Кузнец

- Милсдарь, я из народа работящих, сети, удилья, рыбак тибишь. Маловато интереса для такого как вы, торговца что по земле бродящий, в города различные захаживающий.

 

- Ну не говори ты так, рыбак, да, я уму и грамоте научен. Но интерес может и к тебе придти . Как-то был я в одном селении Кузнецком - промысловым, дак там, что ни день - то приключение, и всяк в нем участие принимат. И рыбак и селенец, и кузнец. История что я могу поведать, случилась с кузнецом кок-раз, готов внемниль?

 

- Конечно, милсдарь.

 

- Слушай же тогда.

 

Путешествие моё шло через стары земли, там где руда по венам селения текла, из руки в руки и из рук в огранку. Я остановился на ночлег, мои славный подопечный, стерег обоз и лошадь, как вдруг услышал страшный вой, что в полях раздался, будто гром. Да такой он жуткий был, что помощник сразу же ко мне и прибежал. Мы обсудили, и подождали до утра. Дошли до рынка, разбив там лавку, решили по расспрашивать народ. Помощник мой, на рынке торговал, а я, прошелся по не известным улкам. Дошел до дома, кузня там стояла, не трудно догадаться кто в нем жил. А мне понадобились гвоздья, и слитки из железною руды. И кто как ни кузнец, мог прихоть то мою исполнить? Я зашел, постучался, как и принято, а дома никого. И горн давно уже погас. "Ну - видно не судьба" - поговорил в слух. И тут ко мне рабочий подошел, весь в грязи, и в саже, видимо горнодобытчик.

 

- Милсдарь, нема тут больше кузнеца, был, да ночью, после воя, весь и вышел. Вы по речке поднимитесь, там ювелир то жил, мастер над камнями, он теперча и рудой торгует.

 

- Спасибо, добрый человек. А что ж с кузнецом то стало? Про вой я слышал, ночью раздавался.

 

- Ах, темная история с ним приключилась, я мал что видать, но люд рассказывал, что оборотень у кузнеца якшался. Сначала малая, псина - дворовая, захаживала к нему. Вся в ранениях, кровь везде была, о так вот она, - рудокоп показал на землю, где еще оставалась кровь. - Кузнец, доброю души человек, выхаживал ее, и ни день, а неделю всю. Она лечилась ночь и уходила к рассвету то, а следующую ночью снова, и вновь в раненьях. Он ее и бинтовал, и к знахорке, за мазью, бегал по среди ночи . Ох, перебудил всю местную округу, искал траву лечебную, златкорень, не у всех он в огороде то растет, но бывает и сажают. Нашел таки. Неделю он так суетился, ночь не спав, с собакую сидя. А потомчя, что случилось. Кузнец со мною поделился. до того как вышел весь. Собака та, женщиною стала. Он ее и полюбил. Вот так вот бывает, милсдарь.

 

- А дальше то что?

 

-А дальше, значит-ся, собака та - оборотень, она поведала Кузнецу, а кузнец уж мне, так заведено. Что собака селение наше обороняла, от злого волка, большого, что аж Як с ним не сравниться, и воет, это его вы слышали той ночью. Он повадился в деревню заходить. И прав был Кузнец, с тех пор люд пропадат, и скотина. То козы, то овцы, растерзанные все, если уж по счастливилось найти. Ни органов, ни крови, кожа ток да мех. Будто-то шкурку окуратно сняли, все внутренности съели, даже костям не по срамились! Дак вот, кузнец то тот, могучий был, силен, и молот у него с войны остался. Ну как и боевой и как ремесленный, здоровая махина, мал кто-л на земле поднять то смог его. Кузнец собрал весь люд, самых смельчаков, и по деревне в патруль ходил. Стражи то у нас - не фиг, пара не крепеньких бойцов, ночью, из башен носа не высовывают. Хаживал я сними, дежурил, но ни чаго так и не нашли мы. И вроде как и охота спала, страшно, да и силча много занимат. Работа. И как ток мы снялися, не ходили больше в патрули, на след день, точнее ночь, вой был жуткий, и рядом, близко, прям вот тут! У меня ж на противо хата то, я видел, как черный волк к кузнецу пробрался. По шумел он там на славу, и смолк. Видать кузнец прижучил. На утро собрались мы - что караулили, и стражник от властей. В дом попали. Нашли следы победы кузнеца, волка мертвого чуть не у порога, и девушку, что собакую была, а кузнеца больше и не видали. Ведунья говариват - вышел он, весь. Стал духом от сил не чистых, защитник тобишь. Но как он защищает, если ль вой то все еще в полях?

 

- Спасибо добрый человек за рассказ, больно уж интересно мне.

 

- Не благодарите, милсдарь, а то привыкну.

 

 

- А потом то что?

 

- Потом мы с помощником, к ночи, вооружившись, пошли до поля, где вой все чаще слышали. А там, на опушке, сосна. Сгоревшая, обуглена, видать молния попала. Мы ближе подошли. Цепь увидали. А на цепи - волк, серова-то черный, непонятный. А глаза, глаза то человичи. Я как человек не суеверный, и всякого повидавши, вдруг решил подняться, и подошел по ближе. Волк посмотрел на меня, глаза зелёные, ни злости ни гнева в них, только слезы. Я проникся. Подошел еще ближе.

 

- Помоги! Помоги мне! Помоги! Я не могу! Не могу выйти из него! - Волк это был, руки на отсечения даю, он говорил. Я что есть мочи убежал из поля, в лес. Диковино - что бы зверь по человечи блеял. А на утро, вновь мы до поляны до ползли. А там, уж и волка не быват, вместо него, труп. Мужчина, крепкого на вид. Руки в масле, саже и крови. Он был на цепи. И кузнецом он был, и волком. Но не тем, что сконину похищал, а тем, кто обреченно стал им, защищая дом и женщину - собаку.