О, Господи!
И снова там, где крыша едет
кабины «газика», когда
наш дядя Павлик, отобедав,
дает нам круг внутри двора.
Где допотопный трактор глохнет
с колечком из трубы на чих.
Послевоенная эпоха:
синдромы страха, нервный тик.
Мы «чуда оттепели» чада…
чернейших «воронков» ночей
и «оппелей» дневного счастья –
толпы «Побед» и «Москвичей».
И снова там, где «крыша едет»
кабиной «газика»… пора
проехаться в соседстве тесном
в открытом кузове двора!
______________
После обеда дядя Павлик
даёт минуту детворе….
И, вздрогнув, тронемся с провалом
в неописуемой поре –
в самих себе…. Поверх забора
детсада только погляди,
как трактор с норовом забортным,
пуская кольца, «барахлит»!
Да начихать на чих исчадья:
И чёрт чумазый ни черта
не смог бы выдохнуть изящней
колечки дыма изо рта!
кабины «газика», когда
наш дядя Павлик, отобедав,
дает нам круг внутри двора.
Где допотопный трактор глохнет
с колечком из трубы на чих.
Послевоенная эпоха:
синдромы страха, нервный тик.
Мы «чуда оттепели» чада…
чернейших «воронков» ночей
и «оппелей» дневного счастья –
толпы «Побед» и «Москвичей».
И снова там, где «крыша едет»
кабиной «газика»… пора
проехаться в соседстве тесном
в открытом кузове двора!
______________
После обеда дядя Павлик
даёт минуту детворе….
И, вздрогнув, тронемся с провалом
в неописуемой поре –
в самих себе…. Поверх забора
детсада только погляди,
как трактор с норовом забортным,
пуская кольца, «барахлит»!
Да начихать на чих исчадья:
И чёрт чумазый ни черта
не смог бы выдохнуть изящней
колечки дыма изо рта!
