СТАВРИ – КАЯ. ЯНВАРЬ.
(т р и п т и х)
Ставри-Каю* в тумане, как в дыму,
декабрь сдал в осаду январю,
кто не бывал в простуженном Крыму,
тот не поймёт, о чём я говорю.
Грохочут Учан-Су и Яузлар –
у водопадов жаркие деньки,
и обрезают благородный лавр
садовники, наверно, на венки.
Пусть те венки пока что не про нас,
хотя универсальны – эх! – вполне:
как был далёк, так и далёк Парнас,
и скорбный час мой неизвестен мне.
Дождь затяжной сменяется дождём
таким же затяжным. О хлипкий век!
И если мы немного подождём,
то в перерыве может выпасть снег.
На море шторм. Вал пенный, как бизон,
несётся разъярённый: – Всё снесу! –
У водопадов самый пик, сезон –
грохочут Яузлар и Учан-Су.
Такую Ялту трудно полюбить,
промозглый ветер бродит по пятам:
грехов скопилось столько, может быть,
что трудно нам платить по их счетам.
Да, трудно, но пора! Хотя: – Нет, нет! –
готов кричать. – Ну, что за разговор?
Чем провинился лично я, поэт,
чай, не политик грязный, чай, не вор?
Одно понятно: как ни суесловь,
но, на забытой благами земле,
пока ещё одна, одна любовь
способна дать отпор вселенской мгле.
Ставри-Кая в тумане, как в дыму,
насуплена, что скит или острог,
кто не бывал в простуженном Крыму,
тот не поймёт, наверно, этих строк.
* Ставри-Кая – Крестовая скала, похожий на башню утёс с отвесными обрывами, находится между водопадами Яузлар и Учан-Су. Вост. отрог г. Ставрея-Богаз. В 2 км. от зап.окраины Ялты. Ставрос – крест (греч.)
СТАВРИ–КАЯ
Ставри-Кая* готична, что костёл,
свет плавает, похожий на лампадный;
среди поляны, разведя костёр,
я слушал гулы речки водопадной.
Я знал, что это запахи смолы,
они сливались с чистотой озона;
колоннами сосновые стволы
поддерживали небосвод бездонный.
И я под ним, как будто муравей,
я был придавлен мощным этим прессом;
зубцы Ай-Петри слева, а правей
сам Учан-Су гремит все дни над лесом.
И облака.… Какие облака!
Они стоят здесь замков белых вроде.
Я понимал, что не могу пока
душою соответствовать природе.
Она здесь первозданна и светла,
на все мои сомненья отвечает,
и в заводи, как в зеркале, ветла
ветвями серебристыми качает.
Густой листвой кизильник шелестит
и пахнет прелью ветерок Тавриды,
и ничего уже не тяготит,
ни одиночество, ни прошлые обиды…
Костёр я затушил речной водой,
в кустах дрозды шуршали то и дело,
а в небе плавал месяц молодой,
хотя оно ещё не потемнело.
И я пошёл домой тропою вниз,
но, оглянувшись, был смущён немало:
как чей-то необузданный каприз,
Ставри-Кая обличия меняла.
То, словно храм, сурова и строга,
то вдруг светлела вся, как слитки стали,
и облаков немереных стога
моменту соответствовать старались…
СТАВРИ-КАЯ. ИССАРЫ, УЧАН-СУ.
Ставри-Кая. Иссары. Учан-Су.
Чтоб даже шансов не было у прозы,
холодную рассветную росу
пьют с лопухов хрустальные стрекозы.
Гул водопада глушит гул машин,
чей гул главнее – из строки неясно,
И спорят с параллельностью рейсшин
сосновые стволы, и не напрасно.
По Боткинской тропе всё вверх и вверх,
не подвела тропа ещё ни разу,
пока денёк июньский не померк
дыши всей грудью и забудь турбазу.
Я выйду на скалистый Таракташ*,
замешкаюсь у карстовых колодцев,
и с птичьего полета город наш
увижу так, что сердце задохнется…
След реактивный прочертил зенит,
на скальный гребень вымахнули козы,
и все такой поэзией звенит,
что даже шансов нет у бедной прозы.
* Таракташ – Каменный гребень (тюркск.)
