Эсэс.

Отец и дядя Боря, его друг, пьют на кухне "Московскую особую".Они недавно вернулись с удачной охоты - подстрелили зайца и двух коз, и сейчас за столом приканчивают гранёными стаканами зверя белоголового. У обоих небритые свекольно-промороженные лица, блестят захмелевшие глаза и, выпендриваясь, каждый норовит громче сказать о своей охотничьей ловкости в таёжных снегах. На столе горячая отварная картошка, солёные - из погреба, желтоватые грузди в тарелке, хлеб, толстые огурцы с помятыми боками и вилковая капуста - порезана. И неизбывное - сало с розовыми прожилками. После очередной порции водки, охотники довольно крякают, берут вначале пальцами капусту, кидают на зубы, смачно хрустят, потом разговляются подмасленой картошечкой. Капусту мать умеет квасить в бочках так, что на другую еду не сразу потянет - пища богов!

Дядя Боря - здоровый рыжий мужик, кажется, что занимает полкухни. На нём толстый свитер с закатанными рукавами, масхалатовые белые штаны, одетые поверх ватных, а под стулом,где он сидит, разрастается лужа - натаяла со штанов и собачьих унтов. Отец уже снял охотничью аммуницию,и в мятой рубахе кажется щуплее своего друга. У порога стоят не зачехлёнными два ружья. В дом внесён запах крови,пороха, сырой шерсти – неизменных попутчиков охоты. Запаха добавляют парящие около печки отцовские валенки.

Уже поздно, время к полночи, я делаю уроки - к утру нужно перевести текст с

немецкого языка.Сбивают бесконечные бу-бу на кухне, я ухо держу там, глаза в учебнике, а мысли где-то за окном, тонут в горбатых сугробах. Текст непростой, со сложносоставными словами, и до меня не сразу, долго, как до утки - на седьмые сутки, доходит смысл немецких непонятных слов. Напридумывала немчура, а тут мучайся, ломай голову.

Из спальни в дверной проём мне видно, как отец разливает остатки водки, вытряхивает, словно выжимая из стекла капли, поднимает стакан.

- Ну, будем, Борис, дай бог, не последняя.

- Дай бог! - поддерживает его дядя Боря и до меня долетает сухой стеклянный

звук чоканья.

Я смотрю на руку дяди Бори, густо заросшую рыжими волосами, которая опрокинула водку в рот, и мне радостно, что у отца такой разудалый друг. Тем, что дядя Боря стреляет как снайпер отец восхищался много раз, хвалил, говорил, что и в запутанных таёжных следах разбирается - будь здоров, и каким-то собачьим чутьём угадывает зверя с дали.

И в самом деле,охотясь со многими мужиками, отец нередко возвращался пустой, бил зазря ноги, отчего злился, тут ему под горячую руку лучше было не попадать, а стал ходить в тайгу с новым другом - всегда возвращался с добычей.

Бутылка водки им двоим, что слону дробина, дядя Боря вздохнул и,вроде как сожалея, что бутылка пуста, засуетился - пора домой. Вижу, что стакашек замахнул бы ещё для сугреву глубже. Отец поднимается, подходит ко мне.

- Упорный какой! - говорит дядя Боря. - Пора спать, а он за книжкой. Отличник поди?

- Хорошист, - бурчу в ответ.

- Ты чего смурной, - спрашивает отец, уловив моё ненастроение.

- А-а, текст не получается перевести.

- Текст...

Отец, медля,смотрит в сторону стола, многозначительно улыбаясь.

- А ты попроси дядю Борю, ему перевести - раз плюнуть.

Я удивлённо оцениваю человека за столом.

- А он разве знает немецкий?

- Так он эсэсом работал…

Подталкивает в плечо:

- Проси!..

Я ошарашен. Дядя Боря - эсэс!.. Война закончилась чуть больше двадцати лет назад, боль от потерь близких жила и поныне повсюду, мы и немке, училке нашей, сколько кровушки портили,кнопок на стул подкладывая, дырявили кое-что, пусть знает наших, а тут запросто в родном доме сидит бывший эсэс, и хоть бы что.

Опасливо косясь на ружья, я погладил страницу учебника... Захватчик. Грузди наши сожрал... Ишь, рукава засучил. Если бы я родился до войны, стрелял бы в меня?

- Обманывает отец, Валера, - словно оправдываясь, говорит дядя Боря.- Я был простым солдатом в немецкой армии...- Неси учебник, показывай, что перевести.

Только сейчас я понял, почему у дяди Бори такой странный говор, вроде как с акцентом. Чувствуя мурашки под майкой, я подношу учебник, подчеркнув ногтем предложение, откуда нужно начать перевод...Через пять минут всё продиктованное усердно мной записано, и я ныряю рыбкой под одеяло.

Всю ночь снились кошмары. Дядя Боря в чёрной форме с закатанными рукавами идёт на меня в атаку, бьёт от живота из шмайсера и огненные пули свистят близко-близко. Закрываясь от пуль одеялом, катаюсь по кровати, ползу за какое-то бревно, и - падаю на пол. Есть! Пуля в голове. Больно!..

Училка, фронтовая переводчица, работу приняла,прочитала, навела на меня с подозрением очки.

- Сам переводил?

- Сам, - соврал я, нащупывая в кармане кнопку.

- Садись, пять!..

Едва дождался отца с работы. На лбу шишак.

- Пап, правда что-ли, дядя Боря эсэс?

- Кто его знает, - задумчиво отвечает отец. - Говорит, что нет. В плен попал под

Сталинградом, отсидел десять лет, потом женился на сибирячке. Человек неплохой, слесарь-замечательный, вместе в цехе работаем, охотник, - что надо!