Странный

Он терял свои вещи, а сам был нескладным длинным,

Возвращаясь домой, у чайника долго грел руки.

И, к себе прижимая любимый мольберт старинный,

Улыбаясь задумчиво, щурился близоруко.

 

Он ходил зимой в шапке, а летом в платке-бандане,

Серебристые космы свисали почти по плечи,

И руками размахивал, шаг отмеряя прямо,

И всегда говорил, что работа от скуки лечит.

 

Неприветливый, хмурый, а взгляд неприятный колкий,

На приветствие булькнет, и снова, как дверь закроет,

То застынет на час неподвижно у старой ёлки,

И не чувствует дождик сечёт или вьюга воет.

 

На одежде размытые пятна, сухая краска,

Неизменным плащом укрывался он в зной и стужу,

Не искал он друзей и не жаждал от женщин ласки,

И никто в этом мире ему был совсем не нужен.

 

На грунтованный холст вдруг ложились мазки густые,

Оживали невольно под кистью природы звуки,

Превращаясь в фигурки забавные расписные,

В необычных людей и зверёнышей длинноухих.

 

Здесь взлетали причудливой стаей слепые птицы,

Непонятные тени скользили за ними следом,

Отражаясь на сумрачном фоне, дрожали лица,

Ярко-красным безумьем взывало с картины небо.

 

Но восторженной музыкой сердце в груди горело,

Обо всё забывая, предавшись мечтам желанным,

По-другому он видел, такое вот было дело.

Ну, а люди его почему-то считали странным.