Побоище на реке Пьяне
Уж третий день сердит и мрачен,
Судьбою ханства озадачен,
Шагами меряет дворец
Мамай – походов в Русь творец.
Весь юг его рукою схвачен,
Как и наказывал отец.
Орду на части разорвали,
И растащили по степям.
Единство, силу потеряли
На смех и торжество князьям.
И на столицу меч подняли.
Но это им не по зубам.
Мамай ответа не находит –
С чего начался весь раздор?
Ведь кровь Чингиза в каждом бродит.
Но девять ханств – какой позор!
И каждый хан глаза отводит,
А вслух несёт какой-то вздор.
Как примирить между собою
Далёких родственников вновь?
Дипломатической игрою?
Но не хватает больше слов.
О, как же хочется порою
Холмы сложить из их голов.
Сидят за Волгой. Ждут чего-то.
Мечтают ханский трон прибрать.
Великоханская забота –
Орду сплотить и удержать.
О сколько крови, сколько пота
Прольётся, если воевать.
Но вот, однажды из-за Волги,
Из пыльных и сухих степей,
Путём разведанным, не долгим,
Примчались тысячи людей.
Мамай вначале был сбит с толку,
Потом велел принять гостей.
Горячим солнцем опалённый,
Дублёный вихрями ветров,
Дорогой длинной утомлённый,
Арабша-хан нашёл здесь кров.
Гостеприимством ослеплённый
Он время вёл среди пиров.
Вот день настал. Мамай Арабшу
К себе в покои пригласил,
И предложил возглавить стражу,
И стать главой татарских сил.
Набегов я и славы жажду –
Сын Каганбека возгласил.
- Так поспеши. Вперёд – за славой!
Горит приволжье у булгар,
И разорён весь берег правый.
В полоне ныне млад и стар.
Ещё алеют кровью травы,
И не погас степной пожар.
Я дам тебе отряд «бессмертных».
Возьми кочевников своих.
Найди и уничтожь неверных,
И жажду мести утоли.
Очисть огнём их град от скверны,
Селенья ближние спали.
Пошли гонцов к князьям мордовским.
Пусть слухи пустят о тебе,
Что ты пойдёшь со слабым войском
По разорённой стороне,
Что ты, пока, в земле задонской
И выйдешь только по весне.
Расслабь князей нижегородских
Пустыми слухами, а сам
Остановись в лесах мордовских,
И приготовь сюрприз врагам.
Чтобы набегом быстрым, ловким
Пустить их души к небесам.
О намереньях Араб-хана
Властитель Нижнего узнал.
Чтоб упредить гостей незваных,
Он рать навстречу им послал,
А сам лечить остался раны –
От битв кровавых он устал.
Он сына, Дмитрия, назначил
Главой дружины боевой,
И место битвы обозначил –
В холмах над бурною рекой.
Ему он пожелал удачи,
Просил живым придти домой.
Шёл август месяц. В знойном небе
Намёка нет на облака.
Сгорали в солнечном вертепе
Уже поспевшие хлеба.
Дрожало марево над степью,
И речка билась в берега.
Ту речку Пьяной называли
За путь неровный и кривой.
Её следы в холмах терялись,
Что высились в дали степной.
На перекатах, цветом стали,
Блестели камни под волной.
На берегу, напротив брода,
Уставшей рати отдых дан.
Забылись тяготы похода.
Весельем огласился стан.
Река от буйного народа
К прибрежным кинулась кустам.
Наутро, вновь, жара звенела,
И лился с неба белый зной.
Новградцы маялись без дела,
Беды не чуя за спиной.
Плескалась Пьяна и шумела,
Бросаясь в берега волной.
Гонял Димитрий в степь дозоры.
Но там, как прежде – ничего.
Лишь только марева узоры
Над ширью скошенных лугов.
Но к небу обращались взоры,
Моля о гибели врагов.
Покой дремотный в становище.
В шатрах доспехи и мечи.
Чуть тлеют угольки в кострищах.
Трава цикадами трещит.
Над станом ворон – пищу ищет.
С утра стенает и кричит.
Тем временем, тропою тайной,
Предатель вёл орду татар.
Шагала смерть в степи бескрайней…
А русский лагерь отдыхал
Объятый, в полдень, негой странной.
Кто меч точил, кто просто спал.
Вдруг, пыль вдали стеною встала.
Сверкнули грозные клинки,
Как пена водяного вала,
В теснине бьющейся реки.
И тотчас тишины не стало –
Бегут за реку мужики.
О битве думали. Мечтали
Разбить здесь ханские войска,
Но жертвой разгильдяйства стали,
И кровью вспенилась река –
Дружину Дмитрия втоптали
В крутые Пьяны берега.
Сам князь в воде стрелой был ранен,
И на стремнине утонул.
Назвать то поле полем брани
Историк древний не рискнул.
Полон кочевники не брали.
То кровожадный был разгул.
Побоище затихло вскоре.
От сабель не ушёл никто.
Стенали раненые в поле.
Белело неба полотно.
Победа хитрой ханской воли
Пьянила разум, как вино.
На Нижний Новгород дорога
Длиною больше сотни вёрст,
Теперь открыта до порога
Кремля, что к небу крест вознёс.
Разбита вся его подмога.
Надежда - на крутой откос.
Недолго Кремль оборонялся.
Его разграбив, подожгли.
Огонь и за посады взялся
И Нижний утонул в крови.
Огнём Арапшах любовался,
Коня вдали остановив.
Отправив в тот же день Мамаю
Обоз с награбленным добром,
Пошёл он по лесному краю,
Чиня пожары и разгром,
Всё на пути своём сметая
Внезапным гибельным броском.
Ему Рязань взять не терпелось.
Она была, как сор в глазу.
Орде на город сей хотелось
Надеть татарскую узду.
Но русских мужество и смелость
Грозили гибелью врагу.
Страда крестьянская кипела.
Всё население в полях.
В суслонах жёлтых жито зрело.
Играло солнце на серпах…
Пахнуло издали горелым,
Забился звон в колоколах
Предместья полыхнули разом.
Татары в город ворвались,
Как волчья чумная зараза,
Под гул огня и ветра свист.
Туман безумного экстаза
Кровавым облаком повис.
Ушёл Араб - хан от Рязани
Потерь, не понеся больших.
С большим полоном вместо дани.
В Сарай к Мамаю поспешил.
Болела колотая рана,
И оставалось мало сил.
Не знал тогда потомок Джучи,
Что впереди Мамая ждёт,
Когда над Доном встанет тучей
Могучий православный род.
Там по зубам Орда получит,
Последний час её пробьёт!
************************
В холмах на поле Куликовом
Стоит и дремлет тишина.
А под Рязанью плачут вдовы.
И скорби той не видно дна.
Примечания:
