Одинокий домик.
Домик одинокий у дороги,
Кажется, заброшен и забыт.
Ни следа не протоптали ноги,
Даже печка в хате не горит.
Скоро месяц выглянет двурого
Зимний лес намаялся и спит.
Снега в ночь насыпало так много,
Но морозно, ступишь - заскрипит.
Иней белой ватой на полыни...
/Не сдалась по осени ветрам/
Мать-старушка думает о сыне,
Молится о встрече образам.
Взгляд иконный наблюдает строго,
К матери любовь не навязать.
Всё не едет, и пуста дорога.
Слёзы, вон, разъели все глаза.
А, казалось, красота какая!
Снег искрится - впору на лыжню.
Он лежит, под звёздами сверкая,
Я и лыжи до сих пор храню.
Коль приедет, нету счастья больше!
Пирожки к столу и мятный чай.
Но надежды ниточка всё тоньше...
Что ж, старушка, брось свою печаль.
Ты, как стебель высохшей полыни,
Выстояла, вырастив детей.
Одинокий вечер тёмно-синий.
Ноги крутит... будет в ночь метель.
Кажется, заброшен и забыт.
Ни следа не протоптали ноги,
Даже печка в хате не горит.
Скоро месяц выглянет двурого
Зимний лес намаялся и спит.
Снега в ночь насыпало так много,
Но морозно, ступишь - заскрипит.
Иней белой ватой на полыни...
/Не сдалась по осени ветрам/
Мать-старушка думает о сыне,
Молится о встрече образам.
Взгляд иконный наблюдает строго,
К матери любовь не навязать.
Всё не едет, и пуста дорога.
Слёзы, вон, разъели все глаза.
А, казалось, красота какая!
Снег искрится - впору на лыжню.
Он лежит, под звёздами сверкая,
Я и лыжи до сих пор храню.
Коль приедет, нету счастья больше!
Пирожки к столу и мятный чай.
Но надежды ниточка всё тоньше...
Что ж, старушка, брось свою печаль.
Ты, как стебель высохшей полыни,
Выстояла, вырастив детей.
Одинокий вечер тёмно-синий.
Ноги крутит... будет в ночь метель.