Любовь на колёсах 7
Свадьба. Свадьба.
Я её не хотела. А Сашка хотел. Поэтому потащил меня покупать платье, туфли и прочую дребедень. Любка потащилась с нами. Заряжалась, паразитка, флюиды любовные впитывала и выпытывала.
Платьев в магазине много. И все, как на подбор, чехлы на самовар. Сашка хотел не такое. Мне было абсолютно фиолетово. А он долго копошился, выбирал, прикидывал на себя зачем-то, крутился перед зеркалом и недовольно фыркал. И наконец-то выбрал! Это было нечто!
Прозрачный сарафан, короткий, на тонюсеньких бретельках, цвета пожарной машины! Смотрелся шикарно. Ничего не скрывал, даже наоборот. Сашка довольно похрюкивал, порыкивал, жмурился, как мартовский котяра, цокал языком и хищно смотрел на примерочную кабинку. Потом прошуршал мне на ухо, подталкивая: «Пошли. Помогу переодеться…» Ну, пошли…
Переодевались долго, смачно, с толком и повторами. Любаня терпеливо ждала, впитывая флюиды. Продавцы нервничали. Несколько раз спрашивали, всё ли у нас в порядке, на что Сашка с придыханием кряхтел: «О, да! Ох, ты! Ну, ёлы ж палы!»
Вышли. Всклокоченные, румяные, с наглыми улыбками на мордах, с трусами в руках. Платье осталось в кабинке. Продавцы, деликатно улыбаясь, упаковали платье и ехидно спросили: «Мужчина костюм примерять будет?» На что разомлевший Сашка промычал: «Уммм, мужчина пуст».
Теперь нужно было подать заявление в ЗАГС. Да так, чтобы расписали нас завтра, а лучше — сегодня. Я отключила мозг весь и доверилась этому клоуну. А клоун не унывал. Объехав все ЗАГСы города, получив везде отлуп, мы покатили на самую-самую глухую окраину.
Вошли. Тётенька ласковая и добрая улыбнулась: «Чего надо?» И тут Сашка начал играть жалостливую роль, вышибая слезу у всех, включая меня: «Тётенька, помогите, на Вас только и надеемся. Вот, дет. домовский я, прописки местной нет, а она где живёт, там долго ждать, а она беременная. Никто не хочет. Злые все. А Вы добрая. Христа ради, иначе вот здесь и умру».
Тётенька сжалилась. Мы заполнили бланки. На утро «дет. домовец» Сашка со всей бандой приехал на регистрацию. Тётенька подозрительно косилась на него. А Сашка — это Сашка! Он ласково и нежно приобнял регистраторшу и доверительно промурлыкал: " Счастье-то у меня какое нынче! Вот. Женюсь. А вчерась и маму нашёл, и папу, и брата. Вот ведь прёт мне как». А сам ей денежку суёт в карман. Регистраторша хмыкнула, денежку Сашке в карман засунула и влепила ему звонкий подзатыльник. Сашка обиделся: " За что?» " А что бы ты, дурень, впредь при живых родителях сиротой не прикидывался».
Жених встал по стойке смирно с военной выправкой, схватил меня за руку и гаркнул командным голосом: «Равняйсь! Смиирно! Шагом марш! Разговорчики в строю! Двинули!»
Потом было веселье и тёплое, домашнее застолье. Только близкие, любимые и любящие. Сашку любили все. Его нельзя было не любить. Утром мы улетели в Москву, затем поездом добрались до таинственного городка Себеж. Там ждал нас общий дом. Но… попали мы в него не сразу.
