О любимом шарфе. (автопортрет)

Смотрю на снимок, где царит рояль,

а я облокотилась осторожно,

чтобы волнение своё унять...

Перед поэтами Москвы - тревожно!

 

И рук, красивых продолжений плеч,-

так жаль, что в кисти крупноваты,

ухожены, с кольцом, чтоб взор привлечь.

А голова в наклоне виноватом.

 

У шеи стройной - к публике излом,

скользнул из пышности причёски локон,

когда полнеющий уж стан, в поклон

стремился под лучом из южных окон.

 

Что говорить - волненье велико!

Румянец побежал к изящным ушкам,

и нежными губами только рот

давал словам всю лёгкую воздушность!

 

На лбу высоком - бровных дуг разлёт

над голубыми ясными глазами,

меж ними небольшой курносый нос,

и щёк движенье в такте со словами.

 

Взор падает на мой любимый шарф,

и мысли сразу устремились в небо.

По ткани, лёгкой и прозрачной, глаз

скользит из голубого цвета в белый.

 

С любовью глажу тонкий, мягкий шёлк,

на нём едва заметны крошки-блёстки.

Мой палантин чудесно подошёл

к глазам, уже не молодым, не броским.

 

А к ним простой, застенчивый наряд

красиво оттенил лоскут заморский.

Быть может, кто-то остановит взгляд

на мне? Пытливый, но не прокурорский...

 

А я ему навстречу улыбнусь

доброжелательно, чуть-чуть несмело.

И пусть не сразу, но потом найдусь,

прочту ещё свои стихи - "О белом".