Николка на архиерейской службе
Однажды пришлось Николке с тятенькой побывать на архиерейской службе. Пришли, стали за просфорой да свечами в очередь. А народу-то, народуууу... Яблоку негде упасть!
Смотрит Николка, а тут блаженный стоит рядышком, возле свечного ящичка, да с ноги на ногу переминается. Люди берут свечки и в храм заходят. Некоторые к блаженному подходят, что-то в карман суют ему, да на ухо шепчут, а он глазки прикроет и слышно так еле-еле, что он имена вторит, да крестится при этом и кланяется, кланяется, и головкой так кивает – вроде одобряет, мол, знавал я этого человека, хороший был, душа светлая, святая! У престола он, рядом с Богом, там радуется, да за вас молится...
Смотрит Николка, и на душе у него так радостно, светло, чисто, что и быть-то по-другому не должно, не может!
И вот, дали блаженному просфору. Он имена повторил как обычно и стоит, смотрит растерянно на неё и видно замешательство его. Подходит к свечнице (продающей свечи) и просфору ей смущённо протягивает, но не отдаёт. А она внимание на него не обращает, так как людей отпускает, а их-то, столько, столько... И нужно не ошибиться и сдачу правильно дать. И видно, что лицо у неё измождённое, устала она сильно, не до блаженного ей. Тут бы не сбиться! И стал Николка замечать, что люди смотрят на блаженного и мысли у них, у кого на челе, у кого выше, но все, все видны.
Вот у бабули: «Ну чего, блажной, надо-то, взял да иди с Богом!»
А вот у парня: «Эко прохиндей какой, хочет просфору сбагрить, да деньги выручить...»
А у тётки-то, у тётки. .. Даже читать не стал, хоть и знал, о чём мысль её. До того страшно стало ему от этого, что глаза закрыл и зажмурился. И у каждого мысли подобные:
«Ради наживы пришёл сюда!»
«Бездельник, на людских харчах...»
«Гнать таких надо...»
«Оборванец!...»
А блаженный тянет, тянет рученьку к свечнице. Да так, в такой скрюченной убогий позе, склонив голову, и застыл словно изваяние. Миг прошёл, а словно вечность была... Таким он всем и запомнился, таким в душу и вошёл.
И тут свечница взглянула на него, а он смиренно, кротко так говорит:
– Бумажечку прошу, святыньку спрятать. И просфору ей тянет...
И вот Николка на службе уже, стоит перед Божьей Матерью на коленках и слёзно кается.
– Матушка, прости меня, что я видел на челах у людей мысли их. Но знаю я, не их это мысли, не их вовсе, а мои! Это меня враг смутил, что видеть стал дурное! Благодарю через тебя сына твоего единородного, что показал мне святость этого человека!
