однако билет в светлое будущее не стал началом новой счастливой жизни для этих двоих. Билет вывел их из лабиринта, а дальше их судьбы разошлись… не по воле обстоятельств, а по их собственной воле. Паспорт Шварца Первого приносил удачу, но никому не принёс счастья.