На крыше
На конёк вскарабкаюсь верхом.
"Саблю мне!" - И я гусар некислый.
На чуть-чуть забуду обо всём,
время квадрокоптером зависло.
Господу в "Ватсап" задал вопрос,
Он - в игнор, за нрав мой словоблудный.
Цифрами наивность перерос,
мне в аду жетон куют нагрудный.
Зябко. Мыслей нет. Один мотив,
тихий и до боли незнакомый...
Вспоминаю, как писал "Цой жив"
на стене двенадцатого дома.
Тридцать зим скользнуло как с куста,
стал мохнат и до причин голодным,
пуст казённик и мошна пуста,
голый принцип на коньке холодном.
Льёт вода и сыплется песок,
время тает, дни стучатся в вены,
люди изменились - кто как смог...
Жив лишь Цой, как прежде - верьте стенам!
*
Скрюченные от мороза пальцы
притулю к трубе печной горячей...
Слезу с крыши и намажу смальца
на горбушку, да стаканчик чачи
опрокину. Огненные слёзы
добегут до хворых перспектив.
За Россию, дембель и берёзы,
за Цоя - чтоб всегда для всех был жив!
Небо затянуло хмарью грозной,
свист окна упрашивает спать.
Завтра на коньке опять замёрзну,
в хате снова чача будет ждать.
_ _ _
