С баттла «Бриз».

1 раунд

Из Ненужного опыта

 

Жизнь, пустая и глупая шутка, над погостом орёт вороньё,

что там смолкнет при слове рассудка и при вечном таком: ё-моё,

что там сбудется через столетья, перельёт пену дней через край,

чтобы новые глупые дети, вырастая, не верили в рай…

 

2 раунд.

Тоска по белому

 

и нелепый, нелепей, чем ненужное чудо,

еле слышимый лепет, что звучит ниоткуда,

в сером воздухе лепит силуэты дрожаний

звуков ласковый пепел, пыль и пыл обожаний,

отражений, качаний на окраине слова,

я исполнен печали, я печально условен,

на условной границе безусловно не сбыться

тенью пепельной птицы на сгоревших страницах,

я тоскую о белом, нарисуй меня мелом,

онемелым несмелым бесконечным пробелом.

 

3 раунд.

Обманный ход

 

Звенит небес высокая печаль,

а здесь в саду печаль пониже: ветер –

как мы с тобой, почти что незаметен –

смахнёт с ветвей дождя седой хрусталь.

 

И кажется, что мы одни на свете,

молчим друг другу… о, не отвечай

и веточкою ветру в такт качай,

как будто в мир явилась лишь за этим.

 

Декабрь впадёт в дождливый новый год.

В конце судьбы поставив запятую,

мы проживём в который раз чужую

почти что жизнь и, пущены в расход,

 

вступив на путь, что для других невидим,

мы чёрным ходом никуда не выйдем.

 

4 раунд

Пробный шар

 

и банальностью горе смирив и не веря что жизнь игра

человек умирает ибо человекам свойственно умира-

-ть праиндоевропейский дательный властьместьлесть

и не стоит лезть в душу и не стоит из кожи лезть

ибо извечна за гробом мелочная суета

человек не летает ибо человекам свойственно не лета-

-ть эвфемистический матерный матьитьять

и как-то кажется больше нечего миру сказать

но ты набираешь воздух полную грудь грудь

и дуешь на воду воду ведь надо ж на что-то дуть

и вода выходит из берегов завтра всегда вчера

тобой играют пора и тебе сыгра-

но что-то там наверху обрывается с тихим *ля

и катится в преисподнюю пробным шаром земля.

 

5 раунд

Если… то…

 

Если я, блин, серьёзен

(а я, блин, всегда серьёзен,

хоть состою из общих нелепых мест:

тихотворений в прозе,

стиховторений в дозе

где-то там, на изнанке ночных небес). –

Если я, блин, спокоен

(а я, блин, всегда спокоен:

и кто как когда не выдаст, никто не съест,

расколот и колоколен,

покорный левит и коэн –

вот оно, накатило, я homo happy est). –

Если я, блин, доволен

(а я, блин, всегда доволен,

считая углы безумий кривой душой:

осколочен и околен,

как ветер в тензорном поле,

тупая предъява миру, ему смешон). –

То я – неизменный крайний,

копаюсь в сердечной ране,

я – чающий неспасенья, просравший святой обол,

и тихий баштан в тумане

тонет в башатумнае:

в поломанный гипоталамус забит дофаминовый болт.

 

6 раунд

Несущая конструкция

(Песенка памяти судейства 5 раунда)

 

Попробую просто,

как классик, почти без искусства,

я маленький остров

и мне часто больно и пусто;

до неба колонны

несущие пыльную вечность,

и голосом Донна

летящее небо навстречу.

Болью, бойней

за границей последнего боя,

выходя из запоя,

из забоя с хромой судьбою,

я упорно строю

то, что мне так дорого стоит,

моё простое,

никому не нужное…

нах! отстой я!

 

Болты забивая,

забив на резьбу и сомненья,

ступенями к раю

над бездной мелея и млея,

прорваться, где топко,

дерьмовая альтернатива –

да к дьяволу, в топку,

фу, бяка, дерьмо, некрасиво.

К раю краем,

где я бездарно сыграю

шмудам сбившимся в стаю,

от муки воя и лая;

моя косая кривая

вывозит, кости ломая,

моё святое...

не доживаю до мая,

нах! отстой я!

 

Начало убого,

конец неизбежно банален,

в анналах у Бога

я бесперспективно анален;

А в общем, спасибо

за жизнь, что конкретно пинала,

уходим красиво,

всё слив, не дожив до финала.

Я доволен,

путём окольным доколе,

расколот и колоколен,

канаю смело на воле

с Богом, с болью;

глаза нахально мозолит

моё больное,

простое,

святое…

пускай отстой я! –

 

Под тленом и ржою

отчаянной болью вибрируй,

распятой душою,

несущей конструкцией мира.