Под теплыми звёздами мая

На той остановке трамвая,

Где плакал глубокий старик

Под звёздами в сумерках мая

Меня оглушил этот крик

 

Души, что не знала покоя

Десятки отравленных лет,

Души, что познала такое,

Что должен ли знать человек...

 

Те горькие фразы солдата,

Как пленных он больше не брал,

Как дико затвор автомата

Безжалостным зверем скакал

 

В руках, что должны были в поле

Растить, умножать, созидать,

В руках, чья горючая доля

Призвала людей убивать...

 

Да только ли были то люди?

Огромный и сложный вопрос...

И можно ль простить этой мути

Измученных старческих слез?

 

Под тёплыми звёздами мая

Я был откровеньем распят

О звёздах, что мукой сияли

На спинах убитых солдат.

 

Их резал совсем не индеец,

Чья доблесть - отрезанный скальп,

Их резал наш брат, европеец -

Ценитель Шекспира и Альп.

 

Познает ли истины Канта

В глазах твоих гаснущий свет?

Тот чёрный кружок автомата

Давал однозначный ответ...

 

В минуту своих откровений

Во мне он увидел себя,

Он вспомнил святые мгновенья,

Когда ещё живы друзья...

 

Сквозь стены бетонные дотов

Рвалась и стенала душа

И вновь в лабиринтах окопов

Блуждала в разрывах она.

 

Была ли за грех тот расплатой

Сердечная мука ночей?

Он плакал о русских солдатах,

О сломанной жизни своей.

 

И молча упав на колени,

Как будто в горячке дышу,

За святость того поколенья

Я милости Бога прошу.