Апельсиново

В воздухе паника плещется, как вино:

гул Шереметьево, десять минут до взлёта.

Свет, оглушающий мятно-взрывной волной,

медленно тает в медово-дрожащих сотах

 

многоэтажек. Гирляндой снуют такси,

мечутся, как тараканы на общей кухне…

Солнце – созревший до ломкости апельсин –

брызгаясь, катится с крыш, но никак не рухнет.

 

Сыплется цедра. Зародыши новых звёзд,

сжавшись клубком, в колыбелях травы уснули;

вяжущий сок – то ли патока, то ли воск –

липнет на лица и льётся по венам улиц.

 

Взлётка тамтамом под лаской шасси поёт,

плавится звонкой, скрипично-дрожащей линией:

скол, и за плоскость скользит водомеркой борт,

пыхая пастой с привкусом алюминия.