Неудавшаяся притча (Касатики 2)

Тем, кто рулит, вершки, им же, избранным, и корешки,

и не боги лепили горшки, обжигали горшки,

ты идёшь по дороге, и боги тебя не спасут,

ты такой же двуногий, двурукий скудельный сосуд.

 

Глинобитный Адам принимает дешёвый «Агдам»,

евхаристия нищих душой, и ему хорошо,

он речёт: – Аз воздам, затаскав этот мир по судам, –

и растёт на вершок, и вопрос смысла жизни решён.

Вот скудельный Адам вопрошает: – Эй, там, наверху,

почему, дорогой, моя плоть из такого дерьма?

Твой порядок – бардак, скоро всё превратится в труху! –

и растёт на другой, набираясь земного ума.

Поумневший Адам ковыляет по райским садам,

и пинает зверьё, из рогатки по птицам палит,

он твердит: – Аз воздам, я такого вам страху задам! –

и упорно растёт, страшной тенью кривляясь в пыли.

Повзрослевший, окрепший, Творца вызывает на суд,

дескать, честный наследник поруган, забыт, обделён,

о, Творец многогрешный, с тебя я проценты стрясу

в пользу всех духом бедных, во славу грядущих времён.

Неподкупный и праведный суд огласил приговор:

бездны Божьего дара Адаму – владей и твори! –

Как на блюдце подносят истцу, да с каймой голубой!

(Он бормочет про маму и что-то про чёрт побери) –

Получи в лучшем виде зажатое Богом давно

счастье здесь и задаром, гори всё, вершки-корешки…

 

Никогда не увидеть вам в самом трешовом кино,

сколько Божьего дара Адам перевёл на горшки…