Тараканы и поэт

У меня в голове завелись тараканы, чьих лап мерзкий шелест мешает уснуть мне,

И в тиши полуночной иль в сумраке раннем их писк и шуршанье пугают до жути.

 

Иногда я хочу раздавить их, однако мне жаль паразитов до слёз состраданья.

И пусть шорох бьёт громко как скрежет металла, всё мантру шепчу и шепчу: "ну страдай, я".

 

Пока копия копии копии эхом хитиновых трений идёт по каналам,

Я сную в паранойи безумным поэтом, ища отголоски от оригинала.

 

И сей шум, и сей крик многоногих созданий приносит помехи в работу системы,

Но настройки частотной иной мне не дали: я пользуюсь той, что имеют антенны.

 

Прусаки в своём шифре сигнал посылают, но знать не дано диалект насекомых,

А потом, нарушая каноны всех правил, язык этих тварей вдруг стал мне знакомым.

 

И, сквозь гвалт прорываясь, скрипучий и резкий, под черепа костью раздался их голос:

"Чего ты, хозяин, угрюм и невесел, как будто сам Дьявол к тебе в душу вторгся?

 

Ну давай же, смелей, улыбнись и рассмейся, потом зарыдай и не бойся рехнуться:

Здесь рассудок не к месту, он лишний донельзя; умам повреждённым щиты не куются".

 

И различные вопли как клич победителя слышались мне — а я был побеждённым —

И хоть бой мой проигран, что так унизительно, я ещё жив, хоть и умалишённый.

 

А коль разума нет, нет источника боли. Сомнений нет тоже, и главное — страха.

Моей кровью испачкались тут же обои, над бровью ручей алых слёз вниз закапал.

 

Ликованье ушло. Тишина воцарилась. Но громом разнёсся надрывистый возглас:

"Не сбежать от раздумий, ведь МЫ — твои мысли, мы — жизнь, мы есть муза, извилины мозга..."

 

Их тираду прервал неожиданный выстрел — поэт разорвал неудачный набросок.