25-е января

Сорок девять лет – тишина,

То ли – подвиг, то ли – вина,

Может, - кровь, а, может, - вино,

Может, - на мундире пятно…

Робкая дождинка горчит,

ПАМЯТЬ НЕ МЕРТВА, НО… МОЛЧИТ.

Это горе – без языка…

Заледеневает строка,

Ни слезы, ни слова – о них,

Плакать – это дело родных…

С выяснений что за профит?

Тот, кто любит, - тот промолчит.

Тот, кто знает, - тот будет нем,

А незваным слово – зачем?..

 

Снег был белым под Воркутой,

Да сгорел в огне – чернотой.

Что это за рваный металл?

Самолёт лохмотьями стал,

Дымом залился горизонт,

Семь могил – по стойке «во фронт».

Под защиту рдеющих звёзд

Принял «новобранцев» погост…

С поднебесья – молнией вниз,

Если будешь там, - отвернись,

Не смущай секретный покой,

Не встревай со скорбью пустой,

Не броди у тёмных могил –

КТО ТЕБЕ ПЕЧАЛЬ РАЗРЕШИЛ?..

 

Сорок девять лет - тишина…

Может, вместо мира – война?

Может, проворонили мы

Атомную стужу зимы?..

А героям передовой –

Ни одной слезинки живой?

И война для нас – не война,

Если на ярлык «холодна»…

Семь портретов в первом ряду,

Буду рядом – мимо пройду,

Ни минуты им не воздав, -

У МЕНЯ НА ПАМЯТЬ НЕТ ПРАВ.

Им уже рассказ не начать,

А удел живущих – молчать…

 

Только не метнулся бы взгляд

В этот «зарежимленный» ряд,

Только не дошло бы до слёз

Под чертой двух чёрных полос…

Плачешь ли ты, матушка Русь?..

Я уже и плакать боюсь…

Не коснусь гранита – горяч!..

РОДИНА! ХОТЬ ТЫ ПО НИМ ПЛАЧЬ!..

Шанс тебе оставлен одной

Мёртвым называться родной…

Колокол подавленно-тих,

Что осталось? Сбивчивый стих.

Может быть, и тот запрещён:

Несанкционирован он.

 

…Мимо! Не замедливать шаг!..

Я уже виновна и так:

Не по праву ставлю свечу…

СЛЫШИТЕ? Я С ВАМИ МОЛЧУ…