Академия ГИПС. Часть 1. Перемены, переезды...
☆Тиган Файлид☆
Светловолосая невысокая девушка с тонкими чертами прелестного личика и пронзительными янтарными глазами, едва переступившая порог отрочества, стояла посреди улицы, и, задрав голову, смотрела на величественное здание Академии Группы Исследования Паранормальных Способностей (сокращённо ГИПС) под руководством Архимага Септимуса. Наконец-то! Наконец она здесь! Долгий путь окончен, все преграды преодолены, усилия увенчались успехом. Она зачислена на первый курс, а это значит, что ещё в течение нескольких лет ей обеспечена спокойная и, она надеялась, нескучная жизнь вдалеке от родных мест, подальше от неуютного теперь дома и ненавистных родственников.
Все неприятности начались с того, что в жестокой потасовке с кланом Рысей был тяжело ранен и вскоре простился с миром отец. Тиган даже не предполагала тогда, чем это для неё обернётся. Файлид… Короли Гринвудского клана Волков. И Тиган — единственная наследница. За неимением детей мужского пола наследовать власть в клане могла и женщина, но не раньше совершеннолетия и только после того, как пройдёт ряд испытаний, чтобы доказать свою физическую и духовную силу. До этого времени управляет делами клана назначенный советом опекун, которым стал дядя Тиган — младший брат погибшего короля. Однако, тому опекунства показалось мало. Он захотел занять место консорта, принудив племянницу к браку. А когда получил отказ, высказанный со свойственной девчонке насмешкой и прямотой, попытался попросту изнасиловать её, не оставляя этим шанса избежать замужества. Но, внешне хрупкая, Тиган не зря много лет тренировалась под руководством лучших воинов отца. Насильника ждал крутой облом… с переломом обеих загребущих конечностей. А девочка, отстояв свою честь, решила до наступления совершеннолетия по оборотническим законам (по человеческим она уже больше полугода была совершеннолетней) укрыться в людских землях, поступив в знаменитую Академию для полного раскрытия магического потенциала.
И вот теперь, с чувством удовлетворения от успешно окончившегося предприятия, Тиган стояла у входа в Академию, у порога в новую, свободную и интересную жизнь…
☆Аллатониалиариэль Зелёный Лист, или Ниэль.☆
— Во блин, громадина… и одни камни, ни деревца, ни листочка. Зашибись, как классно! Пять, целых пять лет без блядского леса!
Так думала, стоя у входа в Академию ГИПС, юная, высокая и стройная эльфийка с блестящими ярко-рыжими волосами, симметрично окрашенными перьями всех цветов радуги по моде людских неформалов. Её зелёные глаза смотрели на мир решительно и насмешливо, с немалой долей наглости и превосходства. Конечно, всем, кто видел сейчас девушку, сразу же приходил в голову вопрос — что делает лесной эльф так далеко от леса?
А вот теперь о главной проблеме Ниэль. Такое случалось только несколько раз за всю историю: вместо магии жизни или земли, девочка родилась с огненным Даром. Даже внешне отличалась она от сероглазых с антрацитовыми волосами сородичей. И, как и следовало ожидать, это очень сильно осложнило неправильной эльфийке сосуществование с лесом, а значит и с соплеменниками, фанатично этому лесу преданными. Ниэль потеряла счёт нотациям и трёпкам, которые получала после случайных поджогов деревьев, происходивших из-за нестабильности юношеской магии и отсутствия нормального обучения, позволившего бы девушке взять Дар под контроль. Нелюбимая и отверженная, Ниэль росла дерзкой и решительной, не признающей авторитетов, напоказ грубой и несдержанной на язык.
Измученные друг другом, Ниэль и её родители с восторгом узнали о магической Академии, где Дар юной эльфийки будет раскрыт и изучен. Ни минуты не сомневаясь, родители выпинали нежеланное чадо во взрослую жизнь. Ни на секунду не задержавшись сверх необходимых сборов, Ниэль с радостью покинула такой негостеприимный к ней лес. А сейчас стояла и с восторгом смотрела на людские каменные джунгли, где, как оплот незыблемости, выделялся огромный древний монолит ГИПС…
☆Мелюзина де Гри☆
Тоненькая и хрупкая шатенка с хмурым выражением на слегка осунувшемся, но не потерявшем от этого привлекательности лице выпустила из руки объёмный, сильно потёртый саквояж и устало плюхнулась рядом — прямо на прогретую раннеосенним солнцем брусчатку. Впрочем, её старым джинсам, утратившим из-за въевшейся дорожной пыли свой первоначальный цвет, это не могло повредить. Даже на ликование уже не осталось сил. Просто выдохнула с облегчением — добралась…
Створки саквояжа медленно разошлись, и на свет появилась настороженно ловящая носом потоки воздуха голова огромного угольно-чёрного кота. Взгляд оранжевых плошек-глаз недоверчиво и злобно окинул окрестности. Одним грациозным движением зверюга словно вытек из саквояжа и ткнулся широким лбом в ладонь девушки.
— Всё позади, мсье Ши, мы дошли.
Кот, словно разделяя удовлетворение хозяйки, басовито муркнул. Не хотелось вспоминать о плохом пожилому фамильяру, но картинки последней, самой страшной и напряжённой недели, словно кинофильм, крутились в голове.
По весне, надорвавшись при лечении смертельно израненного проезжавшей на сумасшедшей скорости машиной столичного нувориша соседского парня, слегла прежняя госпожа. Как Ши не бился в течении долгих месяцев, помогая в возвращении утраченных жизненных сил любимому существу, все усилия утекали, словно вода в песок. Видно, что-то всерьёз разладилось в тонких настройках магических каналов. Эх, была бы чистокровной! А смеску, да ещё и не в первом поколении, тяжело давался целительский Дар. А не помогать — не могла, тот же Дар выжег бы изнутри дотла пренебрегающую долгом.
В конце лета, предчувствуя скорый уход, женщина наконец решилась передать силу и знания дочери. Та хоть и не была тепличным цветком, росла сорванцом — впрочем, не забывая среди шалостей и про помощь матери — но о наследии понятия не имела. Девочка была уверена, что от лесных ведьм их род унаследовал только передающееся из поколения в поколение имя. Нет, она видела, идя по улице городишка с матерью, как встречные жители с опаской отводят глаза и делают за спиной отвращающий знак. Но всегда считала это предрассудками не слишком-то образованных горожан. И ведь, случись что — не брезговали, бежали за помощью к лекарке и травнице, жить-то хотелось. А Мелюзина-старшая никому и никогда не отказывала в помощи, хоть порой и лежала пластом несколько дней после особо тяжёлых случаев. И вот теперь вычерпала себя до дна.
Не успела. Ничего не успела рассказать, ничему не смогла научить. Держа за руки Мелли, мать уходила за грань, а Дар тонким, но мощным потоком утекал к девушке.
Мелюзина до конца так и не могла поверить, что матери уже нет. Возвращаясь с кладбища, где кроме старого кота с ней были только наёмные рабочие (и те — чужаки в городке), она с горечью думала о несправедливости жизни и неблагодарности людей. Идти до дома надо было через глухой и заброшенный парк. Вот там-то, на тропинке, укрытой среди непролазного кустарника, всё и случилось.
Несколько парней постарше, одурманенные молодым вином, решили «изгнать беса» из дочурки умершей ведьмы. Вот и ждала девушку на уединённой дороге разношерстная полупьяная компания. У некоторых в руках были бейсбольные биты и велосипедные цепи, без которых местная шпана считала неприличным выходить на улицу.
— Ребята, хватай дьяволово отродье, и на сук его. А из ведьминого семени дурь быстро сейчас выбьем! — Возбуждённо орал самый активный «экзорцист». — Вы, там, мешком, мешком котяру накрывайте, да когтей берегитесь! А вы девку окружайте, чтоб не ушла!
Но напавших поджидало сокрушительное фиаско. И так вся на взводе, на эмоциях, да с не прижившимся полностью и нестабильным Даром, Мелли была сейчас опаснее гранаты. Вот и разметало по сторонам неудавшихся «демоноборцев» первым магическим выбросом. Не обошлось, конечно же, без травм — но, слава Богу, хоть все живы остались.
На исходе этого же, казавшегося бесконечным, дня Мелюзина выскочила на крыльцо, отзываясь на отчаянный стук в окно, и услышала прерываюшийся шёпот задохнувшегося от быстрого бега соседа — того самого паренька, ставшего последним пациентом матери:
— Беги, Мелли! Они собрались на площади и скоро пойдут к тебе. Немного поднимут дух в трактире, и выступят. Я ничем не смогу помочь — их слишком много. Только предупредить и успел. Пожалуйста, беги!
И она побежала. Впопыхах запихала в старый саквояж шкатулку с несколькими драгоценными безделушками, оставшимися на память от матери, все наличные деньги, что были в доме и документы. Туда же пригласила жестом единственного друга — мсье Ши — и устремилась к лесу. Каким-то чутьём Мелюзина ощущала, что древний лес не выдаст пра-правнучку дриады. Там она найдёт и убежище, и время немного поразмыслить, что же дальше делать со своей жизнью. В короткую передышку Мелли вспомнила, как мать когда-то давно рассказывала об Академии ГИПС. Самой ей не довелось там учиться, бабушка успела передать все необходимые знания. Девушка же решила, во что бы то ни стало, добраться до Академии. Ведь там она найдёт и спасение, и поддержку, и обучение. А, может быть, так повезёт, что и друзей…
☆Александр Кащеев☆
— Ну что, Чучело, вот мы и на месте. Ты рад? Я — так очень. Кааак же всё задолбало! И духота в поезде, и толпы эти на вокзалах да в аэропорту. А уж самолёт… Не приведи Морана! Натерпелся… Не думал — не гадал, что, когда над морем полетим, так корёжить будет. Видать, правду бают про солёную воду и чёрный Дар. Думал, предрассудки всё, а сам чуть коньки не отбросил… Ты-то, друг мой Чучело, проспал в багаже под заклятьем, словно и не было этих четырёх дней пути, везунчик. Так что давай-ка, подключайся, подзаряди немного, совсем ведь я выдохся.
Этому бойкому, несмотря на заявление о крайней усталости, монологу крепкого молодого блондина с пронзительным взглядом неожиданно тёмных глаз внимал, переминаясь с лапы на лапу, огромный волкодав. Его пепельная длинная шерсть свисала неухоженными клочьями и, на первый взгляд, явственно нуждалась в густом гребешке после ванны с собачьим шампунем. Но мало кто знающий мог бы понять, что не поможет хвостатому монстру ни вода, ни расчёска. Каким был поднят нечаянно сразу же после ранней и внезапной смерти, таким и бегать дальше некро-творению.
С него-то, с Чучела, питомца и лучшего друга Саньки, и начались все перемены в жизни парня. Когда на охоте в тайге глупый недопёсок, впервые допущенный до травли медведя, случайно подставился под дедов выстрел из карабина и, коротко взвизгнув, покатился, бездыханный, по земле, в груди у Саньки внезапно, распирая и перехватывая дыхание, зародился и разросся ледяной ком. А потом фиолетовое холодное пламя сорвалось с ладоней и окутало прозрачным коконом собачье тело, через пару мгновений впитавшись в него без остатка. А ещё через минуту Чучело, как ни в чём не бывало, весело вскочил на ноги и бросился к любимому хозяину, изъявляя свою безмерную радость и преданность.
Дед, видя такое дело, длинно матерно выругался, но, похоже, не сильно удивился.
— Санька, Санька… Ох, внучок… почти уж поверил я, что обошло тебя стороной лихо. Молчал, не рассказывал ничего, надеялся… Не пронесло. Проснулся Дар наследный. Два поколения спал, и пробудился наконец, не заглох совсем, проклятый. Слушай же теперь: мы, Кащеевы — некроманты потомственные, от предка Кащея досталась чёрная сила. Слыхал же сказки? Так вот — не сказки это всё, да и переврали за века изрядно. Не важно теперь — что было, а чего не было, правду сам скоро узнаешь. Гримуар-то семейный в подполе заждался того, кто прочитать его сможет. Давай-ка, бери себя в руки, и пошли домой. Да умертвие своё с собой прихвати. Хороший фамильяр будет, много силы с перепугу вбухал в дурня.
А потом… Бабушка долго голосила и мелко крестилась, дед периодически шикал на неё и снова матерился. А Санька, с трудом поверивший во всё случившееся, полез-таки в подпол за гримуаром… и выпал из жизни почти на две недели. Нет, он, конечно, ел, иногда перебрасывался парой-другой слов с роднёй, понемногу спал. И читал, читал, читал запоем… В какой-то миг, не выпуская книгу из рук, расчертил круги и звёзды со странными знаками внутри в пустом углу двора, провёл по-писаному жутковатый ритуал с кровной привязкой, и Чучело, наконец, стал полноценным некро-фамильяром. И вновь чтение взахлёб…
Но вот настал момент, когда Саня захлопнул чёрную кожаную обложку гримуара, взглянул на родных холодными, ставшими теперь тёмными с вкраплением фиолетовых искр глазами, и известил деда с бабушкой, что отправляется в Академию — окончательно принимать и развивать Дар.
*****
На покрытой каменной брусчаткой площади перед массивными воротами входа во двор Академии ГИПС было людно, эльфно, оборотно, дриадно, сильфидно, орково… да кого только там не было! Со всех материков, изо всех стран, от всех народов собрались желающие обучаться в единственном магическом университете мира. В какофонию разноязыкой речи разумных вплетались поражающие разнообразием звуки, издаваемые фамильярами будущих студентов. Все ждали с нетерпением открытия ворот и начала проверки Дара с последующей регистрацией в приёмной комиссии. Но вот часы пробили полдень, ворота распахнулись и чуть робеющая, но изо всех сил бодрящаяся молодёжь потянулась внутрь двора, навстречу новой, волнующей и интересной жизни...
