Чужое кино
ПРИЗВАНИЕ В ЛЮБВИ (2008 - книга)
х х х
Не купейное братство:
Полка снизу – и над,
Биография вкратце,
В потолок – лимонад.
Утром в губы губами,
А глазами – в окно...
И отставшая память:
Всё равно... Всё равно...
Не интрижка отрыжки –
Дайте сытым питья...
Велики ли излишки
В нищете бытия,
В круге первом покоя:
Всё – равно... Всё – равно...
Бледновато такое
Для чужого кино.
Мы пропахли больницей
(Вот где совесть чиста).
Приходите присниться
В белый холод листа,
Тот, который под боком
Нарушает режим...
Все мы ходим под Богом
И под чёртом лежим...
К нам других не подпустят
И в прогулочный сквер –
От хронической грусти,
От лирических скверн
Оттесняя здоровых
На размах топора...
Алкоголики слова.
Инвалиды пера.
По костылику в руку –
Разминёмся тропой,
Благодарны друг другу
Как слепому – слепой...
х х х
Вы мне кажетесь... Покажитесь.
За углом, а не на эмали.
С той, с которой листком ложитесь
Или заполночь обнимали.
Или даже со всеми вместе
(Легче – дальше, теплее – ближе).
Мне с давлением 0 на 200
Всё туман – одного увижу.
По земле проходите мимо.
Только к ней и ревную тело.
Моему бы – да в столбик дыма,
Чтобы первое улетело.
х х х
И ехать, и ехать... Куда?
Какое имеет значенье...
Стекает по стёклам вода
И в этом её назначенье.
А блеск и прохлада стекла –
Уже прикладное искусство.
Вода для того, чтоб текла,
И просто чтоб не было пусто.
Трамвай – чтобы в силу свою
Поднять человековезенье,
А мысли вгонять в колею,
Показывать город осенний,
Укачивать, домом служить
Не входит в работу трамвая...
А мы– чтобы ехать и жить,
Движения не сознавая.
Кружить по тому же кольцу;
Наощупь не чувствуя даже
Стеклянной преградой лицу,
Расплющивать нос о пейзажи:
Затмение фар...
Светофор...
Собор – околдованный витязь...
И слышать чужой разговор,
А лиц говорящих не видеть.
Собрать и разгладить слова,
Представить и позы, и лица,
Но для своего торжества,
Сдержавшись, не пошевелиться.
И профиль, не знающий – чей,
Возить на стекле без билета,
(Закон преломленья лучей –
Отрыв от источника света).
И ехать, и ехать...
Вода
Стекает по стёклам, стихает...
И каждая площадь – Труда.
И выход – с детьми и стихами.
х х х
Всё встанет на свои места.
Мениском выше ёмкость опыта.
И крик над пропастью листа,
Сорвавшись,
скатится до шёпота.
Затихнет камешком во рту,
Переминающимся... (как это
Произнести?)
И немоту
Не перемелет в грохот рапорта
Язык, ласкающий слова
Касаниями терпеливыми
До их глубин, до естества,
До губ, распахнутых приливами.
Я верю в камень за щекой
(Не про запас и не за пазухой),
В косноязыческий покой
И воспарение за Пасхою;
В курган – как дерева канун,
В броженье соков – птиц предпение,
В скворешни – домики для лун,
В колун,
и в корень,
и в терпение.
В словесность – дважды, как взгляну :
В предмет любви,
в её орудие...
В такую выси глубину,
Где даже реквием – прелюдия!
х х х
Чего-то жаль...
Диктаторские тоги
Спадают с клёнов
шелестом знамён...
Считать друзей и подводить итоги
Чужих, под кожей прожитых времён,
Помноженных на собственное имя
И разделённых с горем пополам...
И не считать,
а чувствовать своими
Предтечами.
И мёд в медополан
Переплавлять; и ждать на переправе
Харона, что опять навеселе
С тоски, с получки, - стало быть, и вправе,
И вековой щетиной – на весле...
Чего ещё желать ли,
ждать,
бояться,
На чью постель (читается – скрижаль),
Жизнь положа, поставить крест?
В паяцы
Податься?
Жаль.
Чего-то очень жаль...
И сердце жмёт...
(Распыленного пыла?)
И поджимает время...
(Что прошло?)
Всего того, что не было – как было?
Всего того, что было и прожгло?
Не знаю, жаль...
Скрипят и светят оси
Телег,
велосипедов
и Земли.
Ах. бабье лето – Болдинская осень,
Сквозь листопад – жар-птицы журавли...
Как полон миг!
И всё-таки, и как-то
Не по себе в мерцании окон.
Аккорд последний творческого акта.
Часов любви двенадцатый аккорд.
Грудная боль, но делится на клетки,
На звуки – боль,
на звёзды – сгусток лет...
И вечный мир, с которым встречи редки,
Мгновеньем отпевания воспет.
...................................................................................................
Когда висит последний лист на ветке,
Чего-то жаль – как поезду вослед...
х х х
Остановиться, оглянуться –
И ахнуть: сколько за душой!
И романтические сопли,
И галактические вопли,
И смех до слёз и до ушей.
Рок изобилья...
Не урок ли
Полузадушенной душе?
Самоубийца – не сама ли,
Да кто же, если не сама,
Сдавил до принятой нормали
Безумный крик в петле ума!
Уму – петлять, а петь - свободе,
Смычком бесчинствовать в ночи,
Когда напраслиной возводит
Прожектор зимние лучи;
И стёкла бить, и бить в литавры,
И просто быть – как снежный хлам...
Существовали же кентавры,
Не разрываясь пополам!
Живут же лысые младенцы,
Кому хоть что-нибудь ссуди...
Остановиться, оглядеться,
И вздрогнуть: сколько впереди...
Фото Алексея Кузнецова
